Неприкаянный

— Зачем? — снова повторила она.

— Затем, что я не насильник, в этом плане можешь успокоиться. Но как ты оказалась в этой фирме сексуальных услуг?

Она выспалась, и мужчина не изнасиловал её, хотя его словам она всё ещё не верила. Слова — это только слова.

— Начальник меня продал, как будуарную шкатулку, — пояснила она кратко.

— Понятно и ты вряд ли станешь мне верить сейчас, но выбора у тебя нет. Если вернешься в фирму, то понятно, что с тобой будет — пропустят хором, покалечат и выкинут. Кощунственно говорить, но лучше бы убили. Хотя не знаю, может, кому-то и лучше жить на помойке с бомжами, не знаю. Я могу увезти тебя к себе домой на полное содержание. В ответ ты не обязана со мной спать, но будешь домработницей. Согласна?

— У меня есть выбор? — хмыкнула она. — Как ты меня отсюда увезёшь?

— На машине, — просто ответил он, — на выходе нас никто не остановит, не бойся.

— Так это твои парни меня держали в подвале? — внезапно ей пришла в голову такая мысль.

— Конечно, — ответил он, — я всегда люблю почесать правой рукой через затылок левое ухо. Пошли.

Они вышли, в коридоре никого, а на ресепшене никто даже не поднял головы. Сидя в машине, она запоминала дорогу, чтобы при удобном случае убежать. Убежать, но куда? Ни кола, ни двора, жить в подвортнях с бомжами? И она понимала, что вонючие бомжи трахнут её скопом при первом же удобном случае и разрешения никто не спросит. Выходит, что лучше всего согласиться на секс с этим мужиком. Он не противный и даже собой ничего, симпатичный парень. Всё лучше, чем в фирме отдаваться толстым кошелькам, от которых станет тошнить.

Коттедж она оценила, совсем не бедный мужичок. На крыльце спросила:

— Почему ты назвал меня Немезидой?

— Я сразу понял, что тебя привели ко мне силой, — ответил он.

— Немезида — крылатая богиня возмездия, насколько я помню, но меня зовут Катя Ремезова.

— Я Гаврила, вот и познакомились. Проходи в дом и выбирай себе комнату по душе, любую. Мы заключим с тобой устный контракт. Ты убираешься в доме, постирать, погладить, купить продукты на рынке или в магазине, приготовить еду. Здесь коттеджный поселок и магазинов нет, поэтому куплю тебе машину, чтобы ты могла ездить в город. Права есть?

— Есть, — ответила Катя, — ты молодой джин, но не понимаю из какой сказки?

— Из современной, называется жизнь обыкновенная, — ответил Гаврила. — Моя задача тебя обуть, одеть, жильё уже предоставлено и заплатить немного за работу. Пятьдесят тысяч в месяц хватит? Если мало, то говори сразу: сколько?

— Я соглашусь, — она немного помолчала, — спать с тобой, если ты не станешь меня подкладывать друзьям или ради нужного бизнеса. В противном случае просто зарежу ночью и всё.

— Я тебя услышал. Сейчас возвращаемся в город за машиной.

В автосалоне он спросил:

— Какая модель нравится, что берем?

— Гаврила, побойся бога, какая модель может нравиться нищей девушке?

— Ну да, согласен, — ответил он, — берем вот эту Тойоту Камри. Это, конечно, не Бентли, но, полагаю, вполне подойдет. И цена подходящая: около двух миллионов.

Они пили кофе, пока заполняли документы, прикручивали госномера и заливали бензин. Принесли ей на подпись, и она ошарашенно посмотрела на Гаврилу:

— Ты оформил машину на меня? Но я не смогу вернуть тебе деньги, у меня их просто нет.

— Дома поговорим. Подписывай и езжай за продуктами, в холодильнике шаром покати. У меня еще дела. Да-а-а, здесь миллион, купи себе ещё что-нибудь из одежды.

Гаврила бросил на стол кошелек и ушел. Он сразу проехал в гостиницу и зашел в бассейн, где в одной из комнат развлекался с молоденькой проституткой Вано Гелашвили — главный сутенер этого города. Бассейн не для общего пользования клиентами гостиницы. Его обычно арендовал какой-нибудь заезжий папик вместе с девочками непростого поведения.

— Знаешь кто я? — спросил Гаврила.

— Конечно, дорогой, конечно! Проходи, гостем будешь. Коньяк, девочки, одна, две три? Хорошие девочки, самый смак. — Он повернулся к путане и прошипел: — Свалила отсюда, быстро.

— Благодарствую, Вано, твоим ребятам несколько дней назад продали Катю Ремезову, один нехороший человек продал. Деньги они могут себе назад вернуть, а сейчас должны отдать мне её паспорт. Только быстро, иначе я наложу на тебя большой штраф. А на них нашлю болезни в виде переломов и прочих болячек. Быстро я сказал, — крикнул Гаврила.

Гелашвили выскочил из комнаты пулей, вернулся через несколько минут и сразу же заявил:

— Девочка точно была, но куда-то исчезла, а паспорт мои ребята не брали.

— Каждая минута, Вано, обойдется тебе в сто тысяч, время пошло, — он глянул на часы.

— Подожди, дорогой, подожди, я еще раз спрошу.

Он выскочил за дверь и вернулся с паспортом. Гаврила глянул на часы:

— Прошло три минуты, — заявил он, — с тебя триста тысяч, радуйся, что не долларов. Сразу отдашь или запускаем таймер?

— Зачем таймер? Сразу отдам.

Он открыл сейф и отсчитал триста тысяч. Гаврила вышел и молча вывихнул троим мужикам руки в плечевом суставе. Они выли от боли, когда появился Вано, их босс. Он ещё добавил им наслаждений, пнув каждого по лицу.

— Суки, вы на кого наехали, суки? Вы должны теперь мне триста тысяч, каждый по триста тысяч, суки.

— Вано, мы не в теме, Вано, объясни.

— Катя Ремезова — это девка Неприкаянного, понятно теперь?!

— Ёпрст, — только и сказали братки.

* * *

Полина Кудрявцева вычислила и задержала шпиона. Всё оказалось верным, как и говорил Гаврила, видеокамера в швабре в виде сучка. Она досрочно получила майора перед этим, но руководство не поскупилось и присвоило ей подполковника. Радостные события и дни летели незаметно. Полина вспомнила о Неприкаянном только через месяц и ей стало немного стыдно. Ведь именно он подсказал ей мысль про уборщика помещений и именно он натолкнул на мысль о швабре с кинокамерой. А она даже не сказала руководству, что это его идея и заслуга. Но ничего, решила Полина, отблагодарю его в постели.

Она приехала к коттеджу, но всегда открытые ворота почему-то оказались запертыми. Он поставил замки, удивилась она? Но на дверях не было даже намека на них.

К воротам подошла девушка. Так вот в чём дело, сразу же озлобилась Полина, девку себе завел. Но и пусть катится ко всем чертям, я ему больше не помощница, решила она.

На обратной дороге Кудрявцеву посетила мысль: а в чём я ему помогла? Помогла разобраться, что он не шпион и не вор. Но любой опер бы вызвал и разобрался гораздо быстрее. Она поняла, что её сейчас давит злость. Злость и ревность, что он завел другую. Но, может быть, это просто домработница? Домработница, усмехнулась она собственным мыслям, ищите дуру, кто же откажется с ним лечь в постель? День-два продержится, а потом сама заползет в койку. Но, может быть, не стоит возвращаться, если ушла? Тогда где взять подобного мужика? И она поняла, что не любит, но в сексе с ним было лучше любого другого, при чем многократно.

Тамара Ленская тоже закрутилась с делами, но всё-таки вспомнила о Гавриле. Она ходила к нему через внутреннюю калитку в заборе между коттеджами. А сейчас пришла и удивилась. Не удивилась, а просто оторопела — калитка исчезла без следов, словно её никогда не было. Но кто же поменял забор полностью и как она могла этого не заметить? Чего теперь думать и гадать...

Тамара пошла через улицу, но и тут случился облом — калитка закрыта. Она поняла, что её бросили. Гаврила дал ей другую жизнь, сейчас она уважаемая бизнесменша, но на поклон она не пойдет. Вот так и проверяются истинные друзья, зерна от плевел, а страсть от любви.

Гаврила совсем не расстраивался и не думал о своих бывших женщинах. Флаг им в руки, как мыслил он, не хотят, не надо.

Он поехал в одну из самых лучших саун города, расположенную в пригороде. Есть парковка и что самое главное — для элиты автомобили могут заезжать внутрь огороженной территории, заехали и нет их.

Гаврила зашел в здание и ему сразу же преградил путь громила охранник, заявив, что сегодня сауна закрыта на санитарный день.

— Я бы хотел приобрести у вас славянский шкаф, — произнес Неприкаянный.

Охранник сразу же подобрел и пригласил пройти.

Достаточных размеров комната выглядела не совсем обычно для сауны. Диваны и кресла по периметру. На противоположной стороне от входа нечто похожее на барную стойку, но вместо рюмок присутствовал компьютер. Ресепшен, догадался Гаврила. Он не стал подходить, а присел на одно из кресел. К нему сразу же подошла одна из администраторов.

— Что господин желает? — спросила она.

— Пусть подойдет старшая, — он кивнул на девушку лет двадцати пяти.

Юная девица ушла за стойку, а к нему подошла старший администратор с не совсем довольным лицом. Гаврила оценил её вид, как весьма привлекательный. Ножки, талия, грудь, лицо — всё по высшему разряду. И её явно здесь что-то не устраивает. Да, наверняка приходится спать с хозяином сауны и надо бы его посмотреть.

— Что желаете? — поинтересовалась она.

— Пришел пригласить вас на работу, — ответил он, — надеюсь, что Отар Горидзе уступит мне вас.

Девушка растерялась, не зная, что ответить. А Гаврила встал и направился к двери за стойкой ресепшена. Она слишком поздно среагировала и громко крикнула, что туда нельзя. Другая нажала кнопку и в зал влетела охрана. Но Гаврила уже вошел и Отар поднял руку, останавливая охранников, потом махнул рукой, и они ушли.

— Сам Гаврила Неприкаянный посетил столь незаметное учреждение собственной персоной, — произнес Отар не совсем доброжелательно. — Чем обязаны?

Гаврила понял по тону, что Вано уже имел с ним беседу и наверняка многое приукрасил.

— Вы же друзья с Вано, а он почему-то вводит вас в заблуждение. Это так принято у грузин? — спросил Гаврила, понимая прекрасно, что Отар еле сдерживает себя.

— Вано мой брат, — прозвучал резкий ответ, — и он не имеет привычки вводить меня в заблуждение.

— А как же тогда расценивать тот случай, когда он выкрал мою девушку и направил в бордель? Разве он не рассказал об этом? А-а-а, — усмехнулся Гаврила, — так он совсем солгал и заявил, что я силой отбил у него одну из понравившихся девиц, просто не захотел платить за неё. Как мне расценивать вранье вашего брата? Что полагается по вашим законам гор за подобный случай? Правильно, только смерть. Я сохранил ему жизнь, а Вано меня оболгал перед братом, представив подлецом. Ты готов выкупить младшего брата или отдаешь его мне?

— Что ты хочешь, Неприкаянный? — с хрипотцой в голосе спросил Отар.

— Ты подписываешь дарственную на эту сауну и вместе с Вано уезжаешь в Грузию немедленно. Иначе, по закону гор, я вырежу весь твой шакалий род. Нотариус уже здесь и суток тебе на отъезд в Грузию будет вполне достаточно. Альтернативы нет, и ты меня знаешь.

Побледневший Отар Горидзе подписал дарственную, заявив на ресепшене при охране, что новым хозяином сауны является вот этот уважаемый господин.

— Проводите Отара до выхода, — приказал Гаврила охране.

Он пригласил в кабинет старшего менеджера.

— Как зовут тебя, красавица? — спросил Гаврила.

— Алиса, — ответила она и чуть позже добавила: — Алиса Листопадова.

— Тебя Отар заставлял спать с ним?

Она покраснела и опустила голову.

— Мне идти было некуда...

— Я тебя заставлять не стану и назначу управляющей сауной с соответствующей зарплатой. Но ты самодеятельностью заниматься не станешь. В противном случае увольнения не будет, ты просто уйдешь в небытие.

Куда, хотела она переспросить, но поняла и побледнела.

— Но если не станешь самодельничать, то будешь кататься по жизни, как сыр в масле, — добавил он. — Я Гаврила Неприкаянный, но об этом знать никому не следует, будешь называть меня Хозяин. Это будет моим именем.

Он заметил, как испуганно обеспокоилась Алиса. Его считали русским Робин Гудом и как тогда просчитать его действия? Но она поняла главное — не самодельничать!

* * *

Катя Ремезова выехала из салона и почти сразу же остановилась, возникла необходимость" переварить" ситуацию. Еще вчера нищая должница сейчас сидела в собственном автомобиле с миллионом в кармане. Что это? Дар небес? Какой-то Гаврила подарил ей машину и миллион. А что в замен? Секс? Но он бы меня и без этого взял. Он садомазохист? Так я его просто зарежу, хватит, натерпелось всего. Буду готовить и убираться, но, как только он причинит боль — сразу зарежу, решила она бесповоротно.

В магазине купила себе женскую гигиену, халат, тапочки, одежду для работы, потом закупила продукты. В коттедже осваивала кухню и готовила ужин для своего работодателя.

Он приехал к вечеру, сразу принял душ и вышел из ванной какой-то посвежевший и манящий, словно пропитанный флюидами. Но Катя решила, что разгадала его трюк — напшикался спецодеколоном и теперь манит к себе. Дудки, она выдержит влечение и не пойдет к нему. Решила отвлечь желание разговорами.

— Ты купил мне машину и оставил миллион рублей. Почему решил, что я не сбегу на этой машине с миллионом в кармане?

— Зачем, разве я чем-то тебя обидел? — с улыбкой ответил он вопросом.

Ах, эта улыбка и флюиды... она чуть было не бросилась ему на шею и сдержалась с трудом.

— Нет, ты меня не обидел, но я не понимаю твоих действий, — честно призналась она, — я тебе не любовница, но даже в этом случае эти слишком дорогой подарок. Ты мафиози и олигарх? Их бы я поняла, но не приняла подарки. Кто ты и как понять тебя?

— Молодец, Катя, в тебе сразу видна порядочность, честность и заботливость. Именно такая девушка мне нужна. Будешь дружить со мной?

— Но тебя ведь интересует дружба под одеялом, но я не проститутка, Гаврила. Если ты взял меня из гостиницы, где из меня хотели сделать именно такую, то это не означает, что я ею стала. Ты разбрасываешься миллионами, так купи себе кучу девок и имей их всех хоть скопом, хоть по очереди, хоть сбоку, хоть спереди.

Гаврила засмеялся, а Катя заплакала. Он вытирал ей слёзы и приговаривал:

— Ты просто дура, обыкновенная дурашка, которая зациклилась, что тебя хотят поиметь, как проститутку. А если я хочу любить тебя, как свою девушку, это неприлично разве? Я не знал тебя раньше, но это ничего не значит, ты мне сразу понравилась. Потому и увез тебя из этого борделя. Ты свободна, Катя, никто тебя здесь силой держать не станет, можешь забрать деньги и уехать на машине, она действительно твоя.

Катя зарыдала ещё сильнее и бросилась ему на шею.

Прелестный вечер, треск свечей

И лоск томящихся очей,

Фигуры дивной зов негласный,

В моих глазах их отблеск страстный

Застыл и в плоть проникновенно

Вошел гормоном откровенно.

И вот уж что-то шепчут губы,

Соски на персях очень любы.

Дрожит дыханием живот,

От страсти сохнет алый рот,

И больше ждать уж нету мочи,

Слились два тела среди ночи.

И только стоны наслажденья

В порывах бурного влеченья

Звучат ритмично в тишине,

Зовя обоих к вышине.

И вот — взята она, вершина,