Я- Осень

Пули с каждым годом летят всё дальше и дальше. Много кто думает над длиной стволов, конструкцией замков и составами порохов.

Сотни и тысячи глаз следят за Старой дорогой. Показываются первые всадники.

Набухает, словно чудовищный нарыв. Их всё больше становится. Вспучивается масса людей и коней. Не идут дальше.

Что там у них? Может, между собой передрались? Было бы хорошо...

Знамёна. Они их в руках носят. Одни похожи на наши. Другие...

— Знамёна с поперечными перекладинами видишь?

— Да. Тех, кто вблизи них бить в первую очередь.

Мне это нравится всё меньше и меньше. Похоже, главный удар придётся по нам, а не по центру. Ничего! Здесь тоже есть, чем их встретить.

Мощная у меня подзорная труба. Хорошо всё видно. Вон, разряженные какие! Так бы и влупила!

Жаль, пока не достать...

Громыхнуло!

Что за!?

Из разноцветной туши внизу словно кусок с мясом и кровью рвануло. Чем это их? Да на таком расстоянии? Взрыва сильнее я ещё не видела. В воздухе, кажется, кувыркался конь. Или его половина. Ещё много чего по сторонам разлетелось. 'Дракона' краном заряжают. Вручную ни заряд, ни бомбу или ядро не поднять.

Чуть не рассмеялась. Аренкерт перетащил-таки на свой участок обороны осадного 'Старого дракона'. Говорят, самую дальнобойную, и одну из самых тяжёлых пушек работы Госпожи.

Насчёт дальности выстрела, вижу, не зря говорят. Только вот вряд ли зверюга ещё рыкнет сегодня. Перезаряжать 'Дракона' тоже не быстро.

Но они этого не знают. Ощутимо пятятся.

Чем же генерал бомбу снарядил? Раз уж сама Госпожа говорит, на тему взрывов он давным-давно сожрал всех собак в окрестностях.

От Анид случайно узнал оскорбительное местное слово в наш адрес — 'собакоеды'. Она бы не сказала, но разговорились с ней, вот и проболталась. И сразу же испугалась, поняв, что ляпнула. Думала, прибью. Вот глупенькая!

Да я и не оскорбилась. Собак я ела, и не раз. Съедобных пород в окрестностях столицы немало, да и в замке их держат. Надо будет и Анид как-нибудь псинки подсунуть. И подсуну. Если жива сегодня останусь.

Анид рядом стоит. По сторонам озирается осторожно. Внимания никто не обращает. В доспехах смотрится совсем как змейка. Ружьё держит правильно. Если бы ещё глаз при выстреле не закрывала, совсем хорошо было.

Всё-таки, их слишком много.

Дымные хвосты ракет чертят небо. Несутся с воем вперёд.

Вижу, как пугаются лошади, как сбрасывают всадников. Большинство всё же удерживает лошадей. Хотя, ракеты и посшибали кое-кого. Немногих, к сожалению.

— Что так резво попёрли?

Смеюсь. Косятся как-то подозрительно.

— Даже они до трёх считать умеют.

— Причём тут это?

— Им попы новую дурь внушили — наше оружие от врага рода человеческого, колдовское, и просто так из него стрелять нельзя, надо в день трижды пальнуть в изображение их божка казнённого. Три выстрела будут смертельны, а от остальных святая молитва спасёт.

Смотрят не понимая, шучу я или нет. Настолько шуток от меня не ждут.

— Готовьсь!

— Целься! — хотя всё в дыму, и мало что видно.

— Первый пали! Второй! Третий!

Снова всадники у заграждений. Рубят. Пытаются сломать.

— Беглым!

Раз из пистолета, два из второго! Тут уже и эти пули смертельно опасны. Выстрелы по-одному, по два. Туши в золоте и бархате, со всеми этими святынями на шлемах или в задах одна за одной застывают. Зрение не подводит, вижу, как пули пронзают броню.

Каждый отряд атакует сам по себе. Такой массой кавалерии даже с нашей выучкой и дисциплиной было бы сложно управлять. В храбрости им не откажешь. При таких потерях атаковать вновь. Интересно, сам храат где? При всём, что про него слышала, в трусости не обвинял никто. Жив, или где-то там валяется?

Самые храбрые, да буйные сейчас гибнут. Храаты разных рангов. Такие кичливые и наглые совсем недавно.

— Расступись!

Пушкари перезарядили многостволку и выкатывают.

У нас почти затишье. Новые отряды решили попробовать на прочность центр. Вал тел перед нашими рядами их не смущают.

Ещё отряд появляется. Так! Эти снова пойдут на нас.

Надо же, одному повезло. Вертится волчком, отбиваясь от пик. Несколько перерубил. Сам в полной нашей работы броне, конь тоже. Герб Меча. По ногам же...

Лови! За Анид и прочих тебе. Бью в голову. Не убью, так оглушу. Чуть из седла не вылетел. Показалось, или красным из-под шлема брызнуло. Не важно уже. Кто-то догадался ударить коня по ногам. Валится с диким ржаньем.

— Добить! Голову на пику и поднимите повыше!

Над рядами уже порядком подобных 'украшений'.

— Кто это?

Усмехаюсь.

— По нашему — кто-то вроде офицера охранных сотен Верховного.

— Может, и он там. За его голову...

— Не хуже тебя знаю сколько. Кстати, если этот из известных Верховному храатов за него тоже награда полагается.

— И сколько?

— Там список на тысячу семьсот пятьдесят два человека. Начиная от десяти золотом за самого мелкого, и заканчивая сам знаешь какой... Так! Вон того — добить!

Показываю, одновременно выхватывая второй пистолет.

Точно! Вскочил. Побежал. Не на нас. Я выстрелить не успеваю. Пули сбивают с ног. Двое с боевыми молотами бегут проверять. Был без шлема. Теперь всё. Голову размозжили. По линии добивают ещё нескольких.

— Все в строй.

Уцелело больше, чем сначала показалось. Решают, пытаться ещё, или не стоит.

Так! А это кто выехал? Судя по облачению, не воин, а святоша. Потрясает крестом, показывая на нас.

— Этого сшибёте — голову не забудьте! У Верховного список на три тысячи пятьсот десять попов есть. Если он оттуда... А даже если нет — за голову любого священника — пять 'ведьм'.

Молятся они так что ль? Точно, затянув какую-то песню снова идут на нас.

На что рассчитываете? Вас уже намного меньше, чем было, а нас — столько же.

Песня смолкает под грохотом залпов.

До пик не добрался никто.

Перезарядила один раз. Стрелять не пришлось.

Одно удовольствие смотреть на дураков, бессмысленными атаками убивающих собственное государство.

Я на смотре Верховного не видела столько людей в богатых доспехах, сколько их сейчас на этом склоне валяется. И, похоже, ещё прибавятся скоро.

На это раз толпятся куда дальше. Святоши не видно. Гремит на левом фланге.

— Вон там знаменосец упал. Знамя принесите.

Герб вроде Меча, но слегка изменённый. Родича его какого уложили?

— Посыльный!

— Здесь! — доносится из первого ряда.

— Скачи к Верховному. Свези это.

— Передать что надо?

— Ничего. Она все их гербы знает. Сама что скажет, если нужным посчитает.

Убегает. Сотник усмехается, оглядывая мертвецов.

— Мы тут даже примерно набили по годовому жалованию на каждого.

— Зверя убить сперва надо, а шкуру после делить.

— Знаете, это как волк на копье. Зубы скалит, древко грызёт, хотя на деле мёртв уже.

— Они ещё не все мертвы.

— Это ненадолго.

— Не возражаете, я вон с того доспехи себе заберу?

— Я такие не ношу, да и подгонять под меня долго бы пришлось.

Смеётся.

— Тогда за строй оттащу.

Пожимаю плечами. Бой уже выигран. 'Отбоя' только не трубили.

Сотник вернулся.

— Самый удачный поход за мою жизнь. И это не считая того, что в городе получим.

— Голову свою надо сберечь сперва.

— Одного понять не могу, вы же очень молодая, но совсем не весёлая.

Азарт боевой не прошёл у него? Поприставать решил, решив, что на взводе я буду сговорчивее? Тем более, продолжающийся день, вечер, а затем и ночь точно будут весёлыми. Убитых у нас почти нет, раненых мало. Верховный ещё перед боем сказала, что с их мертвецами сделаем.

Большие костры завтра сложим. Так, чтобы со стен хорошо видно было. И сожжём. По их вере, мертвых сжигать нельзя. Ещё и голов через стену закинем. Вон их сколько вокруг.

До чего-то стали додумываться. Отряды теперь пытаются построится, даже что-то вроде нашего 'Великого Змея' подняли. Явно собираются попробовать центр на прочность. Угу. Вперёд и с песней. Есть новая единица расчёта в военном деле. Число орудий на единицу длины строя. На нашем фланге — примерно два на сто шагов. В центре — пять — шесть. И 'Великий Змей' нагло над бывшим храмом развивается. Далеко видно!

Мы тут уже перед строем считай, вал из людей и коней соорудили. Орудийным огнём выбито процентов пятьдесят. Сколько ружейным, а сколько лучниками — судить не возьмусь, те кто поближе лежат стрелами утыканы не хуже, чем ёжики иголками.

Через трубу осматриваю позиции центра. Точнее, то, что пред ними. Мертвецов там там теперь предостаточно. Пореже, чем на нашем фланге. Но нас уже пять раз атаковали, а их один. Исходя из того, что у них протяжённость фронта куда больше, да и шли на них более организованно, набито ими побольше, чем нами. Теперь что, левый фланг на прочность попробуют? Там пока только тяжёлые пушки и стреляли.

Снова перестраиваются у большого знамени. Уцелевшие при атаке. Вновь подошедшие... Да кончаться они когда-нибудь в этом лесу? Что там этих уродов бабы по пять рожали, раз их столько? У нас же дров не хватит, вас всех потом жечь.

Кажется, уяснили дальность стрельбы наших орудий. Вот только помешанность Эрескерта на стрельбе даже у нас ясна далеко не всем.

Вблизи знамени поднимается столб разрыва тяжелой бомбы. Не хуже, чем в самом начале. Второй. Третий. Знамя падает. Четвёртый.

Он всё-таки успел перезарядить всех 'Драконов'. Я видела его расчёты, и понимаю, почему он думал над лафетами, позволяющими стрелять под большим углом к горизонту. Если учесть, над формой снарядов и составами порохов генерал думал тоже...

— Да она с двуустами пушками управляется как ты с одним пистолетом!

— Самая тупая атака, что мне доводилось видеть. Они наших хоть зацепили кого?

— Дым, но мне показалось, были разрывы орудий.

— Даже если и так. Отдать десяток пехотинцев за тысячу кавалеристов... Похоже, я в сказку попал.

— Нет, не попал. Ты же их потом и на костёр потащишь.

— Дым! Во там! Над лесом! Видите?

Всё рукой тычет, хотя я и рассмотрела уже.

— Что там может быть?

Хохочу. Смеюсь, ржу дико, словно безумная. Согнулась. Ещё немного и по земле бы кататься начала.

— Что с вами, командир?

Чуть разогнувшись тычу пальцем в сторону дыма.

— Там их лагерь. Он горит. Кажется, я догадалась, где начальник конницы.

Обалдело уставился на меня. Рот разинут, глаза выпучены. Оглох от пальбы что ли? Потом в затуманенном взгляде словно искра загорается. Доходит.

Как заржёт. Так по спине треснул, что чуть не повалилась.

Анид удивлённо глазками хлоп-хлоп на закопчённом личике. Шепчет.

— Мы, что сражение выиграли? Победили? — первая, кто вещь своим именем назвал. Победа!

Младшая Линки. Что за плащ цветной такой? Приглядевшись, понимаю, знамя на плечи накинуто. Ещё одно, узкое с тремя длинными концами по земле за ней волочится. Знамя пурпурное с золотым диском солнца и летящими языками огня. Да это же 'Пламя!' Главный боевой стяг местного императора и одна из главных святынь, раньше хранившаяся в главном соборе пока ещё не взятого города.

— Вот! — высоко поднимает — Знаете, что это такое?

Судя по восторженным крикам, не одна я тут такая умная. Значит, 'Пламя' пало... И взято в лагере. Змея огонь сожрала и не подавилась. Всеядная зверушка!

Что-то опять вспомнилось из главного поэта этого похода — Рэндэрда. 'И видят нас от дыма злых и серых'. Дым вот только рассеялся почти весь, а со злостью и серостью — порядок полный. Зеркальце далеко, но остальных-то я вижу.

Вот Линки чистенькая... Чего я злюсь-то? Знаю же, от боя она в жизни прятаться не будет, тем более, рядом со своим отцом.

Угу. Да я ей просто завидую самой чернейшей завистью. Незаконнорожденных вокруг полным-полно... Да помню я, она теперь полноправная, да и я тоже в каком-то смысле, вот только многолетнюю привычку так легко не изживёшь, про отношение за стенами Замка вообще молчу.

Только все теперь видят — бастард начальника конницы захватила стяг. Почти уверена — знамя на плечи ей отец набросил, он же и велел стяг везти. О будущем доченьки думает время от времени. Как бы стяг этот ей теперь на герб не попал.

Коня на дыбы подняла. Красуется. Знает не хуже меня — в руке символ не просто победы, а полного разгрома вражеской армии. Да что там разгрома, выше бери, символ краха государства.

Сейчас поскачет вдоль рядов к алому стягу с гремучей змеёй. К Госпоже. А я здесь останусь. Не пальнул бы кто по ней сдуру. И не заметить флаг за спиной могут. Бой время такое... С прошлой войны, бывает, стрелы шальные долетают.

Линки знамя к ногам швырнёт. Да уж, сильнее этого жеста только притащить императора местного, храата всея мира, или как там ещё этот сын свинячий обзывается. Причём, императора можно тащить хоть тушей, хоть вообще по частям, только доказывать придётся принадлежность.

Пойти чтоль отрезать пару... или, лучше с десяток, голов с бородёнками покучерявее? Да сдать командующему нашим флангом Аренкерту под расписку. Его ведь не просто так 'лисом бесхвостым' ещё недавно звали. Просто выгодно будет в списках награждённых порученцев Верховного отметить. Их, правда, и без меня немало.

Но сомнительно, что он меня на совещаниях у Верховного не запомнил. Война-то, может, и кончиться. Грызня вблизи первого лица государстве — никогда.

Линки со мной глазами встречается.

Кисло ухмыльнувшись, салютую поднятым пистолетом. Так и держала в руке с последней атаки.

У Кэрри улыбка до ушей. Швырнув 'пламя' как палку, спрыгивает с коня. Смеясь и плача, визжит.

— Осень! И-и-и!!!

Бросается на шею. Блин! Да она же выше меня, да в полной броне. Как-то умудряюсь не упасть. Она ещё целоваться лезет. Дура! Хотя, пусть. От меня не убудет. Это я веселиться не умею.

В глаза смотрит и говорит.

— Ты грязная. И плачешь.

Вытаскивает откуда-то шелковый платочек и начинает мне щёку вытирать. Только гарь ведь размажет.

— Мне так здорово никогда не было! Такой счастливый день. Ты чего не радуешься?

'Того, что устала' — не сказала.

— Ты пьяная?

— Что? Нет. А, да, наверное!

— Принцесса, может подарите поцелуй герою битвы? — смеётся пятисотенный.

Линки весело глянула. И поцеловала. Я чуть не ругнулась. Динка про неё шутит: 'Броня тяжёлая, а поведение — лёгкое'. Казначей сквозь зубы шипит: 'Генерал, — так она брата зовёт только когда сильно злиться, — ваши старшие дочери излишне ветрены'. Верховный многозначительно замечает, знает много способов предотвращения беременностей, а так же умеет безопасно прерывать их на любом сроке.

Ветрена Линки, с этим не поспоришь. Мне опять завидно. Говорят, характер тяжёлый. Завидую яркости и лёгкости Динкиных сестёр. Почему этого совсем нет у меня? Мне ведь немного и надо... И взять негде. Либо есть, либо нет.

Только сейчас догадалась наконец сунуть пистолет в кобуру.

На щиты подняли. Обеих. За руки держаться. Госпожа 'Пламенем' потрясает. Ор стоит. В воздух палят.