"Слушай, ну откуда мне знать? — мрачно спросил Сольни. — Но что они нас "ведут" — это без сомнений. Выдали лорду Гвиндору какие-то сведения, чтобы тот нас провёл... сами-то "тёмные" на море боятся соваться, никогда корабли не строят. А браслет-то нам всё-таки нужен. Надо его как-то увезти отсюда. Хоть вместе с Наурэ, хоть без него, а надо."

"Нужен, — невесело согласился Эрраэн. — Надо попросить Наурэ отправиться с нами. Для начала. Но что, если он не согласится?"

"Отбирать неохота, — помолчав, признался Сольни. — Тогда с Альдом — нехорошо получилось, вот право слово. До сих пор совесть грызёт. Может, сонные чары какие на него попробовать навести? Мы, конечно, не принцесса Лютиэнь, но вдруг получится?"

"Альд обезумел... что нам оставалось?.. А если Наурэ не согласится, то он будет настороже. И вообще — давай называть своими именеми: это называется "украсть"... и совсем бесчестно. Он нас встретил, в свой дом привел, накормил, а мы — вот так? и кто мы будем после этого?"

"Воры, ничем не лучше Моргота, — вздохнул Сольни. — Ох, тяжко-то как... Воевать — и то проще, сразу видно: вот враги, их и бить надо. А тут — что? Браслет он не отдаст, сам сказал. А уболтать его? не верю. Сам говоришь — он верит в это всё, и вообще — ему четыре тысячи лет! Это же с ума сойти сколько."

"Вот именно — с ума сойти... В здравом ли он уме? Я в этом не уверен. Не знаю, может ли лгать память, но скорее я поверю, что тот, кого он тогда видел, кто был давно — это не Моргот... это кто-то другой... Да, вот еще вопрос, кстати: почему он тогда не в Ангбанде? Если он на его стороне? Надо будет спросить."

"Моргот, не Моргот... — Сольни с силой сжал виски. — А помнишь, ты мне рассказывал, что лорд Гвиндор с ним говорил? Ты же можешь позвать его. Попроси, пусть покажет. Хоть это мы сможем определить."

"Ой, да что ему — внешность изменить! Это же Вала! В делах дело, а не во внешности. Разве мог бы тот, кто стремился к гармонии мира, устроить Браголлах? Сжечь живьем тысячи эльдар и людей? Я уже о зверях не говорю! И о том, что было после Браголлах... "

"Внешность — нет, — твёрдо сказал Сольни. — Все знают, что после того, как Сильмариллы сожгли ему руки, он не может менять внешность и остался в том же облике навечно. Ну что тебе стоит, спроси! Убедимся, что это не он, и успокоимся."

"Мало ли, что все знают, — проворчал мысленно Эрраэн. — Все равно это не он."

Он сосредоточился и негромко позвал Гвиндора мысленно.

"Эрраэн, я слышу тебя, — донеслось негромко. — Что у вас там?"

"Мы на острове... мы целы... Послушай, лорд Гвиндор! Ты ведь видел Мелькора вблизи. Какой он? Нам нужно понять одну вещь..."

"Видел, — Гвиндор резко замолчал — как вздрогнул. — А какой он — трудно объяснить словами. Я... я могу легко себе представить, как нолдор внимали его речам там, в Амане, и слушали, и, возможно, пошли бы за ним в Эндорэ, если бы... Это завораживающее существо, и при этом — сила, огромная сила, и сила воли тоже. Такой действительно мог пойти и один против всех, и даже против Эру. Было бы куда проще, если бы он был чудовищем вроде Унголиант, которое идёт напролом и разрушает всё на своём пути..."

"А... какой он? Покажи!.."

В ответ — комната в доме Наурэ исчезла, а вокруг — был пламенный закат, и открытая всем ветрам галерея, и виднелись чёрные острые пики, которые нельзя было не узнать. И из алого бешеного пламени заката выступили огненные фигуры, в которых угадывались очертания то ли людей, то ли эльдар. А среди них — как сполох чёрного пламени, и ветер треплет чёрный плащ, и видно, что это — были крылья... А потом этот, чёрный, ступает на галерею, и огненные фигуры взмывают ввысь, исчезают, а тот идёт, и подходит ближе, ближе, и другой чёрный бросается к нему, и слышно: отчаянная тревога, и радость встречи, и жуткое: я убью всех, кто посмел причинить тебе боль... а дальше — тот, первый, идёт навстречу. Тонкие черты лица, красивого, несмотря на глубокие шрамы, и глаза — не поймёшь, какого цвета, глубокий, притягивающий взгляд, глаза Стихии, так похожие на глаза страшно много пережившего человека... И — седые волосы по плечам.

"Все!" — вскрикнул Эрраэн — и видение, вместе с голосом Гвиндора, оборвалось.

Он открыл глаза. Произнес только, глядя на Сольни:

— Это он.

Сольни вздрогнул. И вдруг — вскочил: в коридоре раздались шаги. Наурэ вошёл в комнату, в руках у него в сковородке что-то аппетитно дымилось.

-Вот. Угощайтесь. Люди говорят, я неплохо готовлю. Так что вы решили?

— Спасибо, — машинально сказал Эрраэн. — Вкусно пахнет, правда... Наурэ, а можно один вопрос? Если ты такой вот... эльф Тьмы, как ты говорил... искаженный и все прочее, и талисманы дал Морго... То есть Мелькор... Почему ты здесь, а не в Ангбанде? И все другие?

-Земля велика, — отозвался Наурэ, раскладывая свою стряпню по тарелкам. — Когда Мелькор вернулся, он приходил сюда, ко мне, он нашёл меня, как и обещал. Всё время его заточения я провёл здесь, с этими людьми, и многие приплывали сюда — учиться, за знаниями, которые мы храним. Здесь нет войны, сюда всем открыт путь. Моё место здесь, а в Твердыне, или, как вы называете. в Ангбанде, я бывал, и не раз... Там хорошо, но бывает такое, что птенец, почуяв крылья, покидает родное гнездо и заводит своё. Вот так и я. К тому же, Твердыня — это не Хэлгор. Там слишком много войны, а я не хочу быть к ней близко. Мелькор понимает, хотя ему больно это осознавать, и понимает, что иначе — нельзя, что иначе нас уничтожат. Всех. Как уже однажды было.

— Уничтожат? — спросил Эрраэн, нахмурившись. — Кто? Такие, как мы?

-Всё гораздо хуже, — горько сказал Наурэ. — Я говорю про войско Валар, которое тогда, давно, пришло уничтожать Искажение. От моего народа осталось... нас девять, и... да, вряд ли больше нескольких десятков. Сейчас Ортхэннер построил Твердыню, есть надежда, что если они придут, это сможет их хотя бы сдержать, и не будет так, как тогда, когда полегли все.

— Странные ты вещи говоришь, Наурэ, — Эрраэн покосился на тарелку — кажется, тушеный картофель; пахло изумительно, но кусок в горло бы сейчас, наверное, не полез. — Ты прости, но звучит это все... Мы о валар привыкли думать иначе.

-Я знаю, — кивнул Наурэ. — Давайте ешьте. А ты никогда не задумывался, почему Кирдан не пошёл в Аман? Почему Эльве остался здесь, почему не ушла Мелиан? Свет Валинора — не свет Эндорэ. Когда вернётесь, поговорите с Кирданом... его интересно послушать. И всё-таки я настаиваю на том, чтобы получить ответ на свой вопрос.

— Да не знаем мы, — в сердцах сказал Эрраэн.

Принялся есть.

Да, и вправду оказалось очень вкусно. Какие-то незнакомые травы, похоже, росли здесь, на острове — у еды был приятный и странный привкус.

-Ну что ж... — Наурэ задумчиво посмотрел на них обоих. — Пока не решите — будьте моими гостями. Захотите — вернётесь, как знать, может, вам захочется остаться здесь. Тут тихо, далеко от войн.

— Постой-ка, — Эрраэн оторвался от еды. — А что же будет, если собрать воедино все талисманы?

-Объединение их силы, — сразу сказал Наурэ. — Но точно — мы не знаем. Не пробовали. Думали, да. Но нас уже не девять, я ошибся. Точнее, девять, но одна погибла, и возвращалась, но с ней... она не в своём уме, и круг не замкнуть. А просто собрать эти вещи, — да, ты соберёшь мозаику, но она не оживёт. Разве что сам Мелькор...

— Как это — не в своем уме? — вмешался Сольни. — Она эльф? Разве такое бывает? А передать талисман другому или вылечить ее — нельзя? Другие талисманы ведь передавали.

-Она погибла. При штурме Хэлгор. И душа её ушла на Путь Людей, как у всех эллери. Но она возвращалась уже, и вернулась сейчас... с ней трудно разговаривать, она живёт прошлым. Её талисман... я не знаю, где он. Может, знает Ортхэннер. Но мы не говорили об этом. Слишком больно.

— Ортхэннер — кто это? — спросил Сольни.

-Он майа, — отозвался Наурэ. — Я не успел как следует познакомиться с ним: слишком маленький был, и началась война, а после мы мало виделись. Сейчас его больше знают под именем Гортхауэр. Он сильно изменился с тех пор.

— Дааааааа... — медленно протянул Эрраэн. — Наурэ, скажи... а ты не хочешь попытаться найти остальные талисманы, объединить их, попробовать? Найти тот, последний, тоже...

-А что толку? Просто сложить их вместе, получить мёртвую мозаику? Сейчас, когда они бродят по миру, они действуют, хоть и поодиночке, а так — не вижу смысла.

— А если носителей талисманов убьют? Ведь это может быть очень легко! А если талисманы потеряются? Если утонут в море?

-Так и убивали, — развёл руками Наурэ. — Некоторые потеряли их. Я думаю, Мелькор смог бы оживить эту мозаику, замкнуть круг, — он же их создал. Но никто из нас не говорил с ним об этом.

— Наурэ, но как же так, все-таки, — заговорил снова Сольни. — Я не знаю, что ты про себя говоришь — искаженный, мол... мы в тебе ничего такого не видим. Но Моргот и этот его... которого ты называешь Ортхэннером, а у нас зовут Тху... другое дело. Они действительно убийцы. Они принесли земле столько горя, крови, страданий... не надо уверять, что это не так, что мы сами виноваты. Мы и рады бы не сражаться, но что нам остается? Мы защищаемся от него, потому что иначе будет только одно: он подчинит нас себе силой. А мы хотим жить по своему разумению. Так как же это, как он мог сотворить талисманы добра? Или он тогда был иным, а потом изменился?

-Изменился? Да, он перестал быть тем, на чьих руках нет крови. Вот так посидишь, поговоришь, с вами, с нашими, с другими... никому не нужна война, а она всё равно идёт. Ты согласен, что это — талисманы добра?

— Не знаю, — покачал головой Сольни. — Я ведь не из голлори, чтобы разбираться в таких вещах... Вроде бы зла на них я не чувствую.

-Знаешь... Я не очень понимаю, что вы задумали, но я тоже хочу остановить войну. Вам не хватает знаний — тех, которые могу добыть я. Может быть, на этом мы с вами объединимся?

Эрраэн и Сольни переглянулись. Эрраэн первым высказал то, что пришло в голову обоим:

— Но ведь если что — ты будешь служить Морготу... Как же мы сможем объединиться?

-Я никому не служу, — с достоинством сказал Наурэ. — И я вижу, что и вы не "служите", что у вас нет рабского подчинения, что ваши души не приемлют зла, насилия, что вы можете думать _сами_, не дожидаясь, пока вам что-то укажут. И я говорю вам: я хочу прекратить войну. История с талисманами — это тайна, покрытая болью и молчанием. Возможно, пришло время раскрыть её, и, быть может, много боли и страданий удёт в прошлое... почему бы не попробовать?

— Ты не понял, — заторопился Эрраэн, — я не совсем то имел в виду. Вот представь... разыщем мы их, или хотя бы часть... а о талисманах уже знают наши лорды, уже не утаишь, и считают это новой надеждой... И тут, предположим, Мелькор захочет сделать с талисманами одно — хотя бы собрать их у себя, а наши — другое. Как же нам быть ТОГДА?

-Найти место, которое устроит всех, — усмехнулся Наурэ. — Но собрать их у себя... Мелькор... нет, вряд ли. Собирай то, до чего сможешь добраться, а когда найдёшь все — я приду к вам и буду говорить. Так же, как с тобой. И многое другое тоже скажу.

— К нам? — переспросил Эрраэн. — Мы хотели собрать их в Нарготронде. Это сейчас единственный город, который укрыт от Врага... Только вот не выходит, — он вздохнул. — Тебе туда нельзя приходить. Опасно... Могут... ну, ты понимаешь... И потом. Что же, вот этот зов — это было твоих рук дело?

-Зов? — удивился Наурэ. — Я не звал. Точнее, то, что я делал, — не было направлено на то, чтобы собирать кого-то. Альд задействовал свой талисман, впервые за... за две тысячи лет. Я почувствовал, забеспокоился, и... возможно, моя тревога передалась через то, что я делал со своим браслетом... Я хотел коснуться их, убедиться, что всё в порядке.

— Ничего себе коснулся! я чуть с ума не сошел, я такого никогда не испытывал... А ведь у меня уже не было талисмана! Послушай, Наурэ, я вот к чему. Сам понимаешь — поиск талисманов может оказаться очень долгим. И наверняка мало кто из их хранителей захочет столько времени провести в Нарготронде. И тут либо привозить их все в одно место, отдельно... Либо вот так... или мысленно позвать хранителей и мысленно, или еще как-то, дать им понять, что нужно собраться вместе. Понимаешь?

Наурэ виновато развёл руками.

-Это _сила_. Очень большая. Мы сами не осознаём её полностью. И теперь я уже боюсь за вас, и за тех, кто окажется близко. Как знать, можете ли вы с этим совладать...

— Но талисманы не у нас, — возразил Эрраэн. — Они оставались в Нарготронде, у Финдуилас... Один — ее собственный, и другой — тот, что был у Альда. Третий талисман был в Ангамандо...

-Четвёртый у меня. Пятый — той девы, о которой я говорил — я не знаю, где, может быть, так и лежит на руинах Хэлгор. Остальные в Белерианде, и более того, они у тех, кому были даны. Я ними я могу поговорить.

— Но согласятся ли они собраться вместе? И, тем более, зная, что все это затеваем мы... эльдар?

-Я должен поговорить с ними, — терпеливо повторил Наурэ. — Я старший в нашей девятке. Возможно, на это потребуется время. Тут другой вопрос. Допустим, они соберутся. И — что?

— Вначале нужно было бы разыскать тот... недостающий. И найти того, кто сможет его оживить. А потом — попробовать собрать всех в одном месте... Важно, чтобы они хотя бы согласились.

-Дайте мне немного времени, — попросил Наурэ. — Хотя бы до утра. Я должен поговорить со своими.

— Да мы и не торопимся, потому что устали, честно говоря, — признался Эрраэн. — Ты знаешь, что было в Гаванях? Второе Альквалонде, даже, похоже, еще хуже... Вот на кого сила талисманов нужна! Феаноринги впали в безумие — они были как орки...

Наурэ опустил голову.

-Надо. Надо сделать это. Дело новое, немыслимое, вряд ли кто-то в Эндорэ вообще знает, что будет, если... И ещё. А что, если оживить все талисманы будет под силу только Мелькору? Разве вы сможете поверить в то, что он тоже хочет прекратить войну?

— Нет, — сразу сказал Сольни. — Извини, но... Я скорее поверю, что он захочет этой силой как-то... ну, пусть не уничтожить — хотел бы, давно бы нас уничтожил. Но — связать, подчинить... Эльдар — враги ему. Враги непримиримые, и не думаю, что какие угодно талисманы могут все изменить: что же они, заставят нас его полюбить? Не верю. Хочешь, не хочешь, но это так.

-Вот то-то и оно, — вздохнул Наурэ. — А вы, собрав талисманы — вы направите их против него? Будете пытаться убить?

— Не знаю. Но если они изначально созданы ради добра, то как же можно направить их силу против их же создателя?

-Можно, — резко бросил Наурэ. — А сейчас — погоди с вопросами, хорошо?

Взгляд его как-то разом изменился: ушёл вглубь, он словно перестал видеть то, что было перед ним, — разговор по осанве.

"С ума можно сойти от всего этого, — мысленно сказал Эрраэн Сольни. — Вначале феаноринги с их безумием. Потом оказывается, что Моргот создал эти талисманы... Не верю. Вот как хочешь, а я не верю, и все..."

"Да я тоже не верю, — признался Сольни. — Но какое может быть объяснение? Я уже совсем запутался."