Курама

— Чтобы после этого здесь осталась воронка, а не моя лаборатория? Тебе ли не знать, что происходит, когда погибает биджу? Ку-ку-ку... всё будет в порядке, — улыбка радости озарила лицо девушки. — Ку-ку-ку.

* * *

— С пробуждением, Наруто, — вынырнув из океана боли, услышал он знакомый бас. Две полыхающие знакомым алым пламенем фигуры, что стояли почти точными копиями друг друга несколько путали.

— Лис — это я, — указала на себя одна из них. — А с ним ты познакомишься чуть позже, — указал Лис на другого. — Я обещаю, что вам будет о чём поговорить друг с другом.

— Не говори так громко, пожалуйста, — скривился Узумаки от рокочущего баса голоса. — Голова болит. Как ты оказался здесь, если я вижу тебя там? — ткнул он на фигуру огромного Девятихвостого за клеткой. — Ты же в тюрьме и все такое.

— Долго объяснять и у меня нет на это времени. Я вообще разбудил тебя чтобы попрощаться, — приблизилась фигура к клетке. — Ещё немного и я смогу покинуть это место.

— А я уж начал привыкать к голосу в голове, с которым всегда можно перекинуться парой слов.

— Вот он поговорит с тобой вместо меня, — снова ткнул Лис в огненную фигуру. — Я могу ему помочь и рассказать кое-что сейчас...

— Нет, — оборвал тот его фразу. — Если ты скажешь ему хоть ещё одно слово, я не выпущу тебя.

— Вот с такими людьми приходится общаться, — пожал плечами Лис. — Наруто, не вырасти таким же, хорошо?

— Лис! — рыкнула огненная фигура. — Хоть одно слово...

— Ты странный, но не мне говорить тебе об этом. Пока, Наруто, — перевёл Лис взгляд на удивленного мальчика, с открытым ртом слушавшего перепалку между двумя огненными сущностями. — Может случиться такое, что в будущем мы с тобой ещё встретимся.

По хлопку его ладоней огни в клетке начали гаснуть. Огненная фигура, ещё несколько раз махнув на прощание рукой, двинулась в темноту. Шаг за шагом она погружалась все глубже и глубже, растворяясь в ней. Совсем скоро её огонь погас.

— Надеюсь, что он не вернётся, — вернул листок с печатью на место Минато. — Проклятый Лис даже после смер... кхм... — оглянулся он на сына, что поле ухода Лиса внимательно следил за его действиями. — Я хотел сказать, что он вечно вредит людям.

— А мне показалось, что он просто хотел свободы. Никто не хочет годами сидеть в клетке.

— Советую не считать его другом. Девятихвостый Лис — самое страшное и злобное создание в этом мире, — точь-в-точь с этими словами из темноты пришёл отголосок могучего звериного рыка. Вздрогнули стены внутреннего мира, когда из клетки вырвался полыхающий протуберанцами шар, устремляясь к ушедшему. С грохотом печать захлопнулась.

— Это он? — несколько ближе придвинулся к незнакомцу Наруто, вздрогнув от этого звука.

— Он, — аккуратно положил руку на плечо своему сыну Минато. — Больше мы его не увидим.

* * *

Первый шаг дался тяжелее всего. Открытая печать и проход, теряющийся в темноте, были прямо передо мной. Огненной человеческой фигурой я вышел из массы чакры Лиса. До обретения заветного тела оставалось совсем немного. Несколько слов Четвертому, что не хотел открывать в таком огненном образе Наруто правду о том, то он его отец и самому мальчику. Поток чакры ушел вперед в темноту, прокладывая мой будущий путь. Вперед, оставляя прошлое позади.

Огромная масса чакры оставалась в печати, связанная со мной тонкой, но крепкой связью. Клетка, Минато и Наруто, свет — всё это осталось далеко позади, и только едва заметная алая пленка в окружающей темноте отмечала мой путь. Нет звуков, нет света и только пустота вокруг.

Холод навалился, обволакивая мое огненное тело, неожиданным ударом разрушая окружение. Видимый до этого путь исчез, и только тонкая нить продолжала держаться, связывая меня с покинутым телом Лиса. Вся та масса чакры, сейчас оставленная мной в печати, давала мне уверенность в себе в прошлом. Жалкие остатки её трепетали под действием окружающей меня темноты. Идти только вперёд и не отступать. Шаг за шагом, только вперед в кромешном мраке. Страх, подбирающийся все ближе и ближе, заставлял трепетать все естество. А ведь сейчас я должен находиться где-то между телами там в реальном мире.

'— Человек не способен на это. Моих сил не хватит,' — пронзила меня трусливая мысль. '— Слишком слаб, слишком труслив. Привык к всемогуществу и забыл о том, кто я на самом деле.'

Слабые человеческие ноги уже подкосились не в силах держать изменившийся вес. Человек не способен на такое. Потянувшись назад к движущейся за собой массе чакры, я остановился на месте. Холодно и тяжело, невозможно продвинуться вперед.

Рухнув на колени, я остановился посреди тьмы. Проиграть так глупо после всего пережитого... Алая аура, окружающая всё это время меня, почти истаяла. Когда она исчезнет, исчезну и я.

Вздрогнув, последние её клоки отделились, светящимся туманом срываясь вперед. Холод вонзил свои когти ещё глубже. Я — человек и всё ещё висящая напротив меня алая дымка, что всегда меня спасала. Я ведь за все время, проведенное в этом теле, сам ничего не сделал. Всё, что получилось, только заслуга демона. И сейчас, когда я решил оставить всё это и снова стать человеком, меня настигла расплата.

Если человек не способен на такое, значит необходимо изменить правила в этой игре. Признаться самому себе, что прошлого уже не вернуть и начать всё заново!

Гнев и ярость, что уже давно дрожат на самой грани сознания, сейчас ластятся, словно верные собаки к ногам любимого хозяина. Потяни, отринь разум и всё получится.

Из той массы чакры, почти из самой клетки отделилась яркая искра, самое сердце биджу.

Да что ты такое, чтоб заставить меня склониться перед тобой? Тьма? Холод? Настоящая волна гнева поднялась изнутри, прорываясь и ломая любые преграды. Да, сейчас я слаб, но та другая моя часть души бушевала. Как эта пародия на смерть может сломить бессмертного духа?

— Я жил тысячи лет, погибал и возрождался бесчисленное количество раз, — словно ревела душа. — От моей поступи дрожат небеса и земная твердь, от моего рыка бежит все живое и нет никого, кто может бросить мне вызов, ибо я сильнейший из всех!

— Курама, — я боялся признать это с самого своего появления здесь. Сила и влияние демона на этот мир, вместе с его именем. Я боялся назваться этим именем, гоня от себя саму мысль о подобном. Безумие, в которое я погрузился, когда во время сражения высвободился пятый хвост, ещё больше заставило бояться этой силы. Пусть демон будет отдельно от меня, а я отдельно от демона, так я думал все эти дни. Это было той самой причиной, из-за чего я боялся освободиться без тела, в форме разумной чакры. Страх исчезнуть, раствориться в этой силе и безумии Лиса.

— Курама! — средоточие сил, точка отсчета, с которой началось бытие Девятихвостого совсем рядом, только потянись к нему. Слепящий шар застыл передо мной, желая воссоединиться вновь. Потянись или погибни в той ловушке, куда я загнал себя сам, своим желанием существовать в человеческом теле. Бросился как мотылек на огонь, опьяненный всемогуществом, забыв, что человек. Теперь уже нет...

Искра, вошла в почти потухшую ладонь, разжигая новое пламя. Рухнув на четвереньки, я застыл, чувствуя, как такой теплый, такой привычный мех покрывает меня. Полупрозрачное тело ломалось и менялось. Здесь есть и моя воля! С хрустом ломающегося и перестраивающихся позвонков, я встаю на две лапы. Выдвигающаяся вперёд челюсть и нос обрастали шерстью, как и все тело. Бездымный рыжий огонь по желанию полыхнул лепестками в поднятой лапе. Неправильная, слишком животная... лапа менялась, формируя нормальную кисть. Чего-то не хватает, но вот чего... Соткавшийся из остатков моей чакры посох занял место в правой руке, помогая в ходьбе изменившемся телу. Рубаха, штаны и плащ соткались на теле, завершая изменения. Застывшая чакра давала ощущения почти как от настоящих вещей. Огонь из руки перенеся на навершие посоха, давая свет. Время идти вперёд, сделать шаг в окружающую меня бездну!

Победный рык вырвался из пасти антропоморфного лиса, когда с его первым шагом полыхнули языки пламени, формируя защитный покров, а из-под длинного плаща пола коснулись девять хвостов, завершая процесс объединения двух искалеченных душ. Вперед, сквозь бездну!

Арка 2. Глава 9

В тишине зала вспышками перемигивались между собой научные приборы, на краткие мгновения разгоняя темноту. Круглый зал, заставленный оборудованием вокруг изучаемого объекта, был пуст. Почти пуст.

Легким шелестом раскрыло свое присутствие гигантское пресмыкающееся, один из нескольких стражей этого места. Одна из многометровых змей, свернувшихся рядом с объектом охраны, попробовала на вкус воздух и легла обратно на свое место. Во мраке рядом с дверью от её движения вздрогнул охранник-человек. Соседство со змеями занятие отнюдь не настолько приятное, даже если они союзники.

Мягкие звуки шагов разорвали тишину, говоря о том, что сюда приближаются люди. Свет загоревшихся ламп осветил рабочие места, а за приборы встали несколько лаборантов. Для начала работы недоставало только одного человека.

Тихие и мягкие шаги профессионального убийцы были неразличимы для обычного уха, но человек в камере шевельнул ухом, реагируя на новый звук.

— Добрый день, мой дорогой гость, — щелчок переключателя осветил комнату с прозрачными стенами. Закаленное стекло, мастерски исписанное едва заметными для глаза фуин, крепко закрепленное к полу и потолку разделяло людей.

— Ты умрешь, — тихо ответил пленник. Сидя у противоположной стены камеры, низко склонив голову, он создавал впечатление уставшего и сломленного человека.

— Только это и говоришь. День за днем, — притворно вздохнула девушка. Полы длинного лабораторного халата хлестнули её по длинным ножкам, когда она отвернулась от пленника, направляясь к приборам. — А ведь я рассчитывал на сотрудничество. Жаль, очень жаль.

— Ты умрешь, — как и прежде безэмоционально ответил пленник. Его длинные нечесаные светлые волосы спадали вниз, скрывая лицо, грудь и большую часть спины. — Ты умрешь, — повторил тихий хриплый голос.

— Всё когда-то умрут, — прокрутила в руке карандаш девушка, — но я буду бессмертен. Конечно, ты, как и все остальные, подобные вам, в этом плане вне всякой конкуренции, но и я кое-чему научился.

— Ты умрешь.

— Да-да... — пробежали ловкие пальчики по кнопкам оборудования, начиная привычный процесс сканирования. — Будь добр, дай мне сто миллилитров крови. Добровольно.

— Ты умрешь.

— Попробовать стоило, — вернулась девушка к камере. — Если не добровольно, то как всегда.

— Ты умрешь, — впервые поднял голову сидящий внутри прозрачной камеры. — Тебе не в силах сдержать стихию, человек, — эхом отдались его слова в месте, где эху было просто негде взяться. — Я раздавлю тебя, уничтожу, как уничтожал других ещё до твоего рождения, — хрустя суставами вставал напротив обожжённый полутруп. Клочья светлых волос, торчали почти по всему телу, успев врасти в израненное тело. — Ты умрешь, — пошатнулся пленник, глядя сквозь стекло на своего тюремщика.

— Какой непослушный мальчик, — расплылся в улыбке старый учёный, не обращая внимания на рев тревоги и заметавшийся персонал вокруг. — Ты мне ответил, а большего и не надо. Ку-ку-ку. Будет интересно научить тебя послушанию, — звериный алый вытянутый зрачок с нескрываемой ненавистью открылся ему, тогда как саннин расплылся в дьявольской улыбке, наблюдая за растущей сетью трещин в стекле. Зверек поднакопил достаточно сил и сейчас их нужно стравить, словно пар из работающего парового котла.

Сирены взвыли ещё громче, когда рука играючи прошила барьеры, почти достав до стёкла. Эта клетка уже не могла в полной мере сдержать его силу.

— Пускайте усыпляющий газ, — в который уже раз отдал команду Орочимару и в камеру потек токсин. Монстр в человеческом обличье в его плену становился всё сильнее и сильнее. Следовало как можно скорее приручить или избавиться от него.

Потянулись дни исследовательской работы. Бесчисленные анализы и исследования непрестанно изменяющего тела, которое при этом следовало держать в искусственной коме. Первые попытки обойтись легкими средствами привели к тому, что даже пребывая без сознания он своей реакцией на зашедших в камеру людей едва ли не убил их. Только быстрая реакция спасла лаборанта, который приблизился слишком быстро. Еще чуть-чуть и он окрасил бы прозрачные стены содержимым своей головы, которую он едва не потерял он стремительного взмаха руки бессознательного монстра.

Никогда до этого дня биджу не попадал в настолько идеальные условия для его изучения. Самый первый ответ на самый главный вопрос для самого Змеиного саннина — это точно биджу или нечто другое? — был найден уже скоро. То существо, которое они держали сейчас в заточении всё ещё было человеком. Все ещё... если бы оно не менялось, с каждым днем все больше и больше превращаясь во что-то. Процесс трансформации такой сложности, что в прошлом разобранный саннином геном клана Джуго, который и позволил создать Проклятую Печать в нынешнем её виде, и рядом не стоял. За всю свою жизнь великий ученый, которым по праву считал себя Орочимару, подобного просто не встречал. Прекрасное и вместе с этим ужасающее зрелище.

Почти не меняясь физически, на уровне духовном всё это время шел процесс изменения. Очаг чакры, почти не разработанный из-за отсутствия у выращенного ради эксперимента клона потребностей в ней, сейчас превратился в НЕЧТО. Подопытный уже успел умереть сразу после перехода биджу, и только своевременное вмешательство Змеиного саннина вернуло его к жизни. Старый очаг чакры после этого исчез, превратившись в чрезмерно усложненный аналог, который сейчас вырабатывал ту самую чакру биджу, под силой которой старая система каналов чакры просто сгорала, превращаясь в нечто новое. Нечто новое, словно сбросив с себя тот невообразимый массив набранной за столетия чакры, Девятихвостый задался целью с самого начала создать ещё более мощную и концентрированную чакру чем ранее. О проблемах, которые возникли при этом в виде гниющей плоти, обожжённых участков тела, отказах внутренних органов и говорить было не нужно. В чём-то пытался помочь сам саннин, но большую часть исправляла эта невероятная регенерация, присущая всем джинчурики. Стремительно изменяющийся организм непрерывно убивал и восстанавливал сам себя, превращаясь в нечто иное. Как бы саннин не желал увидеть финальный результат, но допустить полного восстановления своего пленника он не мог. Взяв на себя эту ответственность, что казалось в самом начале прекрасным экспериментом, только позже он понял, что избавиться от биджу, который узнал кто он и как его зовут, так просто не получится. Запечатать не выйдет не столько из-за сложности печати, с этим саннин ещё мог разобраться, сколько из-за отсутствия подходящих людей, способных выдержать силу Девятихвостого и не умереть от неё даже через пару лет. Просто уничтожить? Исторические хроники говорили об этом, но биджу всегда возрождался и, набирая силу пару лет, возвращался к обидчикам. После о них никто не вспоминал. Подчинить или привязать к себе? Этого он и хотел достичь с самого начала, но вечно твердящий 'Ты умрешь' демон совсем не желал идти на контакт. Оставалось лишь собирать всё больше и больше образцов, вместе с этим прорабатывая план перемещения из не так надежной лаборатории в стране Огня в более укромное и удобное для содержания биджу место. Место, которое будет как можно дальше, если что-то пойдет не так. Необитаемый остров далеко от континента с уже готовым подземным комплексом-тюрьмой, где он в свое время проводил исследования генома клана Джуго прекрасно подходил для этого. Даже несмотря на всё своё безразличие к окружающим его людям, Орочимару не желал того, чтобы Демон Разрушения, вырвавшийся на свободу, прошел всего сотню другую километров на север до границы со страной Рисовых Полей, где и находилась Деревня Звука, мстя ему за пленение. Играл свою роль и тот фактор, что шиноби Конохи тоже мирно не сидели, а только и делали, что пытались найти его совсем не с мирными целями. Статус нукенина и пристальное внимание учителя в чине Каге обязывали.