Волк по имени Зайка

Колин.

Я лежал и смотрел в потолок. Почему-то хотелось побыстрее покинуть гостеприимных хозяев с их влюбчивыми девчонками и потайными ходами. Если уж честно — девочки были премиленькие, любой бы попался на их удочку, но не я.

Во-первых, Филип уже успел отвести нас всех (и меня, и кузенов) в дорогой бордель. Во-вторых, после той девушки в лесу... нет, эти двое были симпатичными, хорошенькими, но та лесная фея рядом с ними была, как бриллиант рядом с бутылочным стеклом.

Невероятно красивая...

Необыкновенная.

А это — обычные девушки. Я посмотрел на устроившуюся рядом зайку.

— Что делать, зай?

Зверушка выразительно дернула длинными ушками. Кажется, она тоже не знала.

— Надо побыстрее отсюда уезжать, правильно?

Еще одно встряхивание ушами. И серьезный взгляд голубых глаз — так и кажется, что тебя слушают и понимают. Хорошо, что я ее нашел... и интересно, что у нее в мешочке на шее, но раз не дает снимать — пусть пока. Еще приручу, тогда и посмотрим.

— А для этого что надо? Правильно. Выздороветь. Так что давай попробуем поспать?

Зайка смотрела молча. Я похлопал по кровати рядом с собой. Зверюшка улеглась на указанное место, уткнулась мордочкой мне в плечо и уютно засопела.

Вскоре и мои глаза стали слипаться.

Спать.

Восстанавливать силы....

Лойрио Каренат.

Я осмотрел представших передо мной дочурок.

Хороши, ничего не скажешь. Платьица чистенькие, волосы уложены, глаза блестят...

— Одна из вас должна выйти замуж за мальчишку.

А чего тянуть? Пусть знают сразу.

— кто?!

— Я!?

— Пока не решил. Кем из вас он больше увлекся?

Вот тут ответ был одинаков.

— Мной!

Значит, никем.

— Ему здесь оставаться дня три, не больше. За это время вы должны его приручить, я ясно сказал?

Девчонки закивали. Я покачал головой.

— Сходите к матери, она в этом получше вас разбирается. И если мальчишка уедет отсюда без браслета — пеняйте на себя.

Дочери присели в поклоне и вышли. Я посмотрел на дверь, налил себе вина...

— Будем надеяться на лучшее.

Шакр, десятник стражи.

Не нравился мне этот замок. И потайные ходы не нравились. И слишком любезный хозяин. Но и выбора не было.

Пока Колин не поправится — мы отсюда уйти не сможем. А вот что я смогу?

Я попросил тюфяк у дворецкого. Пока мой лойрио не поправится — я буду ночевать у дверей его комнаты. Если кто-то пожелает это изменить... им придется меня связать.

И никак иначе.

Зая.

Мальчишка уснул. Я лежала рядом и полудремала. Зайцы так могут. Мы не обладаем мощными мускулами и страшными клыками, но мы всегда настороже — и это спасает нам жизнь в лесу.

Почему я еще здесь?

Потому что мы в ответе за тех, кого приучили. Да и идти мне пока некуда. Но все было спокойно. Проснулись мы только к ужину, да и то — нас разбудил лекарь, поскребшийся в дверь. На этот раз с ним не было девиц, так что я приняла его благосклоннее. Он осмотрел рану Колина, еще раз перевязал ее, покивал своим мыслям...

— Все неплохо. Дня два и вы сможете отправляться в путь.

Колин кивнул.

— спасибо.

— Вы выйдете к ужину?

— Нет, лучше я поужинаю в постели. Ведь рана быстрее затянется, если я спокоен. Так?

— Абсолютно верно, лойрио.

Лекарь попрощался и ушел. Колин с тоски затеял игру на кровати. Шевелил рукой и я гонялась за ней, стараясь цапнуть его за средний палец. Не больно, но чувствительно. Так он не перетруждался, а я развлекалась. Даже когда меня опрокидывали и непочтительно щекотали брюшко. Колин смеялся, я дрыгала лапками и изображала УЖАСНО ГРОЗНОГО ЗАЙЦА. Даже боевого.

На самом деле со мной никогда так не играли. Кто бы?

Моя вторая форма считалась в Лесу постыдной, какие уж там игры?

Волчата и лисята, даже медвежата играли вместе, а я... я — добыча.

Так и продолжалось, пока нашу игру не прервали. Пришла служанка с подносом, а за ней лойрио Каренат.

— Друг мой, как вы себя чувствуете?

Колин тут же принял такой больной вид, что даже мне стало страшно.

— голова... и плечо...

Что это с ним? Какие странные люди?

На всякий случай я перевернулась на лапы и соскочила с кровати. Лойрио Каренат посмотрел на меня.

— Какая милая зверушка. Дочки от нее в восторге.

Правда? Может, их еще раз описать? Или уж сразу — обкакать? Я могу...

Колин, кажется, тоже о чем-то таком подумал, потому что подозрительно кашлянул. Но тут же стал серьезным.

— Я тоже не представляю, что я делал бы без заиньки.

— Она у вас давно? Странный выбор для благородного юноши...

— Недавно, но малышка успела спасти мне жизнь. Теперь это мой талисман, — тут же заявил Колин. Лойрио Каренат делано вздохнул.

— Жаль. Девочки так просили о подарке...

— Возможно, вы найдете им другого дрессированного зайца, — предположил Колин. — Ваши дочери так милы...

— О, да, они копии своей матери, не правда ли?

— Вы счастливчик, лойрио. Ваши дочери вызовут переполох при дворе...

— Да... — лойрио выглядел грустным. — Двор... мне даже страшновато их туда везти...

— отчего же? Говорят, что королева мила и добра...

— но наш король...

— Пока о нем не слышат ничего, кроме хорошего. А наши враги — пусть боятся.

— Но все-таки... страшновато. Скажите, Колин, вы не были при дворе?

— пока еще нет.

— И все же ваши манеры так изысканны... у меня к вам будет одна небольшая просьба.

— Для вас — любой каприз, который не затрагивает моей чести.

Лойрио явно был недоволен. Но....

— Я хотел бы попросить вас уделить девочкам немного своего времени, пока вы у меня в гостях. Пусть они научатся разговаривать с благородными молодыми людьми.

Колин покривился, но крыть было нечем.

— лекарь сказал, что мне надо побольше спать, лойрио.

— но не круглые же сутки, не так ли? Вы скоро уедете, а мне хотелось бы, чтобы девочки получили пару уроков...

— я не учитель...

Лойрио Каренат сдвинул брови. Я примерилась к его туфле. Дорогой, шелковой...запах впитает намертво.

— Но поскольку я у вас в гостях — лойрио, я буду счастлив оказать вам эту услугу, когда буду себя хорошо чувствовать.

Лойрио расплылся в улыбке.

— Возможно, я пришлю их после ужина? Ненадолго, на часок?

— буду счастлив их видеть...

Судя по запаху Колина — лучше б ему зубы драли, привязав к дереву. Но выражение лица оставалось таким же любезным. Лойрио, также получив, что хотел, сделался приторным, как медовый сироп.

— Ваш убийца, кстати, в темнице. И я уже послал гонца к королю с письмом и его записанными в моем присутствии показаниями.

Колин рассыпался в благодарностях — и лойрио наконец ушел. А мальчишка грустно посмотрел на меня.

— Вот так, зайка. Хочешь жить — терпи двух куриц. Может, ты их еще раз описаешь?

Я дернула ушами.

Для вас — любой каприз. Только боюсь, что они меня не подпустят близко. А Колин тем временем взялся за поднос.

— а тут и для тебя еда есть. Смотри, малышка, морковка. Будешь? Иди сюда, лапочка моя. Умная, хорошая заюшка...

Я вспрыгнула на кровать. Морковка — это правильно. И капусты можно. А еще — яблочек....

Все это было — и весьма симпатичное. А вот запах от подноса мне не понравился, да еще как...

Мама же меня готовила в ученицы к травнице, чтобы спихнуть меня туда и забыть о позоре семьи, ну я и научилась разбираться в зельях. А вот это...

Сквозь запах чеснока отчетливо пробивались другие ароматы. Человек-то их в жизни не заметит, людишки — существа обделенные Лесом, что они могут учуять? Только чеснок. А вот я — я умная.

Зелень-трава, дурман, огнецвет, горечавка, полынь... все по отдельности встретить несложно. Н вместе, да еще с чем-то мускусным — только в одном случае.

Приворотное.

Прежде, чем Колин успел запустить ложку в наваристую похлебку, которая просто благоухала этим зельем, я перехватила его зубами за кисть.

Не больно, но ощутимо.

Отпустила.

Вскрикнула.

Опять перехватила, как только он снова решился попробовать.

Мальчишка посмотрел на меня, на похлебку, опять на меня... и сообразил!

Умница моя синеглазая!

— отравлено?

Я бы замотала головой, но зайцам человеческую речь понимать не рекомендуется. По счастью, Колин понял, что ответа ждать глупо и принялся размышлять.

— да нет, травить меня ни к чему. Разве что... приворотное?

И еще раз повторюсь — умница! Только вот что теперь делать?

Глупый вопрос. Мне — ничего.

Я осталась сидеть столбиком, ожидая решения Колина. По крайней мере, ложку бросил, а что соберется налопаться приворотного — это вряд ли.

Слишком он для этого умен.

Колин.

Чем дальше, тем больше меня подмывает заказать зайке золотой ошейник с бриллиантами.

Сначала — стрелы, потом вывести меня на засаду, теперь вот, приворотное... ей цены нет! Такая зверушка дороже золота! Я посмотрел на похлебку. Пахло безумно аппетитно, но...

Пришлось встать и выглянуть за дверь.

Никого. Отлично.

Теперь наплевать на слабость и свистнуть. Негромко, но отчетливо. Подождать и повторить.

В любом замке живут собаки. И лойрио Каренат не исключение. Нескольких я видел внизу, пока меня несли. Ну-ка...

Долго ждать не пришлось. Две здоровенных туши вывернулись из-за угла так, словно тут и караулили. И я выставил миску перед ними.

— Хорошие собачки...

Главное — дверь придерживать, чтобы внутрь не пролезли. А то зайка... Хотя оно и не понадобилось. В мгновение ока вылизав миску, две зверюги облизнулись и предано посмотрели на меня. Я махнул рукой.

— пошли... идите отсюда. Потом еще угощу!

О таких зельях мне Марго рассказывала. И кузенам, кстати, тоже. Дрянь редкостная.

Долго они не держатся, если их не маг готовит, а маги стараются таким не баловаться. Да и где в этой глуши найти грамотного мага? Заплатили какой-нибудь травнице, та и рада стараться, сболтала, что просили. Но мне-то от этого не легче!

Выпив это зелье, мужчина проникается любовью к первой или второй из увиденных им женщин. В зависимости от индивидуальных предпочтений. Потому этой дрянью и не пользуются. Часто случалось, что опоенный мужчина делал предложение не той, которая его опоила, а ее кузине или служанке. Точность тут не гарантировали даже великие маги. Мужчина воспламенялся чувствами, как сухой валежник — мгновенно. Точнее — страстью. Это как пожар, который сжигает внутренности. Но... долго это не держится.

Два-три дня — и все.

Хотя женщинам этого часто более чем достаточно. Они успевают запрыгнуть с несчастным в постель и дойти до Храма. А потом — в зависимости от ума конкретной дамы. Самые умные продолжают подпаивать мужа несколько месяцев, пока не появится привыкание. Наверное, для меня бы тоже не пожалели зелья на пару месяцев.

Мне чувствовать себя польщенным?

Если бы не зайка...

Я вернулся в комнату, обнюхал жаркое и хлеб, воду в кувшине — по счастью вино мне было попросту нельзя и сладкий пирог. Зайка хрустела капустным листом и, подумав, я присоединился к ней. Если бы что-то еще было отравлено, она бы меня точно предупредила.

Вот ведь...

Если так и дальше пойдет — надо будет питаться одной морковкой. И быстро удирать отсюда.

А как же Крашри?

Надо расспросить Шакра. А заодно попросить его достать мне еды, если что... Понять Карената можно, но становиться добычей его дочек мне и в помрачении рассудка не захочется!

Но ведь они будут думать, что я выпил зелье. И лучше пусть думают так, а то ведь и еще как его подсунут! А вот что можно придумать?

Я остановил взгляд на зайке. А что... лесная дева — женщина?

Отлично!

И я принялся уминать ужин.

Девиц долго ждать не пришлось. Буквально спустя полчаса в дверь заскреблись — и я поблагодарил Четырехликого и зайку.

А теперь — спектакль!

Урон, конечно, для чести, но я никому не скажу, зайка промолчит, а те, кто пользуются неблагородными методами, благородства в ответ и не заслуживают.

Вот.

Зая.

После ужина я расположилась поудобнее, и принялась смотреть спектакль. А именно — явление двух девиц.

Нет, у нас в Лесу ухаживание обставляется проще. К тому же, самочек у нас меньше, а самцов больше, поэтому одна и та же самочка часто нравится двум-трем самцам. Я — исключение, увы... И когда самка выбирает себе пару, то дает намеками понять об этом парню. Приглашает его погулять вместе, побегать в полнолуние, угощает чем-нибудь вкусненьким...

Пары намеков хватает — и парень принимается ухаживать интенсивнее. Приносит цветы, опять же — дичь, потом они начинают спать вместе, и наконец вместе жить, когда построят дом.

А тут так странно...

Я уже поняла, что лойрио — птица редкостная. Но чтобы так поступать?

Девушки были разряжены в пух и прах, даже я это поняла. Роскошные платья, высокие прически, драгоценности, краска на лицах... страшновато даже стало.

У нас женщины вообще лица не красят, мы же в любой момент можем перекинуться, а в этом случае... одежда рвется, краска остается на шерсти... румяна на медвежьей морде и помада с пудрой будут смотреться достаточно необычно, не так ли?

Девицы пристроились на кровати, одна с одной стороны, вторая с другой, а потом нас захлестнула волна щебета. Что-то подобное начинается, когда стрижи видят, что к гнезду подбирается опасность. Они летят всей стаей, кричат, шумят — и не разобрать ни единой связной фразы. Я точно не разбирала. Колин, кажется, ориентировался в этом получше. Он что-то вежливо отвечал, но потом все чаще начал сбиваться, смотреть в стену, вздыхать...

— что-то не так, лойрио? — осведомилась описанная мной.

— Я все время вспоминаю ту девушку из леса. Какая же она была красивая...

— Но вы ее с тех пор ни разу не видели? — вступила вторая.

— Она все время у меня в сердце. Кажется, я умру, если еще раз ее не увижу. Она была такой.... Такой... воздушной, восхитительной, нежной...

Я перестала слушать на третьей минуте, упорно подбираясь к платью второй девицы. Медленно, по шажочку, пока никто не видит, пока все заняты Колином, который разливается, как соловей....

Девицы действительно, слушали, разинув ротики. Кажется, до них начало доходить, что шуточка обернулась против них, и приворотное сработало не на тот объект. Тут бы им и уйти, но...

Я наконец, добралась до платья еще не затронутой мной девицы и удобно устроилась. Кажется, Колин это видел, во всяком случае, он даже подался вперед, жестикулируя и рассказывая, как дух леса плыл под его сводами, светясь в полумраке...

Есть!

Платье резко намокло и запахло.

Девушка вскочила с кровати с криком возмущения. Колин поперхнулся словами и рассыпался в извинениях. Вторая злобно ухмылялась. Кажется, ей уже досталось насмешек от сестренки — и теперь она собиралась отыграться. Я изображала невинность, прячась под мышкой у юноши, который крепко прижимал меня к себе и активно извинялся, пока девицы не покинули нашу компанию.

А потом, когда закрылась дверь, вытащил меня из подушек и крепко поцеловал прямо в нос.