1894 часть 4

Гусев взял свою бутылку, отхлебнул из горла и друзья побрели к дому Клячкина. Володе нравилась погода. Сезон дождей закончился в мае, комаров не было. Гусев не любил кусачих насекомых, не из-за малярии, нет. Они зудели под ухом, мешали спать, раздражали.

— Вернемся к нашим баранам?

— Да. Два варианта. Первый. Международная флотилия состоит, в основном из британских кораблей. Немцы, русские, возможно, французы нужны для того, чтобы сделать нас бандитами.

— Дерьмо!

— Второй. Русские корабли — основа флотилии, десант состоит сплошь из казаков. Твои малолетки не будут стрелять в своих. Пилоты откажутся топить корабли.

— Полное дерьмо!

— Есть, конечно, китайцы и ирландцы.

— Мне не хватает одного — войны внутри ЧВК. Нет. Дам два дня атаману, чтобы он узнал настроение казаков, сам поговорю с летным составом. Если что, у нас есть месяц для бегства, — грустно констатировал Гусев, — Что этот малолетка на меня так разозлился?

— Королева Великобритании и император Германии близкие родственники царя. Дворяне — сплошь иноземцы. А кто ты?

— Я тоже дворянин.

— Теперь уже нет. Кстати, вспомни. Ты — русский «дворянин» подрался с холуем турка Колчака. Сразу угодил в тюрьму. Русские — быдло! Даже офицеры. Турки, немцы, татары, осетины, грузины всегда правы! Так было, есть и будет.

— Закон не имеет обратной силы!

— В России имеет. Вспомни, царь Никита приказал ввести расстрел за владение наличными деньгами. Задним числом. И формально это был не совсем царь.

Гусев отхлебнул из бутылки, довольно вздохнул, посмотрел на звездное небо.

— Насрать на царей, дворян и чиновников-жополизов. Мы живы Серый!!! Ты посмотри на это небо, вдохни пьяный воздух моря.

— Ты зачем Девику сделал своей женой? Тебе всегда нравились «доска два соска».

— А тебе «оппа-оппа, у меня самая, самая огромная жоппа». У Девики будет ребенок.

— Ты попал! — засмеялся Клячкин.

Друзья медленно и молча дошли до дома Сергея. У Володи к вечеру разболелась нога.

— Нам нужно будет вывезти сто тысяч человек, — сказал на прощание Гусев.

— Проблема!!!

* * *

На следующий день, ранним утром Гусев пригласил к себе китайского генерала. Болин Сюй быстро понял ситуацию.

— Месяц — это очень мало. Даже до Тривандрама туда — обратно три недели хода. Предлагаю срочно грузить мои батальоны и ирландцев. Вам, Владимир Иванович, нужно будет привезти солдат из Адена.

— Знаю. Поторопись с погрузкой, генерал.

* * *

В конце дня атаман собрал всех казаков и пригласил Гусева. Новости быстро разошлись по острову. Казаки весь день собирались группами, кричали, спорили, кое-где дело дошло до мордобоя.

— Царь выпустил указ. Я — преступник. Вы все — дезертиры. Наше место на каторге. Или на виселице. Что вы решили? Идти на убой покорными овцами? Овцы — налево! Готовые дать отпор царским холуям — направо! — Гусев показал рукой направление.

Лишь тысяча казаков не захотела на каторгу. Гусев был шокирован. Днем Володя переговорил с пилотами. Простые крестьяне оказались смелее казаков. Около десяти процентов летчиков сказали ему о готовности сражаться. Еще двадцать процентов колебались.

— Казаки всегда кичатся своей смелостью. Я думаю, каждый взлет или посадка таят в себе больший риск, чем пять, или десять боев с арабами или индийцами. В Тривандраме у казаков были огромные потери, но доля погибших летчиков в проливе Баб-эль-Мандебский в три раза выше, — подвел черту Макар Фомич.

— То, что ты летчик выше того, что ты казак?

— Вечером, Владимир Иванович, мы узнаем истину. Кто смельчак, а кто трус.

— Героизм летчиков в Баб-эль-Мандебском сражении невероятен! Пусть казаки все окажутся героями, летчиков никто не переплюнет.

* * *

Болин Сюй стоял рядом с Клячкиным. Оба отпускали едкие замечания в сторону казаков.

— Ишь ты, как у Гусева лицо покраснело. Того и гляди инсульт ударит, — насмешничал Клячкин.

— Генерал разгневан до предела. Эдак он вывезет только тысячу смельчаков, а «овец» оставит на заклание.

— Каждый выбирает свой путь к смерти. Зачем Гусеву «овцы»?

Володя злобно окинул взглядом «овец».

— Овцы!!! Когда ваша каторга в России завершится, напишете письмо по адресу, который указан здесь, — Гусев бросил на стол большую пачку бумаги, — Вы получите ответ, где можно будет получить вашу долю от Тривандрама. Офицеры, получите бумагу с адресом и перепишите его рядовым.

Володя подождал, пока овцы покинут площадь.

— Те, кто правы, идите домой. Завтрашний день вам на сборы. Родственники, вещи, еда и вода. Запомните. Не нужно агитировать овец. Даже близких друзей. Каждый выбрал себе свою судьбу.

— А ты боялся, что мы не успеем. Одним рейсом обошлись, — Клячкин одобрительно похлопал Гусева по плечу.

— Нужно погрузить самолеты с острова, заглянуть в Аден.

— Это технические проблемы.

— ЧВК умер. Захват Лондона накрылся медным тазом? — покачал головой Клячкин.

— До коронации Михаила уйма времени. Нужно подготовиться и взорвать Успенский собор вместе со всей его сворой. Деньги возьмешь у Ершова.

* * *

После бегства Гусева среди казаков начались волнения. Многие думали, что генерал попросту заберет их с собой, что никакая каторга им не грозит. Они ощутили себя преданными и брошенными. Многие арендовали каботажные суда и отправлялись на африканское побережье. К появлению карателей на острове осталось меньше пяти тысяч казаков.

Их не повезли в Россию, передали в руки британцев, а те казаков повесили. Как потом выяснилось это было жестокой ошибкой. Казаки, высадившиеся в Момбаса стали убивать британцев. Для Кении армия численностью двадцать пять тысяч штыков была огромна.

* * *

Германские и французские войска покинули коалицию. Занзибар был захвачен, формально задача была выполнена. Британский генерал посчитал, что двадцать тысяч британцев и двадцать пять тысяч русских легко справятся с бандитами в Кении. Тем более корабельная артиллерия позволяла иметь неоспоримый перевес. К этому времени атаман собрал всех казаков в армию. Вдруг выяснилось, что старики-казаки уступают мальчишкам в подготовке, выучке и дисциплине, а двух кратный перевес — фикция. Атаман заманил экспедиционный корпус на десяток миль от побережья и уничтожил его полностью. Пулеметы, гранаты, минометы оказались полной неожиданностью. Пленных никто не брал. До побережья добралось около пяти тысяч солдат, офицеров убивали в первую очередь.

Кения стала первой потерей среди британских колоний в Африке.

* * *

Две недели спустя в Дар-Эс-Салам приехали британские беженцы. Седой старик с внуком. Оба сохранили свои документы, прекрасно говорили по английски, а властные манеры старика и высокий культурный уровень выдавали его высокое положение в обществе. То, что старик совсем непрост выяснилось быстро, он арендовал для себя и внука лучшую каюту на пароходе. Недоумение вызывал конечный пункт, Гоа. Но для дворян неудивительно иметь родственников в разных странах.

* * *

Флегонт Силыч не рассчитывал, что Гусев примет штрафников в свою армию. Атаману нужны были боеприпасы. Всё остальное можно было добыть на месте. Даже лошадей казаки получили достаточно, на доставшихся им в наследство поместьях британцев. Фермеры пытались бежать вглубь страны, но жадность их погубила. Они пытались вывезти имущество, а нужно было спасать свои жизни.

Мальчишка, знаток английского, был настолько подвижен и любознателен, что атаман давно пожалел, что взял его с собой. Другой вопрос, Флегонту Силычу требовался казачок, чтобы дежурить ночью. Всю дорогу в Индию атаман учил «внука» математике, заодно совершенствуя его английский язык.

Только в Гоа Флегонт Силыч решился обменяться телеграммами с Гусевым. Ответ пришел от доверенного человека, генерал уже отправился на Гавайи. Атаман не понял, кто именно ему отвечал, но условные имена для пулеметов, минометов и автоматов тот знал. Сроки поставки назначил твердые, это означало, что доступ к существенным суммам для него открыт. Хотя сроки доставки боеприпасов были разбиты по месяцам, мелкими партиями.

* * *

Казачок ходил хвостиком за атаманам и они подружились. Настолько, насколько могут подружиться старик и мальчишка. Пришлось долго дожидаться судна, идущего в Дар-Эс-Салам. Однажды Матвейка не выдержал и спросил атамана.

— Почему генерал нас бросил?

— Он слишком высоко нас ценил. Если бы струсили китайцы, он простил бы их. Думаю. Или шаповалы. Мы разрушили его представление о казаках.

— Мы не струсили. Мы не смогли решиться убивать других казаков.

— А те, другие казаки пришли убивать нас.

— Я не мог до конца поверить в это.

— Жизнь гадкая штука. Вот она грязная сторона. И запомни! Гусев нас не предал. Мы предали его. На его месте не каждый стал бы выполнять свои обязательства.

— Это наша добыча.

— Поезжай на Гавайи к королю. Тот прикажет тебя высечь за твою наглость. Или отрубит тебе голову. У предателей и трусов нет добычи.

— Мне всю жизнь жить теперь с клеймом предателя и труса?

— Нет. Ты показал себя в бою. Мне не нужны слова, дела сказали за тебя и за двадцать тысяч других, оставшихся в живых. Но Гусев видел лишь одно — как овцы переходили на левую половину площади.