Науфрагум: Под саваном Авроры - Том первый

Падал расплавленный зной.

Злом и тоской истомленная,

Видела сон,

Дьяволом, Богом внушенный?

Сон похорон .

Мелодия, которую выводили скрипка, най и тараго́т , взлетела напряженной кульминацией и вдруг оборвалась. В такт ей рука Софии вдруг взлетела к подбородку Якова — и осталась там. В ней, неизвестно откуда, появился короткий дамский браунинг, упершийся дулом под челюсть принца.

— Не двигаться! — пронзительный фальцет раскатился по зале. — Не то мы сыграем вам заупокойную мазурку!

На сцене произошло некое быстрое движение. Музыканты небольшого трансильванского оркестрика, сменившего на сцене утомившихся оркестрантов, битый час игравших вальсы и мазурки, отложили в стороны скрипки и флейты и вынули из футляров совершенно иные инструменты — не музыкальные. Чернявый скрипач с влажными южными глазами направил на ошеломленную публику маленький черный пистолет, а свирельщик и флейтист вооружились грозно выглядящими револьверами. Пара стюардов, тоже смуглых и курчавых, но гораздо более мускулистых и рослых, чем тщедушные музыканты, тоже синхронно вынула из стоящей между ними сервировочной тележки два пистолета-пулемета с большими дисками. У дверей залы тоже, откуда ни возьмись, появились вооруженные стюарды.

Не обращая внимания на испуганные возгласы, стюард-инсургент быстрым шагом устремился в толпу гостей, где посреди увеличивающегося пустого пространства замерли два корабельных офицера. Они уже подняли руки, и немудрено, ибо им в спины уткнулись стволы двух револьверов, которые держал еще один флегматичный стюард.

— Капитан Фаррагут, вы и ваш старший помощник — наши пленники, — заявил трансильванец. — Сдайте-ка кортики, и лучше не сопротивляйтесь, чтоб никто не пострадал.

Седобородый капитан грозно сверкнул глазами из-под косматых бровей, но не стал сопротивляться, когда стюард обезоружил и его, и второго офицера — высокого и тощего, с флегматичными водянистыми глазами. Старший помощник лишь желчно поморщился.

— Остальные — к стене! — зычным голосом объявил самый высокий и мускулистый из стюардов-инсургентов. — Мы не по вашу душу, но кто встрянет — пощады не жди, ей-бо!

Толпа торопливо отхлынула к левому борту, освободив середину залы и ряд окон с правого борта.

Двое оставшихся музыкантов поспешили на подмогу своей примадонне. Тощий свирельщик угрожающе толкнул принца Якова стволом в спину, а флейтист грубо вытащил из толпы гостей принцессу, оставив ее стоять посреди пустого пространства рядом с братом и Софией. Принцесса сверкнула глазами, но не успела еще ничего сказать, как палубу дирижабля повело в сторону, и гости начали падать друг на друга, оттаптывая ноги и давя соседей. Взметнулись истерические крики, визг и плач. С трудом удержавшийся на ногах скрипач поднял пистолет и выстрелил в потолок. Со звоном качнулись хрустальные подвески на люстре.

— Без шуток!.. Клянусь богом, я не побоюсь прикончить любого!!! — заорал музыкан-трансильванец, бешено вращая глазами. Создавалось впечатление, что он либо страшно нервничает, либо не в себе.

Его поддержали динамики громкой связи, выдав ту самую фразу, что в этот момент слушали участники дуэли, произошедшей в грузовом трюме номер один.

— Внимание всем! Лайнер 'Олимпик' находится под контролем 'Бригады мучеников Трансильвании'...

Когда раскаты металлического голоса отзвучали, принц с усмешкой, в которой почему-то совершенно не чувствовалось страха, обратился к пленившей его трансильванке:

— Вот это новость! София, оказывается, ты отправилась в круиз, чтобы покарать последних представителей династии Тюдоров? Кто бы мог подумать, что я имею дело не с певичкой, а со вкравшейся мне в доверие прекрасной, но коварной инсургенткой. Я ждал от тебя другого.

— Да! Именно я придумала, как поймать тебя в ловушку! — со злой радостью ответила София.

— Но ведь у тебя была масса возможностей сделать это и раньше. К примеру, когда мы были наедине, — чуть усмехнувшись красиво очерченными губами, заметил Яков. — Ради чего потребовалось беспокоить такое множество людей, когда ты могла убить меня во сне?

Если он и намеревался смутить инсургентку, то совершенно напрасно. Не моргнув глазом, она заявила:

— Мы не убийцы, не бомбисты, а мстители! И это не террористический акт, а правосудие! Пусть весь мир узнает, что Фемида всегда находит виновного! Здесь, в небесах над землей, часть вины в гибели которой лежит и на Тюдорах, ты ответишь за ваши грехи!

— За чьи грехи? Моих предков? Ты имеешь в виду императора Траяна?

— Кого же еще? Именно он вовлек нашу утраченную родину, Трансильванское Королевство, в союз с Либерией, а потом предал ее, оставив беззащитной перед аннексией со стороны Гардарики!

— Не думал, что ты так хорошо знаешь историю, дорогая София, — покачал головой Яков. — Ведь с тех пор прошло больше шестидесяти лет. Это предания далекой, никому не нужной старины.

— Пепел Трансильвании стучит в наши сердца! У этого преступления нет срока давности!— нервно выкрикнул скрипач, встряхнув смоляными локонами. Двое стоявших у дверей инсургентов-стюардов поспешили на помощь музыкантам. Один схватил принца за руки сзади, второй сменил худосочного флейтиста, охранявшего принцессу. Но ее, похоже, заставить замолчать были не в силах никакие инсургенты.

— А кто, как не император Траян, принял беженцев — королевскую семью и множество ее вассалов сразу после аннексии и после, когда люди бежали после Маранештского восстания, которое подавили гардариканцы? — горячо воскликнула Грегорика, не обращая внимания на инсургента, положившего ей на плечо тяжелую руку. — Наверняка только поэтому ваши предки и остались живы, когда Трансильвания погибла в огне Науфрагума вместе со своими поработителями! На вашем месте я бы поблагодарила моего прадеда за спасение!

— Вот именно, — поддержал ее принц. — Он собирал новую коалицию, чтобы противостоять агрессивной гардариканской деспотии и приблизить тот день, когда ваша страна снова стала бы свободной. Кто мог предположить, что в чудовищном катаклизме погибнут все, и правые, и виноватые? И насколько...

— ...Насколько неблагодарными нужно быть, чтобы обвинять Тюдоров! — гневно закончила принцесса.

— Вот как? — недобро прищурилась черноволосая инсургентка. — Вы будете отрицать, что именно Траян своими милитаристскими призывами спровоцировал гардариканцев на безумные исследования, закончившиеся Науфрагумом? Если бы он этого не сделал, история пошла бы по-другому!

Яков лишь пожал плечами:

— Какой смысл обсуждать умозрительные альтернативы? Что случилось, то случилось.

— Может быть, ты забыл еще и то, что император Траян обещал королю Михаю породнить династии? Король был так горд, что вручит руку своей дочери, принцессы Илеаны, наследнику либерийского престола, принцу Максимилиану — и что получилось в итоге? — София пронзила Якова обвиняющим взглядом. Тот лишь пожал плечами. Зато Грегорика почему-то вздрогнула.

— Когда император вернулся из Гардарики, все изменилось, — спокойно ответил принц. — Он принял решение отречься от престола от имени всей династии, и земная суета уже не трогала его. Максимилиан не взошел на трон и не мог выполнить обещания сделать Илеану императрицей — увы.

— Возмутительные отговорки! — выкрикнула черноволосая инсургентка. — Это ведь не помешало ему жениться на графине Болейн! А сердце обманутой и брошенной принцессы Илеаны было навсегда разбито.

— Да, бегство с безродным цыганом, жизнь в таборе, в нищете, и смерть от руки собственного отца, сошедшего с ума от злости, действительно можно назвать разбитым сердцем, — насмешливо кивнул принц. — Хотя надо признать, в твоем отце причудливо соединились таланты родителей — утонченной принцессы и бродяги-конокрада. Недаром он, комедиант из бродячего театра, зачал тебя не с кем-нибудь, а с либерийской аристократкой, еще больше улучшив породу!

София побагровела, онемев от ярости. Инсургент-скрипач судорожно задергал затвор автомата, судя по всему, намереваясь защитить честь солистки своего ансамбля, пристрелив принца и всех, кто попадется под руку. Если бы более хладнокровный инсургент-стюард не остановил его, кровопролитие стало бы неминуемым.

— И ты... ты имеешь наглость обвинять нас, трансильванцев?!

— Многие называли вас нахлебниками, — прищурившись, насмешливо заметил принц. — Нет-нет, я с этим не согласен.

— Это ложь!.. Беженцы и хотели бы, но не смогли вернуться из-за карантинной службы! Сам же Максимилиан, который ей командовал, запретил всем без исключения возвращаться на континент. И ты еще будешь упрекать наших предков в нахлебничестве?! Конечно, в Либерии они оказались без средств к существованию, как тут не быть нищете?

— Нет, София. Как ты помнишь, я был добр к тебе. Обладай я необходимой властью, непременно загладил бы вину деда. Но — увы! Не в моих силах посадить правнучку короля Михая на трон. Ведь я тоже лишен принадлежащей мне по праву короны, как и ты. Мы собратья по несчастью, так какой смысл обвинять Тюдоров?

— Кого же мне еще обвинять?!

— Замечательная логика. Наверное, ты просто расстроилась, что я не обещал на тебе жениться. Конечно, все еще можно рассмотреть и этот вариант восстановления справедливости. Правда, я забыл, ты ведь сбежала из монастыря. Допустимо ли нарушать принесенный Господу нашему обет? — теперь он откровенно издевался.

София онемела от бешенства. Покраснев, она несколько раз раскрыла и закрыла рот, но, прежде чем она нашла, что сказать, вмешалась Грегорика.

— Умолкни, Яков! — с возмущением выкрикнула она. — Ты не имеешь права так говорить! — обернувшись к певичке, она успокаивающе обратила к ней ладони. — Прошу прощения за него. Но разве вы не понимаете, что стоите над пропастью? Один неверный шаг — и возврата уж не будет. Кто бы ни был виноват в ваших злоключениях...

-...Замолчи! — взвизгнула София, и вдруг влепила Грегорике пощечину, прервав ее слова. — Мне не нужна жалость! Особенно от тебя! Если бы не ты, все могло быть по-другому!.. Почему он танцевал с тобой, а не со мной?! Почему он смотрит только на тебя?

Грегорика лишь удивленно расширила глаза — она явно не поняла, о чем шла речь. Принц же мгновенно перестал улыбаться. София закричала с издевкой:

— Ты думал, что никто не заметит?.. Ха!

Она снова замахнулась на принцессу, но теперь та подставила руку, блокировав удар. Стоявший за ее спиной рослый стюард-инсургент потянул ее назад, и Грегорика лишь сверкнула глазами:

— Очнитесь, пока не поздно!.. Вы погубите и себя, и других!

— ...Себя?! — яростно топнула София. — Лучше бы о себе волновалась!

— Маэстрина, что толку препираться — угрюмо пробормотал инсургент. — Мы пришли покарать последышей Тюдоров, так что бы и не начать с нее?

София секунду поколебалась, потом решительно кивнула.

— Да! Вот именно! Это правосудие, все слышали?! — оно обвела угрожающим взглядом публику. Лица студентов были бледны, девушки в ужасе зажимали себе рты, чтобы не кричать. Седобородый капитан 'Олимпика' с отвращением нахмурился. Странно, но на костистом лице старшего помощника застыло совсем иное выражение — жадного внимания. Он не отрывал горящего взгляда от развертывающейся посреди зала гротескной сцены, и на его бледных скулах проступили пятна. Тонкие губы разошлись в гримасе, оскалив прокуренные зубы, но он не замечал этого.

Принц Яков же замер, точно пораженный громом. Теперь ему было явно не до смеха.

— Что ты задумала, София? — с угрозой в голосе спросил он.

— Мы казним ее первой, — мстительно заявила София.

Рослый стюард, тоже мельком глянув в зал, а потом на принца, и прогудел:

— Маэстрина, был у нас обычай, ей-бо. Пускать прогуляться по доске.

Певичка подхватила мысль на лету, бросив взгляд через плечо, и щелкнула пальцами.

— Доски у нас нет, но расстелем красную дорожку! Ну-ка!

Флейтист, маявшийся неподалеку — он явно не знал, что делать со своим револьвером — с готовностью порысил в сторону и действительно приволок оборванную со стены багровую шелковую драпировку.

Она протянулась по блестящему паркету дорожкой прямо к ближайшему высокому — по всей высоте залы — оконному проему, забранному прочной рамой с небьющимся авиационным плексигласом. Средняя секция рамы сдвигалась вбок, и флейтист-инсургент, нервно поправив очки, открыл ее, впустив в залу порыв холодного сырого ветра, взметнувшего занавески и дамские прически.

Рослый инсургент чуть поколебался, и подтолкнул принцессу, которая заметно побледнела, в сторону темного проема. Ей предстояло пройти пятнадцать шагов.

— Грегорика!..

Второй стюард заломил руку принцу, который рванулся, было, вперед, заставив его остановиться. Лицо Якова было бледно и несло выражение отчаяния, но глаза оставались странно сосредоточенными. Он стрельнул взглядом на Софию, которая замерла, словно не понимая, что именно последует за ее словами — в глазах ее плескалось мучительная неуверенность. Потом глянул в зал, туда, где светились золотыми крылышками фуражки офицеров. Затем встретился глазами с конвоировавшим Грегорику стюардом-трансильванцем. Тот оглянулся через плечо со странно нерешительным выражением, словно прося совета. Только очень внимательный наблюдатель успел бы заметить, как принц вдруг на мгновение утвердительно опустил веки. Трансильванец едва заметно кивнул и повернулся обратно, к своей жертве.

Теперь Яков смотрел только на Грегорику — пристально, жадно, словно выискивая в ней признаки надлома и слабости, нетерпеливо ожидая момента, когда со слишком самостоятельной и независимой сестры сползет броня гордости, и она обратит на брата испуганный, молящий о спасении взгляд.

Но он так и не дождался.

Стан Грегорики был все так же прям и голос, как ни странно, звучал так же твердо.

— Одумайтесь, София, — обратилась она к инсургентке. — Вы казните совсем не того, кого хотите. Я понимаю, как тяжело вам пришлось, но имейте мужество смотреть правде в глаза. Прошлое не исправить — вы вольны только над будущим. Поступайте так, чтобы не жалеть потом.

— Пожалей лучше себя!.. — взвизгнула София. — Давайте!..

Рослый трансильванец вздрогнул и со странной неохотой толкнул принцессу в спину. По замершей толпе пронесся вал вздохов, кажется, начались обмороки.

Принцесса тяжело вздохнула и пожала плечами. Перевела глаза на брата и секунду смотрела на него — хмуро и серьезно. Затем сделала первый шаг.

Глухой хлопок выстрела, отдавшийся по переборкам из залы над головой, заставил сердце снова зачастить. Глядя, как горничная принцессы с ледяным лицом готовится к бою, я судорожно пытался думать логично. Не получалось.

Мир сошел с ума.

Приятная и расслабленная экскурсия превратилась в форменное безумие. Сначала принцесса со своими предками, потом взбесившийся непонятно отчего принц, подсылающий убийц ко всем встречным, а теперь еще и нападение инсургентов. Нет, лет пятнадцать назад случилось несколько нападений бомбистов — после какой-то из усмирительных кампаний, проведенных в Монтевидео импортной компанией 'Экваториальные фрукты'. Но с тех пор благополучная и мирная Либерия, признаться, почти забыла, что это такое. И вот, пожалуйста, снова они. Причем опять же — замешаны Тюдоры. Ведь и подручный принца что-то кричал про план, про трансильванцев — этих самых мучеников Трансильвании? — про какого-то старшего помощника. Судя по всему, раз неведомые трансильванцы сообщают по громкой связи на весь лайнер о том, что намереваются расправиться с потомками императорской династии, интригует и строит заговоры не один принц — у него есть какие-то враги.