-Тамара Ивановна, у меня только одно условие: никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить вашему сыну о ребенке, родила я и родила, от кого — какое ему дело? Бабушка у ребенка должна быть, я не против.

-Спасибо, девочка! Они долго говорили о малыше, бабуля истово верила, что будет девочка. Люда же согласна была на любого, лишь бы все хорошо сложилось — доходить, родить здорового, а кто — без разницы.

Глава 3.

Генка усиленно искал работу. Через пару дней, после шокирующего известия о ребенке, он сидел в небольшой кафешке на центральной площади города. День выдался солнечный, народу в центре тусовалось много, и он посматривал в окно, ожидая своего знакомого, который пообещал свести его с водилой-дальнобойщиком. У того ушел напарник — что-то случилось, напарник, даже не отрабатывая, рванул домой в Белоруссию, а водила в срочном порядке искал надежного, опытного взамен.

-Привет! — плюхнулся на стул Вадик — стародавний приятель, знающий, кажется, всех и вся в городе.-Серега минут через десять будет, давай по пивку?

-Я кофе. — Генка заказал себе кофе, Вадику пиво. Сидя спиной к площади, неторопливо прихлебывал кофе, и разговаривали они с Вадиком, так — ни о чем.

-О, смотри, женишки подтягиваются, — оживился Вадик. — Опять новый среди них.

-Чьи хоть?

-Да Светкины, — ответил Вадик, — ну, помнишь, помладше нас училась, такая вся крученая девица, её потом курсант один подобрал, а лет через несколько она опять тут объявилась, холостая. А ща вон с армяшками мутит напропалую, у них тут место встречи, я-то частенько здесь бываю, приметил уже. Ашотик, он навроде сутенера при этой рыжей, ну, как бы мужиков находит, похоже в паре работают. Вон, смотри, видишь, один молодой — это и есть Ашотик, хитрый гад, скользкий, никак его местные не прищучат, работает только с одной. А второй — это клиент, только подъехал на Мерине, ща выйдет. Из Мерса вылез невысокий, лет пятидесяти на вид, тучный мужчина, пожали другу другу руки — тучный отдал молодому деньги, и оба закурили, явно поджидая кого-то. Генка отвернулся, ну не сидеть же постоянно вполоборота, да и не любопытный он был всегда. Сделал глоток, Вадик толкнул его, он поперхнулся и закашлялся:

-Смотри-смотри, как, может быть, пригодится.

К мужикам подлетела ...его 'любовь всей жизни' — Светка Раевская, принаряженная, оживленная, вся сияющая — куда только делась зареванная, убитая тяжкой вестью о ребенке женщина? Генка замер, напряженно вглядываясь, Светка тем временем расцеловалась с молодым, явно жеманясь, подала руку тучному. Тот облобызал её, что-то сказал, и она села в его машину.

-Так, — удивленно подумал Генка, — а ну-ка... Вадик, я ща.

Выскочил на улицу и набрал её номер — мало ли, куда и с кем по делам поехала.

-Привет, милый! — умирающим голосом произнесла Светка.

-Свет, ты как?

-Ой, никак в себя не приду, лежу, рыдаю, так жаль — настроение никакое.

-Может, я приду? Сходим погуляем, развеемся, в кафе посидим.

Светка всхлипнула, если бы Генашка не видел своми глазами, что она поехала с пожилым мужиком, никому не поверил бы.

-Нет, я пока полежу. Немножечко в себя приду, не обижайся, чмоки-чмоки!

Она отключилась.

-Генк, иди, Серега пришел. — Выскочил Вадик.

Серега, серьезный мужик лет сорока пяти, долго расспрашивал Генку про все — должен же он знать, кого в напарники берет. Генка честно отвечал, что детей нет, жены теперь тоже, развелись вот, да из-за детей, нет, сожительницы нет, кроме матери никто ждать и дергать по пустякам не станет. Нет не пьет, очень редко, по праздникам, нет, трудностей не боится...

Вроде понравились друг другу. Серега сказал, чтобы завтра с утра подходил в контору — оформляться, а послезавтра в пять утра — выезд в Челябинск. Гена вздохнул — с одной проблемой разобрались, осталось с Раевской до конца объясниться и все, ничего его не держит. Про жену старался не думать— очень начинало ныть внутри.

Светка так и не позвонила, видно некогда было, Генка тоже не стал названивать, хотя до этого по десять раз на дню звонил, переживая, как там его Светочка. Теперь знал — как, чего зря названивать. После оформления на работу, Гена тщательно собирал в дорогу необходимое. Матери, сквозь зубы отвечающей ему, коротко сказал, что устроился дальнобойщиком, если все сложится, так и будет постоянно мотаться по стране.

. -Давно пора стать мужиком, а не размазней! — буркнула маманя.

И только после обеда, часа в три прозвонилась Светка.

— Дорогой, а что ты мне не звонишь?

-Да не стал отвлекать тебя от приятного время препровождения.

-То, что я лежу и плачу о нашем ребенке, ты называешь приятным?

-Свет, приходи в сквер, поговорим, заодно и воздухом подышишь.

Что-то в голосе Генарика заставило Светку насторожиться и вместо капризов, она через полчаса была в сквере. Гена не орал, не обвинял её ни в чем, просто сказал, что видел, как она садилась в мерседес, как он тут же перезвонив ей, убедился в её вранье.

-Но это твой ребенок, клянусь!

-Свет, ты сама-то своим клятвам веришь? — грустно улыбнулся Гена. — Мной, что, прикрыться надо было, типа — мужняя жена? Ладно, я сам дебил не лучше, все, будь, я пошел, да звонить мне не надо, я буду в другой области уже утром, роуминг, сама понимаешь.

-А деньги на аборт? — заорала Светка.

-Я заплатил и не хило за обследование, а на аборт — Ашотик даст! — негромко сказал Генка, и Светка поперхнулась.

Ох как тяжко было у Генки на душе, а кого винить, когда сам повелся на даже не секс, а как говорила сплетница соседка — секас.

Мамулька поднялась рано, вместе с Генкой, накормила его, перекрестила на дорогу, сказав:

-Все, что можно, ты испортил, постарайся сделать выводы и поумнеть, женщина должна быть женщиной не только в постели, и охреневать из-за этого не стоит.

-Уже! — буркнул сынок.

-Что уже? — не поняла Тома.

-Уже сделал выводы, если б можно было отмотать все назад.

-Все мы задним умом крепки!

И поехал Генка по России, поездка выдалась очень сложной, мало того, что сложный рельеф трассы -спуски и подъемы, так ещё и метель, и обледеневшие участки дороги, крутые повороты, морось, туман. Генка переживал, сильно дергался, хорошо, что напарник, имея громадный опыт, терпеливо подсказывал и показывал, учил всяким, незаметным на первый взгляд, нюансам. Но все равно, Генка резко похудел, за время поездки скинул весь жирок, наросший за время ничегонеделания. Приехал Генка домой аж через три недели, похудевший, заросший, но твердо понявший, что такие вот поездки через полстраны — самое то, что ему сейчас нужно. Такие рейсы, они требуют постоянного внимания, и некогда думать ни о чем другом, что ему как раз и требуется.

Мать удивила его, сидела и вязала какие-то детские вещички, красивые такие, ажурные.

-Ты чего, мам, взялась детские вещи вязать?

-Да надоело мотаться по митингам, зима вишь какая суровая выдалась, простыла, болела неделю. Решила вот вязанием заняться, пока... — она запнулась, — пока зима. Пряжи мне Евдокиина дочка дешевой привезла, все прибавка к пенсии небольшая будет.

Гена кивнул:

— Все дело! — потом долго отмокал в ванной, потом отсыпался, потом опять в рейс. Порадовался, что не видел Раевскую, а жену.. как-то стыдно было с ней столкнуться, даже случайно — осознал он конкретно, что подлость и предательство, они выжигают все светлые моменты.

Люда же понемногу готовилась к самой важной для себя миссии — быть матерью. Она ходила на занятия будущих мам, много гуляла в свободное время, приглядывала вместе со свекровью коляску, мебель для малыша. Купить заранее категорически не рекомендовала свекровь, трясущаяся над ней — она упорно говорила, что заранее вещи покупать нельзя.

-Присмотреть можно, пока ты будешь в роддоме, я все куплю, мы с твоим грузином мухой все сделаем.

Они как-то настороженно-ревниво относились друг к другу. Ной морщился, когда Тома забываясь, повышала голос:

-Какая громкая женщина!

А Тома в открытую ревновала и его и Рэя к Люде, но при всем при том, они дружно опекали и волновались по малейшему поводу за Люду. Старостины тоже не обделяли Люду вниманием, особенно мальчишки, у них случилась большая дружба с Рэем и они постоянно забегали к Люде и деду Ною, чему тот был несказанно рад. По выходным выбирались в недальний лес. Рэй давал себя запрячь в санки и терпеливо возил ребятишек, а то и Люду — тыкался носом ей под коленки до тех пор, пока она не садилась на большие санки и очень бережно, потихоньку катал и её. Прогулки получались веселые, шумные, много смеялись, детишки и взрослые, все, кроме Люды, барахтались в снегу. Люде же доверили видеокамеру и фотик, она у них числилась оператором. Разжигали костер, жарили на прутиках сосиски, сардельки,кусочки хлеба. Все было необыкновенно вкусно, да плюс горячий чай из термосов. Домой являлись под вечер, получая много положительных эмоций.

Новый год тоже встретили весело, а с прибавлением дня время совсем быстро понеслось, к концу января ребенок зашевелился, вот тут-то Роман Анатольевич стал противным-препротивным врачом, постоянно зудел и пугал Люду тем, что отправит её в больницу, на сохранение. Маша же тихонько шептала, что он с каждой беременной, которой за тридцать и первые роды, так носится-переживает. Но все было пока нормально, Ной, Тамара, новые друзья, заботы — Люда старалась совсем не вспоминать случившееся с мужем, закопав, как говорится, поглубже. Живот, бывший небольшим, в пять месяцев резко вырос, Роман говорил, что это нормально.

А Генка, приехавший из очередного дальнего рейса, столкнулся с ней нечаянно у аптеки. Он сначала сильно обрадовался, а когда увидел её живот, обозлился.

-Не успела развестись, как уже пузо нагуляла! — не смог удержаться он. Люда, скользнув равнодушным взглядом по нему, прошла мимо, а сзади Генку ухватил за штанину этот псина.

-Слышь, сосед, отзови собаку.

-Не надо женщину оскорблять, тем более беременную! Женщина, готовящаяся стать матерью, это бесценно! — презрительно поглядел на него Ной. — Таким тупым, как ты — этого понять не дано. Рэй, фу, выплюнь каку.

Так и пошли: Люда, опирающаяся на руку этого... и пес, настороженно идущий с другой стороны.

А Генка, кипя от злости, можно сказать, налетел на Светку.

-Тьфу, ты! — подумал он. — Всех своих баб увидеть зараз!

-Геночка, привет! Как поживаешь?

-Нормально, — буркнул он, не останавливаясь и стараясь побыстрее миновать её.

-А то заходи, если что, для тебя я всегда найду времечко. — Приторно улыбнулась Светка.

-Что, совсем не клюет никто на твою красоту?

-Клюют, отчего же, но ты у меня как почетный трофей — на самом переднем плане, я собой горжусь, отбить у лучшей подруги не каждой удается, а у меня получилось.

Генка только плюнул.

Люда было сильно опечалилась, но через пару дней ей стало абсолютно не до бывшего ...

Старостин потащил её на УЗИ, а там ошарашенная мамочка узнала, что у неё в животике — Божий подарок: сыночек и дочка. Как плакала от радости Тамара Ивановна, целовал ей руки счастливый Ной, а Люда все никак не могла осознать, что она как говорится "зараз два раз".

-Как же я справляться-то стану?

-Людочка, а я на что? — обиделась Тома. — Я рядом буду. Ной вон гулять станет с малышами, а я и ночью, и днем, если ты захочешь — буду рядом... Боже мой, два внука у меня будет, — она опять сморщилась, и заплакала. — Люда, это слезы радости!

Тамара Ивановна начала усиленно вязать вторые комплекты, каких только пинеток не придумала — от самых капельных, до размером с Людину ладонь, костюмчики, кофточки, шапочки розовые и голубые. Пристала к соседской девахе — Ирке, чтобы она нашла и распечатала ей всякие новомодные штучки для детишек до года, объясняя это тем, что вяжет на заказ. Она и впрямь для пробы связала один костюмчик и предложила давней знакомой, у которой недавно родился внук, как говорится — оторвали с руками. Она навязала носков, варежек, для Люды и этого соседа-грузина, Люде большой шарф, в который та с удовольствием куталась, а чтобы Генка не видел, сколько приданного для внуков уже есть — отнесла все готовые вещички к Ною, мотивируя тем, чтобы идиот-сыночек не догадался.

-Хотя, где ему сообразить, что дети его. Эх, Ной, вот почему так бывает — у одних голова работает правильно, у кого-то обе головы в порядке, а у моего только нижняя и сработала.

Ной пожимал плечами:

-Кто знает, наверное, если не заложена с детства ответственность за свои поступки, то в более взрослом возрасте она не появится, не у всех, но вот бывает.

-Я ж его одна тянула, мой-то Вася рано умер, простудился, все подкашливал, думал — ерунда, а вот за три дня ушел, и было-то всего тридцать семь годочков. Ну да ладно, назад ничего не вернешь, ездит вон по России, может, где и найдет по себе, думается мне, попадется ему женщина и обязательно с ребенком, а то и двумя.

-И как ты такое воспримешь? — поинтересовался Ной.

-Как... не знаю, если меж собой будут ладить, пусть живут, я мешать не буду, а всю свою жизнь дальнейшую отдам вот малышам, интересно, они совсем-совсем похожи или разные?

Тома с Ноем приглядели коляску для двойни, ждали только родов. Тома, широкая душа, стала очень экономной — очень уж хотелось ей для своих долгожданных внуков иметь возможность покупать им какие-нибудь игрушки, одежки, вкусняшки — ведь детки быстро растут.

Ной посмеивался над ней, но тоже твердо знал, что будет Люде всеми силами помогать, прекрасно понимая, что одной с двумя крошечными детками — очень сложно, а их с Томой, не обремененных заботами, помощь Люде будет действенной, да и даже смотреть на сладко сопящих крошек — это счастье.

Удивлял Рэй — он как верный муж следил за Людой. Как-то угадывал, если она неважно себя чувствовала или уставала — носом подталкивал её к дивану, порыкивая, заставлял ложиться и приносил в зубах лежащий неподалеку плед.

-Рэюшка, ты в прошлой жизни точно был внимательным и заботливым мужем! — обнимала его Люда.

Рома начал ворчать, велел ограничивать себя в питье, а у Люды была 'голубая мечта' — родить и всласть напиться водички. Проскочил апрель, зазеленел май, Люда стала большегрузной, быстро уставала, гуляла теперь только или с Ноем, или с Томой, неподалеку от дома. Малыши развивались хорошо, все было в норме, Рэй полюбил класть морду на колени и слушать Людин живот, иногда тихонько порыкивая. Ной смеялся, говоря, что собакин больше всех ждет малышей.

Все были в ожидании, Люда панически боялась родов, но все твердо верили, что все будет хорошо, особенно поддерживала её Маша Старостина. Посмеиваясь, рассказывала про свои роды, каждый раз по-разному, но — успешно.

В средине июня, дней за десять до её родов пришел опечаленный Ной.

-Люда, мне надо лететь в Грузию, скончалась моя любимая бабушка Кетеван, я, конечно, постараюсь вернуться побыстрее, но собакина придется оставить на вас с Томой, лететь с ним нереально — другая страна, нужны справки, да и такого громадного пса только в багажном отсеке и можно везти.