Науфрагум: Под саваном Авроры - Том первый

— Слышали, кстати, там опять заминают коррупционный скандал. Фу!

— Да и с эстетической точки зрения разве сравнишь упитанных лысых боровов во фраках с величественным монархом на престоле? — вздохнула Элиза и мечтательно протянула: — Как дивно выглядел бы принц Яков в горностаевой мантии!

— Вот только кто составил бы ему пару? — ехидно поинтересовалась Алиса. — Монарху нужна королева, но уж на таких, как вы, он точно не взглянул бы.

— Фу-у-у-у! — все три подружки синхронно показали ей языки.

— Противная ты, Алиса, — надула губы Элиза.

— Вот-вот, — поддержала ее Цирцея. — Я это тебе еще припомню.

Маркетта, напротив, примирительно улыбнулась.

— Не то, что бы мы всерьез верили... но нельзя же разбивать девичьи надежды так жестоко. Подумай, мы ведь можем утратить уверенность в себе. Что ты будешь делать, когда подруги наложат на себя руки?

— Ладно, ладно... — Алиса помахала в воздухе ладошкой. — Но мне вдруг и в самом деле стало интересно, кого бы вы сочли достойной воссесть рука об руку с принцем?

Элиза наморщила чистый лоб.

— Никто не годится. Даже самоуверенные красотки со старших курсов.

— Синдром собачки на сене? — усмехнулась Алиса.

— Чтобы нам было не обидно, нужна настоящая звезда, — предложила Цирцея. — Что вы скажете о Лерилин Лонро?

— Ах, что ты говоришь, Цири! Ведь ей уже под сорок, — поморщилась Элиза. — И вообще, легкомысленные актрисы тут совершенно не при делах. Будто не знаешь, чем там занимаются за кулисами. Поставить их рядом с блистательным принцем? Да ты смеешься.

— Хммм, тогда кого же?

— В стародавние времена дело решили бы перебором подходящих принцесс в окрестных королевствах, — подбросила идею Алиса. — Только теперь не осталось ни королевств, ни принцесс. Дочки нексиканских президентов, которые сменяются каждый год, не считаются.

— Если взглянуть с чисто эстетической точки зрения, то далеко искать не требуется, — меланхолично заметила Маркетта. — Неужели можно найти кого-то лучше, чем...

— ...Конечно! — перебила ее Цирцея. — Как мне сразу в голову не пришло?..

— И, между прочим, самая что ни на есть принцесса, — добавила Элиза. — Признаюсь вам, девочки, к ней даже я не осмелилась бы ревновать.

Ага, кажется, даже я догадался. Впрочем, если я прав, то это не моя заслуга, а Алисы.

— ...Чем Грего́рика Тюдор, — договорила, наконец, Маркетта. — По-моему, более идеальной пары и представить себе нельзя. Ужасно жаль, что они родные брат и сестра.

— Еще бы! — вздохнула Элиза. — Ах, как дивно они смотрелись бы на тронах, рядом друг с другом, с венцами на золотых волосах...

— Предлагаю объявить общенациональный референдум и реставрировать монархию, — деловито подытожила Маркетта.

— Мадемуазель Дюранд, позвольте пожать вашу мужественную... то есть женственную руку!.. — воскликнула Алиса, вскочила и, перегнувшись через столик и схватив тонкую ручку черноволосой подруги, с преувеличенным поклоном затрясла ее.

Она явно перестаралась — замочек на серебряном часовом браслете, случайно прижатый пальцем, расстегнулся, и наручные часики, сверкнув стеклышком, булькнули в кофейник, на котором почему-то не оказалось крышки.

Я уже приготовился хохотнуть, но, судя по тому, как Маркетта ахнула, и, изменившись в лице, вырвала руку и схватила кофейник, ей было совершенно не до смеха. Заглянув внутрь, она застонала, и, кажется, уже готова была в отчаянии запустить в горячую черную жидкость тонкие белые пальчики, когда я быстро протянул щипцы для сахара.

— Прошу.

Подобная услужливость не в моем стиле, но, если вспомнить, кто именно оставил кофейник незакрытым...

— С-спасибо... — секунду спустя утопшие часики вернулись на свет божий, обтекая ароматной кофейной жижей. Хозяйка торопливо вытерла их салфеткой, поднесла к дивно очерченному белоснежному ушку, потрясла, покрутила заводную головку — тщетно. Секундная стрелка безнадежно замерла.

— П-прости, пожалуйста... — неловко проговорила Алиса. — Я не... я не хотела...

Теперь на глазах мадемуазель Дюранд уже отчетливо блеснули слезы.

— Я прощу, но что с того толку!.. Ведь это подарок отца... на прощание...

Даже я слышал печальную историю о том, как быстро туберкулез свел в могилу известного литератора, Марселя Дюранда. Господи, Алиса, как можно быть такой неуклюжей?

— ...Какой ужас, — потрясенно пробормотала Элиза. — Представляю, как там слиплись все пружинки. Кофе — это же оружие массового поражения, не хуже гардариканского. Стоит посадить пятно на светлый шелк, и платье можно выкидывать, даже самые опытные прачки не возьмутся отстирать.

— Маркетта, милая, мне так... так жалко.

С ужасом осознав, наконец, что именно натворила, Алиса беспомощно огляделась, и почему-то уставилась на меня. Я отвел взгляд. Не хватало еще встревать — потом еще и виноватым окажешься.

— Золтик, ты же починил матушкины часы, когда братишка смазал их сливочным маслом с крошками. И тебе было-то всего тринадцать лет.

Ну вот, начинается.

— Тогда у меня были инструменты, кальцинированная сода и вибромашинка для мойки.

— Но у тебя же всегда в кармане железочки и отверточки, — сложив ладони, Алиса заговорила настолько жалостливо, что растопила бы самое ледяное сердце. Но я решил проявить твердость. Если сама виновата, то сама и расхлебывай... или готовься заплатить настоящую цену. Правда, ситуация начала ухудшаться — Маркетта, оставив бесплодные попытки реанимировать часики, тоже подняла на меня полные слез глаза.

— Отвертки отвертками, но я не настоящий часовых дел мастер. Механизм тут тонкий, а кофе, между прочим — мокко, с шоколадом. Никаких гарантий. Лучше отдать профессиональному часовщику. Хотя... за пару дней шоколад так схватится, что и ему придется постараться...

— Ну, пожалуйста, Золтик, — заныла Алиса. — Что тебе стоит? Ты же умеешь, не вредничай! Цену набиваешь? Благородный человек, между прочим, так никогда не поступит, не откажется спасти терпящую бедствие леди!

— Ага, вот так и знал, — скривился я. — Немедленно начинаются упреки. В тот раз, между прочим, тоже был настоящий шантаж. Забыла, чем грозилась, если не починю мамочкины часы, которые ты бросила где попало? А я вот прекрасно помню.

Еще бы. Мне пришлось подчиниться, иначе весь мир узнал бы о том, чей именно ракетный снаряд разбил стекло в торцевой стенке цветочной оранжереи соседской усадьбы, просвистел двадцать ярдов внутри и вылетел наружу вместе со вторым стеклом. Обратите внимание, точка старта находилась в сорока ярдах восточнее оранжереи — таким достижением реально можно было гордиться. Но тогда мне пришлось претерпеть немалые унижения, ведь опасная тема поднималась еще трижды, и всякий раз приходилось расплачиваться, чтобы не допустить ненужной огласки и не расстроить матушку Алисы, которую я и по сей день очень и очень уважаю. Нет, сейчас Алиска так просто не отделается. Не хотелось бы представать перед ее однокурсницами человеком черствым и жестоким, но справедливость должна быть восстановлена, а рыжее чудовище — понести заслуженную кару. К тому же, чего стесняться, подружкам не впервой наблюдать наши жаркие стычки. Алиске придется, как следует, постараться, чтобы меня разжалобить. Что бы такого полезного или приятного потребовать в качестве выкупа?

— Ха, так я и знала! — словно прочитав мои мысли, Алиса моментально оставила жалобный тон и уперла руки в боки. — Да ты, наверное, уже и не сможешь! Я в курсе, что в последнее время у тебя разрушительная деятельность получается гораздо лучше, чем созидательная. Даже твоя мамочка мне недавно призналась, что оставила последние надежды на твое исправление после череды взрывов и пожаров твоих жутких колесных и гусеничных колымаг. Так что ничего ты не можешь, только щеки пучить!

— Это я не могу?! Я-то, между прочим, запросто, а вот ты пойди, поищи другого дурачка, чтобы трудился на тебя забесплатно!

— И во сколько же ты оцениваешь свои услуги, профессор кислых щей?!

— Тебя на них не хватит, не беспокойся!..

Нашу перепалку прервал робкий голос Маркетты:

— П-простите, господин Немирович... мне ужасно неловко просить вас о таком одолжении... но все же, если бы вы были так любезны...

— Мадемуазель Дюранд, вы кладете меня на лопатки. Конечно, отказать вам немыслимо, но, умоляю, не лишайте меня возможности получить моральное удовлетворение. Рыжая негодница в печенках сидит, и я уже предвкушал, как стребую с нее в качестве компенсации какой-нибудь полновесный фант...

Маркетта жестом остановила возмущенно вскинувшуюся Алису. Видимо, уже поняла, что дорогие ее сердцу часики можно спасти, и немного успокоилась.

— Но это ведь я прошу вас об услуге, и справедливо будет взыскать фант с меня, не так ли? Поверьте, если бы это были обычные часы, я бы не стала надоедать...

— Нет-нет, я прекрасно понимаю. И все же, взыскивать с вас, а не с истинной виновницы происшествия?.. Хм, но не могу же я потребовать того же, чего от Алисы... а, смотрите, смотрите, как она трепещет! Слышит тяжкие шаги правосудия!

— Пфе! — презрительно фыркнула Алиса. — Нашелся правосудец. Не вздумай идти на поводу, Маркетта. С него станется потребовать, чтобы ты вычистила ему штиблеты, заштопала сорочку или еще чего похуже. И не вздумай расплачиваться авансом! Я вот далеко не уверена, что он взаправду сумеет починить часы, а не просто хвастается.

— Если господин Немирович меня спасет, я готова на все! — пылко воскликнула Маркетта. — Пусть даже служить в роли невольницы с опахалом!..

'Ловлю на слове, любезная мадемуазель!' — чуть не сорвалось у меня с языка. Маркетта чудесно смотрелась бы в блестящих монистах и полупрозрачных шароварах, приличествующих невольницам султана — намного, намного лучше тощей Алиски. Хм, может быть, воспользоваться случаем, раз девушка готова на все?

— Вы так распалили мое воображение, что отказаться невозможно... — начал я, но Алиса, с притворным ужасом прижав ладони к щекам, перебила:

— ...Беги, спасайся, Кетти! Сейчас он потребует у тебя поцелуй!..

Вот чертовка!.. Отличная же мысль! Может быть, так и поступить? Помимо того, что мадемуазель Дюранд очень мила, разве можно придумать лучший способ позлить рыжую нахалку?

Порозовев от смущения, Маркетта, тем не менее, взмолилась, изломив изящные брови:

— Согласна!.. Все, что угодно!

Я поднял ладонь, останавливая ее.

— Ни слова больше.

— Так вы поможете?!

— Обязательно. Смотрите и удивляйтесь.

Приняв у Маркетты часики, источающие чарующий кофейный аромат, я разложил их на чистой салфетке и вынул из кармана старый и верный инструмент. В ручках компактных складных плоскогубцев пряталось множество полезных устройств, из которых для начала мне потребовалась маленькая плоская отверточка. Вставив ее в паз, я сдвинул с места и провернул тыльную крышку. Жалкое зрелище — мелкие колесики и маховички увязли в кофейных разводах и слиплись. Вынув из корпуса механизм, я осторожно снял стрелки и циферблат, затянул циферблатные винты и вынул треугольничек баланса. Точным движением отвертки отцепил кончик заводной пружины и распустил ее.

— Так-с, теперь нужен реагент для чистки.

— Реагент? — подняла брови Маркетта. — Какой же?

— Довольно распространенный, — усмехнулся я. — Водка.

— И где же ты ее возьмешь на дирижабле? — недобро поинтересовалась Алиса. — Наверное, забыл, что крепче вина в буфете ничего не найти? Ох, Золтик, и уселся ты в лужу.

— Трудно представить, чтобы в клубе джентльменов не нашлось виски, — осторожно заметила Цирцея.

— Туда-то и стоит заглянуть для начала, — кивнул я. — Хотя ни бурбон, ни скотч не подойдут, нужна именно водка, поскольку в ней минимальное количество примесей. Леди, я отправляюсь на поиски, так что вам придется некоторое время подождать.

— Я тоже! — вскочила Алиса. — Надо же увидеть, как ты потерпишь поражение.

— Пойдем. Возможно, и в самом деле будет на что посмотреть.

Спрашивать в зале ресторана было бессмысленно — Алиса хорошо знала местные правила. Естественно, никто не стал бы благосклонно взирать на студентов, хлещущих крепкие напитки, и здесь подобный алкоголь был полностью исключен. Однако поинтересоваться в мужском клубе стоило — традиции позволяли надеяться.

Увы, когда я подсел к Бернару, с комфортом устроившемуся в кожаном кресле, и поинтересовался, ответ был разочаровывающим.

— Водка? Ты что, здесь даже виски не найти. Исключительно коньяк, и исключительно свой собственный. Правилами не одобряется, конечно, но если душа горит... — он вытащил из внутреннего кармана характерно плоскую фляжечку.

— Нет, нужна именно водка.

— Плебейские же у тебя вкусы... но тогда — терпи до твердой земли. Буфет такого не держит, да и в личных запасах благородных господ едва ли найдется. Да, если насчет кокаина, то можешь не спрашивать — не моя специализация.

— Не буду.

— Точно не хочешь коньячку? Я тут чудесно, знаешь ли, расслабляюсь. В компании с моими крошками.

— Какими? Почему-то не вижу за твоим столиком ни нефтяных королей, ни железнодорожных магнатов.

— Да кому они нужны?.. Ты взгляни сюда! — раскрасневшийся Бернар сунул мне глянцевый журнал. — Видел когда-нибудь такую полиграфию? Высший сорт!

Бумага и вправду была выше всяких похвал. То, что на ней — тоже. С первого взгляда печатное издание можно было принять за журнал мод, судя по роскошному, белоснежному с золотом платью на златовласой красотке. Правда, уже на следующем развороте она принялась от него избавляться, являя свету обольстительные формы. Выпавшие из корсета груди выглядели неестественно пышными, но в длинных золотых волосах с заплетенной над правым ухом тонкой косичкой и гордой посадке головы было что-то смутно знакомое. Бернар растянул губы в ухмылочке.

— Хе-хе, юристам дома Тюдоров впору обращаться с исками для выплаты причитающейся по праву роялти.

— Не понял. При чем тут императорская фамилия, отрекшаяся от престола полвека назад?

— Я имел в виду, что за использование образа младшей наследницы уже пора собирать денежки. Ну, знаешь, секс-символ, как это сейчас называется. 'Принцессы' вообще стали вдруг чрезвычайно популярны. В натуре, правда, наследница выглядит еще лучше. Между прочим, нам выпало счастье полюбоваться вживую... в реальности она и стройнее, и недоступнее — а это, сам понимаешь, лишь добавляет аппетита. Ах, эти строгие глаза, ах, этот гордый взгляд!..

— Вообще-то, я спрашивал про водку, а не про порно...тьфу, полиграфию. Нет надобности выкатывать всю линейку человеческих пороков. Ладно, продолжу поиски. И Алиса уже заждалась...

Поднявшись, я направился к выходу, где на недоступной границе мужского царства маялась моя спутница.

— Нету? А я что тебе говорила? Ой-ой-ой, но что же теперь делать? — она схватилась за голову. — Ужжжасно неловко перед Маркеттой. Как же я так опростоволосилась? И еще ты лезешь некстати, будишь напрасные надежды. Если не получится починить, как я буду смотреть ей в глаза?.. Да стой же, куда ты? Подожди! И что это за надпись? 'Вход закрыт'... так куда же ты лезешь... ай!..