1894 часть 4

* * *

Ершов сделал заказы на оборудование, инструменты и запчасти к самолетам. Затем, после долгих колебаний перевел деньги на строительство еще двух авианосцев.

«Я залез в счета Бузова! Трачу его наследство. Два миллиона только сегодня! Британии не нужно воевать с нами, мы сами себя разорим, станем нищими и сдадимся.»

Нехорошие аналогии лезли Ершову в голову.

* * *

Из осторожности Гусев заказал билеты на германский лайнер «Кайзер Вильгельм дер Гроссе». Появляться на территории Британии Володе совсем не хотелось. Тем более что до Ливерпуля нужно было добираться две суток с пересадкой, а парижский поезд доставлял Гусева в Гамбург с максимальными удобствами всего за полтора дня. До отхода лайнера оставалось три дня, а Володя хотел решить свои личные проблемы с баронессой, и увидеться с Клячкиным, соблюдая все мыслимые меры конспирации.

* * *

Алиса гуляла с сестрой по подъездной дорожке к дому, вокруг клумбы с увядшими цветами. И у сестры, и неё самой случились задержки с месячными. Если сестра с самого начала имела мало шансов выйти замуж, то Алиса своими руками разрушила отношения с Гусевым. Излишнее благородство возможно для девушки с непорочной репутацией, а не вдове, призревшей все нормы приличий.

— Отец будет в ярости, — в очередной раз сказала сестра.

— Его хватит удар! — усугубила Алиса.

У ворот остановилась закрытая коляска. Из неё вылез мужчина, во всем черном, стряпчий или нотариальный советник. Алисе он был незнаком. В их округе стряпчий был угрюм, употреблял непонятные слова, оскорблявшие слух, и казался покрытым вековой пылью. Хотя, как говорил отец, был готов ради клиента разбиться в лепешку. Незнакомец был явно моложе, но столь же угрюм и неприятен на вид.

— Мадам? — обратился мужчина к Алисе, — Я могу видеть мадам Анслен?

— Кто вы?

— Я нотариус. Действую по поручению полковника Мартэна.

«Полковник Мартэн?» — раздраженно подумала Алиса, — «Конечно, он совсем не джентльмен. Не такой отец нужен моему ребенку. Не такой. С другой стороны, Володя не скуп, невероятно внимателен и … с ним в постели забываешь обо всем. Если его научить хорошим манерам и внушить правильные понятия о чести, то он …»

— Я Алиса Анслен.

— Достопочтенная мадам! Мой долг передать вам пакет документов. Полковник утверждал, что, прочитав их, вы поймете, что меня послал именно он, и будете мне доверять.

— Вы знаете что там, в пакете?

— Нет.

Алиса сломала печать. Её сестра с любопытством взглянула на пакет с документами, и Алиса послала её отдохнуть на скамейке. Документов было всего два: брачный договор с виконтом, хотя не из старого дворянства и не из императорского, а само провозглашенного, но скандально известного. Ситуация, когда кто-то из старого низшего дворянства принимал титул барона, виконта, графа и маркиза без того, чтобы подтверждать его является феноменом, существующим только во Франции. Здесь не существовало единого списка причисленных к дворянскому сословию наподобие германского Готского альманаха, что привело к обширной торговле подтверждающими документами. Конечно, для общественного признания титула необходимы были обширные земли на момент такого само провозглашения. Увы, жениху было уже за восемьдесят, и он был известным мотом. Можно сказать его имя стало в аристократических кругах нарицательным. Его многочисленные потомки были бедны и не могли оплатить долги виконта, поэтому его заложенное поместье и замок вот-вот должны были пойти с молотка.

Алиса посмотрела на долговые расписки, их будто бы выкупил её отец. Отдельно лежала бумага на квартиру в Женеве, на имя самой баронессы.

«Мерзавец. Вот эти его ехидные намеки абсолютно безвкусны. Вот так всегда. Говорит сладкие нежности, потом одним словом испортит всё», — разозлилась француженка.

— Сколько времени у нас займет поездка к полковнику? — спросила он юриста.

— Здесь рядом. Два-три часа, достопочтенная мадам.

Алиса подозвала сестру и предупредила, что отъедет, но к ужину обязательно вернется.

* * *

Гусев остановил свою коляску в самом узком и неудобном месте, рядом летнее кафе мешало объезду. Он дал пару франков кучеру и приказал ждать. Володя открыл ключом очередную съемную квартиру на первом этаже и вышел черным ходом во двор, а оттуда на другую улицу. Он сел в закрытую коляску, ожидавшую его у подворотни, еще одна поехала сзади, крайне медленно, затем остановилась на пять минут посреди улицы, будто высаживая пассажиров, мешая на самом деле себя обогнать. Улицы расходились от площади радиусами, и следующий перекресток давал ему почти сто метров форы, а, учитывая затор на соседней улице, возможно, все двести. Гусев делал это уже в третий раз подряд и всё равно не исключал слежки по двум соседним улицам. Один раз Володя прошел сквозь пассаж, но не с его ногой было использовать такие возможности отрыва от слежки. Наконец, на окраине города Гусев сел в речной катер и добрался до крошечного городка на реке Марне. Катер пошел дальше, а Володя в виде старика-ветерана успел сесть в поезд до Парижа. На вокзале Гусев сел в кресло, которое ему любезно уступил бедно одетый мальчишка. Спиной к нему сидела баронесса.

— Если бы меня не предупредили, я тебя бы не узнала. Добрый день «мой милый друг», — с горечью сказала Алиса.

— На что ты злишься? Я сделал именно то, что ты хотела.

— Зачем нужны эти таинственные переодевания?

— На меня идет охота. Я не хочу впутывать в эти игры тебя.

— Ты уже впутал. Я выйду замуж за этого старика, но ты не смей меня искать. До тех пор пока ты не сможешь гарантировать нам безопасность.

— Нам?

— У меня будет ребенок.

— У нас!!!

— Не хочу тебя видеть!

Алиса встала и торопливо направилась к выходу. Гусев остался сидеть, чтобы не нарушать конспирацию. У него на лице невольно засияла счастливая улыбка. Пять минут спустя Володя встал и отправился на встречу с Клячкиным.

* * *

Гусев напрасно прождал в парке контрольные пятнадцать минут. Охранник прошел мимо, намекая о сроках. Володя с трудом встал, он сегодня серьёзно перегрузил больную ногу, и чуть было не столкнулся с молоденькой дамой, с маленькой собачкой на поводке. Гусев сам не заметил, как у него в руке оказался маленький комок бумаги. Клячкин писал, что его люди зачистили окрестности дома Бузова, и предлагал встретиться в комфортных условиях.

* * *

— Сережа, ты вообще края потерял? Зачем эти бессмысленные убийства десятков шпиков? Там хоть кто-то был вооружен?

— Им пора понять, что подготовка к убийству — это такое же участие в банде. Эти отмазки: «мы только следили» пусть расскажут в аду.

— После тюрьмы ты стал слишком жесток.

— У меня проблемы со здоровьем. Может траванули, или пока сидел в «холодной» подсадил почки. Зрение падает. Похудел на десять килограмм. Думаю, рак, — мрачно произнес Сергей.

— А моча? Моча сладкая?

— Диабет? Как проверить мочу? Не на язык же.

— Муравьи. Они любят сахар.

— Диабет — это тоже приговор.

— Есть переливание крови. Диета. Можно вложиться в разработку инсулина.

— Ты такой оптимист!!!

— Я сегодня еду в Германию. Оттуда в Нью-Йорк.

— Французы могут тебя захватить и передать англичанам. Дружеский жест.

— Не думаю. Когда я получал документы на имя полковника Мартэна во втором бюро, мы подробно обсудили вопросы террора с его главой. Защита первых лиц государства поставлена из рук вон плохо, про семьи, вообще молчу. Мои рекомендации были приняты с благодарностью. Но главный итог беседы — жуткий, неадекватный ответ наших «специалистов» на мой арест этот профи тоже понял.

— Зачем ты собрался в США? Это опасно.

— Хочу разрушить гнусную выдумку об измене жены.

— Ты не веришь, что Франческа спала с Бузовым???

— Это невозможно. Физически невозможно. Не хочется говорить… Франческу в детстве изнасиловал огромный туземец. Порвал у неё всё… Врач залечил, но проблемы остались. Каждый раз, когда я приезжал на Гавайи, мне приходилось долго и нежно начинать заниматься с ней сексом. Я даже с рождение ребенка не торопился. А у меня, как ты помнишь, инструмент очень средних размеров, совсем не тот, что у Бузова.

— То есть мерзавцы-янки измазали грязью и живых и мертвых?!

— Я выясню, откуда пошли фотки и вся цепочка жюрналюг и полицаев умрет в мучениях!

— Вова, ты не хочешь отвлечься от грустного, посмотреть мой список ученых на ликвидацию? Думаю, это тебя взбодрит.

— С удовольствием. Ты только Ершова не ставь в известность.

Сергей достал из портфеля папку и пододвинул её Володе. Гусев сразу заглянул на последнюю страницу.

— Почти полтысячи трупов? Тут тебе работы на год!

— Посмотри материалы. Мы справимся за четыре месяца.

У Гусева ушло часа четыре на поверхностный анализ. Он дал Клячкину десяток дельных советов, но решение оставил за ним.

— Мне нужны еще пятьсот тысяч долларов, — попросил Сергей.

— Месяц назад у тебя был доступ к миллиону. Транжира!!!

— Убийцы в это время штучный продукт. Народ стопроцентно верит в бога.

— Не знаю. У меня казаки сплошь верующие, а нужно зарезать кого — глазом не моргнут.

— «Когда грабёж становится способом жизни группы людей, они вскоре создают для себя легальную систему, которая разрешает это, и моральный код, который прославляет это».

— Не нужно уходить от темы. Нам не помешает зарабатывать на том, что мы делаем. Вот ты, к примеру, убиваешь русских дворян и офицеров?

— Не сам лично, мои боевики. В среднем по 2-3 мерзавца в день.

— Почему бы тебе не взять на это деньги у германской разведки. Большевикам они платили не слабо. Польза для Германии очевидна, а так ты работаешь даром.

Разговор прервал охранник, сообщивший о приходе Мари-Клер.

— Серый, тебе лучше спрятаться. Тебя никто не должен видеть, — сказал Гусев.

Охранник привел Мари-Клер буквально через пять минут. Володя был удивлен переменами, молодая женщина казалась излишне взволнованной.

— Добрый вечер, Мари. Какова цель визита?

— Здравствуйте месье. Когда вы уехали, я поняла, что совершаю ужасную ошибку. Я долго думала и сейчас готова принять ваше предложение о работе, — женщина скорчила гримасу, которая, по её мнению, должна была выразить обожание.

— Глазам не верю! Гордая Мари-Клер влюбилась в чудовище?

— Мне стыдно самой предлагать себя, но это так, я готова выполнять не только обязанности служанки.

— Хорошо! Раздевайся.

— Сейчас? Сразу? Можно завтра? Я с дороги грязная.

— Ничего страшного, оставь одежду и сумочку на стуле и проходи в соседнюю комнату. Как ты знаешь, там ванна. Примем её вместе.

Мари-Клер разделась, но задрожала явно не от холода. Лоб женщины покрылся капельками пота. Пару раз её рука дернулась к декоративной заколке для волос, но волосы остались нераспущенны. Женщина быстро прошла в ванную комнату.

— Как только вода наберется, я подойду, — крикнул вслед Гусев.

Володя высыпал на стол содержимое дамской сумочки и сразу же обнаружил маленький пузырек.

«Яд? А заколка — запасной вариант», — предположил Гусев.

Володя неторопливо разделся и прошел в ванную комнату. Мари-Клер сидела в ванне к нему спиной, она обернулась на звуки шагов, сняла правую руку с борта ванны и вынула заколку, распустив волосы по слишком худым плечам. Володя взял полотенце и подал его женщине.

— Положи заколку на полочку и завяжи волосы, чтобы не намочить.

Как только Мари-Клер начала укладывать волосы в полотенце, Гусев забрал заколку.

— Очень-очень интересно. Я заберу. На время. Не возражаешь?

Володя вышел, положил заколку на стол рядом с пузырьком, вернулся к Мари-Клер и смело залез в ванну. Женщина вздрогнула от страха. Гусев начал ласкать Мари-Клер, находя странное удовольствие в ужасной для партнерши ситуации. У Володи хватило «совести» затащить Мари-Клер на кровать и продолжить свои игры там. Когда долгие прелюдии были завершены, и дело дошло до секса, то выяснился крайне неприятный момент — женщина была абсолютно «сухая».

«Так не бывает», — подумал Гусев.

Мари-Клер отползла в сторону и сжалась в комок.

— Вы убьете меня сейчас?

— Нет. Сначала я хочу услышать, кто дал тебе это задание, где эти люди и почему ты на это пошла.

— Они похитили мою младшую сестру. Кто эти люди я не знаю. Могу показать дом, куда мне нужно вернуться за сестрой, после вашего убийства.

— Думаю, там уже никого нет. Хотя, возможно они оставили человека для твоей ликвидации, на всякий случай. Одевайся, я позову охрану, ты покажешь, а она проверит этот дом.

Гусев набросил на себя длиннополый халат и выглянул в коридор.

— Позови Клячкина, — шепотом попросил Володя охранника.

Сергей отдыхал в соседней комнате.

— Как секс со стриптизершей?

— Никак. Надеялся на экзотику, девочка-убийца пришла на свое первое дело. А тут полный облом. Я думал, будет взрыв эмоций в ожидании смерти. Но она попросту отключилась, ушла из реальности.

— Володя, у тебя с головой всё в порядке?

— Проехали. Займись делом. Мари-Клер покажет дом, где её обещали ждать. Думаю, это — пустышка. Но надо проверить, тут такие промахи совершают… дилетанты. И никаких сантиментов.

— Не дождутся.

— У тебя балаклава есть? Не нужно, чтобы танцовщица тебя видела.

* * *

Выявить наружку для Клячкина и его команды — это элементарная задача. Даже парижская оживленность улиц ей не мешала. Полчаса на выявление слежки и сорок минут на их ликвидацию. Всего двенадцать человек. Мари-Клер поневоле видела часть убийств и ужасалась жестокости «охранников Гусева». Выстрелы звучали глухо, почти неслышно в городском шуме, полном щелчков кнута и стука колес. Женщина внимательно рассмотрела «револьвер», сидящего напротив охранника. На дуло револьвера был надет странный, чужеродный набалдашник, явно отличный по цвету.

— «Прогулка по городу» завершена, — сообщил охранник, — мы не доедем до дома метров сто. Их пройдем пешком. Ты пойдешь, как бы, одна, но я постоянно буду рядом. Незаметно, но рядом. Эти сто метров крайне опасны. Демонстрируй свой страх открыто, но не переиграй. Поняла?

— Да! Мне нужно в туалет.

— Потерпи десять минут. При первом же выстреле — падай.

— Я помню!

* * *

Мари-Клер будто бы физически чувствовала внимание охранника, и это помогало ей переставлять непослушные ноги. Затем, по лицу полоснул злой взгляд, ноги заплелись, женщина упала, и тут же прогремел выстрел, а вокруг закрутилась карусель ужаса. Внезапно стало темно.

Знакомые "призраки-охранники" беззвучно пробегали рядом и пахли оружейной смазкой, а еще наглостью и силой. На втором этаже дома, где вроде бы было пусто, мелькнул свет.

«Стараются не мелькать у окон», — подумал Сергей.

Клячкин поднялся на второй этаж вслед за боевиками. Двери комнат были распахнуты настежь. Тот свет, что мелькнул, был отблеск заката. Сейчас он заливал комнату, выходившую на запад, в багровые тона из фильмов ужасов.