Теа, успевшая втянуться в свой новый стиль, ела много и со вкусом, пробуя практически любое из поданных блюд, пила красные вина, улыбалась то иронично, то просто вежливо, немногословно, но со смыслом участвовала в общем разговоре, свободно переходя с французского языка на итальянский и вставляя тут и там, русские и немецкие слова и выражения. То есть, была именно такой, какой ее желали и предполагали увидеть хозяева — посол и дипломаты низшего ранга — и три десятка гостей, часть из которых она уже знала, в то время как других — видела в первый раз. Впрочем, насколько мог понять Август, смутить ее теперь было сложно, но и заинтересовать непросто.

Однако никаких серьезных разговоров никто за столом вести не предполагал, двусмысленных вопросов не задавал и собеседников не провоцировал. Не время и не место. По традиции, главные разговоры велись тет-а-тет и только после десерта. Так и случилось. Гости достаточно быстро разбились на группы по интересам, а сам Август вместе с Теа оказался наедине с графом Новосильцевым в кабинете посла.

— Приказать подать кофе? — вежливо предложил граф.

— Благодарю вас, граф, — поблагодарила Теа. — Кофе и коньяк, если вас не затруднит.

— Для вас, графиня, все, что пожелаете! — посол дернул за сонетку и отдал приказ вошедшему слуге.

"Кофе и коньяк! Кто бы сомневался!" — Август лишь покачал мысленно головой, но комментировать пристрастие Теа к кофе, разумеется, не стал.

Судя по всему, в мире Теа кофе — весьма популярный напиток, и существует, как рассказала женщина, множество способов его приготовления. Однако лучшим с точки зрения Августа оказался кофе, сваренный в медном узкогорлом ковшике — его изготовили по заказу Теа — и не на открытом огне, а на противне, засыпанном чистым кварцевым песком. Ковшик — джезва, как на турецкий лад называла его Теа — стоит на песке, а под противнем огонь. Получается очень вкусно. Но у Теа есть множество "особых" рецептов и на этот случай: кофе с мускатным орехом, который привозят голландцы с островов пряностей, с кайенским перцем и солью, со сливками и тростниковым сахаром, с корицей, гвоздикой и ванилью и, наконец, апофеоз — кофе с ромом или с коньяком. Последний вариант особенно нравился Теа, хотя она пила временами и кофе со взбитыми сливками. И сейчас Август залюбовался, наблюдая за тем, как осторожно вливает женщина толику коньяка в свою чашечку кофе.

— Я, собственно, хотел поговорить с вами о делах, — перешел между тем к сути посол. — Как вы смотрите, графиня, — поклон, — кавалер, — еще один поклон, — на то, чтобы посетить Российскую империю? Петербург, Москва, может быть Киев...

— А разве мне не запрещен въезд в вашу страну, господин посол? — притворно удивился Август.

— Императрица София лично приглашает вас приехать в Россию, Август. И вас, графиня, разумеется. Вас вместе и каждого в отдельности.

"Даже так? — отметил Август. — Вместе или по отдельности? Что ж, посмотрим!"

— Официальное приглашение или неофициальное? — полюбопытствовал он, сделав крошечный глоток коньяка.

— Официальное, — улыбнулся граф и, достав из секретера, передал Августу опечатанный цветным сургучом пакет. — Вот, ознакомьтесь, Август! Все более чем официально!

Что ж, так все и обстояло. Сломав печати, Август добрался до письма. Это, как и сказал граф Новосильцев, было личное послание императрицы Софии, которая, насколько было известно Августу, такими письмами не разбрасывалась. Однако не известно еще, что тут ценнее — факт написания письма или его содержание, — поскольку императрица не просто приглашала кавалера де ла Аури и графиню Консуэнтскую посетить Россию и быть там ее, Софии, личными гостями. Она предлагала Августу занять вакантную должность действительного члена Академии Наук по разделу Высшей магии и, "если таково будет желание профессора Огда", должность личного советника императрицы с получением гражданского чина 2-го класса — Действительный тайный советник.

— Что там? — спросила Теа, откровенно наслаждавшаяся своим кофе с коньяком.

— Позволите, Vasilii Petrovich? — вопросительно посмотрел на посла Август.

— Разумеется, Август! Все, что посчитаете нужным! — многозначительно улыбнулся граф Новосильцев.

— Прошу вас, дорогая, — Август передал письмо Теа и снова повернулся к послу.

— Что-то еще на словах? — поинтересовался он.

— Подъемные в размере десяти тысяч рублей и, кто знает, может быть много чего еще, если придетесь ко двору...

Новосильцев помолчал, предлагая Августу вполне оценить сказанное, взглянул на Теа и снова повернулся к Августу:

— Соглашайтесь, Август! — сказал он, не скрывая улыбку. — У нас хорошо! Императрица — веселая! Зима белая! Водка крепкая. О женщинах умолчу, иначе меня графиня со свету сживет...

— Ia postaraus, — "мило" улыбнулась Теа.

— Ну, я, собственно, об этом и говорил... — добродушно кивнул граф. — Кстати меня отзывают на родину... А у меня в Петербурге дворец в центре города, и половина его — ваша, господа! Конюшня, кареты, сани для зимней езды... Погуляем! На охоту съездим... У меня в пригородном имении псарня... На лося сходим, на волков, на кабанов... Или вот можно медведя из берлоги поднять. Красота! И не скучно, графиня! Вы уж поверьте! Опера, балы едва ли не каждый день, феерверки... Отдыхать некогда будет!

* * *

— Поедем в Россию? — Отличный вопрос, и главное в нем то, что подразумевается "поедем вместе". Могла ведь спросить и по-другому, но сформулировала именно так.

— А ты, что думаешь?

Разговор состоялся только тогда, когда никто не мог их услышать: в карете по дороге от Русского дома к Итальянскому подворью — дорогой гостинице, где обычно останавливались богатые итальянцы, не имевшие в Генуе собственного жилья.

— Не знаю, — задумалась Теа. — Петербург... Звучит соблазнительно. Особенно для меня. Ты же понимаешь?

— Понимаю.

— Ну вот, ну вот, — покивала Теа. — И хочется, и колется... и мама не велит. В общем, не знаю даже, что и сказать.

— Эта их Софья, в чем ее интерес? — спросила после короткой паузы.

— Трудно сказать, — пожал плечами Август. — Она любит блеск и славу.

— Кто их не любит!

— Собирает редкости, диковинки, все дорогое и блестящее.

— Одним словом, сорока.

— Тоже верно, — согласился Август. — Но, с другой стороны, ты, может быть, еще не обратила внимание, но здесь в Европе Россию исторически считают варварским государством...

— Хочешь сказать, императрица выеживается за наш счет?

— Любопытное слово, — улыбнулся Август. — Мне думается, я уловил его смысл, но...

— Хочет всем нос утереть? — А вот это уже намеренно.

Теа временами использует крайне странные слова и выражения. Иногда произносит их по-русски, — так, что ее вообще никто не понимает, — но обычно в дословном переводе на французский или итальянский. И чаще всего делает это непреднамеренно, просто в силу живости ума. Однако в других случаях — в зависимости от обстоятельств — использует эти обороты сознательно, с умыслом, желая подчеркнуть свою непохожесть на других или что-то еще, в чем Август пока до конца не разобрался.

— Если я тебя правильно понял, то — да, — кивнул Август. — Украшает фасад, так сказать. Говорят, Петербург красивее Парижа и уж точно богаче. Дворцы, театры, трактиры... И, разумеется, университет и Академия Наук. Публичная библиотека, императорская галерея, мосты, монументы, храмы и прочие достопримечательности. Так что, возможно, дело именно в том, чтобы показать всем этим "бургундцам", кто нынче настоящий европеец. Но возможны и другие варианты.

— Что насчет некоей проблемы, которую может разрешить только сильный колдун? — рассуждая вслух, предположила Теа.

— Тоже возможно, — согласился Август. — Венценосцы любят такие поручения.

— Допустим, поручили. Что приобретаешь в этом случае ты?

— Деньги...

— Зачем тебе нужны деньги? — в очередной раз удивилась женщина, отказывавшаяся принимать его доводы, потому что не желала понимать мотивы. — У нас же достаточно денег. А если удастся стребовать долги с де Верже и Корвинов, станем вообще неприлично богаты!

— Нельзя быть неприлично богатым! — усмехнулся Август очередному "перлу" Теа.

— Ты меня понял! — отмахнулась она.

— Это твои деньги, Теа, — объяснил Август очевидное. — Я знаю, ты не жадная, и поэтому я непременно воспользуюсь твоей добротой, если не будет другого выхода. Но пойми, я хотел бы иметь свой собственный источник дохода.

— Они так много платят? — сменила тему женщина.

Это она тоже умела: мгновенно менять тему разговора, если ей не хотелось продолжать прежнюю.

— Не думаю, — ответил на ее вопрос Август. — Хорошо, но не чрезмерно. Однако русский двор предоставляет массу других возможностей разбогатеть.

— Вообще-то, любопытно, — задумчиво произнесла женщина. — Петербург, императрица София...

— А у вас? — осторожно спросил Август, почувствовав, что момент позволяет хотя бы отчасти удовлетворить давнее любопытство. — Как случилось, что у вас республика?

— Ну, как случаются республики? — грустно усмехнулась в ответ Теа. — Сначала заводятся большевики, затем случается революция, а уж потом возникает республика. А у вас что, как-то иначе?

— У нас революций не было ни разу, — признал Август, позорным образом растерявшийся от слов Теа.

— Что серьезно? Не было? Нигде?

— Не было, — подтвердил Август. — Нигде. А кто такие эти большевики?

— Скучно живете, — покачала головой женщина, словно и не услышала вопроса. — А у нас полно! В Англии, в Америке, во Франции, еще где-то, ну а потом и в России. Byl tsar, da ves splyl. Великая Октябрьская Социалистическая Революция называется.

— Социалистическая? — нахмурился Август, пытаясь понять, что бы это значило. Корень слова был знаком и понятен, но в целом...

— Не бери в голову! — привычно отмахнулась Теа.

— Хорошо, беллисима, как скажешь! Хотя постой! Что ты сказала про Америку? Какая Америка? Где революция?

— В английских колониях, — пожала плечами Теа. — Здесь ведь тоже есть английские колонии. Нью Йорк — хотя, нет. Это же, по-здешнему, Новый Амстердам. Значит, колония Нидерландов. Но все равно. Есть же еще Вирджиния, Новый Орлеан... Я всех не помню, история, уж извини, не мое.

— А во Франции? — жадно спросил, тогда, Август.

— Ну, там была Великая Французская Революция, кажется, — похоже, знание истории, и в самом деле, не являлось ее сильной стороной. — Отрубили голову королю... О, вспомнила! В Англии тоже отрубили! А у нас, ну, то есть в России, просто расстреляли.

— Что значит расстреляли? — переспросил опешивший от такой новости Август.

— Из ружей, — пояснила Теа. — Ружья — это как мушкеты...

— Кто расстрелял? — ужаснулся Август.

— Коммунисты, — снова пожала плечами Теа, и, видя, что Август ее не понимает, пояснила:

— Плохие люди. Большевики — это коммунисты. Якобинцы, по-моему, тоже что-то в этом роде. И все они редиски!

— Почему редиски? — потерял нить Август.

— Потому что плохие люди, — безапелляционно и непонятно ответила Теа.

— Так, — пытался понять суть истории Август — Плохие люди убили императора... А хорошие что же его не защитили?

— А у хороших, Август, как всегда, kishka tonka! Где-то так!

* * *

В целом, беседа с русским послом Августу понравилась. Интересный разговор, да и предложение любопытное. Другое дело, что спешить некуда, поскольку наверняка будут и другие приглашения. В этом Август практически не сомневался. Оттого и удивился, — если не сказать больше, — когда за полчаса разговора "о том о сем", не услышал от герцога д'Эсте даже намека на "что-нибудь серьезное". Хорошее вино, аккуратные формулировки, комплименты даме... Такое ощущение, что герцог им просто зубы заговаривает. Вот только непонятно, с чего вдруг? Тем не менее, вежливость требовала еще немного посидеть в гостях у герцога. Все-таки Август принял родовое имя Сан-Северо, а это обязывает.

— Может быть, пригласите вашего приятеля? — неожиданно предложила Теа, разрушив стройное здание "беседы ни о чем". — Чего ему одному там сидеть? — показала она веером на дверь в смежную комнату.

В течение всего разговора, женщина почти ничего не говорила. Больше слушала. Иногда отвечала на необязательные вопросы улыбкой или "игрой" веером. А тут вдруг раз, и сразу, что называется, быка за рога! И вот, что любопытно. Как только спросила, так и Август почувствовал за стеной присутствие кого-то "живого". До этого не чувствовал, даже не догадывался, что там кто-то есть, а сейчас, словно завеса упала с глаз. Не понятно только, откуда об этом узнала Теа, и как узнала, что это не лакей, скажем, а именно "приятель"? Но спросить ее об этом Август не мог, — не сейчас, не здесь, — зато обратил внимание на то, как отреагировал на реплику графини герцог. Д'Эсте такого поворота, как видно, не ожидал, и в первый момент попросту растерялся, что было ему отнюдь не свойственно.

— Э... Простите, графиня?..

— Ну, как знаете, — сыграла Теа партию на своем опасном инструменте. Веером она владела виртуозно, и умело этим пользовалась.

— Я устала, — сказала через мгновение или два, так что никто, ни Август, ни герцог, не успели вставить и слова. — Будь добр, Август, отвези меня домой.

Женский каприз, как не ответить на него согласием? В особенности, когда просит такая женщина.

— Все, что пожелаешь, душа моя!

Вот тут д'Эсте и проняло. Он, как видно, такого развития событий заранее не предвидел, полагая себя — и не без причины — пупом земли. Не учел он только одного: графиня не член семьи Сан-Северо и не подданная императора Священной Римской империи. Да, если бы и была! Не та женщина, чтобы подстраиваться под других, да и ситуация не та.

"А я что же? — неприятно удивился самому себе Август. — Я-то чего тянул? Ждал, пока Теа не разрешит ситуацию? Или пока положенное этикетом время не выйдет?!"

Август встал и шагнул к женщине, чтобы подать ей руку.

— Прошу прощения, графиня! — герцог тоже встал и попросил их жестом не спешить. — Приношу свои глубочайшие извинения, графиня! Вы правы. В соседней комнате находится некто, кто хотел бы, не нарушая своей анонимности, поговорить с вами тет-а-тет. Ситуация деликатная, но, поверьте, этому человеку чрезвычайно важно с вами поговорить.

— С нами обоими или только с графиней? — уточнил Август, не без известных опасений понимая уже, каков будет ответ. Теа ведь ни разу не исполняла пока соло. И как пройдет ее разговор с этим инкогнито, иди знай!

— Не обижайся, Август! — развел руками герцог. — Это не моя игра.

— А чья? — в свою очередь спросила Теа.

— Поговорите с ним, графиня! — попросил герцог и сморщился, словно лимон прожевал. — А я со своей стороны, гарантирую, что разговор с этим человеком не уронит вашей чести. Возможно, даже наоборот!

— Что ж... — женщина еще немного поиграла веером. — Возможно... Может быть...

"Красиво издевается", — восхитился Август, следя, как завороженный, за игрой Теа.