Ной уехал в пенсионный, вот и гуляли Стасовы с Рэем, проехались до парка, потом заглянули в сквер, где всегда гуляло много мамочек с детишками, пообщались, поделились новостями кто из детишек чего научился делать или говорить. В народе уже давно называли это место — "Детский сквер", а молодые мамочки посмеивались — "клуб у нас тут".

Малыши уснули, Люда с нежностью поглядывая на своих розовощеких деточек, не спеша повернула в сторону дома.

-Люда, здравствуй! — возле нее прямо как из под земли появился Алексей, друг Славы Дериземли.

-Здравствуйте, Алексей!

Тот поморщился:

-Вроде мы уже на 'ты' перешли?

-Хорошо, а где Дериземля... Дериземли — не знаю как правильно произносится во множественном числе их фамилия.

-Я один приехал, Люда, нам надо поговорить.

-Слушаю тебя?

Леша порасспрашивал как детки, пытался идти рядом с Людой то с одной, то с другой стороны, но собакин каким-то образом перемещался и постоянно оказывался между ними. Люда не обращала внимания, а Дьяконица закипал. Попросил подождать, заскочил в цветочный киоск, принес Люде красивые розы.

-Спасибо, Леша, какие красивые! — подняла на него сияющие глаза Люда.

И Лешу под этим благодарным взглядом понесло:

-Люда, я... я предлагаю тебе, как говорится, руку и сердце. Я... ты мне в душу запала ещё с тех пор, когда мы в училище учились, я буду хорошим отцом твоим деткам. Где мои два, там и твои два, какое мне дело, кто у них отец.

Это как-то нехорошо прозвучало, или Люде показалось. Она, малость ошалевшая от такого неожиданного разговора, немного насторожилась.

-Я знаю, не так надо делать предложение, но я как тебя увижу, мне хочется схватить тебя и спрятать от всего мира! Люда, у меня под Одессой родители живут, огромный большой дом, разделенный на две половины. Будешь жить как королева, на руках носить стану.

-Но, Леша, — попыталась остановить его Люда.

-Нет, ты не думай чего, с женой мы уже три года как вместе не живем, разведусь быстро, — продолжал говорить вдохновленный её молчанием Дьяконица, обещая много чего, наконец он остановился и спросил:

-Ну как, ты согласна?

-Леша, но ведь я тебя третий раз только и вижу? И я как-то не собираюсь никуда уезжать, у меня тут всё и все. Ты меня извини, но я не готова даже к отношениям, не то что к переезду.

-Даже так? — как-то криво усмехнулся Леша. — Это значит, что тот старикашка грузин тебя больше устраивает, он что содержит тебя?

Люда, в эту минуту любовавшаяся цветами, не поняла:

-О чем ты?

А Дяьконица четко и ясно повторил:

-Так и будешь на содержании у старика? Или грузины горячее в постели?

И поперхнулся, увидев, как исчезает из её глаз радостное выражение. Она как-то рвано вздохнула, горько улыбнулась, взяла эти розы, сунула их ему в руки и молча пошла вперед.

-Люда, Людочка... Прости меня, я что-то не то... меня перемкнуло, я просто приревновал тебя! -рванулся за ней Алексей, но вынужден был остановиться — Рэй загораживал дорогу, не давая ему идти за ней.

-Люда!! Люда, я не то сказал, я без тебя жить не могу! — заорал он ей вслед, понимая, что всё... Поникшая, худенькая фигурка уходила...

Люда все убыстряла шаг, а этот мерзкий пес как бы поставил точку — задрал ногу и недвусмысленно пустил струйку, Дьяконица едва успел отскочить.

Растерянно постоял, увидел в руке ненужный теперь букет, размахнулся выбросить его... посмотрел, мимо шла пожилая женщина с авоськой, сунул ей в руки.

-Возьмите!

-Чевой-то, милок, пригодятся небось, помиришься с женой-то, дело такое — милые бранятся...

-Теперь уже ничего не вернешь! — махнул рукой Дьяконица.

Бабулька ещё что-то говорила утешающее, он развернулся, прикурил и, жадно затягиваясь, побрел на станцию, так и приехал к Славке, весь перевернутый.

-Лех, ты чего так поздно? А... что, Лех?

-Мудак я, Славка!! Все испортил! — Какой-то посеревший, постаревший Дьяконица устало махнул рукой. -Доставай водку!!

Славка достал початую бутылку водки, немудрящий закусь, поставил рюмки.

-Не, мне давай стакан.

-Всё так плохо? -Хуже не бывает, я идиот... — Дьяконица рассказал все, не приукрашивая.

-Да-а-а-а, хреново, теперь, похоже, и нам с Ванькой не светит увидеться с ними, мы ж про щенка должны были договариваться. Как теперь Ваньке объяснять??

-А нечего, я уже все понял, — раздался Ванькин голос, — ты, дядьЛеш, вот этот, самый настоящий!!-Ванька показал рога указательными пальцами у головы.

-Вань! — остановил его отец, — ты подслушивал?

-Вы так орали, что не услышать было нельзя! Ты сам велишь говорить правду, я и сказал!! -расстроенный сынок убежал в свою комнату.

-Слав, — поднял какие-то неживые глаза Леха, — не ругай его, он прав. Ты это... если вдруг когда увидишь её, скажи, что я прошу прощения, я, я... ну, сам знаешь!

И долго сидели два друга, молча пили водку, да и что можно было сказать?

Люда торопливо шла домой, сдерживаясь из последних сил, чтобы не зареветь от обиды, не видела как догнал Рэй, и только упершись коляской во что-то мягкое, подняла глаза, Рэй загородил дорогу.

-Рэй, ты чего??

Пес повернул голову в сторону одиноко стоящей лавочки, потом на Люду, опять на лавочку.

-Ты хочешь, чтобы я пошла туда?

Пес негромко рыкнул. Люда села на лавочку, а Рэй, положив башку ей на колени, как-то разумно-печально смотрел на неё. Люда машинально запустила руки в его шерсть, пес-хитрюга тут же начал подставлять ей уши, — любил, когда его чесали за ушами, приподняв морду, подставлял шею, потом привстав, лизнул её в щёку.

-Рэй, ты говоришь, не стоит это наших слез?

Пес тявкнул, как бы соглашаясь, опять подставил башку, а потом поставив уши торчком, прислушался...в коляске завозилась Тасенька. Рэй потянул Люду за рукав:

-Поняла, поняла, идем домой!

Люда поцеловала пса в морду:

-Рэй, собакин славный мой, я тебя безумно люблю, ни один мужик с тобой не сравнится, разве только Егорушка.

Рэй опять гавкнул и уже настойчивее потащил Люду за рукав:

-Думаешь, плакать будут, пошли-пошли.

Детки проснулись возле дома, Люда шустро завезла их в подъезд, а в квартире начались привычные хлопоты — раздеть, поменять памперсы-ползунки, накормить, поиграть с ними, дела — они всегда есть.

Егорка умудрился утащить крышку от кастрюли и с огромным удовольствием лупил ею об пол, задорно смеясь. Рэй пытался у него её отобрать, подлезла дочка, было шумно и весело, как всегда. И уже не так жгла Люду обида, на этого, в сущности, малознакомого мужика.

Вечером заскочили Волковы-Луговые, как отрекомендовался Вовка.

-Людик, у тебя чёй-то экзотическое выпить есть?

-Причина? — строго спросила Люда. -Причина, Людок, самая что ни на есть великолепная, самая наиважнецкая... — он сделал паузу и торжественно объявил. — Твой Рома сказал, что у меня вот тут, — он аккуратно положил ладонь на небольшой животик Наташки, — сын растет! А? Каков я? Жалко, девки, вы со мной выпить не можете, пойду Ною похвалюсь!

Пока они с Ноем торжественно пили за сына Волкова, Люда вкратце рассказала Наташке о 'признании в любви'.

-Люд, наплюй! Я за двенадцать лет чего только не слышала, как говорится: "Каждый судит в меру своей испорченности!" Пусть ему будет хорошо. Он тебе что, сильно в душу запал?

-Да я его и видела два... нет, три раза.

-Ой, и нашла о чем переживать? Ты за себя знаешь, вон теть Тома, уж она-то тетка — гроза, мы её все побаивались в детстве, она за тебя горло кому хошь перегрызет, а тут... какой-то залетный... Люд, любил бы, по-другому говорил, даже без ухаживаний. А это так, собственнический инстинкт. Мало что ли таких, типа -"я на тебя внимание обратил, а ты будь счастлива и бегом ко мне!" Это не наш герой, не нашего романа. Вон, мой, ведь вижу, что хочется спросить, как я столько лет жила — ну, были ли у меня мужики и проч. А молчит, только и сказал: — "Фига с два куда отпущу!" Я виду не подаю, а ведь как воск плавлюсь... да толстый стал, горластый, а дома-то, не поверишь, ноги в ладонях согревает, нас с Полинкой на руках таскает. Вот вывод сделала — стоило его, обалдуя столько времени ждать! Звали замуж, не без этого, но вот не случилось такого, чтобы кто-то Полинку враз принял, а на фига мне такие?

-Натусик! — негромко сказал пришедший Вовка. — Натусик, знаешь, я о чем договорился с Ноем?

-И о чем же?

-Следующий раз, как будет случка у Рэя, нам щенка железно отдадут!! Во, представь, будет наш мужик с рождения с охраной! Люд, я даже не могу выразить свой восторг как следует!! Эта коза меня лишила детства дочкиного, а ща я сам, представь... САМ! — его из роддома понесу!! Мы с мамкой ждем-не дождемся его. Мамка, правда, опять сегодня рыдала. От радости, у неё теперь стимул появился — внуки, а то все я да я... надоел ей уже со своими закидонами, а что делать, такой вот уродился?Ладно, сегодня пожрать просить не стану, чё уж тебя объедать? Луговая вон голубцов навертела, в кои веки.

-Люд, ты его слушай больше, он сам неплохо готовит, только не признается.

-Не, ну жена беременная, надо баловать, а там и дочка-невеста! Вот разбавим бабье царство сыночком... — он аж зажмурился. — Девки, я вас обожаю, особенно Луговую!! Пошли домой, красоточка моя! Люд, до сих пор не верю, что Натусик рядом и моя!! Девки, скоро Восьмой март, разорюсь ведь на цветах, блин!! — и загоготал, довольный.

Ушли Волковы-Луговые, спали, мирно посапывая, детки, а Люда с удивлением поняла, что уже и не так обидно от тех жалящих слов. Зачем оправдываться, тем более, перед действительно малознакомым человеком? Пусть это греет его душу, а Люде не надо думать, как повежливее и тактичнее ответить отказом.

ГЛАВА 6.

"Восьмой март", как выразился Волков, подошел быстро, так совпало, что ещё и масленица была, везде хозяюшки пекли блины.

Ребята, долго не заморачиваясь, решили собраться у Шихарева — двухэтажный особняк в пригороде, места много, есть даже тренажерный зал, баня и бассейн. Сашка с женой были не против, а ребята сразу же сказали, что каждый явится со своими блинами-пирогами — все как в молодости, у кого чего, тот и того.

Седьмого с утра Люда и Тома затеяли пироги-плюшки, одним глазом приглядывая за своими шустрыми малышами. Ной же твердо пообещал на завтра приготовить хачапури, чтобы Людины друзья остались довольны. Женщины старались побыстрее разделаться со стряпней, детки как-то враз уползли-ушлепали в комнату и там резко притихли.

-Ой, Люд, чего-то творят наши.

-Иду уже, сама волнуюсь.

А в комнате... шел пир горой. Егорушка, обожающий постоянно прятать что-то съедобное в кулачке, умудрился утащить у мамы и бабы плюшки. И сейчас это трио сидело на полу и все старательно ели плюшки. Егорка совал плюшку себе в рот, затем в пасть Рэю, тот едва касаясь пухлой ручонки, чуть откусывал плюшку, сестричка тоже жевала и старательно совала со своей стороны плюшку Рэю. Собакин успевал ещё и с пола подобрать крошки и кусочки, и облизать своим шершавым языком ручки и замурзанные моськи детей.

Люда успела заснять такие кадры.

-Ох, мам Тома, нам, наверное, до школы придется такое видеть, так и будут втроем постоянно есть!

А ведь если бы не Рэй, намного сложнее нам было с ними! Повезло и с Ноем, и с собакой, прям подарок!

Зазвонил домашний телефон, трубку взяла Тома:

-Да? Да! Кто? Сейчас. Люда, тебе молодой человек Иван звонит.

-Какой ещё Иван?

Люда взяла трубку:

-Алло? Ой, Ванечка, здравствуй! Здесь? Ко мне? Рэй — да? Хорошо, но только с папой и все. Хорошо.

-Мам Тома,это сынок Раевской, ну которого она тогда бросила. Он в собакина влюбился. Приехали с отцом в гости к другу, вот к нам напросился. Чуть не плачет, хочется Рэя увидеть.

-Ну что ж, как раз на пироги, да и блинцы вчерашние вон стоят, небось мужики блинцов-то и не ели на неделе.

Отец и сын Дериземля все-таки приехали на Восьмое к другу Славы — Валерке Горбылеву. И Ваня решил-таки позвонить тете Люде, получив её согласие, загорелся:

-Пап, давай цветы купим, можно я выберу?

-Иди, в магазине сбоку цветы продают, не забудь там ещё бабушка есть, я покурю пока!

И наскочила на него жена, бывшая.

-Молодой человек. позвольте прику... рить... Тыыы?

-Я. — Подавая ей зажигалку, ответил Дериземля.

Светка внимательно оглядела его: мужик видный, он в молодости был хорош, а сейчас еще лучше-возмужавший такой, ладный, бабенки вон оглядываются на такого.

— Да ,может и не стоило тогда... — пронеслось у неё в голове.

-Как живешь, Дериземля?

-Как и жил! — пожал плечами Слава.

-Все хорошеешь?

-Я не баба, мне хорошеть как-то ни к чему! — Дериземля брезгливо смотрел на неё, как на таракана, а Светка задрав нос, собралась похамить...

-Папка, смотри, какие я красивые тюльпаны купил, как попугайчики волнистые!! — из-за Светкиной спины выскочил высокий худенький пацан. И удивленно уставился на неё.

Вгляделся, и взгляд его стал каким-то тяжелым:

-Пап, это что, та тетка что меня родила когда-то? А че ты на такой старой женился, она же страшная, как это, а... потрепанная?? У тебя, пап, вкус фиговый.

-Ты как о матери говоришь? — Вскинулась Светка.

-Какой такой матери? — удивился пацан, — матери вон, — он кивнул на 'детский сквер', там как всегда гуляли мамы с детками.

-Пап, а ДНК ведь можно сделать?

-Зачем тебе? — удивился Слава.

-Ну как зачем, ДНК подтвердит, что тетка меня родила, и на алименты на неё можно подать?

Светке поплохело, этот, так похожий на неё пацан, и такие слова.

-Вот ведь, что папаша, что ты, одна порода!

-А ты как хотела? — хамил пацан, — как говорит бабуля моя: "кто садился-тот и родился!" Ты что думала, я к тебе на шею брошусь? Да сто лет я тебя не видел и ещё столько же не хочу видеть, пошла отсюда.

-Тихо, Вань, эту тетку ничем не проймешь.

А пацан так смотрел на неё... Светка дернулась, и трусливо развернувшись, торопливо ушла. Дома её трясло, и она долго рыдала, сунувшейся было с вопросом матери нахамила, а потом с час жаловалась по телефону своей подружке по 'тяжелому' бизнесу, не подозревая, что мамка её ошарашенно слушает.

-Да, представь, Марианн, встретила своего бывшего мужа. С пацаном. Каким? Ну, Ванькой. Я тогда его родила в Германии, а потом он ведь инвалидом родился, ну и увезли его на Украину к Славкиной матери. Я? А что я? Они меня отстранили от всего этого, свекровка, можно сказать, выгнала меня. А я что, на колени должна была вставать? Да и любовь у меня тогда случилась большая! Такой мальчик был! Ну да, сегодня случайно столкнулись. Славка? Слушай — мужик красавец, весь такой возмужалый, да он и по-молодости был хорош. К кому приехал? Да к Горбылю своему, Валерке. Учились и служили вместе. Хочешь посмотреть, какой стал? Думаешь клюнет? Ну, он всегда женщин любил, может, и задружите. Завидно? Мне? Ну, ты ещё его в койку не затащила.