Кровавая метка — вещь ужасная, но самая действенная.
Пришли в ещё одну комнату. Дверь открылась. В лицо ударил страх. Возле стены, обняв руками колени, сидела девушка в коричневом сарафане. Эльрик зашёл, запихнув Аду. Внимательно посмотрел на девушку, потом на Аду.
— Лыбнись — сказал он Аде.
"Лыбнись? Может улыбнись?".
Вымучила улыбку.
— Нет, лыбнись.
— Как?
Эльрик вроде бы улыбнулся, но на сей раз губы его разомкнулись, обнажив не только все тридцать два, если не больше, клинышка-зуба, но и алые десны.
— Зубы что ли показать?
Эльрик кивнул. Ада широко зевнула, обнажая зубы и выпуская клыки. Посмотрела на Эльрика. Глаза того блестели.
— Чего?
— Красиво — произнес он, продолжая пялиться ей в рот, хотя клыки уже давно втянулись и рот закрылся. Ещё немного посмотрел на неё, видимо надеясь опять лицезреть её зубы, не дождавшись, повернулся и вышел.
Ада ещё раз огляделась.
— И че мне теперь делать? — подошла к девушке. — Ты кто?
— Н...ни...ни...кто...— пролепетала она.
— Зовут тебя как? — хмыкнув спросила Ада,
— Никто — деля ударение на первый слог, произнесла девочка, глядя на Аду полными ужаса глазами.
Огромные, как плошки и почти лишенные белков со зрачками глаза были ярко-золотыми и будто светились в темноте.
— А как ты тут оказалась?
Девушка закрыла глаза, сделала глубокий вдох и медленный выдох. Страх из воздуха куда-то исчез. Исчезли вообще эмоции, чувства.
— Меня поймали и привезли сюда.
— Кто?
— Латники-вампиры.
— Зачем?
— Чтобы съесть.
— Разве вампиры едят людей? Они же только кровь пьют.
— Только Мастера лишь пьют кровь и исцеляют. Остальные убивают и пожирают — судя по выражению лица девушки с каждым адиным вопросом она всё худшего мнения была о её разуме.
Ада видимо не знала вещей, которые все знают чуть ли не с рождения. Девушка внимательно на неё смотрела. Крылья носа её дрожали.
— Ты меня убьешь.
— Что за чушь? Зачем?
— Ты — вампир. Правда я не видела раннее таких вампиров, но...Я чувствую, что скоро моя душа покинет эту оболочку. Прошу, сделай это быстро.
— Что за чушь! Я зареклась не пить кровь!
— Такого не может быть. Вампиру живому нужна кровь, чтобы остаться живым или по крайней мере не сойти с ума от боли.
— Какой боли?
— Голода.
— У меня нет голода — желудок, как на зло, потребовал еды.
— Врешь. Ты хочешь есть.
— С этим справится пара кусков мяса.
Лицо девушки перекосило от отвращения.
— Ты ешь людей?
— Нет!
— Ты Подруга?
— Чья?
— Мастера.
— Нет.
— Кто же ты тогда? Мастер может быть только мужчина.
— Я демоница Анара Демэния де Сатт — ляпнула она первое, что пришло ей в голову.
— Что это значит?
— Это значит...Что я — демон.
— А что такое демон? Что это за вампир?
— Демон это не вампир, это нечисть, которая живет в Аду.
— А что такое Аду?
— Ад...Ад это преисподняя. Мир загробный. Место, куда отправляются в наказание души грешников.
— А что значит грешников?
— Грешники это те, кто совершил грех, плохой поступок.
— Ад — это Летаро, пустота, где душа остается наедине со своими воспоминаниями и терзается каждой своей ошибкой?
— Ад — это реки лавы, огня и серы. Это черти, бесы, и прочая нечисть мучающие души грешников.
— Ад — хорошее место?
— Нет. Очень плохое.
— Но чего же плохого в огне? А мук полно и в этой жизни.
— Огонь там не греет, а жарит. Муки в этой жизни прекращаются со смертью, или чуть раньше, а в Аду — нет.
— Про боль можно забыть. А тепла, и тем более жара в этой жизни так мало...
"Ну и логика...Кошмар какой-то".
— Как попасть в Ад?
— Нагрешить посильнее.
— А ты меня в Ад не отведешь?
От этого вопроса у Ады на голове зашевелились волосы.
— Э...Я не хочу в Ад.
— Но ты же там живешь.
— Нет. Я живу на грешной земле.
— Но ты же демон.
— Это ещё не проверялось.
Девушка отвернулась от неё, явно обидевшись.
— Так что ты будешь делать? — спросила Никто, после минутного молчания.
— Не знаю. Хочу отсюда выбраться.
— Я тоже. Но меня убьют, если только...Давай я буду твоей Подругой — последнюю фразу она произнесла заискивающе.
— Ладно — отмахнулась Ада.
Никто некоторое время молчала, что-то ожидая, потом не выдержала и сказала.
— Поцелуй меня — в глазах её был явно ненормальный блеск.
— Ещё чего! — возмутилась Ада.
— Ты — вампир, а я хочу быть твоей Подругой. Ты согласилась. Почему ты не делаешь меня Подругой?
— А что я по-твоему должна сделать?
— Поцеловать мня, а я поцелую тебя.
— Зачем?
— Чтобы наша кровь слилась.
— Я же говорила, что я не пью кровь.
— Но так надо! — помолчала. — Ладно, можешь не целовать мня, но я должна тебя поцеловать.
— Не советую.
— Почему? — обиделась девушка.
Ада молча провела ногтем по руке. Чёрная струйка побежала, вспыхивая.
— Отравишься или сгоришь.
Девушка ещё некоторое время молчала.
— А как я тогда стану твоей Подругой?
— А так. Я вытащу тебя отсюда...
— А потом?
— А потом, если хочешь, мы пойдем вместе.
— Но так я не буду Подругой — я буду компаньоном.
— Сэ ля ви — развела руками Ада.
— Можно сделать иначе. Без поцелуя. Рана к ране. Будет меньше крови, но должно получиться.
Дверь распахнулась. Вошёл Эльрик. Озадаченно смотрел на Аду и на Никто.
— Э...почему не ешь? — просил он Аду.
— Я людей не ем.
— Почему?
— Из принципа. И кровь не пью.
— А что тогда?
— Что-нибудь другое.
Эльрик пожал плечами. Подошёл к девушке.
— Значит я — произнес он мысли в слух.
Глаза Никто наполнились ужасом. Но не ужасом перед смертью, а перед Эльриком. Он прижал её к стене. Она безвольно обмякла. О том, что будет дальше, не надо было долго думать.
— Стой! Нет! — крикнула Ада.
Эльрик замер.
— Не надо.
На его лице застыло недоумение.
— Она моя...— хотела выпалить подруга, но язык почему-то заплелся а легким не хватило воздуха.
— Есть?
— Нет.
Эльрик потянул носом.
— Не-а не твоя.
"Значит ему надо, чтобы она пахла мной? Что ж...".
Схватила её руку и полоснув себя по кисти приложила рану к её коже. Девушка закричала, задергалась — кровь нестерпимо жгла, и не только плоть, но и душу. Ада отпустила её. Эльрик отошёл в сторону, оттаскивая Аду и с любопытством смотрел на корчи девушки. Плохо было то, что он зажал Аду так, что она не могла зажать уши или отвернуться, а не смыкающиеся веки не позволяли зажмуриться так, чтоб ничего не видеть. Девушка понемногу затихла, свернулась клубком. Эльрик почему-то улыбался.
— Ей же больно! — крикнула она на Эльрика.
— Ну и что?
— Ты что, не понимаешь?! Ей больно, очень больно. От боли сходят с ума и даже умирают.
— Разве? Больно это так? — достал нож и пронзил себе кисть, провернув его пару раз в ране. Ни один мускул не шелохнулся на его лице.
Почему-то Ада не чувствовала его боли.
"Он что, правда боли не чувствует?!" — изумилась она. — "Вот ещё одна причина дурной славы. Он не знает боли и не понимает, что это плохо...".
Ада подошла к девушке, села рядом. Та тихо плакала. Почему-то на сердце у Ады стало тяжело.
— Прости...— с трудом сказала Ада.
Никто посмотрела на неё, с трудом села.
— Что теперь будет?
Ада промолчала. Хлопнула дверь — Эльрик ушёл. Девушка встала, озадаченно стала рассматривать свою руку. На руке была чёрная полоса — след от крови.
— Ты сказала, что вытащишь нас отсюда. Как ты это собираешься делать?
— Из сказанного Эльриком могу сделать вывод, что нужно его победить.
— Его зовут Эльрик?! — изумилась Никто.
— Ну да, а что?
— Ты разве не знаешь?
— Что не знаю?
Никто снисходительно посмотрела на неё и начала:
—
У Отца было три Сына:
Эльрик, Фарс и Константин.
Власть над каждой гранью мира
На троих Он разделил.
Эльрик, старший Сын от роду,
Кровь отцовской крови, в тьмы
Объятья, словно в воду,
Рухнул прихотью судьбы.
Фарс, Сын средний, нежным чувством,
Радостью был опьянён,
Тонким, чутким и искусным
Даром он был наделён.
Младший же сыночек, третьим
Чувствовал себя всегда.
Раздраженность вечно этим -
Миру на веки беда.
—
— Ну и что?
— Эльрик — сын Мастера. Он дитя двух вампиров, поэтому уйдет с отцом, но он сильнее плотью всего живого в мире.
— Ну и что?
— Его нельзя победить.
— Посмотрим...
На следующий день Эльрик вновь пришёл. Снова был бой на мечах. Когда Ада вернулась, потирая оцарапанный локоть, её новая знакомая ела какую-то кашу, от которой сильно тянуло тиной.
— Что это за гадость?
— Это не гадость. Это "Озерная глубь" — каша из водорослей с водными жуками.
— И как можно такое есть?...
— Ешь всё, что живо — таков закон природы.
— А по мне так лучше б не было таких законов...
— Не тобою мир ткан...
Возьми, и не смей возражать. Это лучший подарок, на который он способен.
Так прошло ещё много дней. Ада познакомилась с сотней местных блюд из того, что ползает, но единственным съедобным, с её точки зрения, было змеиное мясо, большинство же прочей еды было горьким и отдавало разложившимся мясом или прелой травой. Всё это порядком надоело голодной Аде.
"Сегодня, или никогда! Я должна его поразить!".
И вот, когда не спасали уже и эльриковы силы она пронырнула у него между ног, сделала выпад, целясь в плечо, но Эльрик резко развернулся. На перерез ему устремился клинок его меча. Меч пролетел в нескольких миллиметрах над его плечом по направлению к шее. Произошло что-то непонятное. Клинки должны были скреститься и её меч должен был быть отброшен, но её меч совершенно беззвучно пролетел сквозь его клинок. Ада остановила полет своего клинка, чтобы не дать ему рубануть по шее её противника. Лезвие легло в плотную к его шее. Тот замер, опустил голову, глядя на её меч. Ада сделала шаг назад, склоняя голову и убирая меч. Эльрик посмотрел на неё, тоже склонил голову. Она перехватив меч за лезвие, протянула его Эльрику.
— Я тебя победила. Отпусти меня и Никто.
Он улыбнулся, пошёл куда-то, зовя её с собой. Они шли явно не туда, где была Никто. Дверь распахнулась. В лицо ударил жар, запах перекаленного металла. Огромное куполообразное помещение. В центре пылала жаром каменная печь весьма необычного вида, чем-то похожая на толи на скалящегося и готовящегося к прыжку волка, толи на дракона в такой же позе. Рядом с ней торчали какие-то рукоятки, так же стояла наковальня, на которой лежал здоровенный молот, рядом же бочка с водой и точильный круг. У самой стены в кольцо стоят столы, на которых блестели отсветами пламени разнообразное оружие и браня. Над столом, непонятно, толи на стене, толи на потолке, висел огромный круглый щит. По его краю было две полосы с двумя дисками — один медный, другой — серебряный. Они медленно, но неумолимо двигались по своим "орбитам". Внутри этих орбит на нем было изображено семь животных. В самом верху ворон затем, против часовой медведь, волк, лошадь, змея, кошка и дракон в тесном круге, образовывая малый круг. Все они представляли идеалы красоты, здоровья и силы. В самом центре был ещё меньший диск с изображением дракона и волка, но они были иными, чем в круге, и не только по тому, что дракон был на фоне волка так, что волк как бы покрывал его защитой и покровительством. Этот волк был тощим и совершенно седым, а дракон — стальным с белоснежным гребнем и чёрно-красными глазами. Под столами стояли какие-то ящики. Эльрик стал рыться в них.
— Это всё ты сделал? — спросила Ада, проходя вдоль столов.
Эльрик кивнул, вытащил из ящика несколько буро-чёрных кусков, кинул их в топку, пошурудил там стальным бруском, бросил его в огонь, сдвинул рычаг — пламя полыхнуло, загудело. Вытащил из другого ящика пучок какой-то травы, кинул её в огонь. Снова полыхнуло, пламя на мгновение посинело. Он доставал из ящиков какие-то порошки, камни, травы. Каждый раз пламя вспыхивало, меняло цвет с красно-желтого то на синий, то на зеленый. Становилось всё жарче. Жара и шум пламени начали убаюкивать Аду. Она села, облокотившись спиной о ножку стола и малость задремала.
— Проснись! — потребовал кто-то.
Ада неохотно зевнула, потянулась, встала.
— Дай руку — сказал Эльрик, ставя на стол меж мечей серебряную плошку. В руке его был каменный нож.
— Зачем?
— Надо — тоном, не терпящим пререканий, сказал Эльрик.
Ада протянула ему руку. Он взял её кисть, крепко сжав за запястьем, полоснул по ладони. Чёрная струйка побежала из глубокого пореза по ладони, стекая в миску и загораясь. Когда та была наполнена он отпустил её руку, взял миску, быстрым шагом подошёл к печи швырнул её туда. Пламя стало чёрным. Его языки выхлестывали из топки, лизали стенку печи и пол, оставляя оплавленные следы. Потом оно посерело, затем стало белым, плотным, больше похожим на дым, потом стало становиться всё прозрачнее и казалось совсем исчезло, но нет, оно было и было буйным, только абсолютно прозрачным. Эльрик достал какую-то длинную трубу с несколькими кольцами, на равном расстоянии надетыми на неё, уперев её в стенку печи пониже топки позвал Аду и велел ей держать. Держа эту трубу Ада увидела две продольные трещины от начала до конца, делившие на две половины и еле различимые замки на защелках у стальных колец.
"Похоже это Форма. Только откуда в неё попадет то, из чего по ней собираются отлить?".
На стене был тонкий желобок, как раз в том месте, куда упирался конец трубы. Эльрик до пола опустил ещё какой-то рычаг и по желобку в трубу потекла беловатая струйка — расплавленный металл. Камень накалился, но Аду это мало беспокоило, разве что кровь прилила к рукам и те сначала покрылись чёрной сетью, потом стали вообще чёрными. Эльрик поднял рычаг. Труба наполнилась так, что сверху получилась небольшая шапочка, и ток металла прекратился. Ада подняла трубу ровно.
"Она весит килограмм пятьдесят!".
Когда металл застыл Эльрик раскрыл форму, достал покрытый сосульками от металла, попавшего в каналы для выхода воздуха, стержень с весьма заметным утолщением недалеко от одного из концов, сунул его в пылающую печь. Тот раскалился. Он сунул в огонь руку в стальной перчатке и вытащивши заготовку, положил её на наковальню. Огонь и жар ему явно был не строщен, по крайней мере его бронированной руке. Ударил по раскаленному металлу — раздался звон, посыпался сноп искр, но тот не деформировался ни на каплю. Ещё и ещё — без результата. Почесал затылок. Сунул Аде в руки молот — Ада от неожиданной тяжести его выронила. Снова раскалил металл.
— Здесь — ткнул пальцем.
Ада с трудом подняла молот и опустила его, чудом попав в указанное место — снова раздался звон, металл расплющило. Эльрик хмыкнул. Эльрик снова и снова раскалял стержень, вертя его так и эдак и показывая Аде, где нужно бить. Получилась узкая тонкая полоса, имеющая две пары ответвлений (два небольших на одном конце и два длинных двадцатью сантиметрами ниже) и клинообразная с другой.
