-Насколько я понял, ты от этой... не вылазишь, с чего бы у тебя к чужой бабе и её... — он проглотил мерзкое слово, увидев бешеные глаза матери, — такая любовь возникла??

— Она мне сноха, пакостей не делала, это ты отличился. Почему бы не помочь, когда у меня время свободное, я тебе уже про это сказала.

-Ну да, ну да... сдается мне, ты все не успокоишься — хочешь нас свести? Я тебе уже сказал — не будет этого, никогда.

Мать горько усмехнулась:

-С чего ты так уверен, что Люда только о тебе и думает?

-Да нет, не только, но что-то тот, кто заделал ей сразу двух, не спешит детей признавать.

-А шибанутый он на всю голову, ему, дебилу, невдомек, а кому такой тормоз нужен? — выдала мамка.

Генка попыхтел, но что можно сказать — Стасова сама выбрала того производителя.

Одно только и радовало — не навязывалась, вообще не давала о себе знать, видел он как-то возле парка ёе с коляской и этим псом, так она наоборот, резво свернула в сторону. А Генка тоже и не собирался к ней подходить, нужна она ему... Он как-то подзабыл все хорошее, почему-то уверившись — вот не заявись она тогда из командировки раньше — все бы было нормально, отмотался бы от этой рыжей шлюхи, и жили бы себе спокойненько, а сейчас вот ни у неё мужа не предвидится, и он мотается по далям и весям.

А рыжая, будь она неладна, как говорится, 'вспомни дерьмо-вот и оно', прямо-таки наскочила на него у входа в магазин. Генка мысленно заматерился.

-Ой, Генуська, привет, как поживаешь?

-Как и жил! — буркнул он.

-По мне не соскучился, а то я всегда тебе рада.

— Да как-то нет!

-Все мечтаешь опять своей Людочке на шею сесть? Не до тебя ей, два спиногрыза, да ещё эти грузины -папа и сын — её пользуют, где уж тебе...

А Генка внезапно разозлился:

— -Тебе что, завидно, не тебя трахают, а её?

И по вспыхнувшим злостью глазам понял, что попал в десятку.

-Ну как я сразу не просек? Ведь где ты и где она, ты же королева. А она так... лохушка. Лохушка вон и детей, и мужиков постоянных имеет, а тебя все разовые, ты и детей-то кроме уродов родить не способна. — Генка завелся, ему во чтобы-то ни стало нужно было осадить её, хотелось взять эту рыжую и повозить мордой по самой грязной луже.

-Я не виновата, что ты урода сделал!

-Ой ли, я ли сделал? Ты же сразу от меня бежала к горячим кавказским мужикам, добирать? Скажи спасибо, что я отвалил кучу денег на анализы, а то родила бы 'от большой любви' неведому зверушку. Ты что думаешь, я бы ДНК не сделал? И с тобой жить... ха, да это себя не уважать. Давай уже не замечать друг друга при встрече, ни я тебе, ни ты мне — не нужны. А что до бывшей, мне до лампочки, с кем она и как, так что не тужься — меня этим не прошибешь!!

Плюнув ей под ноги, Генка пошел в другую сторону. И не выдержал, рассказал в рейсе напарнику про всю эту муть.

— Ген, — осторожно спросил его Сергей, — а ты не допускаешь мысли, что это твои дети?

-Ты чё, Серег, с дуба рухнул? Мы десять лет прожили, ни хрена не получалось, а тут вдруг — ни с чего — два ? Не, ни хрена, если у матери перемкнуло, и она оттуда не вылазит, то я здесь не при чем. Все бы так, чужих за своих признавали.

-Ну если ты так уверен, оно конечно... Самое главное, как я понял — бывшая совсем не собирается тебе какие-то претензии предъявлять.

-Не! — Генка аж перекрестился, — Боже спаси!!

-Ну тогда и нечего огород городить, на рыжую наплюй, а у бывшей и у тебя совсем дороги разошлись. Сколько ей, тридцатник есть?

-Тридцать три было. -Ну, в этом возрасте уже голова на плечах имеется, она, ты говоришь, очень ребенка хотела?

-Ну да!

-Вот у неё и получилось,а раз к тебе не лезет, не пытается что-то доказать — значит, и впрямь, не твои, ну и выбрось все из головы. Баб вокруг полно, найдешь ещё по себе.

Люда кормила Егора, когда в дверь позвонили, и баба Тома с Тасенькой на руках пошла открывать. Послышались восклицания, смех, но Люда не встала — Егорушка совсем не терпел, если во время кормления его отрывали от груди, ребенок тогда долго горько плакал. И мама уже и не пыталась его хоть на минуточку оторвать.

В дверь просунулась папкина голова.

-Доченька, — почему-то шепотом сказал Павел, — доченька, мы прилетели.

-Папка, папка, как я рада!! Мы не спим, говори нормально.

-Я зайду?

Люда кивнула, Павел подошел к ней и с волнением уставился на чмокающего внука.

-Маленький мой! Люд, какие они славные оба.

Маленький, услышав незнакомый голос повернул голову и уставился на деда его же глазами.

-Внучек, солнышко, маленький, — запел дед.

А Люда изумилась — её неласковый, немного замкнутый папка и так разговаривает?

Маленький вдруг улыбнулся и выпустил грудь.

-Все, дед, бери его, он наелся, знакомьтесь.

Люда запахнула халат, а дед бережно принял внука. И опять заворковал с ним. В комнату вошли обе бабули, Тасюня была на руках у мамы:

-Доченька, девочка моя, здравствуй!

Мать, не отдавая внучку Томе, расцеловала Люду.

-Какие они славные. Дед, дай внука подержать! — поменялись детками, оба не могли наглядеться на малышей. Опять начались нежные восхищенные приговаривания, Тома улыбалась:

-Да, вот такие мы уже большие, через две недели — три месяца.

-Дед, а ведь малыши вылитый ты, смотри-ка, доченька. — Мамуля вытащила черно-белую фотографию маленького Павла.

-Да! — подтвердила, вздохнув, Тома. — От Генки только брови и достались детям, вон как по линейке нарисованные.

Люду попросту отстранили от детей — дед, и, особенно, Марина — старалась на каждый писк к ним бежать.

-Мам, там же Рэй, он лучше детей угадывает, что и как, проснулись или ещё доспят чуток, и реагирует мгновенно.

Папка просто завис, когда увидел собакина, покачивающего мордой кроватку.

-Ничего себе, вот это да!

Рэй сразу же принял деда, а вот на бабулю два дня поглядывал настороженно, пока Тома не пояснила:

-Люд, мы с Мариной два дня разговоры вели... она напирала на то,что отец... — а какой он на хрен отец? — должен знать о детях. Ну а я подробно ей передала наши с сыном разговоры, а собакин видно как-то учуял это. Нет, я не говорила Генке, что дети его. Он сам вывалил, типа, нечего мне чужих... идиота кусок.

-Мам, — выбрав момент, когда никого не было дома — Ной и Павел гуляли с детьми, Тома поехала смотреть два варианта обмена, — сказала Люда. — Мам, я хочу сказать тебе — не надо лезть мне под кожу. Муж бывший, он абсолютно чужой человек, я просто не хочу о нем слышать, если бы я надеялась и хотела быть с ним, то дети отнюдь не были Павловичи — Геннадьевичи, точно. Мы с ним — чужие люди, и не начинай песню про дети — без отца. У меня нет к нему абсолютно ничего, выгорело все. И безумно рада, что внешне они на него не похожи. Никогда, даже если буду нищей, ничего у него не попрошу!

-Дочь, — растерянно сказала мамуля, — я не настаиваю. Я же не знала, что он был у тебя на содержании, не работал и все такое... А про нищету — не смей так говорить... мы с отцом для чего? Я же когда узнала про деток, у меня крылья за спиной появились, о чем ты говоришь? Папкин контракт через год заканчивается, и мы, конечно же, будем рядом, не серчай на свою дурную мать, я все по-старинке мыслю, как раньше: если есть дети — то и муж должен быть. Мы с Павлом очень благодарны Томе и Ною. Папка вон Ноя сватом зовет!

Павел и Ной сразу же прониклись симпатией друг к другу, у них нашлось много общего, и сидели иной раз деды, держа на руках по ребенку, и негромко разговаривали с ними. Павел, что называется, расплывался лужицей от обеих, Ной же все равно как-то больше обожал девочку.

-Люда, не сердись, я обожаю обоих, не случилось у нас с Этери дочку родить, а сейчас вот кроху держу, это такая радость.

Зато Рэй умильно смотрел и вилял хвостом возле Егорки, тот цепко ухватывал ручонкой шерсть 'няньки' и долго не отпускал, а собакин млел.

Томе понравился вариант обмена, две однушки в разных концах города, одна совсем новая, на другом конце города — и вторичка, в десяти минутах ходьбы от Люды. Тома ждала Генку — если ему понравится в новостройке, то она тут же начнет размен. А то, что ремонт в квартире делать, она не заморачивалась.

— Побелю, покрашу, обои поменяю, и к весне внуки ползать-ходить начнут, будет, куда к бабке прийти безо всяких чужих...

ГЛАВА 5. Тома и Стасовы родители ждали Генку, нет — ни Павел, ни Марина не горели желанием видеть его, они ждали его добро на размен. Переговорив меж собой, родители сразу же решили, что если все срастется, то ремонт в квартире Томы оплатят они. Понимая, что без Томы их дочке было бы ой как трудно с двумя детками, а Павлу остается доработать в Корее год, надо было дослужить. Да и видно было, что Тома, эта резкая дама, которую оба не очень-то и старались раньше видеть, бывая в России, стала самой заботливой, безумно любящей малышей, бабушкой. И папка, и мама тоже сразу же попали под обаяние маленьких, да и как их не любить, вон, лежат — что-то гукают, суют кулачки в рот, маленькие сокровища.

-Люда, вам с Томой и Ноем задание будет — подбирайте нам жилье, поблизости, понравится вам — не глядя купим, однозначно будем доживать рядом с внуками. Хотели было к матери на море, была такая задумка, но — внукам мы нужнее, а маман моя, — улыбнулся Павел, — тетка крутая. Вот посмотришь, примчится на всю зиму, правнуков нянчить. Обижается она, почему ты её на позвала, когда родила??

-Но пап, бабуле семьдесят восемь, я подумала, что ей будет тяжело, да и теплее там.

-Ага, бабуля твоя там постоянно на танцульки бегает, аквааэробикой занимается. У неё энергии больше, чем у нас с Мариной вместе взятых.

Генка, ставший за это время бурчливым и вечно всем недовольным, сначала встал в позу — "типа не поедет никуда смотреть чего-то там, ему и здесь неплохо," но Тома быстренько поставила его на место, и поехали мать с сыном смотреть жилье.

Как ни странно — квартира ему понравилась, на солнечной стороне плюс желтые с рисунком обои, которые добавляли света, квартира была полностью отделана, оставалось только мебель прикупить. Генка поворчал, поскрипел, тщательно проверил все краны, открыл и закрыл все окна и двери. Мамка не выдержала:

-Так, короче, нравится или как? Что ты мне тут в позу при людях встаешь... да-да, нет-нет! — тут же осадила его Тома.

-Дай хоть подумать, до завтра!

И весь вечер думал — по всему выходило, права мать, надо разъезжаться, да и запала в душу светлая квартирка.

-Свою-то хоть покажи, чего выбрала? Интересно же?

-Вот ремонт осилю, тогда!

-Справишься сама?

-Ну, ты же не горишь желанием матери помочь...

-Мам, ну когда? Я же постоянно в поездках, приезжаю, надо хоть в себя прийти, а денег у меня — сама знаешь...

-Да уж, вырастила единственного сыночка! — махнула рукой Тома. — У меня такое непроходящее ощущение, что тебя подменили. Или это твои 'скрытые таланты' дремали? И в кого ты такая скотинка? Мы с Васей вроде нормальные были.

-Сам в себя, мне, мать, тоже расходы предстоят — в квартиру все купить.

-Ну да, ну да...

-Ладно, я тебе диван и шифонер куплю, обещаю, вот из Татрии привезу. Там в небольшом городишке красивую мебель делают и недорого, у нас тут почти в два раза дороже.

-Спасибо, благодетель! Ты мне это, рекламу или как его называют, привези, я может ещё чего выберу, раз подешевле.

-Ладно.

И пока Стасовы были здесь — ребятишки под присмотром, Тома развила бурную деятельность, договорилась с покупателями, что они дадут ей две недели на ремонт — её вещи пока постоят у них, хотела заняться ремонтом сама, но Павел на следующий же день привел трех маляров, и не слушая возражений, велел толком объяснить работникам, что и как она хочет поменять в квартире.

-Но Павел... — начала было Тома.

-Ты нам не чужая! Внуков одинаково любим и одинаково им нужны! — Отрезал Павел. — Деньги — не твоя забота.

Тома все равно маялась.

-Том, если сама не можешь определиться, Люда с Мариной тебе подскажут, три головы, это не одна.

-Ох, Павел, мне так неудобно!!

-Том, мы с Маринкой тебе так благодарны, за то что ты рядом с ними.

-А как по-другому, Паш, это же мои кровиночки??

-А то ты не знаешь, как бывает: дети разойдутся и бабки куда-то деваются.

-Ну это на про меня. А девчонки пусть и вправду придут, может чего и подскажут, пока вон потолок смывают да обдирают обои.

Вчетвером все и наметили, Стасовы настояли на смене всей сантехники и плиты.

-Не надо, как говорила Раневская, красить фасад, когда канализация старая!

И через две недели квартиру было не узнать, перевезли Томины вещи, мебель, правда, девы Стасовы настояли не перевозить.

-Привезет тебе Генка каталог, выберешь по себе, нечего старье в дом тащить, вон, есть пока кровать и стол с табуреткой на кухне. А там прикупим все остальное.

-А куда же я остальное-то дену?

-Мам, Тома! — встпила в беседу Люда. — Вон в газету объявление дадим, что отдаем бесплатно, многодетные или малоимущие — тут же возьмут.

Так и получилось, Томину добротную мебель сразу же всю и забрали, с огромной благодарностью.

У Стасовых заканчивался отпуск... как неохота было им уезжать от своих сокровищ, которые с каждым днем становились все интереснее. Егорушка, едва услышав бабулино сюсюканье, дрыгал ручками и ножками в нетерпении, ожидая, когда бабуля возьмет его на руки. А малышка любила дедов — что Ноя, что Пашу -тоже радостно гукала и пищала, когда кто-то сразу не забирал её из кроватки.

Успели Стасовы поучаствовать в выборе мебели для Томиной квартиры, та охала и расстраивалась, что все скопленные деньги уйдут на неё — внукам ничего не останется, на что Стасовы не сговариваясь сказали:

-Внукам уже досталась твоя большая любовь, не переживай, год пройдет быстро, а там мы приедем, найдется внукам и на игрушки, и на одежки.

Павел, задумчиво поглядывая на сладко сопящих внуков, сказал:

-Дочь, а ведь я только сейчас понял, что внуки и деды — это что-то сверхестественное, не обижайся, они и впрямь дороже и желаннее детей!

-Пап, все дело в возрасте. Роди я в двадцать, я бы тоже не совсем так их воспринимала, а в тридцать три... более осознанно, и они намного дороже!

Ольга Резникова отчаялась — ну никак Ной не шел на сближение, да он общался с ней, вел себя безукоризненно, был внимателен, галантен... и только. А она уже дня не могла прожить без этого серьезного мужчины:

-Люд, я спать не могу, ну почему он такой каменный?

-Я думаю, дело в возрасте больше всего, тридцать лет разницы его останавливают.

— Ха, ну обычно у них седина в бороду — бес в ребро, семидесятилетние соплюшек заводят, а тут двадцать восемь лет, подумаешь? Люд, может, ты с ним поговоришь, а?

-Оль, этот мужчина сам принимает решения, он, конечно, меня выслушает, но ...

— Ох, может, когда Георгий приедет, он решится?

Генка тщательно и нудно выбирал мебель мамке, сверх обещанного даже сумел прикупить симпатичный комодик, захотелось вот. Аккуратно закрепив всё, потихоньку двинулся в сторону дома. Проезжая небольшой городишко, резко притормозил — дорогу как-то отчаянно размахивая рукой, стоящему на остановке автобусу, решилась перебежать женщина с ребенком. Но водитель автобуса ждать не стал, а Генка, уже включив поворотник, увидел, что плечи женщины затряслись, и что-то так жалко стало их, Генка пригляделся. Женщина плакала, а ребенок варежкой утирал ей слезы.