Курама

— Он умирает? — Главу Корня не волновали предположения, когда цель была совсем рядом. Оставалось лишь воспользоваться тем шансом, что предоставила ему сама судьба.

— Простите?

— Он сейчас умирает? — повторил свой вопрос забинтованный старик.

— Состояние тяжелое нестабильное.

— Что означает, что он может умереть в любой момент, — пронзительный взгляд заставил вытянуться молодого ирьенина. А чуть позже и проклянуть ту минуту, когда всё начальство сбежало из палаты, оставив его сиделкой при джинчурики. И как сейчас отвечать на вопросы такого характера? — Я вас правильно понял?

— Мы приложим все силы, чтобы спасти его. На данный момент...

— Кхм, — недовольство так и ударило от старика.

— Я? Я приложу все силы?.. — не понял его причины испуганный парень. Злить людей такого уровня было смерти подобно.

— Прочтешь и распишешься, — направился прочь так испугавший его старик, а АНБУ всё это время стоящий рядом с ним протянул бланк о переводе его подопечного в связи с его критическим положением и высокими рисками гибели.

— Но мы ведь стабилизировали положение?

— Подписывай, — тон АНБУ и особенно репутация этой организации не располагали к обсуждениям и пререкания.

— Пожалуйста, — протянул заполненные документы ирьенин, наблюдая за тем, как кровать с пациентом выкатываю в коридор. В документах действительно было указано всё правильно и поступил он также по инструкции, а иных указаний не поступало. Придраться к нему было невозможно, ведь он просто сделал свою работу. Он всё сделал абсолютно правильно. Технически...

Прямо в коридоре мальчика отсоединили от капельниц и, замотав в обрез ткани, вынесли из здания. Группа держала свой путь к неприметному магазинчику, под которым был один из тайных объектов оборонной системы Конохи. В то место, где их уже ждала готовая лаборатория. Подложные приказы усилили защиту лаборатории группой шиноби вдобавок к оперативникам Корня. К извлечению биджу всё было готово. Ждать, выживет мальчик или нет, Корень не собирался.

* * *

— Не понимаю, не понимаю, — бормотал, стоя у печати, Минато, пока меня не отделился багровый канал чакры, скрываясь в темных недрах этого мира. — Они извлекают Лиса?! — одновременно с его возгласом, Наруто, всё ещё лежащий в моей шерсти, громко застонал. — Это же смертельно!

— Знаешь, Минато, а ведь теперь всё поменялось, — он, словно вспомнив про меня, резко обернулся. Похоже, что такого предательства он от своей деревни никак не ожидал.

— Мне остается лишь уничтожить тебя, — истолковал он мои слова по-своему. Эй-эй, я ведь хотел предложить совсем другое. То чувство, когда меня потянули из печати, было, мягко говоря, неприятным. И ещё более неприятным тянуло от того места, куда они меня тянули. Всё моё естество кричало о опасности и не верить я опасался, справедливо считая, что от новых тюремщиков можно ожидать чего угодно, тогда как с этими я ещё мог договориться. Может быть из следующей тюрьмы я вообще не смогу выйти.

— Я не собираюсь выходить таким образом, — пояснил я, пока этот парень ещё ничего не натворил от отчаяния. Осознать, что после твоей смерти, деревня, за которую ты и отдал жизнь, убивает твоего же сына, которого при этом держит в своих лапах демон, который тебя люто ненавидит и который тебя и убил, явно было неприятно.

— Ты тянешь время, — снова прикоснулся он к печати. — Тебе это не поможет!

— Я не убил Наруто сразу, — выкладываю свой последний козырь. — и я, а не ты, попытался договориться. А сейчас я не хочу одну клетку менять на другую!

— Ты хочешь обмануть меня, — всё ещё сомневался он в моих словах.

— Решай сам: убить его, — указал я на зажатого в моей ладони Наруто. — или оставить шанс выжить. Сейчас важен только твой выбор.

— Я согласен, — решился Четвёртый спустя несколько минут раздумий. — Что ты предлагаешь?

— Я выйду и разберусь с теми людьми.

— Ты выйдешь, и мой сын умрет — это неприемлемо, — вот теперь передо мной снова стоял тот уверенный в себе мужчина.

— Тогда он умрет, — слегка пожимаю плечами.

— Я предлагаю... другое... — глядя словно сквозь меня, предложил он. — Если ты и вправду не хочешь убивать моего сына, что ты можешь сделать в любой момент.

— И что же?

— Я сделаю всё сам, — сказал Минато. — Это моя ноша. Тогда как ты останешься здесь и Наруто останется жив. Договориться с тобой мы сможем уже потом. Я знаю ирьенина, что в моё время были способен едва ли не с того света вытащить человека. Она может помочь, и мой сын не умрет. Такое тебя устроит? — пламя снова охватило его, превращая в полыхающего призрака. Ох нелегко дались ему эти слова. — Мне понадобится твоя чакра, когда я начну.

— Там, — я указываю в темноту коридоров. — уже ждут меня. Помни, если ты предашь меня, то моя чакра убьет твоего сына и помочь ему не сможет никакой ирьенин.

— Свои обещания я держу, чего не могу сказать о тебе, Лис, — процедил сквозь зубы разъярённый призрак. — Иди уже и выполняй свою часть.

— Конечно-конечно, — бесить того, кто совсем недавно напугал меня едва ли не до смерти, доставляло неимоверное наслаждение.

— Сделка? — прорычал демон, протягивая сквозь полыхающие разрядами молний прутья свой коготь.

— Сделка, — коснулся кончика когтя своей пылающей ладонью Четвертый Хокаге.

* * *

— Он очнулся, увеличьте подачу усыпляющего газа, — под суматошные крики людей и шипение вентиляционной системы пришел в сознание Четвертый. Усилием воли сформирован покров из чакры, не позволяя газу проникнуть в легкие, переходя почти что на замкнутый режим дыхания. Временный и несовершенный, но большего и не надо, особенно тогда, когда от истекающих потоков демонической чакры уже дрожат печати на стенах и двери. Собираемая чакра демона явно концентрируется в специальных печатях, перемещаясь в соседнюю комнату.

Удар покрытой алым маревом ладони сбил с петель стальную дверь, что, вращаясь от силы удара, врезалась в лежащего посреди комнаты парня. Не жилец, с раскуроченной головой не живут. Видно, что именно к нему тянулись потоки чакры — вот ты какой мой несостоявшийся тюремщик.

Несколькими ударами Минато растерзал остальной персонал и нескольких охранников, что скрывались в соседних помещениях.

— Говно, говно, дрянь из Суны, а это ещё хуже, чем говно, болотное дерьмо из Воды... — выложив перед собой найденные у персонала клинки бегло изучал их одержимый, спешно пытаясь переодеться в снятую с того же персонала и охраны одежду. — А вот это интересно, — привлекли его внимание два куная. — Конечно, страна Железа! Как умер, так ничего и не поменялось, только они делают нормальный металл. Двух мало будет, ещё бы несколько... — выудил ещё один кунай Четвертый, посылая проклятиями на тему не озаботившихся качественным оружием противников.

— Как мы и условились, — прогудел Лис, когда оживший мертвец потребовал больше чакры.

— Как и условились, — ответил тот глядя на три полностью сформировавшихся из покрова чакры хвоста. — Попробуешь обмануть, я всегда смогу загнать тебя обратно!

— Готовься любоваться оставшееся время не на сына, а на лепешку мяса и костей, — не остался в стороне демон. — В отличие от тебя я бессмертен.

— Всего скормил бы Синигами, если бы мог, — чертыхнулся Каге, беря в руки три выбранных клинка. Под воздействием как его, так и чакры Лиса чакро металл поплыл не в силах справиться с подобным. Понемногу оплавляясь обычные кунаи меняли свой вид на привычный для Четвертого. Вязь фуин проплавленная ногтем с сконцентрированной демонической чакрой оплела их рукояти. В условиях, когда бумага печатей горела от прикосновения приходилось импровизировать и использовать любые подручные средства.

— Сойдет, — более-менее подогнав под себя слишком большого размера штаны и майку, рассматривал свой арсенал Минато. Три привычных куная для его коронной техники и четыре стандартных, что не рассыпятся на куски от его силы и скорости, россыпь кривых игл, две выплавленные длинные спицы и ворох бывших лабораторных журналов, листы которых пошли на изготовление взрывных фуин. В былое время с таким арсеналом он был способен вырезать целую армию, а теперь придется убивать тех, кого он клялся защищать...

— Сами напросились, — гримаса ненависти исказила детское лицо, — предатели!

— Шевелись, потом погримасничаешь, — поторопил его Лис. — Сколько мне ещё держать три хвоста?

— Заканчивай, оставь одно общее усиление, — истаивали в воздухе хвосты, оставляя лишь слабый уровень демонической чакры. Сейчас одни звериные алые глаза и несколько заостренные черты лица позволяли понять, что демон всё ещё присутствует.

— Всем сердцем я желал только одного — мира, сначала для себя, а потом для своей семьи. Я верил, что придет время, когда люди смогут по-настоящему понять друг друга. Я отдал свою жизнь в исполнение этой мечты, — глядя в испуганные глаза последнего выжившего произнес мертвец. — Вы предали меня, — прервал Четвертый Хокаге мучения раненного.

— Не трать время зря, — бесцеремонно вторгся в мысли Девятихвостый. — Его и так мало осталось!

— Не мешай, демон. Меня хватит на всех, — наконец сделал окончательный выбор Минато. Бывший лабораторный халат лег на его плечи, а остатки демонической чакры испепелили лишнюю ткань, оставляя опаленную бахрому в виде языков пламени. Жалкая пародия на оригинал. — Я верю, что вы простите меня Наруто, Кушина, — приоткрыл дверь лаборатории Четвертый. — Вас ради... — вылетел из детской ладошки в сторону свежей баррикады кунай Летящего Бога Грома. — Вас ради... — грохотом грозовых разрядов отдались эти слова по базе Корня.

* * *

Кунай с фуин вылетел с едва заметной для человеческого глаза скоростью, минуя при этом всех противников. Впрочем, в них он и не целился.

Один: переместиться и ударить наотмашь, пронзая затылок чунина, заставляя того пораскинуть мозгами. Перемещение.

Два: тонкая спица вонзается в грудь, пробивая силой удара защитный жилет, тогда как взлетевшее вверх колено раздрабливает челюсть. Прыжок.

Три: перехватить летящий кунай, второй рукой выбрасывая второй такой же дальше. Отточенная сталь взрывает укрепленный стоячий воротник защитного жилета, застревая в нём, едва оцарапав шею противника. Вторая спица остается в теле, поразив печень. Перемещение к второму летящему кунаю. Звук грозового разряда от самого первого перемещения доходит до уха. Слишком медленно, если бы он работал как в своем теле, то бой уже завершился.

Четыре: четвертый противник успел ударить Катоном, накрывая потоком огня весь коридор даже не разбирая, где союзник, а где враг, расплавляя при этом летящий кунай. Дрянное железо, ой как дрянное. Оплавлено лезвие, но он всё ещё чувствует печать Бога Грома. Перемещение, выходя прямо под ногами у человека. Кунай Бога Грома улетает к следующему противнику, а этот получает удар между ног. Перемещение. Кровь закипает, жуткая боль пронизывает каждую частичку тела, которое не подготовлено к работе на таких скоростях. Нельзя останавливаться, только вперед, как можно быстрее.

Пять: выйдя прямо перед противником его рука, напитанная чакрой Лиса, вонзается ему в грудь. Мало чакры, скорость велика, но силы мало из-за чего защитный жилет остановил удар, так и не позволив зацепиться пальцами за ребра врага. Дернуть его на себя, валя с ног и отправляя в сторону скорчившегося от боли и держащегося за пах врага. Взрывную печать на спину и прощальный пинок. Последний прыжок к своему улетевшему оружию, подальше от взрыва. Взрыв, врагов не осталось.

Пять секунд и почти стометровый, подкопченный всё ещё горящим огнем от вражеской техники коридор пройден. За спиной остались лишь порванными на куски пять оперативников Корня, которым не повезло охранять именно эту базу. Рухнув без сил сразу после выхода из техники, Минато пытался отдышаться, стараясь не обращать на внимания на многочисленные повреждения. Лис всё залечит, а ему необходимо двигаться дальше. У него осталось всего два куная для техники, потерять хотя бы один из них сейчас по глупости, как тот расплавленный третий, означало крах.

Выдернуть одну уцелевшую, но несколько погнувшуюся спицу, добить одного ещё живого противника и продолжить путь. До выхода оставалось всего несколько поворотов.

* * *

Щеку опытного джонина дергало. Предчувствие грозящих неприятностей, воспитанная ещё его сенсеем паранойя и капелька удачи позволила в своей время вернуться с Третьей мировой одним куском, попав в госпиталь всего два раза. И вот сейчас щеку опять дергало в предчувствии. Сначала снова вырвался Девятихвостый, как говаривали сегодня его сослуживцы, а теперь это смутное направление на охрану, да ещё и в компании корешков Данзо. Ой неспроста всё это... Особенно тревожно стало после объявления тревоги. Эти идиоты из Корня следуя своим инструкциям сразу кинулись на подавление, до сих пор так и не вернувшись. Будь его воля, он обрушил бы магазинчик, которым был замаскирован выход и дождался подмоги. Вот только приказано бдеть и не выпускать. Будь прокляты эти коридоры и подземелья, которые большинство шиноби люто ненавидели. Мало пространства для маневра, узкие переходы, откуда нельзя отступить, большинство массовых техник не использовать из-за боязни зацепить союзника, нельзя увернуться от вражеских техник, наличие ловушек в стенах и многое другое. То ли дело бой на поверхности, где можно в самом крайнем случае попытать обмануть или оторваться от преобладающего противника.

Послало же его начальство на усиление этих желторотых чунинов, что даже поля боя нормально и не видели. Пара десятков миссий, тьфу. Одна охрана караванов, был уверен джонин. Научились резать разбойников, вот и считают себя сильнее всех. Особенно раздражало отношение этих будущих смертников, не желающих слушать его советы, и их командир, всё ещё чунин в свои сорок. Ему, джонину, прошедшему мировую войну, было всего тридцать два. Расположившись чуть дальше от них, так, чтобы его не задело чем-то тяжелым, но при этом достаточно близко, чтобы прийти на помощь, джонин прислонился к стене, отдыхая.

Из-за поворота вылетело отчаянно визжащее тело. Пролетев оставшиеся метры ещё живой, но с обрубленными по колено ногами бывший корешок врезался в стену и замолк уже навсегда. Сунувшийся к мертвецу, несмотря на окрик, чунин получил из темноты булыжник в голову и рухнул без сознания рядом. Дернув за шиворот своего подчиненного, командир отступил назад и вовремя — взрыв сотряс подземелье, заставляя осыпаться штукатурку.

— Ты совсем тупой?! — глядя на немного оглушенного подчиненного закричал командир отряда. — Ты что не понимаешь, что тот труп был печатями обвешан, как гирляндами? Шевели жопой и иди посмотри, что там от него осталось, — подтолкнул он парня. Лезть неизвестно куда и сражаться в таких условиях этот мужчина не собирался. Своя рубашка ближе к телу.

— Помоги нам, почему ты ждешь? — с отчаянием он обернулся к джонину. Издевательская улыбка ответила на все вопросы.

Кунай специфической формы с противным хрустом вошел прямо в грудь поднявшемуся на ноги чунину. С закладывающим уши, особенно в закрытом помещении, грохотом появившийся прямо на нем ребенок довершил начатое свернув ему одним движением шею.