Зеркало надежды

Лансу добиваться не пришлось, он пожал плечами.

— Его сиятельство обучение оплатил. А потом я домой вернулся.

Рид поднял брови.

— Граф так рьяно относится к подготовке своих людей?

— Да, ваше сиятельство, — просто ответил Ланс. — Кто не хочет тратиться на свою армию, будет платить чужой. И места у нас неспокойные, и людей лихих много...

— Господин граф решил, что проще нас выучить, чем постоянно наемников искать, в столицу писать, жаловаться, кляузничать, — поддержал Аллес.

Тоже подход. И как по мнению Рида — самый правильный.

— Жаль, посмотреть не смогу, что вы умеете.

— Убивать можем, ваше сиятельство, — махнул рукой Аллес. — Умирать можем...

Слова повисли в воздухе.

Все прекрасно понимали, что вернуться им не удастся. А все же надеялись.

Мужчина лет сорока привстал и поклонился.

— Хенрик Эльтц, ваше сиятельство.

Рид кивнул, разглядывая заросшего густой бородой мужчину. Кроме бороды разглядеть ничего особо и не удавалось. Телосложение — среднее, из оружия — спатха, кожаная куртка богато усажена металлическими бляшками, да и кожа не из простых. Воловья, толстая, такую не сразу разрубишь.

— Обоз? — понятливо уточнил Рид, и получил ответный согласный кивок.

— Обоз на мне, ваше сиятельство.

Еще был разведчик, Станс Грейвс. Под его началом обреталось два десятка охотников, половина которых сейчас была отправлена на разведку. Но пока никого не обнаружили. Ну и дядюшка Стив.

Рид смотрел, разговаривал, знакомился...

И все больше и больше ему хотелось выжить.

Выжить, вернуться... восьмилапого об стену! Он знал, что легко не будет, знали это и все остальные. Но — выжить!

Аланея, дом герцогов Домбрийских.

Пожар в бардаке во время потопа?

Таки — нет!

Подожженный бордель в осаде, в грозу, во время потопа и урагана одновременно. Вот это и напоминало родовое гнездо Домбрийских. Напоминало уже третий день, с тех пор, как примчался гонец с письмом от господина Сельвиля.

Все мылось, терлось, чистилось...

И то сказать, больше пяти лет не видел городской дом своих хозяев. Последний раз герцог выбирался в столицу еще до того, как начал болеть, а это было да, лет пять назад как раз и было.

А потом и не приезжал никто.

Хотел, было, воспользоваться городским домом Домбрийских Лоран Рисойский, но герцог не позволил.

Не по рылу забор.

Лорена пыталась как-то повлиять на мужа, но добилась только обещания урезать содержание, и отступила, решила не связываться. У Рисойских и свой домик есть, просто состояние там такое, что людей пригласить страшно. Ремонтировался он еще во времена прадеда Лорены, а с тех пор Рисойские и получше применение деньгам находили. Балы, выезды, карты, кости, скачки, бои, девки — да много чего можно придумать, если есть деньги. А ремонт — это скучно, пошло и вульгарно. Крыша на голову не падает — вот и отлично, да и у друзей всегда остановиться можно.

Не приглашают последнее время, правда, но ничего, на век Лорана жирных карасиков хватит.

Сейчас герцог умер, и в столицу ехали...

Вот ведь вопрос.

Домоправительница, госпожа Аманда Ирвен, за короткий промежуток времени получила три письма, и теперь хваталась за голову.

Первое письмо было от господина Сельвиля. Написано оно было раньше всех, под диктовку Лорены, и написано еще до приезда Малены в поместье.

Лорена Домбрийская требовала подготовить комнаты и прислугу, ну и все-все для нее, ее дочери и брата. Ну и конечно, сопровождающих.

Это бы и ничего. Хорошая домоправительница такие вещи подготовит не особенно напрягаясь. Пять там лет прошло, десять — неважно. Справится за десять дней.

Второе письмо было от Марии-Элены.

Герцогесса Домбрийская приказывала подготовить дом для нее и ее сопровождающих. А именно — компаньонка самой герцогессы, а еще его сиятельство граф Ардонский с супругой и тремя детьми.

Про вдовствующую герцогиню с братом и дочкой там ничего не говорилось.

И вот сегодня пришло третье письмо от господина Сельвиля.

Не будь между домоправительницей и управляющим давнего взаимопонимания, да и романа некогда в юности, никогда не решился бы он на подобную фамильярность. Но...

В письме было очень кратко описано все, что произошло в Донэре за последнее время. А именно, что герцогесса прибыла, что общего языка с мачехой и ее родными Мария-Элена не нашла, очень решительно не нашла, вплоть до 'не вполне корректного поведения дядюшки ее светлости', и теперь две группы едут в столицу порознь.

Но — едут.

Отношения там самые напряженные, и как все это разрядится — Брату с Сестрой известно. Но боги людям сообщать ничего не торопятся.

Вот и сбивалась домоправительница с ног, вот и хваталась за голову.

Как тут быть?

Герцогесса, безусловно, поселится в доме. И приглашать она вольна кого пожелает. Она — Домбрийская, наследница... кстати, не забыть договориться с портным, куафером, башмачником... вплоть до белошвеек, мода-то не стоит на месте и герцогессе понадобится очень много всего. И Сельвиль намекнул об этом в своем письме.

И про оплату — тоже.

Мария-Элена только что из монастыря, но взялась за дело она очень решительно. И распоряжается своим наследством, как взрослый и опытный человек.

Бедняга не знал, что больше половины распоряжений принадлежали не Малене, которой и в голову не могли прийти выражения вроде 'ценные бумаги', 'вложить в дело', 'развивать торговлю на территории герцогства', а вовсе даже Матильде.

Может, Матильда и не знала, что надо делать с поместьем, зато отлично знала историю, как Руси, так и Европы. Знала, что может получиться, а что не сработает, хотя бы в первом приближении.

Деньги должны работать.

Люди должны работать.

Торговля должна развиваться,

Границы надо обезопасить, а тех, кто пытается разбойничать, лучше всего использовать на благо герцогства.

Вешать?

Вороны на балансе не стоят, нечего их раскармливать. На балансе герцогства стоят дороги, мосты, постоялые дворы, мельницы... так что ворье можно использовать на работах, а потом заплатить немного и прогнать мерзавцев в шею.

Напакостил? Отработай!

Примерно это и излагала Матильда, стараясь говорить поменьше, а слушать побольше.

и оценил господин Сельвиль не деловую хватку Малены, а начитанность Матильды, сам о том не зная. Оценил высоко, похвалил и не захотел связываться. Хотя Лорена и пыталась перетянуть управляющего на свою сторону, господин Сельвиль решил держать пока нейтралитет.

Герцогесса, которая в восемнадцать лет разбирается в таких вещах, уже в двадцать станет опасным противником. Если доживет.

А должна дожить. Задатки есть.

С другой стороны, в доме поселится еще и вдовствующая герцогиня с братом и дочерью. И все они дружно и взаимно не любят герцогессу.

Сколько времени пройдет до превращения дома в поле битвы? День? Два?

Не хотелось Аманде такого результата, решительно не хотелось. Но что делать?

Оставалось только приготовить для вдовствующей герцогини и ее семьи третий этаж, для герцогессы и ее свиты — второй этаж, и молиться Брату и Сестре, чтобы пронесло.

А на душе кошки скреблись. Потягивались, выпускали когти, подмигивали наглющими глазами.

И флигель для сопровождающих, и первый этаж для прислуги, и...

Ох, Восьмилапый!

Любишь ты людей на прочность испытывать, прости меня Боги. Но справиться надо, ой как надо... Аманда понимала, что как только обе компании приплывут, она окажется между двух огней, и ее это не радовало, вовсе не радовало.

Но — работа.

Вот и носились взад и вперед слуги подстреленными зайчиками, срочно набирались дополнительно лакеи и горничные, все чистили, мыли, полировали, перетряхивали, выводили платяных зверей...

Брат, Сестра, помогите мне, не оставьте своей милостью...

Его величество Риний VI Эларский, Элар, Ларейя.

Его величество Риний приложил к глазу кружевной платочек.

Сегодня он провожал дочку.

Дилера должна была взойти на корабль, и отправиться в морское путешествие, в Аланею. Там, в конце пути ее будет ждать жених.

Десять-пятнадцать дней празднеств, пока дипломаты будут согласовывать все документы, потом свадьба, потом вновь подписание договоров, и у дочки начнется семейная жизнь.

Риний был собой доволен. А разве не с чего?

Дилера пристроена просто замечательно. Дочка со временем станет королевой Аллодии. И мужа он ей нашел не просто принца, но еще и красавца. Может, и дети в отца пойдут, не в Леру.

Любовь?

Это слово в королевских браках вообще не звучит. Никогда.

Выгода?

Вот это правильно. И брак с Дилерой Эларской Найджелу весьма выгоден, так что супругу он должен на руках носить, холить и лелеять. И никак иначе.

Как любой умный и расчетливый человек, Риний судил о людях по себе. Он понимал, что дураков много, что умных меньше, но...

Даже если Найджел окажется дураком, Риний не бросит свое дитятко на произвол судьбы. На корабле ехал один незаметный человечек. Скромный, неприметный... если что и Ринию сообщат, и дочку без поддержки не оставят.

А вот и Лера...

Увы, пышное платье не сделало девушку красивее ни на гран. Наоборот, узкий лиф обтянул отсутствие всяких прелестей сверху, а пышная юбка такими волнами завивалась вокруг ног принцессы, что ее нижняя часть казалась в два раза толще верхней.

И все это потрясающего лилового шелка, который стоил дороже золота по весу, но решительно не шел девушке, делая волосы тусклыми, кожу бледной и пористой, а круги под глазами особенно заметными.

Зато украшения роскошные.

Аметисты, оправленные в золото, оттягивали на себя все внимание.

Диадема, колье, браслеты, кольца — Дилера сверкала, как сорочье гнездо. А под всем этим великолепием крылись несчастные и тоскливые глаза.

Ночь она не спала. Плакала.

И прошлую ночь поспать нормально не удалось. И вообще...

Дилера Эларская, с расправленными плечами и гордо вскинутой головой, прошествовала по площади и склонилась перед своими родителями.

Сначала ее величество Виван, а потом и Риний обняли родимое чадушко, шепча ей на ухо слова поддержки и ободрения, а потом Дилеру за руку подвели к послу Аллодии и торжественно вручили ему ледяную ладошку принцессы, символически передавая Дилеру жениху.

Мужчина на миг даже глаза прикрыл, ослепленный блеском драгоценностей, но потом поклонился, и выдал речь минут на пять.

Он благодарен, Аллодия благодарна, его величество благодарен, его высочество благодарен. Они по достоинству оценят этот бесценный подарок, коим является ее высочество Дилера, и будут заботиться о принцессе, как родные.

Риний прищурился и выдал ответную речь.

Элар счастлив породниться с Аллодией, они надеются, что эти отношения станут шагом в новое светлое будущее для обеих стран, и безусловно, брачный союз и дети, появившиеся в нем способствуют...

А в переводе на обычный с дипломатического — пока мое дитя довольно и счастливо, я спокоен. А если что не так — сами наплачетесь.

Посол все понял, они вообще понятливые, других не посылают. Или посылают, но не туда.

Поклоны, поцелуи, прощания — и вот Дилера восходит на борт корабля, а свита уже ждет там. Машут с борта разноцветными платками, посылают провожающим воздушные поцелуи, с берега в воду летят цветы...

Корабли отходят от пристани, и Риний грузится в карету. Королевский кортеж возвращается во дворец.

В столице Элара — Ларейе, объявляется трехдневный праздник. На площадях выставлено вино, на открытом огне жарятся громадные бычьи туши, рядом пекут хлеб...

Простонародье будет гулять, будет гулять и королевский двор, а вот у Риния на душе тоскливо. И даже рука жены, лежащая поверх его кисти, ничего не меняет.

Тоскливо, грустно, тошно...

— Лери всегда была твоей любимицей...

Риний склонил голову, в очередной раз думая, что не прогадал с женой. Даже если она страшна, как смертный грех — не прогадал.

Вивиан умна, тактична, воспитана, она знает, когда говорить, когда промолчать. И Лера пошла в нее, авось это поможет дочери при Аллодйском дворе.

— Тяжко на душе. Тоскливо...

Вивиан сочувственно вздохнула.

Она произнесла много умных и правильных слов. О том, что дети взрослеют, что надо уметь их отпускать, что рано или поздно любая птица покидает гнездо, что дочка обязательно будет счастлива...

Его величество слушал и даже кивал. А на душе все равно лежал невидимый, но очень весомый камень. И спадать не собирался.

Предчувствие?

Кто ж его знает...

* * *

Плохо было и Дилере Эларской.

Изобразив приступ морской болезни, она ушла в свою каюту — и от души разрыдалась.

Да так, что сама остановиться не смогла, и верная компаньонка часа два отпаивала принцессу холодной водой, а потом еще и примочки прикладывала к опухшему до лунообразного состояния лицу. И даже про себя не ругалась.

Девушку понять можно.

И страшненькая, и умненькая, и едет к жениху-красавцу, про которого известно много... разного, в том числе и о последнем скандале, такое не скроешь...

Поневоле переживать начнешь. Хорошо еще, если морская болезнь пощадит...

А может, и плохо. Страдания телесные очень хорошо отвлекают от душевных, когда тебя тошнит, переживать, как тебя там жених воспримет, просто некогда. Но морская болезнь Дилеру пощадила, зато душевных терзаний ей с лихвой досталось за время плавания. Увы...

Аланея, королевский дворец.

Когда ты королевский дознаватель, ты можешь многое.

Но не все, нет, не все.

И в королевский дворец путь тебе хоть и не заказан, но кто станет с тобой разговаривать.

Ты ведь Шефар. Просто Шефар.

Вот, будь ты Шефрийский, к примеру, тогда — да, ты был бы ровней всем этим напыщенным господам и дамам. А так...

Ты ровня слугам. И к слугам входить можешь. Но тут начинаются свои тонкости.

Расследование должно быть тайным. А потому...

Не будет тебе ни поддержки, ни помощи. Твой начальник — и то не знает ничего о расследовании. А действовать как?

А единственным способом, которым мужчина может проникнуть куда угодно, не вызывая подозрений. Через женщину.

Милая горничная Лизон Калан уже давно состояла с Варсоном в самых что ни на есть близких отношениях. Товарно-денежных.

Чувства в этом случае ненадежны, что-то не понравилось, или наоборот понравилось, но у другого — и конец чувствам, а информацию получать все равно надо.

Лизон же копила себе на приданое, копила всеми способами, и не пренебрегала ничем.

Благородный господин позвал девушку потереть ему спинку? Отлично, поможем с удовольствием, только пусть не забудет расплатиться.

Благородная госпожа? А, никакой разницы. Главное — не пол, главное деньги!

Передать записочку? Подарок?

Украсть что-то?

Нет, вот красть Лизон не решалась. А подсыпать разную дрянь, или делать то, на чем ее не могли поймать — спокойно. Нельзя же доказать, что именно услужливая горничная подмешала в крем для лица какую-нибудь травку, от которой благородная маркиза прыщами покрылась в три ряда?