1894 часть 4

— Извозчик грузит вещи.

— Верни товарища Домонтович в дом. Пролетку отправь.

* * *

Клячкин приехал к Гусеву в Занзибар, но не застал его. Володя еще не вернулся из Гонолулу. Атаман рассказал Сергею неприглядную историю катастрофической неудачи Гусева. Флегонт Силыч никак не мог понять почему фортуна изменила Володе. Применительно к Гусеву атаман отбрасывал обычную логику, он считал, что любые ошибки любимца приводят к победе малой кровью в короткие сроки.

— Если бы не жадность бомбейского адмирала, мы могли бы полностью лишиться своей армии. Британцы могли уничтожить всех, — с удивлением рассказывал атаман.

— Ты не прав, — возразил прожженный политик.

— О чем ты говоришь? Тебя там не было!

— Гусева тоже не было!!!

— ???

— Он утопил обе британские эскадры. Фактически без потерь. А вы с китайским генералом просрали город, и чуть было не угробили армию.

— Ты думаешь… Если бы Гусев был в Тривандрам, то мы выиграли сражение, несмотря на пушки бомбейского адмирала?

— Флегонт Силыч, вы попросту держали оборону. Вспомни, Гусев всегда находил неожиданный ход. Почему?

— Он гений! Это понятно.

* * *

Через два дня появился Гусев с «подарками». Казаки радовались ему, как отцу родному. Володя рассказал об условиях продажи трофеев. Казаки согласились, что выплаты растянут на пять лет. Никто даже не ворчал.

Гусев смотрел на Клячкина с огромной тревогой. Сахарный диабет, несмотря на диету, прогрессировал. Клячкин заказал исследования в США, Германии и Франции по синтезу инсулина, но для этого нужны были годы.

— Сергей! Ты заметил у казаков нашивки? Группа крови на рукаве?

— Разумно. Главные потери при ранении от огнестрела… Послушай! Если подобрать дюжину крупных казаков с четвертой группой крови, то можно будет делать мне переливание, хотя бы через день.

— Вот и я о том же! С оплатой вопрос решаем! Мы растянем процесс развития болезни на пару лет. А там химики инсулин синтезируют.

— А я умирать собрался. Сталину все дела передал. Как царя убили…

— Да ты совсем расклеился! Давно же решил, всех дворян под нож. Это мы с Ершовым «шарашки» предлагали, — удивился Гусев.

— Всё вроде верно. Уничтожить необходимо этих паразитов. Но когда конкретно приходится убивать двух маленьких девочек…

— Был бы ты здоров, я бы с тобой напился до чертиков.

В дверь тихохонько заскреблась «мышь».

— Девика? — отозвался Гусев.

— Ванна готова, — прошептала женщина за дверью.

— Зайди на пять минут. Не стой.

Клячкин при виде индианки разинул рот.

— Да. Вот так и живем. Ни в чем себе не отказывая, — рассмеялся Гусев.

— К старости понравились женщины в теле? — ехидно спросил друга Сергей.

— Индира!!! — крикнул Гусев.

Гордая принцесса важно вошла в комнату, как будто в тронный зал.

— Да. Вот так и живем. Ни в чем себе не отказывая, — заржал Гусев.

— Двое — это не слишком?

— Слабак!

— Приедет баронесса. Она им волосы все повыдергивает, а тебе…

— Не баронесса, бери выше, виконтесса! Она вышла замуж, — грустно сказал Володя, — Сердце болит. Не напоминай.

— Индира на неё похожа.

— И не только внешне. А Девика — золото. Идеал. Умна, добра, красива, покладиста…

— Но ты её не любишь.

— Увы. Совсем.

Клячкин посмотрел на толстушку мужским, оценивающим взглядом.

— Даже не думай! — вяло запротестовал Гусев.

— О чем ты? Я старый, больной человек. Нужно поторопиться с переливанием крови, — логично завершил свою мысль Сергей.

* * *

Спустя неделю Клячкин получил две дозы молодой крови, и стал появляться у Гусева каждый вечер.

— А что, я сегодня Девику не увижу? — жалобно канючил Сергей.

— Ты ей совсем не нравишься, — насмешничал Володя.

Глава 10

Аден и Басра

Дигна приехал на одном пароходе с Зайлером. Гусеву это показалось подозрительным. На первой встрече главным был султан Занзибара. Дигна привез ему подарок: двух девушек в гарем. Зайлер ограничился договором о разграничении прав колонии и метрополии. Германия сделала еще один подарок султану: потребовала международного суда для взыскания компенсации с Британии.

На торжественном обеде германский посланник, мальчишка лет двадцати пяти, нахальный, рыжий, усатый, усиленно отвлекал Гусева от Зайлера. Халид ибн Баргаш пару раз пытался сделать разговор общим, но безуспешно. Дигна лишь только уточнил время завтрашней встречи с Гусевым, и, скучая, наслаждался танцами красоток под волшебную музыку оркестра. Володя сделал глоток терпкого кофе с коньяком, спиртного за столом не было, и перестал слушать болтовню рыжего немца, даже реплики «хм» прекратил подавать. Гусев ничем не рисковал, его мрачный нрав, и отсутствие светского воспитания было общеизвестны.

— Поговаривают, будто ты убил русского монарха, — вклинился в разговор Дигна.

— Ха!

— Будто он возжелал обидеть твоих любимых казаков?

Рыжий немец замолчал и застыл, весь во внимании.

— Я убиваю только за деньги, — максимально цинично сформулировал Гусев.

— Что-то подобное я уже слышал… «Ничего личного. Только бизнес», — улыбнулся негр.

— Это поговорка гавайского короля, — уточнил Гусев.

— А у Ершова есть «бизнес» в России? — напал на след Дигна.

— На кой тебе сдалась далекая снежная страна? Там в столице по улицам ходят медведи, — рассмеялся Гусев.

— А еще там чиновники воруют, — не выдержал рыжий немец.

— У нас в Судане чиновники тоже воруют. Конечно, не все, — поддержал друга негр.

— Я из-за тебя пропустил эротическую сцену. У танцовщицы, вторая слева, на минуту приоткрылась грудь, — вроде бы рассердился Гусев.

Халид ибн Баргаш, который должен был бы увлечен беседой с Зайлером, что-то прошептал слуге, и через пару минут у Володи появилась очередная наложница.

— Надо осторожнее шутить, — заметил Дигна, поглядев на грустное лицо Гусева.

* * *

Вечером Володя завалился к Сергею с бутылкой красного сухого вина.

— Серый! У тебя сегодня было переливание крови. Вино абсолютно сухое, без сахара. По фужеру, думаю, можно.

— Что за повод? — ехидно поинтересовался Клячкин.

— Я через три дня убываю на охоту.

— И???

— Ты был прав, Серый, двое — это слишком!

— Я уже в курсе. Трое — это слишком!!! Ты, как обычно, наказан за свой несдержанный язык.

— Девику ты забираешь только с её полного согласия.

— Такая женщина никогда не будет в восторге от твоих «командировок» по десять месяцев в году. Я её уговорю за десять минут.

Клячкин был излишне самонадеян, женщина взяла время на обдумывание — два дня.

* * *

Дигна и Зайлер были шокированы авантюрным планом Гусева. Володя предложил объединить усилия трех сторон, чтобы Судан мог захватить Египет. Гусев со своей армией захватывает арабскую часть Оманской империи, от Адена до Басры; начинает экспансию с Адена, где захватывает все суда и использует их для перевозки «завербованного» населения в Судан через Суакин. Проводить караваны через Синкат и Эль-Теб — это забота Дигны. Когда наступит жара, в действие вступает Германия, она вывозит на своих транспортных судах «завербованное» население в Судан через Суэцкий канал и по реке Нил. Дигна мобилизует суданских крестьян в армию, а на их место «сажает» арабов из Адена и Басры. Британия принимает превентивные меры — начинается эскалация конфликта.

— Кто оплатит фрахт германских судов? — спросил Зайлер.

— Судан, как только захватит Суэцкий канал.

— Это огромные риски.

— Египет — продовольственная безопасность Германии. Германский протекторат над Суэцким каналом — пуля в спину Британскому могуществу, — Гусев звонко хлопнул ладонью по столу, изображая выстрел.

— Британцы не дураки, они быстро запретят проход транспортных судов через Египет.

— Вот и хорошо. Судан начнет слать протесты о нарушении мирного договора. Как только наступит осень, мы снова начнем высаживать арабов в Суакин. Потом через Синкат и Эль-Теб Дигна будет гнать караваны в Судан.

— Потери будут чудовищны! — прервал Гусева Дигна.

— И кто будет виноват? Ни я, ни ты, ни Зайлер. Гнусные британцы!

— Володя, ты же не собираешься воевать даром. Сколько будет стоить один «завербованный»? — заинтересовался Дигна.

— У меня есть все расчеты по операции. В двух экземплярах. Читайте.

Зайлер и Дигна перелистывали отчет практически синхронно, и чуть ли ни хором твердили волшебное слово «дорого».

— Чем больше «свинья», которую мы собираемся подложить британцам, тем дороже она! — не выдержал Гусев.

— Но здесь двадцать миллионов долларов!!! Такую сумму мне выделят… когда собаки залают хвостами, — ужаснулся Зайлер.

— Не понимаю. Деньги на Занзибар нашлись мгновенно. Я помню как принималось решение, — удивился Гусев.

— Султан Занзибара присягнул Германии, — возразил Зайлер.

— Хорошо. Халифа Судана и Египта присягнет вашему императору на верность.

— Дорогой друг, тебе не следует решать за Халифу, — возмутился Дигна, — Он крайне своенравный правитель.

— Армия в твоих руках, мой дорогой Дигна. Ты можешь стать султаном Египта, захватив его. А Халифа останется в Судане без армии с нищими крестьянами-иноземцами, — предложил Гусев.

— Мне нужны ваши обязательства, для моего начальства, для министра, для императора, наконец, — придал формальную сторону договору Зайлер.

— Я не против, — согласился Гусев.

— Хорошо, господа авантюристы, — улыбнулся Дигна.

* * *

Девика весь день изображала вселенскую скорбь. Играла хорошо, проникновенно. Гусев был в восторге.

— Никакого театра не нужно. Ты — прелесть. Хороша. Убедительна. Что тебе надо?

— Сир, я не рабыня?

— Ты не рабыня.

— Не отдавайте меня господину Клячкину, — Девика упала на колени.

— Я всё время в разъездах, а Клячкин возьмет тебя первой и единственной женой. Он тебя любит, а я — нет.

— Не отдавайте меня, сир. Я согласна быть третьей, последней наложницей. Буду слушаться и Индиру и Сару.

Гусев надолго задумался.

— Встань. Пол плохо вымыт. Песок. Натоптали.

Володя встал, отодвинул стул и прошел к окну.

— Сядь. Выпей холодного лимонада.

— Я не смею.

Гусев подошел к Девике и посмотрел ей в глаза.

— Я люблю другую женщину.

— Французскую аристократку.

— Ты тоже меня не любишь.

— Вы самый достойный человек из всех, кого я знаю.

Володя горько рассмеялся.

— Самый достойный человек разрушил твой город. Ты тоже могла умереть.

— Я знаю. Я послала служанку за вином, а сама подслушивала из соседней комнаты.

— Бля, ты могла потом меня отравить. От злости. Ненависти.

— Сир. Вы были угнетены военной неудачей. Считали себя виноватым в катастрофе. На следующий день вы уже были самим собой.

— Тебе сколько лет?

— Восемнадцать, мой повелитель.

— Это был риторический вопрос. Не хочешь к Клячкину — оставайся, — Гусев почесал голову, — Тебе и Индире нужно учиться. Подумай, что вам нужно, я выпишу вам преподавателей.

— Я сделаю всё, что вы скажете, сир, — Девика излучала волны восторга и обожания.

«Принцесса, но как её «воспитала» жизнь! Я — безжалостный и старый урод предпочтительней влюбленного Сереги. Неизвестность может быть ужасной. Она не ждет от жизни подарков», — подумал Гусев.

* * *

Атаман попросил о встрече неожиданно, когда Гусев считал, что все вопросы подготовки уже решены. Флегонт Силыч долго расхваливал новые боеприпасы, пулеметы, бомбы и торпеды, а потом неожиданно остановился на морских минах и минном заградителе.

— Я смотрел вчера расходы, которые отнесены к общим, на всю ЧВК, и не хочу их принимать, — твердо посмотрел в глаза Гусеву атаман.

— Чем тебе, Флегонт Силыч, не нравится минный заградитель?

— Сколько стоит один казак, шаповал, китаец или ирландец?

— У них разная цена?

— Да! Жизнь китайца стоит пятьсот долларов, казака — тысячу. Если мы начнем тратить больше, то ЧВК рухнет.

— Десять казаков и двадцать тысяч китайцев — это двадцать миллионов долларов! Именно поэтому я хочу минимизировать потери! Что не так с минным заградителем, уважаемый Флегонт Силыч? Он стоит меньше авианосца.

— Десятки тысяч мин стоят в разы дороже! Для чего нужно столько мин?

— Думаю, британцы поумнели, их не выманишь из Адена и Басры. Если установить дежурство авианосцев, то они дождутся плохой погоды и легко прогонят наши корабли.

— Не настолько британцы умны!

— Я стараюсь предусмотреть любую возможность.

— Когда мы сорвали огромный куш в Индии, закупки оружия сразу возросли в разы.

— Мы окупим затраты. Минные заграждения блокируют британские корабли в Адене и Басре. Можно еще перегородить Баб-эль-Мандебский пролив и спокойно собирать дань с судов, проходящих Суэцкий канал. Британские конфисковать; американские, германские и французские пропускать; с остальных брать плату, как с прохода через Суэцкий канал. Минимальная охрана — максимальная выручка.

— Сколько месяцев потребуется собирать дань, чтобы окупить расходы?

— Полгода. Максимум.

* * *

Британская эскадра из Адена не выманивалась совсем. Корабли стояли под защитой береговой артиллерии и игнорировали жалкие провокации китайского броненосца. Гусев высадил на острове Перим команду саперов для строительства аэродрома; направил четверку алюминиевых катеров на подводных крыльях в Баб-эль-Мандебский пролив собирать дань, а сам подождал, пока минный заградитель сделает свою работу в Адене и направился в Басру. Там история повторилась, кто-то из британских аналитиков сделал правильные выводы и запретил поддаваться на провокации. Всё таки мозги у британцев работали, даже у адмиралов. Китайский броненосец пришлось оставить у Басры, сторожить минные поля. Вернувшись в Баб-эль-Мандебский пролив минный заградитель продолжил свою работу, а суда с десантом и авианосцы отправились отдыхать в Джибути. Французы совсем не возражали. С одной стороны солдаты ЧВК платили золотом за еду и выпивку, с другой стороны Гусев закупил воду, продукты и уголь для своей флотилии и самое главное — весь поток судов, кроме британских, которые на время исчезли, стал закупаться в Джибути, а не в Адене.

В первый же день Гусева пригласили к губернатору. В Гонолулу Ершов сделал другу шутливый подарок — копию своего парадного мундира, затмевающий баснословно красивые, неудобные и дорогие парадные английские и французские мундиры. Николай, будучи королем, наградил Володю тем же Орденом Крови, что в свое время Ершова наградила королева. На этот раз, по понятным причинам, выбор рубинов был гораздо шире. Гусев долго взвешивал на руке золотой шейный знак в виде широкого полумесяца с ободком по краю и орлом в центре, выложенный из лучших драгоценных камней. Нога сегодня болела больше, чем обычно. Но, в конце концов, надел. Володя отзеркалил улыбку атамана, когда тот рассмотрел аксельбант на правом плече Гусева. Плетеный золотой шнур в виде двойной петли, и двух шнуров с золотыми наконечниками, сверкающими крупными бриллиантами.