Он шел по улицам Нижнего Асхонела в северном направлении. По пути заглянул в лавку торговца готовым платьем, купил новую рубаху — старая совсем износилась. А когда выходил на улицу, столкнулся с каким-то человеком, проходившим мимо лавки.

Прохожий оказался слепым. Налетев на Шторна, он потерял равновесие и растянулся на мостовой, шаря вокруг в поисках отлетевшего в сторону посоха.

Слепые, в память о Великом Страже, потерявшем зрение в борьбе с порождениями Центалы, пользовались в Варголезе особым почтением. Говорили, что у тех, кто обижал слепых, могли возникнуть серьезные проблемы на Перекрестке, властелином которого и был Великий Страж. В качестве наказания он мог отправить провинившегося в не самый лучший из миров, а то и сразу — в Центалу. Глядя на катающегося в пыли убогого и на растерянного Ганеги...

"Плохое предзнаменование..."

... прохожие строго качали головами.

Шторн поднял с брусчатки скрюченную палку слепого, помог ему самому подняться. Мужчина, лицо которого скрывал глубокий капюшон, встал на ноги, неожиданно пошатнулся и уперся рукой в грудь Ганеги.

У Шторна помутнело в глазах, защемило сердце, зазвенело в ушах. Его ноги подкосились, и он без чувств упал на мостовую, широко раскинув руки в стороны.

Слепой некоторое время стоял над телом, потом из-под капюшона донесся сдавленный смешок. Убогий переступил через бесчувственное тело цанхи и не спеша зашагал вниз по улице.

Глава 6

"Он просто чудо! Он самый лучший! Люблю его..."

Гинера лежала на широкой кровати, и, глядя на дремавшего рядом Димер-Шера, лучилась от счастья. Никогда прежде ей не было так хорошо, как в последние несколько дней. И не только потому, что ее новый избранник был непревзойденным любовником. О-о, да, он был настоящим мужчиной! Сильный и в то же время нежный, страстный, неутомимый, изобретательный... Но дело даже не в этом. Он во всем превосходил своих предшественников — никакого сравнения. Галантный кавалер, эрудированный собеседник, утонченный гурман, прекрасный фехтовальщик, у которого даже принцессе крови было незазорно взять пару уроков. И это все ОН. Димер-Шер. Она повторяла это имя, словно заклинание, наслаждаясь его звучанием. Она не сводила глаз со своего возлюбленного и готова была исполнить любую его прихоть. Впрочем, Димер-Шер был скромен в своих желаниях, и только в постели позволял неограниченную вольность.

Ресницы мужчины затрепетали, он открыл глаза, и их взгляды встретились.

— Доброе утро, любимый!— проворковала Гинера и, потянувшись, поцеловала Димер-Шера в губы.— Прошлой ночью ты был восхитителен. Как, впрочем, всегда.

— Все для тебя, моя принцесса,— улыбнулся он. Димер-Шер говорил по-варголезски с неподражаемым чарующим акцентом. Его пальцы убрали упавшую на глаза Гинеры челку, скользнули по щеке, прошлись по горлу, а потом ниже, ниже, ниже...

Когда она проснулась повторно, возлюбленного не было рядом. Встревоженно оглядев комнату, Гинера увидела Димер-Шера, стоящего перед обширной картой Варголеза, висевшей на стене. Он не удосужился даже накинуть на плечи халат. Подперев подбородок кулачками, принцесса заскользила взглядом по стройной фигуре.

"Идеальное тело, ни малейшего изъяна".

Перевернувшись на спину, она потянулась, скинула с себя одеяло. Встала с кровати. Мягко ступая на носочках по прохладному полу, она подошла к окну раздвинула плотные занавеси. Время в Сандоре перевалило за полдень. Солнце висело над городом, заливая раскинувшийся перед домом Королевский парк ослепительно-ярким светом. Особняк, в котором они провели безвылазно несколько дней — теперь уже трудно было вспомнить, сколько именно, — безраздельно принадлежал принцессе Гинере. Дом Утех — как она его называла. Гинера водила сюда своих кавалеров — не во дворце же с ними встречаться? Впрочем, вспоминая всех тех избранников, которым посчастливилось побывать в этом доме, принцесса брезгливо морщилась. На фоне Димер-Шера они выглядели довольно блекло.

Ее возлюбленный увлеченно разглядывал карту. Тихо подкравшись сзади, Гинера обняла его за плечи, прижалась обнаженной грудью к его спине, подтянувшись, поцеловала мужчину в шею.

— Пообедаем? Я сильно проголодалась,— сказала она, рисуя пальчиком на мужской груди замысловатый узор.

— Да, конечно.

Она нехотя отстранилась от Димер-Шера, но он удержал ее за руку и, ткнув в карту пальцем, спросил:

— Что здесь?

— Харийская пустошь, унылое местечко... Почему ты спрашиваешь?

— Мне нужно туда попасть,— решительно заявил мужчина.

— Зачем?— удивилась Гинера. Она бывала там пару раз — ничего интересного.

— Мне нужно,— с нажимом повторил Димер-Шер.— И чем раньше, тем лучше.

— Как скажешь,— пожала плечами Гинера разочарованно. Она вошла во вкус любовных утех и не собиралась покидать уютное гнездышко на улице Возрождения еще, по крайней мере, одну декаду.

— Сколько времени понадобится на то, чтобы зарядить кристалл?

"Достаточно одного дня",— хотела было сказать принцесса, но вовремя осеклась.

— Думаю, дня два.

— Хорошо, я подожду.

Пользуясь тем, что Димер-Шер не видит ее лица, Гинера улыбнулась. Два дня. Целых два дня наедине с любимым человеком.

Обернувшись, мужчина скользнул взглядом по соблазнительному телу принцессы, прижал ее к себе, провел рукой по спине, опустившись ниже поясницы.

— Ты что-то говорила о еде?— спросил он и впился в ее губы.

Почувствовав, как закружилась голова, принцесса застонала и слабеющим голосом ответила:

— Обед может подождать...

Видит Бог, я хотел помочь Шторну Ганеги. Жаль, что это решение пришло слишком поздно. Что это — простое стечение обстоятельств или судьба, изменить которую дано лишь избранным? Не знаю...

Я все еще надеялся повлиять на ход событий, спросил у друзей Шторна, где его можно найти?

— Зачем?— поинтересовалась Аннисен.

— Мне обязательно нужно с ним поговорить.

— Что ж не говорил, когда он сидел напротив тебя? Странный ты...

Странный...

Как ей объяснить мою нерешительность, не вдаваясь при этом в подробности?

Так или иначе, но Шторн ушел. О том, где он остановился на ночь, никто не знал. Это могла быть одна из таверн Нижнего Асхонела, каковых в торговом квартале был не один десяток. Все до единой мне не обойти и до утра. А утром с Ганеги случится... то, что должно случиться.

Жаль...

На следующий день я проснулся в скверном настроении, все больше осознавая, что я допустил непростительную ошибку.

Я мог спасти ЕГО, я мог изменить мрачное будущее этого мира. Но мои сомнения привели к тому, что истории суждено развиваться в привычном русле. Полистав книгу с биографией Шторна, я нашел нужный отрывок:

"...На следующий день Шторн снова появился в таверне "Сытый лесоруб". Неожиданно для друзей, так как они полагали, что он уже покинул Сандору..."

Что ж, мне предстояла новая встреча с легендой, и я уже знал, что она будет безрадостной.

В книге не было указано, когда именно Шторн Ганеги появится в "Сытом лесорубе", и мне пришлось торчать в таверне весь день. Ближе к вечеру я знал наверняка, что самое страшное уже произошло. Воображение рисовало разбитого горем цанхи, неприкаянно бродящего по шумным улицам большого города. Рано или поздно ноги сами приведут его в таверну, где каждый вечер собирались его друзья.

И я терпеливо ждал.

Первым появился Арсиги. Он был хмур. Я решил было, что ему уже все известно. Но нет, он страдал от похмелья и первым делом заказал себе две кружки пива, за которые на этот раз и в отсутствие друзей, расплачивался сам. Усевшись напротив меня, он залпом опустошил первую кружку, ожил и не спеша принялся за вторую.

Мы пока еще слишком плохо знали друг друга, поэтому разговор между нами не клеился. Зато когда появился Винеар, у коротышки открылось второе дыхание. Я и прежде не был поклонником его шуток на грани фола, а сегодня они и вовсе казались мне неуместными. Винеар, словно предчувствуя надвигавшуюся беду, тоже не был расположен к своеобразному юмору своего давнего друга, поэтому на очередной выпад со стороны коротышки сказал коротко:

— Заткнись, Малыш.

И тот, удивив меня, на самом деле заткнулся, предавшись всеобщему унынию.

Последней, уже на закате, появилась Аннисен. Судя по всему, ее день так же не удался. А может, она просто устала.

Так или иначе, за нашим столом не было вчерашнего веселья. Сидели молча, словно чего-то ждали. Я-то знал — чего именно. А вот почему эти трое были так напряжены — непонятно.

Предчувствие...

С грохотом распахнулась входная дверь, и в зал ввалился Шторн Ганеги. Скользнув мутным взором по лицам посетителей, он оттолкнулся от стены и, шатаясь из стороны в сторону, направился к нашему столу. Сначала мне показалось, что он ранен. И лишь когда Шторн плюхнулся на лавку рядом со мной и дыхнул густым перегаром, я понял:

Да, он же пьян в зюзю!

— Шторн?— удивленно спросил Винеар.

— Шторн?— эхом ответил Ганеги.— Нет его больше.

Он небрежно схватил мою кружку с недопитым пивом, в несколько глотков осушил деревянную посудину, причем часть пива растеклась по подбородку, и с грохотом поставил кружку на стол.

— Умер Шторн Ганеги, — хрипло проговорил он, утерев рукавом мокрую бороду.— Умер в тот момент, когда лишился своего Дара.

— Шторн...— начала было Аннисен, но Ганеги изо всей силы ударил кулаком по столу. Подпрыгнули кружки и миски, расплескалось пиво, на пол упал скатившийся с лавки посох.

Арсиги наклонился, понял его и протянул Шторну.

— Ты разве не слышал, что я только что сказал?— спросил он коротышку.— У меня нет больше Дара!

И он изо всех сил запустил посох в стену...

Как известно, способности цанхи могут быть приобретенными и врожденными. Большинство Мастеров получало их посредством тех или иных предметов — дароносиц — обычных на первый взгляд и бесполезных в руках постороннего. Отними такие предметы у цанхи — и тот лишится своих способностей. Поэтому дароносицы первые Мастера хранили как зеницу ока. Некоторые, впрочем, обзаведясь надежной охраной, выставляли их напоказ, чтобы, значит, люди сразу видели, кто перед ними стоит. Другие же надежно прятали дароносицы и пользовались ими лишь в исключительных случаях.

Позже стало известно, что для получения способностей цанхи было достаточно даже малой части дароносицы. И этому свойству тут же нашлось практическое применение. Маленькие кусочки дароносиц обрамлялись золотом, превращаясь в перстни, кулоны, ожерелья, амулеты, браслеты, становились частью одежды, доспехов, оружия. Широкое применение получили всевозможные жезлы и посохи.

Посох Шторна сам по себе являлся довольно уникальным предметом. Он был изготовлен в Сагарэте из железного дерева, срубленного в самом сердце кухальских джунглей, не уступавшего в прочности каленой стали. По просьбе Ганеги мастер вкрапил в посох частички тридцати двух дароносиц. Перебирая пальцами по древку, Шторн в любой момент мог воспользоваться одной из трех десятков своих способностей...

— Не может быть,— глухо прошептал Винеар. Уж он-то, сам будучи цанхи, прекрасно понимал, что значит лишиться Дара. Особенно, если речь шла о Великом Мастере.

— Может, мой друг, может,— кивнул Шторн.— Помнишь Яриса? Яриса-счастливчика? А Годлоба Лори? Фируса-развратника? Майри? Все они в свое время лишились Дара. Ярис — богатый мот и кутила, не проигравший ни одного пари, после этого стал нищим и теперь клянчит милостыню у Южных ворот. Майри сошел с ума. Фирус покончил с собой... Теперь настал мой черед.

— Как...— спросил Винеар, но его голос предательски сорвался.— Как такое могло произойти?

Не знаю.... Не помню... Хотя... Слепой... Я повстречал слепого... Потом — провал...

— Слепой?— нахмурился Винеар.— Опять слепой.

— Ты о чем?— спросил его Шторн.

— Майри тоже упоминал слепого, после того, как лишился Дара. Говорят, как он шел по улице и кричал о том, что сам Великий Страж вернулся в наш мир, чтобы покарать его за все прегрешения. Но ему никто не поверил, посчитав безумцем.

— Он и есть безумец!— фыркнул Ганеги.— Пф! Великий Страж... Ха!

— Так это или нет, но во всех своих бедах он винил именно слепого. А теперь и ты...

— Его зовут Риммер.

Эти слова вырвались у меня помимо воли. Наверное, мне не следовало вмешиваться в это дело и еще больше усугублять и без того запутанную ситуацию. Я отдавал себе отчет в том, что любое вмешательство в привычный ход событий может повернуть русло истории в непредсказуемом направлении. С другой стороны... мне было жаль Шторна Ганеги.

— Что ты сказал?— переспросил меня бывший Великий Мастер.

— Я говорю, что этого человека зовут Риммер Квесси,— повторил я.— Он не слепой, только притворяется.

— Откуда тебе это известно?— поинтересовался Винеар.

Мне не хотелось вдаваться в подробности, поэтому, я ответил коротко:

— Я знаю.

— Риммер Квесси?— задумался Шторн.— Нет, не знаю такого. А ты?— обратился он к Винеару.

— Нет.

Арсиги и Аннисен тоже покачали головами.

— В таком случае, может быть тебе известно, зачем он это сделал?— прозвучал новый вопрос Винеара.

Но прежде чем я успел что-либо ответить, голос подал Шторн Ганеги:

— Саффус. Его послал Саффус.

— Твой друг?— удивился Винеар.

— Мой враг,— поправил его Шторн. И добавил: — Я найду их и порву на части. Обоих.

— Я понимаю тебя, мой друг, но... Боюсь, теперь тебе непросто будет справиться с Саффусом,— нехотя произнес Винеар.

— Я верну себе Силу,— решительно заявил Шторн Ганеги.— И тогда...

— Ты... Есть только один способ обрести Дар...— начал было Винеар.

— Да, Источник!

— Я слышал о нем, но не знаю ни одного человека, который бы его нашел.

— Один из них сидит перед тобой,— ответил Шторн.— Давным-давно, когда я был еще пацаном сопливым, мы нашли такой Источник и получили из него свою Силу.

— Мы?

— Да. Нас было трое: я, Жарэд и... Саффус. Этот Источник находится в пимперианских руинах, расположенных в предгорье Пенара. Мы случайно наткнулись на вход в подземелье, сразу после памятного землетрясения...

— Ты видел Источник?— оживился Винеар.— Какой он?

— Не знаю. Я ничего не помню о том дне.

— Ты никогда об этом не рассказывал.

— Только потому, что рассказывать нечего.

— Понятно... Значит, ты собираешься вернуться туда снова?— спросил Винеар.

— К сожалению, это невозможно. Вход в подземелье исчез сразу же после того, как мы его покинули. Словно и не было ничего. Но совсем недавно я узнал о еще одном Источнике. И я обязательно доберусь до него — чего бы мне это не стоило.

— Если тебе нужна моя помощь...

— Спасибо, друг мой, но в этом деле ты мне не помощник. Уж слишком опасная это затея. Потому что Источник этот находится в самом сердце Гонготских болот.

— Ты хочешь в одиночку отправиться на Гонготские болота?— выпучил глаза Винеар.— После того, как лишился Дара?! Нет, Шторн, это сущее безумие, это же верная смерть.