-Клятвы не поднимать оружия против Севера, — жёстко ответил Гортхауэр. — Нолдор — вопреки обыкновению — вышли на переговоры с нами и предложили обменять вас, и ещё некоторых ваших вождей, на наших, попавших к ним в плен, которых они ещё не успели убить. Мы согласны на это, но они потребовали с наших — отречься от службы Морготу и не поднимать на них меча. Теперь очередь за вами.

— Я не могу, — ответил Гвиндор через несколько секунд. — Это было бы предательством по отношению к остальным. Отпустите вместо меня других... самых юных... и не требуйте с них такой клятвы. Боюсь, никто ее не даст.

-Нет, — отрезал Гортхауэр. — Они требуют тебя и Хурина, значит, вас они и получат. Идите за мной.

Он шагнул следом, проговорив мысленно:

"Я не хочу покидать Твердыню, не хочу, чтобы Финдуилас считала меня предателем. А так и будет, если я вернусь, это неизбежно. И... слишком много открылось мне сейчас, чтобы все бросить."

"Вот если ты останешься — сочтут предателем, неизбежно, — отозвался Гортхауэр. — За тебя просил Майтимо. Не думаю, что нужно объяснять, чего ему это стоило."

Гвиндор ничего не ответил. Понимал лишь одно: возвращение равносильно позору и смерти. _Такое_ — не простят. Он не сумеет скрыть то, что было здесь; обмануть можно человека, можно — мальчишку вроде Эрраэна, но не одного из голлори. Проверки ему не избегнуть. А увидев в его разуме _такое_... увидев, что он сам, своими руками, спас жизнь первому прислужнику Моргота, а потом отвел смерть от самого Врага... Часто тех, кого признавали оскверненными вражьими чарами, изгоняли из владений нолдор; Гвиндор тогда не понимал этих эльдар, возвращавшихся с Севера. Чары, считал он...

Ему же изгнанием не отделаться. Просто казнят. И — узнают, что талисманы — от Моргота. А узнав, уничтожат. Он-то, говоря с Эрраэном, надеялся, что талисманы помогут пробудить разум и понимание в людях и нолдор, помогут сделать шаг к примирению. А чем обернется теперь?.. Финдуилас сама уничтожит медальон, а его, Гвиндора, проклянет...

Он не закрывал свой разум от Гортхауэра.

"Я знаю, — коротко проговорил Гортхауэр. — Тебе предстоит проехаться до места встречи с теми, кто привезёт наших, а дальше — я предупрежу."

"Хорошо, — коротко ответил Гвиндор. — Не подумай, что я боюсь за свою жизнь. Я не смерти боюсь... я просто не хочу — вот так: опозорить свое имя перед... — мысль его прервалась. — Финдуилас, она, понимаешь... Очень дорога мне..."

Гортхауэр не обернулся: рядом шёл Хурин, и нельзя было выдать, что они говорят сейчас — вот так...

"Понимаю. Как знать... может, вы ещё увидитесь. Обещать ничего не буду."

Их вывели из Цитадели: внизу ждал небольшой отряд, и уже сидели на конях несколько пленных эльдар. Их Гвиндор не знал, не знал, сколько времени они провели тут... Две лошади предназначались им. Хурин взлетел в седло первым, они подождали Гвиндора — и понеслись.

В лицо ударил холодный ветер с Анфауглит.

Если бы можно было — не выбирать: или — или. Если бы можно было жить в своей земле и безбоязненно приезжать сюда, на Север; если бы не стало более войны... Но пока — ненависть разделяет их всех. Ненависть и страх. И что проку со свежего ветра, с голубого неба на горизонте, с травы под копытами коней — Анфауглит, удушающая пыль, уже давно перестал быть такой: равнина вновь проросла травой. Приходится отказываться или от родины — или от нового пути...

Встреча назначена было на "ничьей" земле, там, куда до недавних пор боялись заходить и эльфы, и даже дикие орки: в предгорьях Эред Горгорот. Здесь, на опушке леса, их ждали эльдар. Хурин встрепенулся: незнакомые, но такие родные лица... У него перехватило дыхание, — до самого последнего момента не верил, что вновь окажется на свободе.

Некоторых из них Гвиндор знал. Несколько были из Нарготронда. Но старался не смотреть — чтобы через взгляд не выйти на связь мыслей. Хорошо, что другие вернутся домой. Они не выдержали бы в Твердыне Севера...

Отряд остановился. Тишина, и только слышно, как поёт ветер песнь близкой свободы. Там, вдалеке, тоже стояли неподвижно, и среди эльдар виднелись лица людей, северян, — выражение их было точно таким же, как у тех, пленных нолдор и Хурина...

Нолдор первыми подтолкнули "тёмных" в спину: мол, идите вперёд. Те, кто привёз Гвиндора, обменялись короткими взглядами.

-Идите вперёд, — негромко сказал командир отряда.

Пленники спешились, — уговаривать не приходилось.

Гвиндор прикусил губу. Оглянулся.

Спрыгнул с коня — и тоже пошел вперед. Стараясь держаться подальше от Хурина — сам не понимал, почему; казалось, что так нужно.

Они поравнялись с теми, "тёмными". Те не остановились, да и нолдор тоже задерживаться не собирались, только мгновенная встреча взглядов... и вперёд. К своим.

В какой-то момент эльфы не выдержали — бросились бежать. Прочь, прочь, от этих жутких молчаливых людей с застывшими лицами, прочь от прошлого, прочь от остающихся за спиной чёрных скал Твердыни...

И вот уже — близко — эльдар. Быстрые объятия, безмолвная команда — по коням! И в лес, скорее, не оборачиваясь, и все каждую секунду ждут подвоха, удара в спину...

Бежать Гвиндор бросился вместе со всеми; но уже видел, понимал — не до того им, не смотрит никто вокруг, от сознания приближающейся свободы все словно пьяные... Он и так держался позади. А улучив момент, он просто упал на землю, и вжался в нее.

Простучали копыта коней... Потом — вспомнят о нем. Увидят: Гвиндора нет среди них. Это — потом. Сейчас они будут скакать прочь, прочь, прочь...

"Хорошо, — донёсся голос Гортхауэра. — Там, за поворотом, их ждут: мы навели на них Турина и его банду, но они не знают, что перед ними — эльдар, увидят чуть позже... Будут думать, что ты отстал и заблудился: это же Эред Горгорот. Тебе же — идти на восток: наш отряд встретит тебя. Иди, они ждут."

"Зачем?! — не понял Гвиндор. Он поднялся, отряхнул с одежды приставшие травинки. — Вы что, хотите, чтобы на них напали? Зачем?"

"Не нападут, — остановятся перед эльдар. Это лишь для того, чтобы прикрыть твоё исчезновение."

"Ясно. Ну что ж..."

Он оглянулся, сориентировался по солнцу; и пошел вперед, уже ничего не опасаясь.

Путь в одиночестве по предгорьям, недавно служившим убежищем Твари, сейчас был тих и тревожен обычной беспокойностью бескрайней ненаселённой земли. Тишина... и пели птицы, которые словно и не знали, что где-то идёт война. Так идти хотелось вечно, и чтобы не давило душу прошлое, и чтобы не собирались тучи там, в неведомом пока будущем...

Где-то сбоку — вдруг — зашуршали кусты, и выскочил кто-то, в грязной порванной одежде, сразу и не поймёшь...

-Лорд Гвиндор! — радостно завопил Эрраэн и бросился ему на шею.

— Эрраэн! — воскликнул тот, и отстранил мальчишку от себя: разглядеть его лицо. — Ты-то как здесь?! Почему ты не со всеми?

-Да я заблудился, — честно признался Эрраэн и растерянно улыбнулся. — Это ж Эред Горгорот. Думаешь, что идёшь прямо, а на самом деле идёшь таааак далеко налево, что потом хоть руками разведи. Ну что, лорд, пойдём добывать эти твои талисманы?

— Пойдем, — согласился Гвиндор, но тут же улыбнулся и покачал головой: — Мы-то их не добудем, не можем же мы все земли сами проверить. Я всем рассказал — теперь о них знают. Будут искать все. Если талисманы эти в наших землях, их разыщут.

-Интересно как, — мечтательно протянул Эрраэн. — И кто их сделал, талисманы эти? Где сейчас те дети эльдар? Надо идти к людям, лорд. К роду Беора, с которым повстречался Государь Финдарато. И отсюда до них наверняка не так далеко. Только вот ты на восток идёшь, а к ним надо — на запад. Пошли!

— Не на запад, и не на восток, а к юго-востоку здесь надо идти, — уверенно сказал Гвиндор, — и до ближайших поселений отсюда несколько десятков миль. Плохо, что без коней, конечно, но ладно...

"И что будете делать теперь? — спросил он мысленно Гортхауэра. — Вам, конечно, ничего не стоит нас перехватить и сейчас, но мальчишку жалко. Второй раз попасть к вам в руки — он такого не ожидает..."

"Я собирался отвезти тебя в Твердыню, — Гортхауэр был явно очень недоволен таким поворотом событий. — Теперь же лучше всего вам будет добраться до Дор-Ломина, там поселения и не "наши", и не нолдор — держат нейтралитет. Путь туда я могу тебе показать."

"Да, покажи. А можно иначе... Вы ведь умеете летать. Ночью, когда мы будем уже близ этих земель... сделайте так, чтобы Эрраэн спал крепко; Тхурингветиль сможет забрать меня."

Ответ донёсся не сразу, сначала — только чувства: всё-таки он выбрал Север, а останься он в Дор-Ломине, как знать, может, со временем смог бы увидеться и с Финдуилас, по крайней мере, была бы надежда...

"Что ж. Это твой выбор. Жди ночи."

"Увидеться смог бы, — мрачно подумал Гвиндор. Снова навалилась тоска. — Смог бы... предателем, презираемым всеми... Нет. Не хочу... уж лучше — так..."

Они с Эрраэном шли молча; Гвиндор теперь знал, какой дорогой им идти. Еды с собою не было — жаль... Мрачный лес, здесь почти не водилось никакой живности. Хорошо хоть прежде не голодали — два дня можно вынести.

Под вечер они остановились. Устали и вымотались оба.

Ночь опускалась стремительно и неслышно: тревожный алый закат, суливший наутро ветер, быстро исчезнувшее за горами солнце — как будто ему самому хотелось поскорее спрятаться от этих негостеприимных лесов. Ночь... Эрраэн тревожно оглядывался на каждый шорох, беспокойно вертелся, уже когда улёгся... и наконец, уже в полусне, уткнулся Гвиндору в плечо, словно искал защиты. Совсем мальчишка...

Гвиндор обнял его, прижал к себе. Погладил по голове.

— Спи, — проговорил он едва слышно, — спи. Все будет хорошо...

Вокруг уже совсем стемнело. Чернота в этих лесах была какой-то особенной, непохожей на обычную ночную темноту. И хотя Гвиндор знал, что сейчас поблизости нет ничего опасного — ему все равно было не по себе.

До ближайшего поселения было полдня пути; вечером он подробно рассказывал Эрраэну о том, как они будут добираться — зная, что остаток пути мальчишке предстоит проделать самому.

В небе зажглись звёзды — яркие, острые и холодные, как сталь. Шелестел лес, и пробрался ветер с гор, быстрый и колючий. Звёзды сияли высоко и ровно... и вдруг их заслонила в немыслимой вышине чёрная тень.

Ближе.

Вот уже часть ночного неба закрывал крылатый силуэт, — а Эрраэн не проснулся, только вздохнул во сне, нахмурился... интересно, читаются ли сны по лицу? навряд ли...

Гвиндор осторожно, так, чтобы не потревожить спящего Эрраэна, высвободился из его рук — и поднялся навстречу черной тени. Странно, — подумал он, — еще несколько дней назад при виде такого я схватился бы за меч, а теперь жду ее, "крылатую тварь" — как друга...

Она легко ступила на землю, — чёрное на чёрном, почти не видно, но ощущается: ночь дохнула вдруг _живым_. Несколько мгновений тишины, лёгкие неслышные шаги — она как будто не касалась земли... и вот уже хрупкая фигурка рядом, и снова, как тогда, распахиваются крылья, холодные руки бережно поднимают в воздух... И ночь. И — полёт.

Внизу медленно проплывала земля; здесь, в высоте, темнота уже не была такой непроглядной. Далеко на западе небо было светлее — там угадывался идущий рассвет; в прорывах туч светила земля, ветер прогнал остатки сна... Как это все было красиво!

"Как бы Эрраэна успокоить утром, — подумал Гвиндор, — Тхурингветиль, не знаешь, как бы это устроить? Или хоть чтобы он не искал меня, а шел к поселениям..."

Тхурингветиль вздохнула.

"Искать тебя он может только по следам, а следы твои обрываются там, на полянке. Куда деваться, сообразит..."

И волной тоски донеслось: война. Проклятая война, разделяющая тех, кто мог бы быть друзьями, а вместо этого убивают друг друга... когда же это закончится?!

Она неслышно неслась над равниной Анфауглит, а внизу вырастала тёмная громада Твердыни.

"Значит, я теперь могу исцелять, Тхурингветиль? — спросил он. — Если да, то мне нужно помогать другим эльдар: вашим-то они, должно быть, не доверяют."

"Можешь, — она улыбнулась, но сразу же погрустнела. — Этих талисманов — таких, как твой — их было девять, и Мелькор дал их детям эллери, чтобы осталось это, чтобы сберечь данный каждому из них Дар, чтобы передавать это другим... Все ведь погибли. Все. Те, кто был наделён подобным... Война Света, или Война Могуществ Арды... А дети — исчезли, и мы до сих пор не знаем, что с ними, где, как... Гортхауэр был потрясён, когда через тебя увидел, что один из них в Нарготронде. Отыскать бы их. Вдруг — кто-то из них жив... Это же эльфы, такие же, как вы, только... как знать, вдруг эта отчаянная, безумная надежда Мелькора всё же не напрасна?"

"Их будут искать. Будут искать наши, надеясь через них обрести спасение. Я не знаю — может быть, это обман?.. А может быть, когда их найдут и воссоединят, что-то изменится? Появится понимание?.. Я не знаю. Но о талисманах уже сейчас, наверное, стало известно повсюду: осанве..."

"Искать? ваши? — удивилась она. — Ах вот оно что... Но это же... Надо же Мелькору сказать! Он же молчит — когда мы ему сказали, что после войны этих детей не нашли и не видали, он замолчал об этом, и не хочет говорить... Надо сказать ему. Обязательно. Пусть раскроет это наконец, ведь не зря же, не зря он это сделал."

"Дети давно выросли; не могли же они погибнуть — все. Может, они и сами не помнят о прошлом. Может, они живут среди эльдар... Если найдут талисманы — узнают и о том, как они попали в те места. Как он сам? Ему стало лучше?"

"Потихоньку, — проговорила Тхурингветиль, снижаясь над горами: впереди уже была Цитадель. — Приходит в себя... Он хотел бы видеть тебя, поблагодарить... Горт от него не отходит. Ничего, справимся."

...Эрраэна разбудило что-то тёплое и щекочущее на лице. Он недовольно попытался отогнать это, смахнуть с лица — не получилось... и тогда он окончательно проснулся и понял: это же солнце! Весёлый, живительный солнечный луч, пробившийся сквозь кроны деревьев. Он со вздохом перевернулся на спину... и обнаружил рядом пустоту. Эррру!

"Лорд Гвиндор! — завопил он с ужасом мысленно. — Ответь, ты где?!"

Ответа не было. Долго, очень долго — Эрраэн успел всполошиться всерьез, когда понял, что товарища нет нигде. И вот наконец он услышал его голос — и сразу же понял, откуда он исходит: с Севера.

"Эрраэн... Я слышу. Я жив. Только... Я в Ангамандо."

"О Эру..." — слабо выдохнул Эрраэн.

Его как сшибло: только что это было, пьянящее чувство свободы, и рядом — он, лорд, который вёл тогда их на штурм Ангбанда, и за которого он готов был отдать жизнь, которого пытался спасать тогда, во время похорон... Он в ярости саданул кулаком по земле, — больно, из глаз брызнули слёзы.

"Но как?! И почему они не забрали меня? Это подло, подло!"

"Послушай. Послушай и поверь мне, хорошо? Я больше ни о чем не прошу."

"Да что ты, что ты, разве ж я могу тебе не верить? — он даже слегка обиделся. — Я слушаю, слушаю! Но что ж я за идиот, я даже не слышал ничего..."