— Я думаю, что нам следует отправиться туда, где тебя ждёт кто-то или что-то, чтобы раз и навсегда во всём разобраться или, по крайней мере, попытаться.

— Но Мерлин! Это же опасно! Ты предлагаешь идти неизвестно куда, неизвестно зачем! — возмутилась Моргана. Кстати, совершенно справедливо. Не будь я уже сейчас довольно сильным магом, ни за что не предложил бы такую идиотскую идею.

— Опасность, конечно, есть, и немаленькая. Но лучше решить всё сейчас, пока не стало слишком поздно.

— Слишком поздно? О чём ты говоришь? — непонимающе переспросила у меня Моргана.

Когда она рыдала в моих объятиях, мне представилась неплохая возможность просканировать ауру девушки. И кое-что мне очень не понравилось. В её ментальной оболочке присутствует магический конструкт. У меня хватило знаний, чтобы разобраться в структуре и назначении сего плетения. Грубо говоря, эти чары имеют постоянную связь со своим создателем, и через них неизвестный колдун может посылать сигналы в разум Морганы, заманивая её в определённое место. К тому же, конструкт с каждым днём усиливает свое воздействие на девушку. В один прекрасный день она просто не сможет сопротивляться зову.

— Боюсь, дальше будет только хуже. Поэтому нам стоит разобраться с этим как можно скорее.

— Ты прав, Мерлин, — коротко ответила мне Моргана после минутного молчания.

Эти слова, будто, поставили точку в нашем разговоре.

Часть 1. Отрезок 9

— Эй, Мерлин! Ты не занят? Как насчет того, чтобы позвенеть мечами? — спрашивает сэр Персиваль, обмениваясь со мной рукопожатием*.

— Ты оскорбляешь меня в лучших чувствах, Персиваль. Ты же знаешь, я никогда не откажусь от доброй драки! — отвечаю я, притворно обижаясь.

— Ха-ха-ха! Ну, ты, Мерлин, порой как сказанёшь. Пошли! — весело засмеялся рыцарь на мою немудрёную шутку и повёл меня на северный полигон.

После поединка с Артуром, когда я показал свои выдающиеся, без шуток, воинские умения, ко мне стали подходить рыцари с предложением "смахнутся". Первое время ко мне шли, в основном, "духи". После того как я отделал всех молодых кабальеро, меня стали приглашать на поединок более старшие и солидные рыцари. Двое из них даже смогли меня победить. В поединках я принципиально не использовал магию.

После всей этой эпопеи рыцари стали относиться ко мне, как к равному. Сэр Леон, являющийся в Камелоте кем-то вроде начальника штаба, даже искренне посетовал на первое правило кодекса рыцарей*.

Надо сказать, что в общении с военной элитой королевства я использовал определённый шаблон поведения, который должен был расположить их к моей персоне, и он со своей задачей прекрасно справился.

В итоге перед ними предстал образ смелого, честного, весёлого и немного хитрого парня. Нельзя сказать, что я притворялся, скрывая свои истинные мысли и эмоции за маской. Нет. Просто выставлял наружу одни свои чувства и прятал другие.

К тому же, некоторых из них я спустя пару месяцев знакомства могу с полной уверенностью называть своими друзьями.

Персиваль был одним из этих рыцарей. С ним мы сошлись на совместной любви к шуткам. Увидев его впервые никто даже мысли не допустит, что этот хмурый здоровяк может улыбаться. На самом же деле Персиваль является записным приколистом и балагуром. У нас с ним даже образовалась традиция каждую неделю ходить в трактир и, как сказали бы в будущем, устраивать соревнования по литр болу. Кто проигрывает, тот потом платит за двоих. Не смотря на мой прокачанный магией организм, Персиваль ведёт с отрывом. Хорошо еще, что он, как настоящий друг, всегда притаскивает меня, ужратого до розовых соплей, домой.

Впервые когда это произошло, Гаюс мне потом наутро устроил лекцию о вреде алкоголя в больших количествах. Повезло старику, что для меня убрать похмелье это пара пустяков, а то я бы его просто-напросто прибил, как источник громких звуков.

Наконец мы дошли до места, и стали готовиться к предстоящему бою, облачаясь в доспехи и выбирая себе меч по руке.

Ухожу в сторону от яростного напора противника, принимаю удар на щит, отвожу руку в сторону, враг теряет равновесие, укол в горло, успевает сместиться, попадаю в ключицу, отход, не успеваю закрыться, прилетает в печень, волевым усилием давлю ощущение боли, выставляю вперед щит и бегу на врага, бью противника щитом по руке, меч выпадает, враг открывается, обозначаю отрубание головы. Победа.

— Фуф. Ты порой слишком увлекаешься во время атаки и забываешь о защите, Мерлин, — говорит после тренировки Персиваль, обращая моё внимание на ошибки, которые я допустил во время боя.

— А ты слишком полагаешься на свой меч и теряешься, если выпускаешь его из рук.

Поединок был довольно интенсивным, и мы пропотели насквозь.

За время, что я провел в Камелоте, мои воинские навыки довольно серьёзно подросли за счёт постоянных тренировок с лучшими рыцарями королевства.

— Эй, Мерлин, смотри, кто идёт. Это же наш сэр Ужик, — пихнул меня в бок Персиваль, показав на проходящего мимо Валианта.

Заметив меня, отважный рыцарь скривился так, будто съел лимон без сахара, и прошел мимо, напоследок окатив мою персону взглядом, полным ненависти.

У меня с этим кренделем произошла довольно забавная история. После турнира, в котором Валиант занял второе место, проиграв Артуру, Утер таки взял его на службу.

К тому времени я уже стал достаточно уважаемым членом местного дворянского собрания. А он, только появившись в Камелоте, не знал о моем неофициальном статусе среди рыцарей.

Будучи по природе своей человеком мстительным и завистливым, Валиант исходил злобой на принца за свое поражение и не придумал ничего лучше, чем прикопаться ко мне, как к слуге Артура.

Когда змеиный рыцарь отловил меня возле покоев венценосного блондина и начал строить в достаточно грубой форме, я послал его в стратосферу, доходчиво объяснив, что являюсь слугой принца и подчиняюсь только ему, а на всяких

* * *

срать хотел. Валиант почему-то обиделся и попытался зарубить меня на месте. Моя реакция уже тогда превосходила человеческую, и я, легко увернувшись, от всей души пробил засранцу хук с правой. От чего он тут же прилёг отдохнуть.

Этот гад не успокоился, и через три дня попытался расквитаться, вызвав меня на поединок при свидетелях. В общем, довольно логичный ход. Таким финтом он убивает сразу двух зайцев: и совершенно безнаказанно мстит Артуру, и меня убивает.

Бой был назначен на шесть вечера, к тому времени на место поединка стянулись многочисленные зеваки из придворных, все рыцари, которые были в Камелоте, даже Утер припёрся ради интереса. Дело в том, что за довольно короткое время я успел стать местной знаменитостью, в пределах верхнего города меня знала каждая собака. О моей ссоре с Валиантом широкой публике было не известно. И все подумали, что новичок просто решил громко заявить о себе, побив меня.

В конце поединка, когда поверженный враг лежал на траве и ожидал своей участи, а мой меч грозился поставить жирную точку на его жизненном пути, я резко воткнул оружие в землю, рядом с головой рыцаря, и сказал ему, что вместо змей на гербе намного правдоподобнее смотрелись бы ужики.

С тех пор его иначе, чем "сэр Ужик", и не называют. Слуги и придворные делают это за глаза, а иные кабальеро не стесняются именовать так и в открытую.

Думаю не надо говорить, что Валиант питает ко мне лютую ненависть и при любом удобном случае попытается отправить в страну вечной охоты.

Я, конечно, мог бы сгладить ситуацию и не доводить до конфликта, но мне было просто-напросто плевать. Все равно Валиант скоро погибнет и сделает это с большой для меня пользой.

Попрощавшись с Персивалем, я отправился к себе, чтобы помыться и привести себя в порядок.

— Привет, Гаюс. Как дела? Скольким несчастным за сегодня ты продлил их мучительное существование, не дав упокоиться в райских садах? — поздоровался я с лекарем, который готовил очередное лекарство для страждущих.

— И тебе доброе утро, Мерлин, — флегматично отозвался Гаюс, продолжая свое занятие. К моим подколкам он уже привык и не реагировал на них.

— Слушай, Гаюс, я тут подумал. Ты не мог бы обучить меня науке врачевания? — задал я вопрос старику, после того как освежился в ванной.

Мои слова произвели на лекаря волшебный эффект. Гаюс поперхнулся и уронил ингредиенты, которые смешивал в этот момент.

— С чего это вдруг?! Ты же ни разу не проявлял интереса к моей работе, — удивленно спросил меня старик.

— Ну-у. На самом деле я надеюсь узнать от тебя некоторые секреты ОСОБОЙ медицины.

— То есть, ты хочешь, чтобы я научил тебя исцелять с помощью магии?

— В общем, да.

— Боюсь, ты обратился не к тому человеку, Мерлин. Даже в свои лучшие годы, когда я практиковал магию, мои умения на этом поприще были довольно скромными, — сказал Гаюс, и с сожалением вздохнул.

— Может и так. Но поблизости нет никого другого. К тому же, ты не будешь отрицать, что в деле не магического врачевания тебе нету равных. И мне очень хотелось бы припасть к источнику твоих безграничных знаний в этой области.

— Уговорил, чёрт языкастый*, — улыбнувшись, произнес старик после минутного просверливание во мне дырок взглядом. — Чуть не забыл, приберись тут.

— Доброй ночи, миледи. Надеюсь я не помешал? — улыбаясь, захожу в комнату Морганы.

— Мерлин. Я очень рада, что ты пришел. Надеюсь тебя никто не заметил? — увидев меня, девушка просияла и бросилась в мою сторону.

— Не волнуйся, я был предельно осторожен. Вот, возьми их, пусть они будут дарить тебе хорошее настроение и напоминать обо мне, — достаю из-за спины букет, и протягиваю его ей.

Надо сказать, что это не обычные цветы, а очередной магический конструкт в виде девяти тёмно-синих роз. Выглядят они, конечно, фантастически. Три дня я корпел над тем, чтобы подарок, который должен произвести впечатление на Моргану, и получил, в результате, настоящее произведение искусства. Помимо чисто эстетической функции, у роз есть еще и практическая, а именно, обеспечивать мою возлюбленную крепким и здоровым сном.

Увидев букет в моей руке, юная красавица застыла с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова. В её глазах плескалось безграничное удивление, и даже шок.

— Что это за цветы? Где ты их достал? — подняв на меня взгляд, спросила девушка. Взяв, наконец, протянутые ей розы, она глубоко вдохнула их чудесный аромат.

Как такового запаха у них нет, но есть специальный конструкт, который продуцирует в мозг всем, кто приблизится к бутонам ближе десяти сантиметров, ощущение самого желанного и приятного, для каждого отдельного человека, аромата.

Волосы встали дыбом от того, как она на меня после этого посмотрела. В этих прекрасных голубых озерах заполыхал настоящий вулкан страсти и желания.

В эмоциях же образовался настоящий коктейль из нежности, желания, благодарности и еще кучи мало понятных для меня чувств.

— Это синие розы. Насчет того, где я их добыл. Позволь оставить это в секрете, — с улыбкой ответил я, обнимая Моргану за талию и притягивая к себе.

Наш роман начался две недели назад, в ту ночь, когда мы пошли разбираться с неизвестным колдуном, который ей полоскал мозги.

После трех часов брожения по лесной чаще нам удалось найти место, откуда исходит источник сигнала. Это оказалась небольшая поляна, на которой обнаружился небольшой лагерь из пяти палаток. Обитатели этой стоянки были похожи на романтиков с большой дороги.

Сидя в кустах, я насчитал одиннадцать слоняющихся по лагерю человек и ещё одного, сидящего в самой большой палатке. Предположительно этот человек и есть тот, кто мне нужен. Его аура отличается большой энергонасыщенностью. Не так, как у меня, но все равно весьма прилично.

Моргану пришлось оставить подальше и идти на разведку самому, потому что тихо передвигаться по лесу и маскироваться она не умеет. К тому же, я не мог наложить на неё чары отвлечения внимания, была опасность повредить уже висящее на девушке плетение. Как бы оно повело себя в этом случае, мне даже страшно подумать. Не говоря уже о том, что создатель конструкта мог насторожиться, и тоже сделать какую-нибудь пакость.

Разведав всё как следует, я вернулся, и мы с Морганой начали советоваться и составлять план. В конце концов, сошлись на том, что она пойдёт туда, якобы в одиночку, а мне будет отведена роль храброго белорусского партизана, то есть сидеть в засаде и мочить немцев в случае надобности.

Когда юная красавица вышла к границам лагеря и её заметили означенные личности криминальной наружности, а я затаился, готовый в любой момент броситься в бой, из большой палатки вышла довольно красивая женщина в лёгком голубом платье. Улыбнувшись, она успокоила насторожившихся бандитов и что-то сказала Моргане, подзывая её.

Что странно, секунду назад моя возлюбленная сильно нервничала, а тут совершенно спокойно пошла за незнакомой колдуньей. С трудом подавив желание вмешаться, я осторожно сменил место дислокации, чтобы быть поближе к шатру ведьмы.

Заведя девушку в свою палатку, колдунья усыпила её и стала проводить малопонятные для меня магические манипуляции.

Причин таиться у меня больше не было, поэтому я, не пожалев маны, накрыл поляну заклятием сна и, выбежав из-за деревьев, поспешил к шатру ведьмы. На бандитов мои чары подействовали мгновенно, и они упали на землю, захрапев. Один даже умудрился приземлиться в костер. Видимо, с силой я умудрился переборщить, потому что разбойник продолжал спать сном младенца, горя заживо.

Но вскоре мне стало не до самого сурового косплейщика Джордано Бруно. Из палатки выбежала колдунья, при этом вид у неё был очень обеспокоенный, даже скорее, напуганный.

Заметив меня стоящего посреди лагеря, и дрыхнущих бандитов, она, кажется, даже немного взбледнула.

— Кто ты такой? Что тебе надо? — спросила ведьма, пытаясь казаться невозмутимой. Но голос подвёл её, дрогнув в неподходящий момент.

Магическим зрением я заметил, что она формирует вокруг себя защитное заклинание. На мне же с самого начала был мой Щит Маны, поэтому у меня не было особых причин волноваться, и я решил вступить с ней в диалог.

— Я, скажем так, друг Морганы. Моё имя тебе ничего не скажет, — отвечаю колдунье.

— Кто! Ты! Такой?! — вспылила моя собеседница и начала плести в ауре какое-то заклинание.

На всякий случай я укрепил свою защиту, добавив в неё ещё несколько слоев.

— Меня зовут Мерлин, если тебе интересно, и я действительно пришёл с Морганой. Мне стало крайне любопытно пообщаться с тем, кто наложил на неё такое любопытное заклятие.

— Я тебе не верю! Не прикидывайся тем, кем ты не являешься! Покажи свой истинный облик! — вот оно что. Судя по всему, она приняла меня за какого-то крутого мага, который скрывается за личиной семнадцатилетнего юноши. В принципе, её можно понять, заклинание, которым я усыпил романтиков с большой дороги, наводило на вполне определённые мысли. К тому же, она наверняка чувствует мою мощь. Если эта ведьма та, за кого я её принял, стоит попытаться договориться с ней.