Судьба на излом: Нэя

— Фамилия девушки Андрехт? То-то она кичилась своим папой!

— Лейтенант Андрехт! Приказом ректора института вы разжалованы и отчислены. Потрудитесь завтра зайти в канцелярию и забрать свои документы, — с этими словами он сорвал с бывшего лейтенанта погоны и добавил. — Скажи спасибо отцу, что не допустил трибунала.

Хелен ничего не сказала и понуро направилась за остальными в большой дисколёт.

* * *

Германия. Мюнхен. Главное Управление филиала КГБ. Тот же день. 18 часов 10 минут.

Нас уговорили показаться медикам из-за шишки на лбу у Фарида. Несмотря на наши пассивные протесты, майор посетовал на приказ вышестоящего начальства оказать нам любую посильную помощь. Делать нечего, прилетели в Мюнхен и приземлились прямо у вестибюля Управления КГБ.

Туда же доставили задержанных. Полковник Андрехт лично вышел встречать нас. Он представлял собой подтянутого и энергичного человека с небольшой проседью в волосах. Его умные глаза с пронзительным взглядом выдавали в нём опытного офицера госбезопасности.

Полковник радушно поздоровался с нами и жестом подозвал конвой с арестованными.

— Доигралась? — вместо приветствия спросил он у дочери. — То, что ты приняла за нелегалов, во время дежурства в центре слежения, на деле оказалось простым метеорологическим зондом, который пропал с радаров там, где ему и положено. Самовольное оставление поста, несанкционированное использование техники и личного состава. Уже этого хватило для исключения. А ещё ты подставила всех нас.

— Чем? — коротко спросила дочь.

— Ты хоть знаешь, кого пыталась арестовать, с нарушением всех возможных инструкций? Ты наверняка уже проходила метод Асташёва по управлению дисколётами в ограниченном или водном пространстве?

— На прошлой неделе.

— Что ж, познакомься: Сергей Асташёв — автор этого метода, — полковник ухмыльнулся, заметив глубочайшее удивление в глазах своей дочери. — Мы знали о предполагаемом маршруте туристического вояжа этой группы из АДП и очень просили посодействовать наших московских коллег. Планировалось обучение здесь, на месте, методу самим его автором. Нам пообещали поговорить с молодым человеком, а теперь я не знаю, что и делать: как мы выглядим в его глазах и глазах его друзей? Я не имею никакого морального права даже намекнуть ему на помощь нам! И всё благодаря твоей выходке!

— Товарищ полковник, — обращаюсь к Андрехту — думаю, что через пару дней мы сможем вернуться к этому вопросу. Не вина тех пилотов, которые хотели научиться и не смогли бы из-за чьей-то амбициозной ошибки.

— Спасибо, Сергей! Рад, что вы понимаете меня, — он повернулся и обратился к майору. — Иоганн! Отведи молодого человека с шишкой в вестибюль Управления. Там уже ждут медицинские работники. Сейчас ему быстро окажут помощь, и молодые люди могут следовать к своему запланированному месту посадки.

* * *

Германия. Мюнхен. Драймюленштрассе. Тот же день. 19 часов 35 минут.

Наконец, все перипетии сегодняшнего приключения на границе Германии позади и мы мчим, так сказать, на бреющем над кварталами Мюнхена. Шреер ещё перед началом старта около Управления КГБ пересел на штурманское кресло и внимательно следит за правильностью взятого курса. Вот и пересечение двух улиц с удивительными для меня названиями: Драймюленштрассе и Изартальштрассе. Делаем небольшую петлю Нестерова и садимся во дворе "треугольника", как назвал его сам Курт.

Каюсь. Захотелось немного пофорсить, сняв таким образом усталость и напряжённость.

Из окон осторожно выглядывают люди, удивляясь диковинному летательному аппарату. В дверях одного из подъездов рядом стоящего дома показались мужчина и женщина в довольно скромной одежде и спешат нам навстречу. Курт "хрюкает", быстро открывает дверь и со всех ног несётся к ним.

— Отец! Мама! Я приехал, точнее прилетел! Знакомьтесь, это мои друзья.

— Позвольте представиться: Отто Шреер и моя супруга — Клара, — как-то чересчур официально начинает разговор глава семейства.

— Сергей Асташёв, а это наши с Куртом друзья и одногруппники, — по очереди представляю всю группу.

— А это моя девушка, — обращает внимание на Ситару Шреер-младший.

Его мать всплескивает руками и сердечно обнимает избранницу сына. Обе раскраснелись, и повисла неловкая тишина. Буквально через минуту Отто вспоминает о чём-то и нарушает её:

— Сын! Что такого вы совершили, если полчаса назад мне позвонили из Управления КГБ и предупредили о вашем прибытии?

— Отец, это долгая история. Давай мы её расскажем не здесь?

Глава семейства кивает и ведёт нас в квартиру. На лестничной клетке необычно много народу. Мимо нас проходят люди, явно желая разглядеть экипаж удивительного летательного аппарата. Они здороваются и пытаются завязать разговор со Шреерами, как будто давно не виделись. Наконец, мы "прорываемся" в квартиру, где нас ждёт накрытый стол. Следуют довольно продолжительные расспросы о нашем пребывании во Франции, рассказываем о наших приключениях на границе. Мама Курта испуганно смотрит на всех нас и качает головой. Однако всё хорошо, что хорошо кончается.

Через пару часов мы выходим во двор подышать свежим воздухом. Тут выясняется, что переночевать у Шрееров не удастся: слишком мало места. Ситара с Куртом останутся, а насчёт нас есть договоренность в близлежащей гостинице.

Чёрт! На ночь глядя переться ещё куда-то...

Отто решил сам нас проводить, попутно узнаём, что особисты решили выставить пост у автолёта, в целях предотвращения возможных провокаций и неадекватных действий населения.

Решили дополнительно "подмазать" перед обучением пилотов. Ну, немцы! Ну, пройдохи!

Отдаю ключи старшему поста и разрешаю прикорнуть в салоне. Захватив спортивные сумки с бельём и предметами личной гигиены, начинаем движение в сторону гостиницы. Путь занимает минут тридцать. Дежурная вежливо здоровается с прибывшими и быстро заполняет данные с наших идентификационных карт. Тут происходит неожиданный казус. Ингрид категорически не хочет селиться в одноместном номере и с надеждой смотрит на меня.

Вот тебе и раз! Неужели она так привыкла ко мне во Франции?!

— Что случилось? — интересуюсь у неё.

— Я чувствую, что без тебя не усну.

— А когда вернёмся в Академию, что делать будешь?

— Не знаю...

— Наверное, вам придётся узаконить отношения прямо в Мюнхене, — подтрунивает её Радмила.

— Наверное... — к моему удивлению моя девушка соглашается с ней.

— Товарищ! — обращаюсь к дежурной. — Дело в том, что мы жених и невеста. Можно ли нам взять двухместный номер?

— Я уже поняла ваши взаимоотношения, — в глазах дамы бальзаковского возраста виден огонёк озорства — что ж, пойдём на маленькое должностное преступление и запишем вас как Сергея и Ингрид Асташёвых. Девушка! Вы не будете против?

— Нет, — розовея, отвечает Ини.

Попадаем на второй этаж гостиницы, и нам достается номер с прекрасным видом на площадь. Я первым иду в душ и я же берусь расстилать кровать. Ингрид долго возится в ванной, потом тушит в коридоре свет и залезает под одеяло.

Лежу не шелохнувшись, ожидая дальнейших действий своей возлюбленной. Наконец, надо мной нависает густая шевелюра Ингрид и меня нежно целуют.

— Я так привыкла к тебе... теперь не знаю, что и делать...

— Выходить за меня замуж и оставаться рядом со мною. Навсегда.

— Серёжа, ты мало знаешь обо мне...

— Ини, дорогая, я знаю о тебе всё. Буквально всё.

— Надо же! И откуда? А, хотя, подожди... — устраивается поудобнее на кровати, подперев щёки кулачками. — Желаю знать, какой информацией ты располагаешь.

— Прямо всю?

— Всю, какая есть.

— Ну, пожалуйста. Сама напросилась. Мама твоя умерла, когда тебе было два года, твой отец — глава Норманнского Протектората...

— Ты это знал с самого начала?! — включился прикроватный ночник и на меня смотрят испуганные глаза моей девушки.

— Не думай, пожалуйста, что я решил связать свою судьбу с тобой только из-за положения твоего отца. Продолжать дальше про твои пристрастия, любимые сорта цветов, блюд и тому подобного?

— Серёжа! Ты меня пугаешь! Откуда тебе известны такие подробности моей личной жизни?!

— Ингрид! Не только у тебя есть тайны. Некоторые из них я могу рассказать лишь очень близким людям. Маме, папе, сестре, брату, но они об этом давно знают и... — делаю паузу.

— И?

— И своей жене. Ты выйдешь за меня замуж?

— Даже ради удовлетворения своего любопытства! — хохочет она, подаваясь вперёд и пытаясь положить меня на обе лопатки.

— Нет, из-за этого не нужно, только ради любви! — пытаюсь поддержать игру. Поддаюсь ей и надо мной смыкается ореол пшеничных волос, а потом меня нежно целуют. Долгий томный поцелуй прерывает моя любимая девушка, жадно хватая воздух.

— Дыхалку нужно потренировать, — менторским тоном замечаю я. Меня толкают в бок и снова целуют.

— Тебе достаточно такого ответа на заданный тобой вопрос? — Ингрид хитро смотрит на меня.

— Более чем. Официальное предложение руки будет при всех родителях: Бьёрне Олафссоне и Анастасии Олеговне и Фёдоре Александровиче Асташёвых.

— Председатель Верховного Совета СФГ — твоя мама?! Куда я попала...

— Не волнуйся. Я даже знаю о твоём разговоре с отцом, в котором он попросил тебя обратить на меня внимание, как на перспективного жениха.

— Ты и это знаешь?!

— Дорогая! Я — офицер госбезопасности. Лейтенант.

— Точно, куда я попала... одни кэгэбэшники в семье. Мой отец, между прочим, тоже. А Артём?

— Он тоже лейтенант, так что твоё предположение в автолёте было ошибочным. Кстати! А почему бы нам после Германии не заглянуть к твоему папе? Заберём его в Москву и сразу договоримся о дате нашего с тобой бракосочетания?

— Какой ты быстрый...

— Ну и ладно, — поворачиваюсь к ней спиной. — Выпытала всё и пошла на попятную.

— Да, товарищ лейтенант, дали вы маху: надо было всё рассказывать после свадьбы... ой... дура! Что я говорю?! Серёжа! Прости меня! Я сама не знаю, что со мной! Ну, прости, пожалуйста! — на меня наваливаются и пытаются покрыть поцелуями всё открытое от одеяла тело. Сгребаю Ингрид в свои объятия и отвечаю тем же.

Глава 6

11 июля 1961 года. Германия. Одна из гостиниц Мюнхена. 8 часов 35 минут.

Недавно встали. Ингрид уже прихорашивается перед зеркалом.

Чёрт возьми! Теперь можно сказать, что я — без пяти минут женатый человек. Как непривычно, но одновременно и радостно это ощущать и не нужно ни от кого теперь скрываться, быть инкогнито в Академии.

— Милый! Ты где?

— Уже встал, иду умываться.

Через десять минут мы вышли под ручку из номера и спустились к дежурной. Там на диване, поставленном для комфорта прибывающих, уже ждёт чета Габуния. Короткое приветствие и на пристальный взгляд Радмилы Ингрид показывает язык и хохочет.

— Я так понимаю, что вас можно поздравить? — спрашивает Давид.

— Да, генацвале, можно, — отвечаю ему, ощущая в душе прилив чувств.

— Вах! Когда свадьба?

— После Мюнхена думаю двинуть в Осло. Вы как, не против?

— Мы с Ради никогда там не были.

— А зачем нам Осло? — живо интересуется Радмила.

— Заберём моего папу и возвратимся в Москву, — отвечает за меня Ингрид. — Не знаю, правда, сможет он уделить пару дней или нет.

— Кем же у нас работает папа, если не может выкроить для единственной дочери два-три дня для решения такого вопроса? — ёрничает сзади Артём, спускаясь по лестнице.

— Тебе ли не знать? — парирует ему Ингрид, поворачиваясь на его голос.

— О! Значит, мы уже обо всём проболтались? — проходя мимо нас, он внимательно смотрит на меня.

— А чего ты хотел? Я от жены ничего не скрываю, — замечаю ему.

— Уже даже так? Похвально! Значит, "бастион" пал после двухлетней осады! — мой брат откровенно ржёт, глядя на непонимающие лица собравшихся. Ини показывает ему кулак и тоже хохочет.

— Э-э-э, уважаемые! Я ничего не понял, да и остальные, думаю, тоже, — удивленно проговорил Фарид. — Потрудитесь объяснить друзьям, о чём сейчас идёт речь?

— Придётся раскрывать своё инкогнито... — удручённым голосом начинает моя невеста. — Только, чур, не я одна. Ладно?

Перехватываю её взгляд и начинаю.

— Дело в том, что мы с Ингрид, ну и, естественно, Артём — не те, за кого себя выдаём, — обвожу взглядом всех собравшихся, раскрывших рты от удивления. — Ингрид — дочь Бьёрна Олафссона. Вам это имя о чём-нибудь говорит?

— Простите, вы сейчас имеете в виду главу Норманнского Протектората? — первой поняла дежурная гостиницы.

— Совершенно верно.

— Нормально! — это Радмила. — А ещё подруга! В одной комнате жили и ты ни одним словом, а!

— Прости меня, Ради. Я боялась, что Серёжа полюбит дочь руководителя такого ранга, а не саму Ингрид. Только получилось всё с точностью наоборот.

— Если это не столь важная новость, боюсь узнать следующую... — задумчиво произносит Давид.

— Мы с братом говорили вам, что наш отец работает в ГКР на не рядовой должности... — начал Артём.

— Значит, он там не работает, так? — пытается угадать Радмила.

— Работает. Дело в том, что наш отец — глава ГКР, — ошарашиваю всех собравшихся. — А наша мама...

— Вайме! С кем я учусь, а! — выкатывает глаза Давид. — С детьми первых лиц нашего федеративного государства! Теперь мне понятно, откуда ты знаешь Якова Иосифовича, да ещё так близко! И почему нам помогают везде и всюду!

— Отнюдь не из-за этого, — возражаю ему. — Мы с братом сами кое-что можем, ввиду наших званий лейтенантов госбезопасности. А получили мы их во время Христианского Бунта. Авансом. Так сложились обстоятельства.

— Серёжа, ты меня убил! — дрожащим голосом заключает Фарид. — Ты почему не говорил об этом своим друзьям? Чего боялся?

— Боялся, что моя девушка полюбит меня за моё звание и родословную, а не такой, какой я есть сам по себе.

— Но теперь маски сброшены? — иронично замечает Радмила.

— Все, до единой, — подтверждаю ей я.

— Товарищи! Сегодня просто какой-то удивительный день, — дежурная начинает отходить от шока после всего услышанного. — Кто бы мог подумать, что у нас остановятся такие известные люди.

— Мы совсем обычные на вид и по стилю поведения, — возражаю я ей.

— Мне ваша фамилия знакома ещё по одному факту. Это вы участвовали в спасении рыбаков на одном из озёр? Мой младший брат служит в госбезопасности и является пилотом нового типа летательных аппаратов. Вчера утром я с ним общалась, и он говорил, что если такой опытный ас, как товарищ Асташёв, прилетит к ним на базу и проведёт обучение — мой брат сможет сдать экзамены на экстра-класс.

— Можете передать брату, что через пару дней обучение пилотов МЧС и госбезопасности состоится, — информирую я её.

— Большое спасибо! Я обязательно передам.