Ялга.
Дана нам жизнь лишь чтобы умереть. Но смерть дана ль нам, чтобы возродиться?
Ада не знала, сколько она пролежала в полусознательном состоянии. Очнулась она внезапно и резко. И сразу вскочила. Потянулась. Скривилась от резкой боли в голове. У неё было ощущение, будто на неё упал, груженый кирпичом, самосвал...От пульсирующей боли в ушах звенело, а пред глазами всё плыло и приобретало несоответствующие оттенки, что создавало весьма большое сходство со сном...жутким нереальным сном...
"Похоже, будет здоровенная шишка" — подумала она, боязливо касаясь затылка. — "Интересно, что за скотина влепила мне по башке. Чрезвычайно сильно и, похоже, не однократно, если судить по результату...Интересно, а где это я?" — Ада огляделась. — ""Повезло", ни чего не скажешь...Темень. Ни единого окошка. Жутко пахнет кошкой, не кошачьим туалетом, а самой кошкой...Какая-то комната. Смахивает на подвал...Всё целиком из камня, даже потолок, но уж больно он высоко. Дверь под самым потолком. Лестницы нет. К потолку толстенными цепями подвешена каменная плита и мерно раскачивается. На этой плите явно кто-то лежит. Вниз свешивается забинтованная рука...Мне здесь не нравится! Ну и что мне делать!? Надо как-то отсюда выбираться!!! Летать я не умею. Лазать по стенам — стены не те, больно гладкие. Допрыгнуть до двери? Попробую..." — прыжок. Неудача. Она больно ударилась о стену. Не хватило нескольких сантиметров в высоту, чтобы ухватится за выступ под дверью. Ещё раз...Ухватиться за выбоину под дверью удалось попытки с седьмой. Подтянулась, с трудом держа равновесие, встала перед дверью. — "С этой стороны ручки у двери нет, замочной скважины — тоже. Значит, по логике, дверь должна открываться наружу" — толкнула дверь. Та не открылась. Потерявшая равновесие Ада свалилась вниз. — "Интересно, какой идиот делает такой выход? Не долезть изнутри и дверь не открыть, так просто. Есть только одно разумное объяснение. Строителям и не надо, чтобы отсюда можно было выйти, так просто. Нда, занесло "к чертям в котел", а как я тут оказалась? Пора завязывать с этими несознательными перемещениями! Больше я ни одного эпизода из произошедшего со мной не забуду!!!" — она села на пол и облокотилась спиной о стену. Ада изо всех сил старалась понять, где она оказалась и как. Пыталась хоть что-то вспомнить, но тщетно. Она встала и немного походила, но это тоже не дало результатов. Наконец она села и уткнулась лицом в ладони. Подобного с ней не было ранее. "Что же делать!? Что же что же делать!?" вопило что-то у неё в подсознании. Сердце забилось как сумасшедшее. Тело слегка онемело. Чувство беспомощности и безнадежности сдавило сердце. Вдруг она встрепенулась. "Хватит! Не паникуй! Ты что, вообще крызанулась?!!!!" рыкнуло что-то внутри. Ада сделала глубокий вдох. Сердце успокоилось. — "Действительно, чего это я? Ведь ничего плохого не случилось. Или случилось? Тоже мне...Оказалась где-то и запаниковала...Можно подумать в первый раз...И зачем делать из одного муравья стаю вивернов? Точно, крыша поехала. Вот сейчас что-то сделаю, и опять куда-то перемещусь, Только бы вспомнить, что и как для этого нужно сделать...Нет, волшебник из меня, что из горного тролля шахматист..." — она улыбнулась. — "А что это было? И что, что такое это было???" — запоздало возник вопрос. — "А ладно, какая мне разница..." — отмахнулась она.
Тихий шелест. Глухой мягкий звук прыжка. Дверь вверху открыта! И открывается она внутрь!!! Кто-то в плаще с капюшоном подошёл к Аде. Странные мурлыкающие звуки. Ада вскочила. Животный страх вонзился ножом в сердце. То, что скрывает плащ-сгусток невероятной силы, Темной силы, что создана поглощать. Вязкой, цвета позднего заката и с неприятным горьким вкусом. Её обладатель не был враждебен, но эта сила тянулась ко всему живому, проникая в душу. Страх чуждый, но способный свести с ума, злоба, ненависть, боль и отчаянье — то, что эта сила вызывает, и поглощает, опустошая душу жертвы. Ада чувствовала, как что-то утробно шипит и отчаянно бьется внутри, призывая атаковать, но что-то иное, неудержимо ненасытное и в сотню раз более жестокое, злое, коварное. То, что воспринимает всё как игрушку и не просто питается, а наслаждается тем, что разрушает и поглощает. Оно тянется к этой силе, позволяет влечь энергию, но не до конца. Готовое всё же в любой момент атаковать и обратить в часть себя. Ада облокотилась о стену, ноги у неё задрожали, на вид она почти теряла сознание, но это — лишь то, что требовала ненасытность. Одетый в плащ отступает. Непонимание и удивление наполняют воздух. Он пытается укротить свою силу, чтобы не поддаться, но он голоден, очень голоден, и вскоре он подчиняется своему рвению. Его сила бросается вперед, окутывая Аду собой. Как паук заматывает свою добычу в кокон. Проникает сквозь облачко силы, защищающей Аду, но это — роковая ошибка. Фигура в плаще безвольно падает. Сила, что окутала Аду — сама покрылась другой силой. И эта сила всё сжимает и сжимает объятия, сгоняя закатное облако в шарик. Запахло страхом. От шарика исходит волна мольбы, мольбы о пощаде. Она поймала не просто энергию, она поймала часть сущности. Одна часть Ады стремится поглотить побежденное, другая стремится его освободить, но то, что держит закатное облачко холодно и жестко, оно не даёт осуществить желаемое двум другим.
"...Я не желаю зла, просто я очень голодна. Я здесь не одна, нас здесь много. Мы не можем питаться пищей плоти. Мы пьем страх и боль, ненависть и жестокость. От этого противно, но умирать с голоду — слишком больно. Мы не убиваем, мы не жестоки, но нам нужно есть. Мы даем силу и здоровье плоти тех, кто даёт нам пищу. Мы прокляты, но в этом нет нашей вины..." — пульсировала закатная сила.
"...Я уйду, и ни кто меня не задержит — ты будешь жить, если меня попытаются задержать — ты умрешь..." — холодно, как жидкий азот отозвалось ледяное.
"...Ты не можешь. У тебя слишком мало сил. Тебя бы сожгли, если бы наши охотники не прилетели к тому городу. Тебя ни кто не тронет. Клянусь!!! Здесь ни кто не знал, но теперь...Тебя с радостью примет наш род...Ведь ты схожа с нами..." — ответствовало закатное.
"...Огонь мне не страшен..." — вырвалось подобие смешка из вечно голодной части.
Ледяная сила разжала оковы. Картинка мира исчезла, Только звезды пляшут перед глазами.
Ада вскочила, испуганно озираясь.
"Похоже, я задремала" — подумала она. — "Фух. Хорошо, что это только сон. Такой жути нахвататься наяву — инфаркт будет..." — она мотнула головой и скривилась — затылок всё ещё ныл. — "Нет, мне это не нравится...А что если попробовать выбить дверь с той плиты? Но на ней кто-то спит...Не все любят когда их будят. Разбужу — извинюсь, и тогда будет хотя бы с кем поговорить, чтобы понять, где я и что тут происходит...".
Забраться на плиту получилось значительно легче, но там ни кого не оказалось.
"Интересно, а куда он ушёл? А может его отсюда унесли? Странно, но только я ничего не слышала и не чувствовала...А, обычно, сон у меня чуткий".
Ада разбежалась и прыгнула в сторону двери, группируясь для удара. Дверь задрожала, но выдержала.
"И как только меня угораздило сюда попасть..." — Ада потерла ушибленные локти и вздохнула. — "Каким Макаром я тут очутилась!?".
Что-то зашуршало. Мерзкий скрежет, от которого захотелось выть. Ослепительная вспышка. Тихие, почти неразличимые, шаги и шелест. Что-то мягкое коснулось её лица. Ада почувствовала удар в живот. Новая боль пересилила стенания головы. Аде показалось, что что-то копошится внутри, пытаясь переплести ей все кишки. Омерзительный скрежет. Стало ещё хуже. Теперь кто-то просто-напросто пытался вытащить наружу все внутренности. Что-то заклокотало в горле Ады. Хлюпанье. Что-то бзденькнуло. Раздался ужасающий нечеловеческий вопль. Ада прижала руку к животу и согнулась. Не смотря ни на что, кричала не она, а кто-то другой.
Ада с трудом открыла глаза. У неё было ощущение, будто сейчас или её голова взорвется, или из ушей потекут мозги. Перед глазами всё плыло, а уши бод-то залило водой. Видать ей очень, очень хорошо дали по голове. Тело её почти не слушалось. Она смогла только приподняться на локтях и тут же упасть. Слабые потуги к движению лишили её остатков сил. Кажется она потеряла сознание.
Мерная встряска, как в поезде, только вместо стука колес — хлопанье крыльев. Очень неудобно. Похоже её опять связали. Ада с трудом открывает глаза. Она высоко над землей! Внизу проползает лес, изредка являя плеши полян. Она пробует лечь удобнее. Перед глазами мелькнул мохнатый бок какого-то зверя. Свободное падение. В ушах свистит. Лес внизу быстро приближается. Кто-то поймал её за ногу, не дав коснуться крон деревьев. Пушистый живот какой-то кошки. С боков свешиваются ещё две лапы. Аду перевернули головой вверх, перехватив за воротник. Странное существо...Похоже эти две лапы принадлежат ему. Всё тело покрыто короткой шерстью, плоское безносое лицо, нет губ, нет рта, за спиной два крыла, похожих на те, что обычно пририсовывают бесам, только не голых, а так же покрытых шерстью. В больших зеленовато-карих глазах четко виды непонимание и возмущение. Это создание встряхнуло Аду и влепило ей затрещину.
Ада открыла глаза, уставившись незрячим взором в потолок, и шумно вдохнула.
Беседа. Как это мило...Особенно когда твой собеседник, накрутив твои волосы на руку и уткнув нож в бок просит тебя незнамо о чем...
Ада озирается по сторонам. Какие-то люди в рясах скрутили её и куда-то тащат.
"Миленькое местечко...Если судить по мнению Алифэна. Да, и сами эти типы похожи разве что на него. Ну, правда он ещё более жалкая пародия на церковника...Так, если они на него похожи — будут орать, угрожать и обязательно бит...И это доказывает, что это ни какие не священники, а значит и не инквизиция" -думала она равнодушно, далеко не впервые встречавшаяся с подобным обращением.— "Да, в современности Святую Инквизицию рисуют сборищем ополоумевших шизофреничных фанатиков-садистов, но это не совсем так было, как мне кажется, если не совсем не так..."Инквизиция" по латыни означает "следствие" или"расследование". Изначально она задумывалась не для того, чтобы сжигать всех, кого не попадя, а чтобы выявлять людей, которые могут: официально: заниматься делами, противными христианским догмам и заповедям, не официально: тех, кто мог как-то повредить репутации церкви, уменьшит веру в неё своими опасными мнениями, знаниями. В инквизиции были очень внимательные, умные люди, при этом отличные психологи. Священники вообще всегда должны быть отличными психологами. Они выпытывали все абсолютно, пользуясь малейшей оговоркой, дрогнувшей мышцей — или не дрогнувшей — и делали это орудием много более страшным, чем любой из когда-либо придуманных станков — вкрадчивым голосом, внимательным взглядом, постановкой слов, силой внушения. Все, чтобы деморализовать, разбить, ослабить психику. Это были Настоящие Следователи. Это сейчас схема "проходящий мимо значит подозреваемый, а подозреваемый, значит уже обвиняемый, а обвиняемый значит уже виновный" доказывается просто признанием, подписанным из-за побоев. Да, тогда тоже были похожие случаи, но все было в некотором роде иначе...Церковь использовала пытки не чтобы получить признание и поскорее закончить дело, или, "не дай Бог" повеселиться — они предназначались для того, чтобы облегчить участь души, ваедь люди действительно верили, что дыши попадут в ад без раскаянья в плохих делах, или хоть без признания в них. И большинство кровавых расправ учиняла не инквизиция — церковь иногда даже им пыталась препятствовать — жаль только, народ простой очень туп и кровожаден и с ним надо считаться — их учиняли сами люди, ну максимум местная "полиция" из местных же крестьян и горожан. Ну, конечно, бывало всякое...Но авторы "Охоты на ведьм" — наивное крестьянство с чувствительно психикой больной фантазией. Большинство великих же умов гибло не по томц, что их считали колдунами, а потому, что они были опасны своими мыслями в политическом плане...Так что...".
Ей суют под нос кубок с какой-то дрянью, и предлагают, чтобы она это выпила. Не дождавшись её ответа запрокидывают ей голову назад и вливают в глотку содержимое кубка. Протестовать, чтоб отстоять свою точку зрения, с веревками на коленях и запястьях весьма затруднительно. На редкость дрянная смесь. И как Ада не поперхнулась.
"Дна, коктейльчик "Дифтерия Носферату"...Ну, может и не дифтерия, но...отравление будет глобальным. Здесь все, что может хоть как-то отравить, или вызвать рвоту у любой разновидности любых вампиров...да и многим другим будет хренова, даже людям. Вот только мне все это до лампочки, разве что жыр...От жира и сахора у меня изжога, как не странно. Ну ничего, пройдет. И не такую дрянь едали" — подумала Ада.
— Без рыбьего жира было бы вкуснее — констатировала она.
На лицах монахов — хотя вернее будет назвать их лжемонахами, пускай они и упорно косят под священников одеждой, но их выдает манера речи, а так же лжелюдьми, если судить по источаемым ими запаху и силе...— возникает удивление, но они и виду не подали. Говорил с ней по-прежнему только один, остальные хранили молчание. Сначала он задавал ей нормальные, с точки зрения Ады, вопросы, в роде даты рождения, возраста и имен родственников. И ответы состоящие на девяносто процентов из "не знаю" и "не помню" а в остальном напрямую касающиеся Ордена Кровавой их устраивали. Потом следует вопрос:
— Чем занимаешься?
— "Виду задушевную беседу" с группой "милейших людей" — ответила она сладким переполненным сарказма голосом.
