Науфрагум: Под саваном Авроры - Том первый

— Мерзавец!.. — бросил я, услышав, как за спиной поперхнулась темноволосая студентка. Судя по круглым очкам и устремленному внутрь себя, словно не от мира сего, взгляду, последние минуты жизни мне придется коротать в обнимку с отличницей. Странно, почему она не падает в обморок? Или просто до сих пор не верит в то, что с нами происходит? Что это не игра, а всерьез?

Принц не дал много времени на раздумья.

— Выбирайте скорее. Со своей стороны я, безусловно, рекомендую свободный полет. По сравнению с наточенным железом, потоками крови, как на скотобойне, прыжок будет выглядеть неизмеримо изящнее, благороднее и романтичнее. Особенно, если вы возьметесь за руки, чтобы поддержать друг друга. Боже мой, соглашайтесь скорее! Другого такого шанса уже не будет.

Может быть, он и прав. Я безоружен, бежать некуда, сопротивляться бессмысленно...

Кажется, так думал не я один — за спиной раздался лязг металлической задвижки. Оглянувшись, я увидел как отличница, словно завороженная, откатывает сдвижную створку внешнего люка. Взвыл холодный вихрь, ворвавшийся ветер взъерошил волосы и взметнул подол помятой и измазанной чем-то вроде графитовой смазки юбки, продемонстрировав не слишком длинные, но симпатичные ноги. Черт, о чем я только думаю в такой момент...

— Н-наверное... это и есть искупление?.. — пробормотав непонятные слова, девушка замерла на несколько секунд, отрешенно глядя в струящуюся за бортом темную пропасть, потом подняла на меня полные слез глаза. — В-вы позволите, в-взять вас за руку, господин э-э-э?..

— Немирович, — машинально ответил я. — Конечно. Вот.

Дрожащие мягкие пальцы легли мне на ладонь.

— Б-благодарю вас. Одной... одной слишком страшно, — ее голос почти потерялся в гуле винтов за бортом.

— Браво! — Сунув шпагу под мышку, принц похлопал в ладони. — Вы выбрали правильно, мадемуазель. Ну-с, не стоит тянуть. Лететь не так уж долго, и все кончится мгновенно. Немирович, проводи мадемуазель, тебе ведь не впервой.

— Еще чего!.. — яростно бросил я, и толчком ноги загнал катающуюся на роликах створку на место. Гул моторов и свист ветра отрезало, как ножом. Обернувшись к девушке, я продолжил: — Не стоит облегчать ему жизнь. Пусть хотя бы испачкает кровью свой белоснежный мундирчик, когда будет тащить мой труп до люка.

Она не ответила, но устремленные на меня большие карие глаза вдруг расширились, словно на нее снизошло какое-то озарение. Но отвлекаться было некогда — мучитель презрительно усмехнулся:

— Смело. Но неразумно. Твоя смерть будет совсем не такой легкой и безболезненной, как могла бы.

Конечно. Уж что-что, а это я прекрасно понимал. И меня мутило от одной мысли о том, что будет дальше. Но все же... сдаться, покончить с собой по одному слову глумящегося убийцы? Нет. Что-то во мне не могло смириться, чем бы это ни кончилось.

Хотя, если бы я был один... я мысленно возблагодарил Господа за то, что трусить и униженно молить о пощаде на глазах у девушки было попросту неприлично.

Честно говоря, она тоже заслуживала восхищения — ни паники, ни соплей, ни обмороков. Редкостное присутствие духа. Хотя к чему была та странная фраз про искупление? Что она вообще здесь делала? Жаль, что нет времени спросить.

Поразившись, с какой скоростью в голове прокрутились эти мысли, я шагнул вперед, прикрывая девушку своим телом. Так гораздо лучше — она не могла увидеть меловой бледности и бисеринок пота или услышать стук моих зубов.

Что же делать? Броситься на него? Шансов практически нет, но больше ничего в голову не приходило.

Принц, точно услышав мои мысли, нацелил шпагу мне в грудь, в сторону от того места, где находился дневник.

— Итак, пора заканчивать. По-хорошему или по-плохому... — и в этот момент шаги за спиной заставили его резко повернуться.

Отступая от двери в коридор по проходу между стопок ящиков, мы оказались за углом, ближе к внешней стенке гондолы, поэтому высокая девушка появилась позади принца совершенно внезапно. Молча сделав два стремительных шага, она подхватила с пола мою улетевшую шпагу и выпрямилась, пристально глядя на принца.

Тот прошипел сквозь зубы:

— Проклятье! Какой-то званый вечер сегодня. Ты еще откуда?

Круг света от пыльного плафона под подволоком упал на лицо новоприбывшей, и я ахнул.

Это была та самая суровая горничная принцессы. Она и раньше выглядела неприветливо, но теперь... теперь при одном взгляде на ее застывшее лицо по коже продирал мороз. Сузившиеся глаза впились в принца ледяными иголками, и в них без труда читалась нескрываемая ненависть.

— Постой, я тебя помню!.. — вдруг сказал принц. — Ты служанка Грегорики! Да — тогда, в замке Тоттенхэм...

Вместо ответа горничная вытянула руку вперед, и острое жало шпаги замерло прямо против глаз принца.

— Вызываешь на дуэль? — издевательски скривился он. — Может быть, лучше сразимся на чем-нибудь более привычном? На скалках или на щетках? Если хочешь спрятать этого хиляка под юбку, потребуется одолеть меня, а это не так-то просто.

— Осторожно, он здорово владеет шпагой! — прерывающимся голосом предупредил я.

Непонятно, на что рассчитывала эта странная горничная? На то, что слетевший с катушек принц образумится и сведет все к шутке, я бы не стал надеяться. Вероятнее всего, он просто убьет и вторую свидетельницу — кто скажет потом, сколько мертвых тел отправилось в последний полет из раскрытого трюмного люка? Горничная наверняка лучше знает принца — родного брата своей госпожи — она должна понимать, как он опасен. Видимо, принцесса отправила ее, чтобы забрать у меня дневник, горничная услышала голоса и подошла поближе, чтобы узнать, кто здесь шумит. Но почему она, вместо того, чтобы поднять тревогу и позвать кого-то из членов экипажа 'Олимпика' — хотя они наверняка не успели бы спасти нас с очкастой отличницей — зачем она схватила шпагу, словно собирается сразиться с принцем? Нет, конечно, рослая девушка выглядела весьма спортивной, даже сильной, но куда же ей справиться с вооруженным безумцем? Что заставило ее выйти? Неужели она готова пожертвовать собственной жизнью по приказу принцессы? Зачем? Ведь принц пытался убить не ее, а меня — того, на кого она полчаса назад глядела, как на навозного жука. Было бы только логично, если бы она поаплодировала брату своей госпожи, взявшему труд избавить ее от досадной помехи. И вот она рискует жизнью, чтобы прикрыть меня и незнакомую студентку. Не понимаю...

Путаясь в догадках, я, тем не менее, отчетливо понимал, что другого шанса на спасение не будет. Пока горничная отвлекла внимание принца, нужно напасть на него, иначе он убьет сначала ее, а потом и нас. Оружия у меня не осталось, но если я сумею схватить его...

Но едва я сделал движение вперед, чтобы броситься на повернувшегося спиной противника, трюм огласил пронзительный металлический звон.

Горничная и принц одновременно шагнули вперед и атаковали со скоростью, практически неразличимой для нетренированного взгляда. Я увидел лишь резкие движения рук и ослепительные в полутьме искры от соударяющихся клинков.

Невероятно. Горничная, которую я принял за ненормальную, оказалась фехтовальщицей классом не хуже — если не лучше! — принца. Шпага в ее руке мелькала так стремительно, что размазывалась в воздухе.

Судя по всему, принц сразу понял, что имеет дело не с обычной служанкой, и атаковал без прохладцы, как меня, а агрессивно и зло. Но его напор разбился, как волна о скалу. Горничная молниеносно парировала два начальных выпада и атаковала сама, заставив противника отступить сначала на полшага, потом еще на шаг. Теперь оборонялся сам принц, яростно скрипя зубами. Ему не помогало даже то, что он был выше ростом, и его руки были длиннее.

— Черт бы драл старика Магнуса!.. На какой грядке он выращивает таких, как ты?! — выкрикнул он, злобно ощерившись и продолжая отступать. Потом на его лице возникло странное выражение осознания. — Неужели... он узнал про наш план? Или... постой, это работа старшего помощника? Он догадался, что задумал Яков, и хочет нам помешать?!..

'Яков'?.. О ком он говорит? Разве на борту есть еще один Яков? И о каком старшем помощнике речь?

Горничная на мгновение помедлила с ударом. Потом жестоко усмехнулась и бросила.

— Идиоты. Он видит вас насквозь. План раскрыт.

Принц скрипнул зубами.

— Дьявол, я же говорил ему, что нельзя доверять трансильванцам. Если обо всем узнают агенты Сената, нам конец... но сначала конец тебе!!!

Принц вложил в удар всю силу и ярость, пытаясь достать девушку, но она мгновенно отразила выпад, не подавшись назад ни на пядь.

— Тварь! Надо было тебя тогда же прикончить, я же предлагал!.. Что ты знаешь, сука, признавайся?! Кто нас выдал?!..

— Ты сам.

— Что-о-о-о?!

Принц захлебнулся слюной от бешенства.

— Врешь, врешь, врешь!!! Ты уже знала!.. Кто?!.. Кто предатель?!..

Горничная не снизошла до ответа — не дрогнув застывшим и холодным, точно фарфоровая маска, лицом, она делала выпад за выпадом, лишь наращивая темп. О том, что это не боевой автомат, а живая девушка, напоминало лишь учащенное дыхание и прилипшая к щеке выбившаяся прядка светлых, странно белесых волос.

Теперь на искаженном, неузнаваемом лице принца мелькнул страх. Кажется, он понял, что перевес не на его стороне. Его движения становились все более неловкими, он начал выдыхаться. Пятясь, он затравленно озирался, словно ища путь к отступлению... и напрасно. Заметив колебания противника, горничная молниеносным ударом отбила вверх его шпагу и сделала длинный выпад.

В гулком трюме мгновенно повисла тишина. Звон и свист клинков, топот, тяжелое дыхание и шорох одежды словно отрезало, и я отчетливо услышал, как судорожно втянула воздух темноволосая отличница, наблюдавшая за схваткой из-за моего плеча.

Звякнула о палубу выпущенная из ослабшей руки шпага. Принц, постояв неподвижно пару мгновений, покачнулся и опустил голову, точно рассматривая что-то у себя под ногами. Не знаю, куда он смотрел на самом деле, потому что мой взгляд был прикован к остро поблескивающему клинку горничной, который вонзился в его грудь не менее чем наполовину. На белой ткани мундира начало расползаться темное пятно.

Принц жутко закашлялся, изо рта его брызнула кровь. Ноги ослабли, и он начал валиться вперед. Но победительница плавно и сильно повела шпагу в сторону, так, что тело принца ударилось о переборку рядом с внешним люком. Здесь горничная выдернула окровавленный клинок, позволив принцу мешком упасть на палубу.

Его мышцы напряглись, пытаясь удержать тело в сидячем положении, но члены уже не слушались. Мучительно захрипев пробитым легким, принц свалился набок и несколько раз спазматически дернул ногой, всякий раз слабее и слабее. Скрюченные пальцы проскребли по палубе — и замерли.

С полминуты я не в силах был пошевелить даже пальцем. Словно пригвожденный к месту, не отрывая взгляда от мертвого тела, я не знал, что делать — в голове царил полный хаос.

Мне случалось раньше видеть, как погибают люди — вспомнить хотя бы, как плот налетел на гранитный зуб в пороге на Юконе, и в кипящей от пены воде в мясорубке ломающихся бревен никто не уцелел. Но убийство, совершенное прямо на глазах — это совсем другое дело.

— Разве... обязательно было убивать его? — выдавил я, обернувшись к горничной. — Почему не... не обезоружить? Ну, как он меня?..

Она смерила меня мрачным взглядом, но, тем не менее, снизошла до ответа.

— Проходит только с новичками.

— Но... убийство — за это ведь не погладят по головке.

Она лишь молча пожала плечами. Наклонилась и деловито вытерла окровавленный клинок о полу белоснежного мундира. Потом подобрала брошенные ножны от шпаги принца, и вложила клинок.

— Конечно, я... то есть мы оба вам обязаны по гроб жизни. Если бы не вы, он убил бы нас. До сих пор не понимаю, что ему ударило в голову. Но он был настроен совершенно серьезно... — продолжал я, чувствуя, как запоздалый ужас заставляет слабеть ноги. — Но все же — убить принца... наследника императорской, пусть и неправящей династии... вы понимаете, что натворили? Какое это будет потрясение для всех... а для его сестры?! Вы что, с ума сошли?..

— Нет, — лаконично ответила она.

— Как же 'нет'!.. Это же убийство, уголовное преступление! И с отягчающими обстоятельствами, если только нам не удастся убедить присяжных, что это самооборона! Но ведь почти наверняка пойдет речь о дуэли, и клянусь, всех собак повесят на меня. Кто поверит, что принца заколола служанка?!

— Это не принц.

— Что?!

Вместо ответа горничная протянула руку и дернула — роскошные золотые кудри принца остались у нее в руке. Голова лежащего у ее ног человека была коротко стрижена, но сомнений быть не могло — он был брюнетом, а не блондином.

...Парик? Но зачем?

Сорвав и маску, горничная выпрямилась. На лице ее явно читалось презрение.

— Клеврет.

— Вы... вы его знаете... знали?

Она помолчала, и лишь после долгой паузы задумчиво проговорила себе под нос, не отрывая взгляда от мертвеца.

— Да. Он стоял у двери в спальню.

У какой двери? Какой спальни?

— Жаль, что лишь двойник, — закончила горничная, явно отвечая на какие-то свои мысли. То, что она сделала дальше, снова повергло нас с очкастой отличницей в ступор.

Горничная осмотрелась, шагнула в сторону и сдвинула створку внешнего люка. В трюм снова ворвался буйный ветер, заставив ее стянутые в длинный хвост волосы взметнуться, подобно белым крыльям на шлеме валькирии, проносящейся над полем кровавой брани. Ухватив труп за воротник, она без труда подтащила его к обрезу люка и буднично, словно делала это каждый день после завтрака, перевалила наружу. Тело беззвучно кануло в темноту, покорное гравитации и воле победительницы. Проводив его взглядом, валькирия захлопнула люк, и с тем же ледяным выражением на лице обернулась к нам.

Похолодев, слыша, как отчетливо стучат зубы темноволосой отличницы, бессознательно вцепившейся в мой рукав, я уже видел, как валькирия так же деловито отправляет в Вальхаллу и меня — вдогонку.

Хотя... на самом деле думать так попросту несправедливо. Эта Снежная Королева только что спасла мне жизнь. Не появись она, не возьми в руки шпагу, не рискуй она собственной жизнью в бою с опытным фехтовальщиком — сейчас именно мое тело отправилось бы вниз, чтобы разбиться вдрызг в дебрях мертвого материка. И она явно больше меня знает об этой безумной истории.

— Значит, подручный принца?.. — выдавил я, стараясь, чтобы губы не дрожали слишком сильно. — ...П-получается, это принц Яков приказал ему убить меня? В самом деле, он ведь упоминал хозяина — тогда я не понял, что он имеет в виду...

Горничная молча кивнула, небрежным движением отбросив за плечо растрепавшиеся пряди белых волос. Коротко глянула на меня, потом уставилась на темноволосую отличницу, спрятавшуюся за моей спиной. Та испуганно поерзала, выпустила мой рукав и неловко поклонилась.

— С-с-спасибо вам... госпожа э-э-э...

Горничная, судя по всему, не собиралась представляться. Обернувшись ко мне, резко спросила: