— Так лучше? — спросила у парня я. Он кивнул и развернул меня в сторону Иры. Я подавилась смешком и только после этого разродилась хохотом.
Одеяло тем временем спихнул Иру и сам залез к ней на колени, да еще и принялся устраиваться поудобнее.
— Ой, что-то надо складывать больно много, — ворчал Одеяло.
Устроился, положил голову Ирке на плечо и начал храпеть.
— Одеяло, хватит храпеть под ухом! — сказал Подушка.
Мы с ним переглянулись, и я снова уселась, обняв его за шею. Одеяло открыл глаза и удивленно уставился на нас. Я хитро глянула на него. Только я собралась сказать Подушке, что Одеяло сейчас хватит Кондратий, как он слетел с лавки и уселся на земле, а я снова уселась, как раньше.
— Пасиб! — сказала Ира.
— За что? За то, что руки вовремя убрала с Подушки? Ну да, а то ты бы сейчас около Одеяла сидела! — усмехнулась я.
Ира удивленно на меня посмотрела. Я принялась теребить Иру.
— Да ляжешь ты сегодня спать или нет! — воскликнул Подушка.
— А я думала, он спать не добавит! — сказала Ира.
Мы расхохотались. Одеяло все это время сидел на земле и хлопал глазами, потом все же поднялся и снова уселся на лавку.
— Ромашка, я забыла, что у него мельный зад! — воскликнула Ира, отряхиваясь.
— Н-да, надо в следующий раз брать с собой подушки, — сказал Подушка.
Мы с Ирой переглянулись и расхохотались.
— Да, точно. Одеяло брать с собой бесполезно, все равно жестко! — присовокупила Ира.
Мы засмеялись вторым залпом. Одеяло все это время самозабвенно отряхивался и ничего не слышал.
— Энерджайзер, — покосилась на Одеяло Ира.
— Дюрасел! — поправила ее я.
— Какая разница — и для той, и для другой рекламы подойдет, — махнула рукой Ира.
— А? — не понял Подушка.
— А это что? Солевые батарейки? — усмехнулась я.
— Хм... точно! Реклама "Дюрасел" и солевых батареек. Один сидит на скамеечке, а второй прыгает вокруг! — хохотала Ира.
— Тогда наоборот. Скамейка-то неудобная, — поправил ее Подушка.
— Ыгы, а я тогда кто? — спросила Ира.
— Ирочка, да ты что! Что же ты так?
— Ну кто я? — канючила Ира.
— Электрический прибор, который без розетки не работает! — ответил ей Подушка.
— А без батареек? — уточнила я.
— Тоже не работает, — кивнул парень.
Ира изобразила отключившийся прибор, пристроив руку на голову Подушке.
— Ирка, не наглей, — Подушка тщетно пытался ее скинуть.
Я подцепила ее руку и убрала с головы эстонца, рука слетела и стукнула ей же по носу.
— Ау, Ольга, садистка!
Одеяло, наконец, весьма экстравагантным способом отряхнулся и уселся на лавку.
— Одеял, я, конечно, понимаю, ты "Энерджайзер", — сказала ему Ира.
— А? — удивился тот.
— Ну, "Дюрасел".
— Почему?
— Ну, вот видишь, Ольг, "энерджайзер" не знает, на "дюрасел" откликается, — посетовала Ира.
— Вот и радуйся, — усмехнулась я, — что хотя бы "дюрасел" знает!
— Короче, ты дюрасел, но все равно немножко тормознутый. На лавочке-то все еще мельно!
Он подскочил и снова стал отряхиваться, потом стал отряхивать лавочку. Все это время мы безутешно хохотали. Ира подхватилась с места, сбегала к дереву и оторвала от него веточку. Эту веточку передали мне. Интересно, зачем?
— Подушка, на! Передатчик не работает! — сказала я. Ира рассмеялась.
— В смысле? — не понял Подушка.
— Без смысла! — ответила я.
— Точно, передатчик не работает! — хохотнула Ира.
Я объяснила ему смысл игры и посоветовала отдать палочку Одеялу.
— А передатчик не работает? — напомнила я.
— Что?
Я еще раз объяснила Подушке смысл игры.
— А! Передатчик не работает! — сказал он.
Одеяло нахмурился и ничего не понял. Теперь правила игры рассказывала Ира, Одеяло внимательно слушал. Когда она закончила, он быстро протянул ей прутик.
— Ха! А у меня передатчик не работает! — ответила Ира.
— Когда ты успела сказать?
— Передатчик не работает! — тут же сказала Ира.
Одеяло погрустнел. Я предложила ему идти объяснять суть игры эстонцам и отдать им прутик. Одеяло воодушевился и ускакал к эстонцам. Мы с интересом следили за представлением. Теперь передаванием прутика занялись эстонцы. Один попался картавый, я долго хохотала над "Пер'едатчик не р'аботает". Последний эстонец остался в замешательстве.
— А что делать, если остался один? — с сильным акцентом сказал он.
Тормозить!
— Где один? Вот еще сколько! — расхохоталась я, показывая ему на наших мелких.
Он тут же подошел к Рите и вручил ей прутик с картавым передатчиком. Рита заливисто расхохоталась и также прокартавила следующей, так и пошло. Эстонцы зашушукались, а потом последний подошел к Подушке и что-то у него спросил.
— Нет. Они просто дразнятся, — ответил ему Подушка. Судя по всему, он поинтересовался, все ли русские картавят.
— Др'азнятся? — не понял парень.
— Они специально говорят картаво, — пояснил Подушка.
— Ну, вот кар'тавят!
— Ну, вот она же не картавит, — Подушка потыкал пальцем в меня.
— Я не картавлю, — сказала я в подтверждение Подушкиных слов.
Эстонец долго тупил и никак не мог разобраться, картавят русские или нет. Наконец, он понял, что картавить можно не только вынужденно, но и специально, и довольный ушел. На смену ему прибежали другие наши мелкие, пристали к Ире, та их быстро послала, и они решили выдернуть Подушке волосы. Он отбился от них и собрал волосы в руки. Я хозяйским движением отобрала у него пряди и собралась падать. Конечно, странно, я собралась за волосы держаться, но способ оказался эффективным. Освободив руки, Подушка удержал-таки меня. Я удивленно смотрела на него. Волосы он у меня не отбирал. Видно, для меня не жалко.
— Ты же дергать не будешь, — ответил он.
Я принялась завязывать волосы на манер косыночки.
— Не завязывай! — воскликнул Подушка.
Я решила завязать на макушке.
— Не завязывай! — снова воскликнул парень.
Я призадумалась: что бы с ними делать, чтобы он не запретил. Мелкие стояли в стороне и грустно вздыхали. Я потыкала им рукой в сторону Одеяла.
— Не выдергивай, — сказал Подушка.
Я переложила пряди в одну руку и показала мелким еще раз. Они радостно подскочили к Одеялу и так от души дернули, что Подушке его порция показалась цветочками. Одеяло подпрыгнул на месте и вскочил с лавки. Вот идиот, ложиться надо, а не вставать. Мелкие дернули еще сильнее, притягивая его к земле.
— А-а-а! — завопил бедолага.
— Люди, ну так-то уж не садизничайте! — посочувствовала Одеялу я.
— Рит, подержи, я на лавку залезу! — сказала другая Рита.
— Ага, а мне куда залезть? На кипарис? — спросила та. — Я на нем сюда не дойду!
Девчонки залезли на лавку, дали Одеялу небольшой продых и начали дергать по новой. Эффект получился, как у колокола.
— А-а... А-а... А-а...
Освободиться у бедолаги никак не получалось. И тут на радость Одеяла нас позвали на репетицию в Су-Уксу. Мы пошли собираться в дорогу (без воды лучше не ходить, помрешь от жажды).
— Давайте в бутылочку поиграем! — предложили мелкие.
— Ну уж нет, только когда выпьем, — ответила Ира.
— Идемте! Идемте! Идемте! — звали нас.
— Э-эх, — я замахнулась бутылкой на впереди орущего, но бутылка испарилась прямо из моих рук вместе с водой. Ну ладно вода, но как пластик испарился? Максимум расплавился, но чтобы и испариться!
— Ты что? — удивилась Ира.
— Бутылки среди бела дня пропадают! — пожаловалась я.
— Если внезапно исчезла мышка, значит, где-то внезапно возникла кошка! — поучительно заключила Ира.
Я задрала голову и увидела помахивающего моей бутылкой Подушку. Паразит! Я забрала у него бутылку и сунула в карман. Штаны опасливо покосились и поползли вниз. Я поскорее их подтянула и вытащила бутылку. Подумав немного, я засунула бутылку в карман к Подушке и забыла. Тот философски пожал плечами. Видимо, ему было все равно, нести одну бутылку или две. Штаны с него не спадали. Везучий, дали по размеру!
Тут я сообразила, что все уже ушли. Ирка с Одеялом тоже это поняли и поспешили догонять. На лестнице Ира неожиданно рухнула, как подкошенная. Мы с Подушкой мерно дошли до места крушения. Я чуть было не упала (спасибо Подушке — вовремя поймал), и узрели Иру со слегка разодранными коленками и локтями. Она полила раны минералочкой, и мы пошли дальше. Одеяло ускакал далеко и даже догнал наших.
— Я все-таки догоню! — не сдавалась Ира и побежала.
Вскоре их догнали и мы с Подушкой (у них там какое-то происшествие случилось), за все время не сделав ни одно лишнего усилия. Зато Одеяло с Ирой на пару стояли, высунув язык, и не могли никак отдышаться. И стоило ли догонять такими усилиями?
Вскоре мы дошли до Су-Уксу, прорепетировали, вошли в курс дела и пошли обратно, дорепетировывать на синей даче. Бедным эстонцам дали не то расписание, и за это время они успели дойти до Су-Уксу, вернуться на синюю дачу, прорепетировать и вернуться в Су-уксу на репетицию, где мы с ними встретились. Я вспомнила про свою воду и по-хозяйски залезла в карман Подушке.
— Это не моя водичка. Подушка, поворачивайся другим боком, — скомандовала я.
Он покорно повернулся, я вытащила свою бутылку и принялась жадно пить. Одеяло расхохотался.
— Все, грабят? — спросил он.
Я закрыла свою бутылку и отправила ее обратно. Ире понравилась идея, и она по-тихому стащила у Одеяла бутылку, так как свою истратила на боевые ранения. Одеяло тоже собрался попить и не обнаружил бутылку. Он так долго рылся в кармане, что я не выдержала.
— Аккуратно, порвешь! — предупредила я. — Или штаны снимешь!
Ира приспокойненько попивала из его бутылочки. Тут мелкие показали мне две развалившихся сколопендры и одну порванную. Я радостно одобрила затею, Подушка возрадовался, что так и не надел футболку. Рита залезла на лавочку и аккуратно засунула все лизуны Одеялу за шиворот. На его беду футболка у него была заправлена в шорты.
— А? А! А-а-а-а-а-а-а-а-а! — завопил он и рванул к кипарису, на который быстро вскарабкался. Вот это да!!! НИ ФИГА СЕБЕ! Дальше Одеяло пытался прямо на дереве вытащить футболку из шорт.
— Интересно, он специально на дерево залез, чтобы видно лучше было? — спросила я.
— Наверное, он его с шестом спутал, — предположила Ира.
— Но зачем тогда он на НЕГО залез? — резонно заметил я.
Подушка ничего не понял, мы с Ирой удовлетворились тем, что поняли сами. Как он слезал, мы не видели, ибо ушли на репетицию, после которой нас отпустили на абсолют.
Мы улеглись на кровати, как примерненькие девочки, и сложили руки под головы. В комнату залетел Андрейка.
— Всем спать! — заорал он.
Мы мирно лежали, он еще с минут пять побегал, свирепо сверкая на всех глазами и что-то причитая, устыдился и убежал. Мы тут же вскочили, врубили музыку погромче и стали горланить песни, стучать, короче, шуметь. Забежал Андрейка, заиграла Эния, все снова тихо и мирно спят. Вышел Андрейка.
— Давай Рамштайн! — сказала я Ире.
Заиграл Рамштайн, и мы снова забарабанили, кто по чему. Я завоевала титул самой шумной, ибо гремела двумя бутылками с камушками по стене!
— Да я же сказал — тихо! — заорал из коридора Андрейка.
Когда он открыл дверь, девочки снова стали примерненькими. Дверь закрылась! Ну, кто кого! Мы снова принялись шуметь. Тут послышались тихие шаги. Это не вожатый, ибо все вожатые у нас слоны. Это, скорее всего, идут наши эстонцы... Тишина разлилась полная.
— Вот так начинаются фильмы ужасов, — тихо сказала Ира.
Дверь начала со скрипом открываться.
— А-у-а! — ужаснулась Ира и с грохотом ее закрыла.
Из-за двери послышались голоса:
— Что это? — удивился Одеяло.
— Не знаю, — ответил ему Подушка.
Эстонцы отступили к соседней двери, почти не топая, послышался скрип двери в смежную комнату. Ира стала медленно приоткрывать нашу дверь, та покладисто и надрывно заскрипела. Ира со всего размаху закрыла дверь, та щелкнула, закрываясь. Дверь в смежную комнате была с ней солидарна и тоже захлопнулась.
— А? Что это? — ужаснулся Одеяло.
— Дверь закрылась, — уже не так уверенно пояснил Подушка.
Послушались тихие шаги.
— Слава богу, я сижу ближе к этой двери, — порадовалась Ира.
Тихие шаги приблизились, и в комнату вошли эстонцы.
— Здрасте, — сказал Подушка.
Ярослава стала медленно подниматься с кровати вместе с простыней.
— У-у-у-у! — было очень похоже на привидение.
— А-а-а! — шарахнулся в сторону Одеяло.
— Р-а-а-а! — рыкнула сверху на Подушку Лариса.
Он с неисчерпаемым любопытством уставился на нее.
— Какой любопытный! — сказала Лара, и щелкнула Подушку по носу.
Он стал обиженно шмыгать. Я с жутким постаныванием уткнулась в подушку.
— Ты что? — спросила у меня Лариса, я только хохотала. Лариса начала разглагольствовать по поводу того, что должна и чего не должна делать нормальная девушка. Все принялись стонать на разные лады.
— Бо! — я ткнула Ларису, она подскочила и взвизгнула. — Вот кто боится, Ир! — обличила я.
— Х... Боится — мягко сказано! — усмехнулась Ира. — Одеял, иди к Лариске на кровать, и бойтесь там вместе!
Одеяло, послушный мальчик, уселся к Ларисе, мы стали завывать привиденческие песни на три или четыре голоса. Лариса пыталась выгнать Одеяло. Это дошло до него не сразу, после чего он обосновался там еще прочнее, то есть с ногами.
— Нет, ты не наглей! Хотя бы боты сними! — возмутилась Лариса.
— Что снять?— не понял Одеяло.
Я прекратила выть и расхохоталась.
— Фи, необразованность, — задрал нос Подушка.
— Подушка, у нас не получается петь на четыре голоса! — сказала Ира. — Пой на одной ноте, любой!
Ну, Подушка и спел! Садист! Низковато нам, однако!
— Нет, ты повыше не можешь, что ли?
— Хм?
— Ну ты и садист! — распиналась Лариса. — Мы так низко не можем! У вас-то голос ломался, а у нас нет! Ты хоть это понимаешь? Фи, необразованность!
В это время я проглотила несколько смешков и, наконец, разразилась диким хохотом, Подушка стал мне подхихикивать, потом дошло и до Иры.
— Не, что вы ржете? — удивилась Лариса. — Одеял, хоть ты мне объясни.
— Что объяснить?
Лариса с открытым ртом уставилась на Одеяло. У него-то голос был выше, чем у нее, у меня и Иры.
— Это какой же был до того, как сломался? — удивленно пискнула Лариса.
Мы с Ирой добросовестно представили, Подушка, видимо, не представлял, а вспоминал. Мы дружно расхохотались по новой, Подушка для надежности даже схватился за второй ярус кровати.
— Ы... А... А-ай! Не упасть бы! — спохватилась Ира.
— Ниже земли не упадешь, — сказала я.
— А сколько до земли-то?!
Я еле сдержалась, чтобы не захохотать по новой. Смеяться было уже больно. Пока Ирка отвлеклась, Подушка решился сделать марш-бросок по ее тумбочке, а у нее там было много чего интересного. Он залез к ней в тени понюхать. Когда же он повернулся, весь нос у него был измазан в розовых тенях. Я стоически сдержалась.
— Положи все и не трогай! — сказала ему Ира.
