Средневековая история - 3. Интриги королевского двора

— Тахир-джан?

— Лилиан-джан, это священное вещество. Купить его? Нельзя. А продавать — только в храмы. Иначе — святотатство.

Рашад задумался.

— Это надо писать. И повелитель...

— а так подумать? У меня вот пастер...

Пастер Воплер покачал головой.

— Ваше сиятельство, это вы меня так жалуете. И то — недавно. А в других приходах и того хуже бывает...

Лиля почесала нос.

— То есть во дворце Хангана нет храма?

Мужчины дружно покачали головами.

— А как же богу молиться, — не поняла Лиля. — Жены, наложницы, служанки...

— а они ходят в храм. Один раз в десять дней — ответил Тахир.

— для симпатии и любви — мало, — задумалась Лиля. — а вот если... знать бы точнее...

— А есть варианты, ваше сиятельство?

Ответил Лонс.

— Самое простое — если у тебя брат служит в храме. Или кузен, дядя, племянник... короче — родственник. Тогда женщина могла знать и о свойствах ки... ва...

— Киновари, — поправила Лиля.

— Вот. Полагаю, жрецы знают, что эта вещь приносит вред.

— Так это же кровь из раны Кобылицы, — пожал плечами Тахир. — Было бы удивительно, приноси она пользу. От такого только зла и ждать!

— а жрецы...

— Это чтобы мы не забывали о несовершенстве мира и не гневили Кобылицу. Лилиан-джан, я вам потом расскажу о тонкостях нашей веры, ладно?

Лиля согласилась.

Итак — в текущих данных задача решения не имела. Тахир как-то не интересовался родственными связями жен Хангана, Рашад тоже... оставался только один выход. Спросить у самого наследника.

* * *

Амир был в сознании. Сиделка рассказывала ему какую-то балладу и кормила с ложечки взбитым белком, а он слушал, стараясь не морщиться от боли. И явление всей компании воспринял с удивлением.

Слово дали Рашаду, как самому внушительному.

— Господин, мы выяснили, как вам давали яд. И знаем, что это. Но не знаем — кто.

— вот как?

Рашад вкратце рассказал о курильнице, о сделанных выводах...

Амир задумался.

Потом покачал головой.

— Не знаю. Это надо писать письмо... я не слишком интересовался отцовским гаремом...

— Ну еще бы, — мрачно фыркнула Лиля. — Какому настоящему мужчине могут быть интересны бабские дрязги и сплетни? Доходить начинает, когда едва в могилу не сведут. А до некоторых и не доходит.

Мальчишка густо покраснел.

— Ваше сиятельство! — возмутился Рашад.

Лиля отмахнулась.

— Ладно. Пишите письмо, господин дин Дарашшайя. И пусть ваш повелитель разбирается со своими кобылицами лично. А теперь — оставляем палату. Больному вредно такое количество народа.

* * *

Джерисон Иртон, между прочим, потомственный граф, галантный кавалер и дамский угодник, стоял посреди комнаты — и матерился, как кузнец, который на ногу себе наковальню уронил.

Наверное, он бы продолжал это делать еще долго, но в комнату вошел Рик.

— Ты чего?

Вместо ответа ему в руки полетел свиток.

Рик поймал. Пригляделся.

Печать Ханганата. Интересно.

— Твои торговые...

— НЕТ!

Рявк был таким, что Рик, не медля, развернул свиток. Пробежал глазами раз. Два. Три. И тоже выругался.

— Ну ни... себе!

Свиток был лично от Хангана.

Лично.

А зная традиции Ханганата — Великий там — царь и бог. И ясно солнышко. И писать какому-нибудь графу?

Это примерно как Эдоард решил бы пообщаться с чистильщиком каминов.

Письмо было коротким. Но и такое...

Ваше сиятельство.

Сим письмом извещаю Вас, что мой старший сын и наследник отправлен на лечение в графство Иртон.

Будьте любезны отпишите своим людям, дабы те не паниковали, а встретили мальчика и оказали ему всю необходимую помощь.

Вашему правителю я напишу отдельно.

Если мой сын умрет, я не стану винить Вас. Если же выздоровеет — моя благодарность будет безмерна.

Подпись.

Печать Хангана.

— Что за бред? У тебя в Иртоне святой чудотворец завелся?

— Ни ... и ... чудотворцев! — рявкнул Джес. — я вообще ничего не понимаю!

— Да уж. Если там твою жену едва не угробили...

— Жену... — Джес на миг задумался, а потом бросился к шкатулке с письмами. — Вот! Жену!

...это подтверждает знаменитый лекарь, волей судьбы посетивший Ваш замок. Полагаю, Вы слышали про Тахира Джиамана дин Дашшара?

— Это что?

— Это докторус в Иртоне.

Рик пожал плечами.

— Значит, принца просто привезли ему на исцеление. А твоя забота — отписать в Иртон, чтобы там все было спокойно.

— Отпишусь, куда я денусь.

— Заодно жене напиши, что ли?

Джес взъерошил волосы.

— Знаешь, Рик, я уже ничего не понимаю. Вообще ничего. Тихое место, захолустье... ну откуда там все это?! И кому нужна эта дура?

— Как видишь — не такая дура.

Джес закатил глаза. Да видит он все. Но поверить?

Проще поверить, что в его жену вселилась Мальдоная. Лично!

* * *

Сулан Маввар дин Шарайя вообще пребывал в состоянии шока.

Женщина не может постигнуть мудрость исцеления.

Женщина должна молчать, опустив глаза в пол.

Женщина обязана повиноваться мужчинам.

И уж конечно, не должна вести себя так, как графиня Иртон

Ругаться, орать...

Впрочем, Рашад орал втрое громче.

Где взял 'ки... вар'? Чего?

Ах, кровь Звездной Кобылицы?

Так в храме присоветовали.

Кто? Когда?

Он как раз приходил молиться за успех излечения. И к нему подошел младший жрец столичного храма. Сказал, что тоже будет молиться. Ну и... поспособствовал.

Как зовут?

Так они мирские имена отвергают.

Сказал — Шараджи.

Рашад готов был голову оторвать идиоту. Только вот не поможет. Кто ж знал...

Знал тот самый неизвестный Шараджи. Так что Сулана предстояло любить и беречь. Чтобы опознал негодяя.

А принца — лечить. И еще раз — лечить.

И Лиля сильно подозревала, что парня придется привезти ко двору. Без присмотра она мальчишку не оставит. А Эдоард вряд ли примет во внимание период полувыведения ртути из организма.

* * *

Мой венценосный собрат.

Да коснется твоего чела благодать Звездной Кобылицы...

Письмо было наполнено поэтическими образами и восточными красивостями. Но главное было сказано абсолютно четко.

Его собрат, Великий Ханган, направил своего сына на излечение в Иртон. И очень надеется, что:

— ребенку помогут;

— царственный собрат не против;

— тот же собрат создаст самые благоприятные условия для ее сиятельства и всех, кого ей будет угодно привлечь для лечения наследника;

— его величество Ханган надеется на лучшее и в случае выздоровления парнишки засыплет весь Иртон золотом.

Его величество едва не взвыл. Да что ж это такое? Действительно, создается впечатление, что вокруг Иртона раскручивается смерч. Было — тихое захолустье... стоило Джесу направить туда жену...

Нет, знать бы заранее — он бы ее в состав посольства включил, чтобы Гардвейг маялся.

Эдоард вздохнул — и сел писать письма.

Одно — 'венценосному собрату'. Что обязательно, сделаем все возможное, золота не надо, надеюсь на ваше доброе отношение — и куча прочих дипломатических красивостей...

Второе — графине Иртон.

Чтобы сделала все возможное. И сверх того.

Обещание всяких благ за излечение. И...

Кнута его величество не обещал. Но умная женщина и так все поймет.

* * *

Амир лежал на кровати и смотрел в потолок. Чистый, белый, без росписи.

Но смотреть было приятно.

Уже дней десять как он был в Иртоне. И ему здесь нравилось.

Тихо, спокойно, за ним ухаживают, как за малым ребенком, кстати — и зловредная болезнь чуть приразжала когти.

Да, парню все еще было плохо. И иногда случались приступы, которые снимало только сильное успокоительное. Но графиня Иртон, каждый день уделявшая ему по часу времени, говорила, что теперь все зависит от самого парня. Справится организм — жить будет.

Нет?

На все воля Кобылицы.

Как Амир понял, его спас отец.

Изначально когда Тахир написал ему про отравление, он тут же изолировал сына от всех. Взял новых докторусов, вышвырнул старых, разогнал всех слуг...

И отравитель не смог давать ему яд.

А принятые меры позволили хоть что-то вывести из организма.

На корабле же...

Да, Сулан добавлял яд в курильницу. Но в небольших дозах. Да и...

Корабль же.

То курильница сорвется, то затухнет, то травы отсыреют... короче, полноценной дозы Амир не получал. За что хвала всем богам сразу.

А то бы точно не довезли.

Но что ж это за гадина такая?

И как?

Эх, знать бы! Он бы...

Парень невольно сжал руки в кулаки.

— Привет...

Амир повернул голову. Рядом с его кроватью стояла Миранда Кэтрин Иртон.

Посетителей к юноше пускали. Но под строгим присмотром Тахира или Джейми — местного травника, который поил юношу горькими очищающими настоями и уверял, что от них быстрее обновится кровь.

Но запретить что-то виконтессе Иртон?

Ну-ну...

— Привет...

— не спишь?

Девчонка обращалась с Амиром, как с обычным парнем. И это было любопытно. Так же держалась и ее мачеха. Остальные невольно вспоминали, что перед ними сын Великого Хангана. А вот для Лилиан Иртон он был просто больным мальчишкой. Сам изумился, когда понял.

И для Миранды, кажется, тоже...

— не сплю. А зачем ты пришла?

— Посмотреть. Никогда живого принца не видела.

— и как? Нравлюсь?

— Нет. Ты слишком худой и страшный.

— Яд никого не красит.

— Знаю. Мама Лиля мне все рассказала. Но ты не бойся. Она тебя вылечит. Она всех лечить умеет. Она мою собаку спасла, когда ту отравили.

— Мама Лиля? Сколько же ей лет?

— Мало. Я ей не родная дочка. Моя мама умерла, а потом папа женился на маме Лиле. Я тогда совсем маленькая была...

— и Лиля стала тебе мамой?

Принцу действительно было интересно. Но Миранда весело хихикнула и помотала головой.

— Не-а. Мы с Лилей не общались до этой осени. Я жила с папой, а Лиля — здесь.

— А почему?

— Не знаю... надо будет спросить. А осенью папа уезжал, поэтому меня хотели куда-нибудь отправить. Можно было или сюда — или к тетке. А я запросилась сюда.

— А почему? Тетка такая противная?

— Да! — сказано было от души. — И дети у нее противные, и сама она... а муж ее — как жаба в сахаре!

— а других родственников в столице у тебя нет?

Миранда усиленно чесала нос.

— Кажется, есть. Но папа с ними не ладит. Так что я приехала сюда.

— и тебе здесь понравилось?

— ага... я сначала Лилю боялась. А потом оказалось, что она классная!

— Классная?

— Замечательная. У меня куча друзей, я столько всего знаю,... а какие она сказки рассказывает!

— Какие же?

— разные...

— И все кончаются свадьбой? — шутливо спросил принц.

— Нет. Они разные... кстати! А что ты умеешь делать?

— В каком смысле?

Вопрос был настолько неожиданным, что принц даже растерялся.

— В прямом. Ты умеешь шить? Зеркала лить? Парчу ткать?

— Нет... я же принц.

— А что умеют принцы?

— Управлять государством.

Миранда смерила юношу непередаваемым взглядом.

— Лиля была права. Принц в хозяйстве существо бесполезное.

Хорошо, что Амир лежал. А то упал бы с кровати.

— Это почему?

— А что ты умеешь делать?

— а ты сама?

— А меня всему учат! Шить, вязать, кружево плести, за больными ухаживать, Лиля обещала с мастером Хельке поговорить, чтобы он и нас с Марком поучил своему делу, а то и со стеклодувом...

— Зачем? Ты же графиня...

Миранда смотрела с явным превосходством.

— и что? Графство к телу не пришито! Кто знает, куда тебя завтра занесет... есть такая сказка... рассказать?

Спустя час Тахир застал такую картину.

Миранда с ногами сидела на кровати у знатного пациента и что-то ему увлеченно рассказывала. Амир слушал с интересом. Про утомление принца никто и не подумал.

— Так, мелкая, брысь с кровати, — шуганул девочку Тахир.

— не брысь, а ваше сиятельство, виконтесса Иртон, не изволите ли брысь, — поправила Миранда.

Амир невольно фыркнул.

— не ругайся на девочку. Она классная.

— Та-ак...

* * *

Вечером Тахир обсудил это с Лилиан.

Женщина согласилась, что слишком близкая дружба Мири и Амира ей ни к чему. Но было поздно.

Малявка при первой возможности пробиралась в медпункт, Амир ее не гнал, а постепенно к Мири присоединился еще и Марк.

И Лиля махнула рукой.

Хотите?

Ладно. Получите.

Так что ее сиятельство виконтесса Иртон помогала купать принца, кормила его с ложечки и даже мыла ночной горшок. Возражения Амира были отвергнуты Лилей, как несущественные.

Ребенка надо учить всему — это первое.

И графине незазорно за принцем выносить. А если зазорно ухаживать, то и общаться тоже. Вопросы?

Неприлично?

Простите, но что неприличного в скелете? Который, кстати, прикрыт в стратегическом месте набедренной повязкой. Вы что полагаете, Мири полуголых сверстников не видела?

Ах, разница в масштабе?

Ну-ну... я бы на вашем месте сначала в зеркало погляделась.

Как мы получаем эти зеркала?

Извините. Секрет-с...

Заплатите золотом?

Ну-ну...

Обсудите это с Его Величеством Эдоардом.

Когда?

Да вот весной и... Как дороги просохнут — я обязана явиться ко двору. А поскольку вас пока еще без присмотра не оставишь — есть два варианта. Или ваш отец согласовывает с моим правителем мой визит — и тот откладывается на годик. Или мы едем вместе. А я за вами приглядываю.

Амир задумался. Хотя в глубине души знал — отец возражать не станет. Еще и порадуется. Все-таки сын должен мир посмотреть... потом-то ему из Ханганата дорога закрыта. С другой стороны — он ведь знает ативернские обычаи. Для графини тоже много что закрыто. И?

Лилиан Иртон вводила для себя новые правила. И окружающие были вынуждены следовать им. Кстати — не без удовольствия и выгоды для себя.

Сейчас Лиля работала вместе с Хельке. Мастер только за голову хватался.

Ладно еще — стекла! Хотя стеклодув тоже был в шоке от идеи подзорной трубы. Но сделали ведь! После долгих мучений выдули линзы правильно, определив оптическую ось и фокус, закрепили в трубке... и первый же экземпляр со скандалом забрал себе Лейф. Даже не то слово — со скандалом. Суровый вирманин чуть ли не прыгал от радости. Даже эта линза позволяла разглядеть предметы, находящиеся втрое дальше. А Лиля планировала сделать еще и микроскоп. И уже с его помощью...

Капельница!

Мечта жизни!

Полцарства за капельницу!

Но ведь делали их еще в советское время, до пластика... главное — игла. Ну и трубка с запорным устройством. Но это вполне реально изготовить из подручных материалов. Стеклянные флаконы она выдует, пробку вырезать — не проблема, да часть лекарства будет теряться, но это уже — мелочи!

Эх, где вы, родные каучуковые деревья? Сколько бы всего сразу упростилось!

С другой стороны — надо ли засирать этот мир полиэтиленом? Родной загаживаем так, что чихнуть некуда. В небе уже не птицы, а полиэтиленовые пакеты летают.