Неприкаянный

Борис Мишарин

Мечты и реальность,

Фантастика и бытие.

Неприкаянный

Гаврила проснулся, потянулся сладко в кровати, словно младенец, и встал. Утренние процедуры, завтрак и впереди целый день. Хотя завтрак: одно название — чай с молоком и всё. Кофе на голодный желудок он считал вредным и оказывался прав. Практически не завтракал дома, не обедал и не ужинал. Из продуктов на кухне только чай, молоко пастеризованное со сроком годности в несколько месяцев, сахар, бывали фрукты, типа зеленых яблок, апельсин, мандарин и груш.

Почему именно зеленые яблоки? Он считал их более полезными. Конечно, у врачей меньше мнений, чем у юристов по одной теме. И то данное утверждение спорно. Так, по крайней мере, должно быть. Но оставим тему красных и зеленых яблок о их полезности и витаминности диетологам и примем в качестве аксиомы меньшую аллергенность зеленых. С этим наверняка согласятся все.

Есть ряд мужчин, которым нравится готовить, которые с удовольствием пекут пироги и стряпают торты, но наш герой к таковым не относился.

Гаврила старался не уходить совсем с пустым желудком из дома, поэтому, выпив чай с молоком, он направился в своё любимое кафе "Вечерок", где ему всегда готовили нечто экзотическое. Например, лаваш с яйцом и сыром на сковороде; пышные оладьи на кефире; сырники с бананом и творогом; треугольники из лаваша с ветчинной и сыром; кексики с изюмом ... Готовили блюда, отсутствующие в меню. Кто он такой? Олигарх? Но олигарх вряд ли бы пошел в подобное кафе. Любовник шеф-повара или директора? Нет. Просто иногда человек располагает к себе и к тому же он постоянный посетитель. Весьма несерьёзное объяснение, но факт.

В кафе утром практически никого, только одна девушка, видимо, командировочная заказала овощной салат. Тихое кафе, в котором никогда не было каких-либо эксцессов даже вечером, сегодня выглядело по-другому.

В небольшой зал вломились трое парней. Блуждающим взглядом обнаружили барную стойку и подошли, шатаясь.

— Водки, — произнес один заплетающимся, но командным голосом.

С вечера гуляют, понял Гаврила и ищут приключений.

Бармен, не спрашивая, налил три рюмки самой дешёвой водки. Парни выпили и знаком приказали налить ещё. Бармен сообразил, что после второй они вряд ли смогут передвигаться на двух ногах прямо. Остались ли у них деньги? Но с такими лучше не спорить: что-нибудь поломать могут или разбить.

Парни выпили по второй и заметили девушку, кушающую салат.

— О-о! Смотри кака? вагина сидит, — еле выговорил парень, — п-пялить б-будем?

— Об-б... бязят, — ответил другой и все вместе двинулись к девушке, шатаясь, натыкаясь и сбивая столики по ходу.

Парень попытался облапить девушку, но она инстинктивно отодвинулась в сторону, и он, не удержавшись на ногах, упал, лбом налетев на угол стола. Двое других, чертовски пьяных, сами свалились кулями и уснули замертво.

Трое парней на полу и под головой одного натекает лужица крови...

Гаврила подошел к бармену.

— Ты ситуацию снял на телефон и полиции вполне хватит информации для установления истины. Обо мне не говори, не хочу время терять на допросы. Ты знаешь этих парней?

— Нет, первый раз вижу.

— Тогда скинь мне запись для твоей же безопасности. Поясняю: вдруг у этих парней богатые папики, и они захотят обвинить девушку в убийстве, а тебя в сговоре. Телефон изымут и не было ничего. О-о! — он услышал на телефоне звук поступившего видеофайла, — всё в порядке и лишнего не болтай. Вызывай полицию, скорую и помни — меня здесь не было, а то по кабинетам затаскают.

Скорая прибыла первой, констатировала смерть и уехала. Наряд ППС вызвал оперативно-следственную группу. Бармен и девушка дали показания следователю, умолчав о присутствующем во время падения парня мужчине. Он даже на этой половине зала не присутствовал: зачем лишние детали в деле?

Телефон у бармена временно изъяли. Следователь доложил начальнику отдела, что это не убийство, а несчастный случай, что подтверждается видеозаписью и показаниями свидетелей. Уточнил:

— Я бы оставил материалы у себя на несколько дней: необходимо установить личность погибшего, получить заключение судмедэксперта. Вопросов нет: друзья его в камере отоспятся и озвучат личность погибшего, их тоже опросим.

— Хорошо, Владимир Николаевич, — согласился начальник отдела, — завтра вечером жду решения по материалам расследования.

Майор Волков вышел из кабинета полковника Кононова. Ничего сложного он в данном материале не видел, наверняка будет отказной в связи с отсутствием состава преступления: несчастный случай. Кровь для экспертизы взята у всех троих.

К концу следующего дня Волков вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. В крови у всех троих пять процентов промилле алкоголя. Как они ещё не скончались от такой дозы? Причина смерти: черепно-мозговая травма с переломом лобной кости черепа и повреждением головного мозга. Травма соответствует падению об угол стола. Следователь доложил результат начальнику отдела Кононову.

— Согласен, — кивнул головой полковник, — выноси постановление и материалы в архив. Личность трупа установил? — на автомате спросил Кононов.

— Конечно, — ответил Волков, — это Гендеров и два его собутыльника: Козлов и Овечкин. Но они ничего не помнят, даже как в кафе заходили. Конечно, с такой степенью алкогольного опьянения... как ещё живы остались?

— Козлов и Овечкин, — усмехнулся полковник, — прямо стадо какое-то. Постой, постой: это какой Гендеров? — настороженно спросил полковник.

— Обыкновенный, — непонимающе ответил Волков, — Эдуард Михайлович, проживал...

— Это же сын директора Молокозавода... Ёпрст... Материалы давай и будь на месте.

Полковник выскочил из кабинета первым. До Волкова дошло: Гендеров крупный бизнесмен и у него не только Молокозавод, приносящий миллионы дохода. Начальник побежал прогибаться. Хотя тут всё ясно — чистый несчастный случай.

* * *

Кононов подъехал к усадьбе, но попасть внутрь не мог. Долго звонил в домофон на воротах, мысленно проклиная всех богатых, наконец недовольный голос ответил:

— Чё надо?

— Полковник Кононов, Следственный комитет, я по личному делу к Михаилу Ильичу.

Противный голос ответил через пару минут:

— Звоните завтра в приемную завода.

— У меня неотложный случай, необходима срочная встреча, — настаивал полковник.

— Пошел в жопу, — прозвучал ответ и домофон отключился.

Но Кононов не уходил и через полчаса к металлической калитке вышел охранник, бросил угрожающе:

— Тебе, полкан, морду набить и оформить, как за нападение на частную собственность?

— У Гендерова сын умер...

— Чо-о?

— Чо слышал, передай хозяину.

Пока охранник бегал, Кононов мысленно костерил хозяев жизни и журналистский бред о демократии. Его, наконец-то, впустили и провели прямо в спальню: хозяин усадьбы болел ОРЗ или чем-то подобным, лежал на кровати с температурой. Рядом там колдовал что-то мужчина в белом халате. Поставив укол, он вышел.

— Говори, — произнес Гендеров.

— Сегодня утром ваш сын и два его товарища, Козлов и Овечкин, в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения зашли в кафе. Заставили бармена налить еще, выпили две рюмки и в состоянии не стояния, извините, направились к соседнему столику, где кушала девушка. Ваш сын хотел обнять её, но упал и ударился лбом об угол стола, умер практически сразу. Есть видеозапись произошедшего, — он протянул телефон Гендерову.

Тот долго смотрел, видимо, переваривая увиденное.

— Девка отскочила от сына, поэтому он упал, он умер из-за неё, и она должна сидеть.

— Но, Михаил Ильич, здесь виден явно несчастный случай, — возразил Кононов.

— Мне не интересно, что там тебе видно или не видно. Если к утру девка не сядет, то ты сам упадешь лбом на угол стола. Пошел вон, полкан.

Кононов вышел в ярости и сразу помчался домой к генералу, начальнику областного СК. Хотел сделать как лучше, а получилось, как всегда. Прогнуться у олигарха не получилось, но проблем уже отгрёб.

Заболотный Ефим Степанович выслушал начальника отдела, не перебивая, и ничего сразу не ответил. Он достал две рюмки и плеснул немного коньяка, предложил выпить. Только потом заговорил не спеша.

— Девушку эту, кстати, как её?..

— Милованова Зоя Васильевна, — подсказал Кононов.

— Эту Милованову мы посадить не можем, она не виновна, на видеозаписи это видно чётко. Это первое. Второе — привлечь к ответственности Гендерова старшего за угрозу убийством мы тоже не можем: его слово против твоего. Третье — у Гендерова очень большие связи, в том числе в центральном аппарате. С учетом сказанного, хотелось бы услышать твое мнение, полковник, что ты собираешься делать?

Вот крыса лизоблюдная, подумал Кононов, давит на большие связи, но решил не обострять отношения.

— Честно скажу: не знаю, пришел к вам посоветоваться, — ответил полковник.

— Понятно, — вздохнул генерал, — не простая ситуация, не простая. Наверняка ближе к ночи позвонят из Москвы и дадут указания. Гендеров же им в своей аранжировке доведет ситуацию и виновной окажется Милованова. Толкнула, не рассчитав силы: неосторожное убийство, годика два дадут общего режима. А Гендерову это как раз и надо: Миловановой на зоне лоб расшибут. Ты задержи её пока на сорок восемь часов для её же безопасности, так надежнее будет. А там поглядим, что получится, что Москва потребует или не потребует.

— Но она же не виновна! — возразил полковник.

— Тебя кто заставляет ей обвинение предъявлять или в качестве подозреваемой содержать? Задержи для установления личности. По крайней мере Гендеров её в ИВС не достанет. И держи меня в курсе событий, полковник.

Кононов ушел раздраженным и недовольным. Чувствовал, что дерьмом запахло вовсю. И что делать? Выстоять против генерала и Гендерова у него вряд ли получится. Уйти на пенсию... а ведь мог бы поработать ещё лет десять, возраст позволял.

Утром полковник сразу же вызвал к себе Волкова.

— Я, Владимир Николаевич, в материалах дела не обнаружил ксерокопии паспорта Миловановой...

— Её опрашивали в кафе, паспорт должна принести сегодня как раз, — пояснил Волков.

Он гадал про себя: к кому так быстро умчался его начальник вчера? К генералу или к Гендерову? Но пока ответа не находил.

— Ясно. Есть мнение, что Гендеров старший пожелает сам вершить правосудие. Поэтому девушку лучше закрыть на сорок восемь часов для установления личности. Это в целях её безопасности.

Волков хмыкнул.

— Понятно, руководство приказов незаконных не отдает, но имеет мнение.

— Не зарывайтесь, майор, не зарывайтесь, это в целях безопасности девушки. Мы не можем выставить ей охрану, но жизнь девушки сохраним хоть таким способом.

— В чем я сильно сомневаюсь. Милованову удавят в первую же ночь в камере. Вы не будете чувствовать себя убийцей, полковник? — с сарказмом произнес майор.

— Молчать, — взревел полковник, — я отстраняю вас от этого дела. Пошел вон.

— С удовольствием и надеждой, что этот материал вас сожрет с потрохами и не подавится. Где вы окажетесь, полковник, на улице или на шконке?

Волков быстро выскочил за дверь, чтобы не получить ответа.

Кононов кричал, а потом матерился в захлопнувшуюся дверь. Со временем остыл и пригласил к себе следователя Митрохину. Вере Павловне поручались как раз именно такие дела, и она с удовольствием их исполняла.

Кононов подробно объяснил, что необходимо делать и не преминул намекнуть, что это указание сверху. Капитан Митрохина поняла и вызвала оперативников, поручив им доставить к ней свидетельницу Милованову немедленно. В двух словах рассказала ситуацию:

— Вчера в кафе "Вечерок" обнаружен труп парня. Он, якобы, упал на угол стола и убился, свидетель вот эта самая Милованова. Но есть сомнения и, возможно, именно она толкнула его, то есть вырисовывается состав преступления — неосторожное убийство. Но нам необходимы факты и дамочку необходимо допросить. Дежурный следователь взял только объяснение. Поэтому хочет она или не хочет, но доставить её в Следственный комитет необходимо. Действуйте, парни.

Она не показала оперативникам видеозапись и понятное дело почему. Но фото с этой видеозаписи предъявила.

Капитан Головачев Яков Андреевич, старший оперуполномоченный ОП-7 и старший лейтенант Варламов Юрий Семенович, оперуполномоченный того же отдела вышли из Следственного комитета.

— Что думаешь, Юра? — спросил капитан.

— А чё тут думать — прыгать надо, — ответил тот с издёвкой.

— Не понял...

— Это так, поговорка такая по анекдоту. Горилле повесили банан на веревке, она прыгала, прыгала: достать не может. Увидела на земле палку и сбила банан. Алкашу повесили бутылку, он прыгал, прыгал: достать не может, на палку не глядит. Ему говорят: подумай, а он отвечает, что думать нечего, прыгать надо. Эта Митрохина та ещё мерзость, напрыгаемся мы с ней.

— Согласен, — кивнул головой Головачев, — подлая душонка. Я слышал, что в кафе пьяный вдребезги сыночек олигарха местного самоубился. Теперь наверняка Митрохина прогнуться хочет и стрелочника ищет, ей садить невиновных не впервой.

— И что делать будем?

— Ссориться с Митрохиной себе дороже. Подлая душонка, говнистая. По указанному адресу сходим и больше даже пальцем не шевельнём. Она же нам отдельного поручения не выписала, вот и всё на этом, а слово к делу не пришьёшь, — пояснил Головачев.

— С-сука, — сквозь зубы бросил Варламов, — где Митрохина, там всегда нечисто!

* * *

Гаврила вышел из кафе, но далеко не ушёл, выбрал местечко для наблюдения за "Вечерком". Интуитивно остался: веские причины для наблюдения отсутствовали. Не нравилась ему эта девушка в кафе, не нравилась. Кушала свой салат, а глазами обхватывала весь зал, особенно вход, барную стойку и дверь за ней в подсобные помещения. Такого взгляда у обычных людей не бывает, он концентрировался на местах, откуда может прийти опасность. Взгляд особо тренированных людей и этот взгляд на вошедших парнях не задержался. Понятно: пьянь её не интересовала, а вот на Гаврилу поглядывала постоянно из-под ресниц и успокаивала себя: "Я здесь никогда не бывала прежде, а он пришел первый — слежка исключена".

Нет, ничего противоправного она не сделала: парень сам упал и убился, это факт, он отчетливо видел.

Ждать пришлось долго. Пока приехала скорая и наряд ППС, потом оперативно-следственная группа. Девушка вышла и сразу же поймала такси. Через пару кварталов она вышла и осмотрелась. Ни сзади, ни спереди никакая машина не остановилась. Это её успокоило немного, и она поймала другое такси, коротко бросила: "В аэропорт".

Гаврила тоже был шит не лыком и на слежке не засветился. Но уже отчетливо понимал, что девушка непростая. Она видела в кафе, что бармен снимал происходящее на видео. Чего бы тогда беспокоиться? Она понимала, что возьмут объяснение, запишут данные со слов, и она обязуется приехать в СК с паспортом. А вот этого ей как раз и не хотелось, общение с правоохранителями по любому поводу в её планы не входило. А это могло означать только одно — девушка в розыске или живет по чужим документам.