Лютенцы не обратили внимания, что на "Чёрной лилии" не видно людей, решив, что команда затаилась, опасаясь картечи атакующих. Два лютецких линкора, подойдя к альбионскому со стороны скул, вцепились в него абордажными крючьями. Ещё два намеревались подойти с бортов, чтоб обеспечить подавляющее превосходство над абордажной командой противника. Они выжидали, намереваясь избегнуть бортового залпа, когда на альбионском линкоре завяжется бой, канонирам у пушек будет не до стрельбы. Другие лютецкие корабли тоже довольно близко подошли, ожидая того же, но они не собирались ввязываться в абордажную схватку, а намеревались обойти "Чёрную лилию" и напасть на замешкавшихся альбионцев, только закончивших забирать людей со шлюпок. Удивление лютецких абордажников было велико, когда они не встретили сопротивления, на корабле вообще не было людей, паруса, как и руль, были закреплены и корабль шёл сам по себе. Только одинокая маленькая фигурка стояла в центре палубы, она уж никак не могла оказать сопротивление атлетически сложенным мужчинам, да и оружия у девушки не было (длинные волосы и миловидное лицо, без усов и бороды, свидетельствовало, что это девушка, хоть она и была в альбионском мундире). Девушка улыбнулась и щёлкнула пальцами:
— Пора!
Корабль утонул в ревущем пламени. Взрыв был такой, словно не корабль взлетел на воздух, а проснулся вулкан. Длинные языки пламени ударили по лютецким кораблям, безошибочно находя их крюйт-камеры. Взрывались даже те корабли, что были на значительном удалении от "Чёрной лилии". Установленные бочки с порохом не смогли бы дать такого эффекта, но на это никто не обратил внимания, решив, что так и надо — командор сумела безошибочно расставить заряды.
— Она была гениальным флотоводцем, — произнёс капитан одного из корветов, принимавших людей со взорвавшегося линкора, — она была просто гением! Так взорвать корабль! Так рассчитать установку зарядов!..
— Она была прекрасной девушкой! — произнёс сквозь катящиеся слёзы Глайстрон и, уже не сдерживая рыданий, смог только выговорить: — Таиса! Зачем?
Грохот и огонь взрывов заняли внимание людей, и никто не заметил, как в небо из самого центра взрыва устремилась большая пепельная тень.
Королева Изабэль в окружении своих фрейлин сидела на скамеечке и слушала тягучую карберийскую музыку. Не только слушала, а ещё и смотрела на танцующих Лейлу и Зару. Девушки были уроженками Фахдараба, и такие танцы не были для них чем-то чуждым. Надо сказать, что девушки, специально одетые как наложницы гарема, очень красиво танцевали. Внезапно распахнулась дверь, и в комнату вошёл, почти вбежал, Георг Восьмой, музыка смолкла, и девушки, прикрываясь большими платками, отступили в сторону. Король посмотрел на Изабэль и произнёс:
— Дорогая, пришло известие... Погибла Таиса Ланик. Погибла как герой, её подвиг войдёт...
Король хотел ещё что-то сказать, соответствующее подобному случаю, но его уже не слушали. Королева, её старшая фрейлина графиня де Иларо, леди Ронкс, да и все остальные плакали навзрыд. Король опустил голову и вышел.
Лео Франо сидел напротив своей жены, что-то вышивающей и вежливо кивал, слушая Иззекая Аткинса, тот рассказывал последние новости Артарики, постоянно намекая, что пора бравому капитану выходить в отставку и заняться ведением хозяйства. Потому как наследнику Аткинсов и Франо надо передать не только фамильный замок в Альбионе, а ещё и крепко налаженное дело в Артарике. Ему, Иззекая, скоро будет тяжело вести все дела, а поскольку у него только одна дочь, то пора вникать в дела её мужу. Наследник лежал тут же в колыбельке, под присмотром умильно на него смотрящих: бабушки — Аткинс и дедушки — Франо. Эскадра адмирала Франо находилась в гавани Бонтона, отец и сын решили воспользоваться оказией и посетить поместье Аткинсов. Вошедший слуга прервал выступление Иззекая и что-то ему сказал, тот повернулся к адмиралу:
— К вам курьер.
Адмирал Франо вышел и вернулся с пакетом, распечатал его и быстро пробежал глазами текст, после чего, став хмурым, произнёс:
— В бою у острова Тэлингер погибла командор Таиса Ланик, погибла как герой, превратив свой флагманский корабль в брандер и направив его в порядки лютецкого флота. В результате чего лютенцы разгромлены полностью. Тут нет подробностей, что и как там произошло, думаю, в Бонтоне нас ждёт более подробный отчёт. Хотя я не понимаю, как можно одним брандером разгромит целую эскадру...
— Отец, ты мало знал Таису, она способна на очень мног... — начал Лео и отвернулся чтоб скрыть слёзы.
— Это невозможно! Она не может умереть! — произнесла Анжела. — Не может!
— Я понимаю ваше горе, — произнёс адмирал Франо и, показав пакет, покачал головой: — Но сведения точные.
— Не верю, — упрямо сказала Анжела.
Проснувшись утром, Лео обнаружил свою жену, стоящей у окна, Анжела чему-то улыбалась, что никак не вязалось с печальными известиями, полученными вчера. Обернувшись, Анжела требовательно сказала своему мужу:
— Лео, нам надо ехать в Хунду! Помнишь того зверя-богиню, о котором ты мне рассказывал? Тот пепельный дракон, которому поклонялся твой прежний капитан? Ну, помнишь?
Капитан Франо кивнул, отметив про себя, что его жена назвала зверя-богиню драконом. Где-то он слышал это слово, но Анжела вряд ли, тем не менее она назвала пепельного зверя именно так. Меж тем леди Франо продолжила:
— Нам надо в Хунду! В Сикрашат! Там есть храм той богини, нам туда и надо к Сиште!
Это заявление жены ещё больше удивило Лео, а Анжела пояснила:
— У нас будет ребёнок, девочка, она сказала, что девочка тоже будет одарённой, и инициировать её и правильно обучить можно будет только там, у меня самой не получится.
— Кто она? — шепотом спросил Франо, подозревая, что от горя у его жены началось помешательство. Ответ его удивил:
— Тайша, она сегодня ночью была здесь и дала мне вот это.
Анжела повернулась и показала Лео цветок без каких-либо признаков увядания, словно его только что сорвали. Лео помнил этот цветок — такие белые цветы росли только в одном месте — в горах Сикравашти.
Агила Ланик сидела в кабинете директрисы зеристчестэрского института благородных девиц, они обсуждали текущие дела, ведь Агила входила в попечительский совет, а с недавнего времени её добровольный взнос в казну института был самым большим. В местное отделение банка "Рошар и партнёры" племянницей на её имя была переведена крупная сумма, неслыханная по местным меркам. Значительную часть этой суммы скромная женщина, не имеющая своих детей, пожертвовала на благотворительные цели.
В дверь постучали, и, получив разрешение войти, появился почтмейстер, решивший лично доставить толстые пакеты почтенной леди Ланик. О чём и сообщил, тщательно выговаривая такое значительное слово как "корреспонденция":
— Вам, уважаемая Агила, корреспонденция из столицы! Вот, решил лично доставить, уж очень пакеты важные, два из адмиралтейства, третий из банка, а четвёртый от самой королевы!
Агила Ланик, не спеша, осознавая значимость момента, такую корреспонденцию мало кто в Зеристчестэре получает, вскрыла первый пакет из адмиралтейства и начала читать. По мере чтения руки у женщины задрожали, на глаза навернулись слёзы, а губы начали шептать:
— Таиса, девочка, как же так?..
Выпавшее письмо подняла директриса и прочитала:
— Командор Таиса Ланик погибла, выполняя свой долг. Имя её занесено на доску славы адмиралтейства.
Удивлённая директриса спросила:
— Как? Она же уехала как лучшая воспитанница поступать в столичный институт?
— Я вам не говорила, — тихо произнесла Агила, — она не стала туда поступать, а поступила в Морскую академию... Томас хотел сына, его рассказы о далёких морях, о странствиях... — не выдержав, женщина снова заплакала. Директриса, попросив разрешения, достала из пакета второе письмо и начала его читать, по мере чтения её глаза стали большими и круглыми, она с удивлением произнесла:
— Письмо от королевы! Она выражает вам свои соболезнования, тут написано, что Таиса была её близкой подругой. А вот ещё одно письмо, самое толстое тоже из адмиралтейства, здесь... О-о-о! Подумать только, какие подвиги совершила ваша девочка!
Затем, тоже получив разрешение, директриса вскрыла письмо из банка и её без того круглые глаза стали как тарелки. Агила Ланик вступала в наследство, отписанное ей Таисой, женщина, продолжая плакать, сказала:
— Зачем мне столько, девочка уже обеспечила мою старость. У меня никого нет, зачем же мне деньги? Я хочу передать их в зеристчестэрский институт благородных девиц, с тем чтоб тут открыли школу, где будут обучать и простых девочек сироток. Хорошим манерам, умению шить и готовить — всему тому, что должна знать и уметь каждая женщина. Обучать бесплатно, а бедным и талантливым — платить стипендию.
Директриса в знак согласия склонила голову и предложила:
— Я думаю, что наш институт и школа при нём должны носит имя Таисы Ланик, это самое малое чем мы можем вас отблагодарить, леди Ланик.
— Не меня, — ответила Агила и сквозь слёзы добавила: — Не меня, нашу бедную девочку.
В холл небольшой, но уютной гостиницы вошла заплаканная девушка, с двумя детьми, она заплакала ещё больше, увидев грустную, но сдерживающую слёзы женщину за стойкой.
— Поли, — сказала женщина, — ты знаешь уже.
— Да, — ответила та, — мы с мужем были в имении, получив эту весть, бросили всё, собрали детей и приехали. Джейк поехал в парламент, а я сюда.
— Поли, ваши комнаты...
— Нет, Гретта, я не могу туда, там всё напоминает о ней...
— Хорошо, Поли, я поселю вас с Джейком в других комнатах, надеюсь, вам с детьми не будет тесно? — спросила хозяйка гостиницы.
— Нет, Гретта, не будет. Вы же знаете, нам приятно у вас останавливаться.
— Здравствуйте, Гретта, — поздоровался входящий герцог Лоренс, хозяйка ответила:
— Здравствуй, Джейк, надолго к нам?
— Нет, заседание парламента... Некоторые моменты, требующие моего присутствия... И домой. Вот, возьмите... — Лоренс протянул Гретте толстый пакет, та спросила:
— Что это?
— Векселя, Таиса просила в случае чего передать их вам, будет на что расширить гостиницу и сделать при ней пансионат для гардемаринов, как в добрые старые времена, — грустно сказал герцог Лоренс.
Зал фехтовальной академии в этот раз не был полон как обычно, это время было исключительно для знатных клиентов. Иглан Солсбэр внимательно слушал мастера Таруцио, а его противник в этом учебном бою и закадычный друг Крамви Гаронс не менее внимательно слушал мастера Годвина, совладельца фехтовальной академии. Неожиданно всех отвлёк один из преподавателей, мастер Гастон. Запыхавшийся молодой, но уже солидный человек подал Таруцио пакет и выпалил скороговоркой:
— Мастер, срочно!.. Это из банка "Рошар и партнёры"! Принёс посыльной, сказал очень срочно, но при этом ответа не надо!
— Странно, срок по выплатам ещё не наступил. А они уже прислали... Только вот не знаю что, это же не может быть напоминанием, рано ещё.
Мастер вскрыл пакет и начал читать, руки у него задрожали, и из пакета посыпались какие-то бумаги. Годвин удивлённо воскликнул:
— Это же наши долговые расписки! Закладные под те деньги, что мы брали как ссуду, чтоб купить этот зал и всё необходимое для... Что произошло, Алехандро? Откуда у банкиров такой приступ щедрости?
— Ты помнишь того юношу, что посоветовал нам объединиться и создать фехтовальную академию?
— Ещё бы! Кажется, его зовут Талиас?
— Таиса, юноша оказался девушкой. Но тем не менее она стала морским офицером и получила звание командора. Командовала отрядом кораблей. Перед отплытием она забегала сюда, тебя тогда не было. Мы поговорили, и я рассказал о наших трудностях. Таиса обещала помочь. Она погибла, погибла как герой!
— Здесь не только наши расписки, здесь векселя на предъявителя на сумму... — Годвин присвистнул, а Таруцио прошептал:
— Бедная девочка.
Большой кабинет лорда Уайльдера, канцлера королевства, был ярко освещён многочисленными свечами. Присутствующие смотрели на адмирала Пальмэрстоуна, первого лорда адмиралтейства. Тот опустил глаза, а новый министр иностранных дел и колоний, лорд Харни Солсбэр, подвёл итог сказанного ранее:
— Таким образом, адмирал Претти проявил преступную халатность и некомпетентность, его непродуманные действия чуть не привели к потере Халинара на востоке Южного континента и могли закончиться захватом Тэлингерских островов, на западе. Только действия командора Ланик позволили этого избежать! Но какой ценой! Она погибла, героически погибла, исправляя ваши ошибки, адмирал! Да, да, в том числе и ваши! Она захватила Уганабад, и только недостаток ресурсов, ею затребованных и по какой-то неизвестной причине вами не выделенных, не позволили ей там закрепиться! Можно сказать — вы украли у неё победу и не только у неё, у королевства! А теперь, исправляя ошибки вашего протеже, она погибла! Геройски погибла, ныне её портреты украшают адмиралтейство и зал славы морской академии, но... Мы потеряли из-за ваших амбиций выдающегося флотоводца!
— Имя командора Ланик вписано золотыми буквами... — быстро вставил лорд Пальмэрстоун, Солсбэр покачал головой:
— Этого мало, очень мало. Недавние события показали, что эскадры, пребывающие в колониальных водах, следует переподчинить министерству иностранных дел и колоний!
— Я думаю, что это всё-таки лишнее, — подал голос лорд Уайльдер, — надеюсь, что с новым первым лордом адмиралтейства у вас подобных проблем не будет.
При этих словах канцлер посмотрел на сидящего немного в стороне адмирала Вудберри. Тот удивлённо округлил глаза, с самого начала начальник морской академии не понимал, зачем его пригласили на столь представительное собрание. А канцлер продолжил развивать свою мысль:
— Да, да, мой друг. Вам придётся принять эту ношу. Надеюсь, кандидатуры командиров колониальных эскадр вы будете согласовывать с министром иностранных дел и колоний. Во избежание подобных трагических недоразумений.
Лорд Солсбэр недовольно поджал губы, но возражать не стал.
— Что скажете по поводу служебного расследования, мой друг? — спросил канцлер у лорда Галарикса, тот удручённо развёл руками:
— Провести расследование не представляется возможным ввиду отсутствия основного фигуранта...
— Я хочу заявить, что действия лорда Галарикса недопустимы! — попытался ерепениться лорд Пальмэрстоун. — Арестовывать заслуженного адмирала можно только по приказу короля!
— У меня был такой приказ, — спокойно ответил лорд Галарикс, — но я не арестовывал Претти, только пригласил на беседу.
— И каковы результаты? — поинтересовался лорд Уайльдер, министр безопасности и начальник служб с нею связанных удручённо развёл руками:
— Никаких, адмирал Претти скоропостижно застрелился, не приходя в сознание.
— Как?! Как он мог застрелиться?! — закричал Пальмэрстоун. — Вы арестовали его, когда он ехал на приём к королю, а к парадному мундиру полагается только кортик!
— Вот из кортика и застрелился, — невозмутимо пояснил Галарикс и как-то зловеще добавил, — вам бы я посоветовал сделать тоже самое, иначе, помогут.
