Однако тот бить его не стал.
— А на мне Доминанта сломалась. Моя мать, эльфия, была очень сильной колдуньей. Из-за нее мой разум свободен, будь она неладна!
— Свободный разум — высшее благо.
— Только не для раба.
— Ты сам выбрал путь раба...
— Я тебе щас шею сверну! Тот, кто создал орков, троллей и гоблинов вложил в их кровь проклятье безумия и силы, заставляющие их подсознательно идти к Темным, которые могут стать их хозяевами.
— Но твой разум свободен — значит ты должен с этим бороться.
— Я научился бороться с небольшой мощью, но мощь моего нынешнего хозяина крайне велика, да и сейчас у меня есть причины служить...
Элетаса порывало спросить, какие, но он явственно чувствовал, что ответом на следующий вопрос будет избиение.
* * *
Огромные ворота распахнулись. Снова окутанный тьмой зал. Снова Темный на троне. Орк отпустил эльфа и ушел. Мракавлад встал. Медленно пошел к нему. Элетас весь напрягся.
— Ты можешшшшшшшшш оказсссссссать усссссссссссссссссссслугу — раздался шипящий свист. Вопрос это был или утверждение — понять было невозможно.
— Я не служу вам.
— Ты послужешшшшшшшшшшш...
— Почему?
— А чщщщщего ты хочешшшшшшшш?
— Что бы вы не обещали — вы обманите — его порывало сказать: "Чтоб вы сдохли".
"Ну конечно. Щас начнет обещать золотые горы, власть...".
— Обижаешшшшшшшш. Хочщщщешшшшш свободы тыссссячщщ эльфов, что есть здесьсьсьсьсь и сьсьсьсьсьсьсьсьсейчасссссссс Ты это полуишшшшшшш.
Элетас промолчал.
— Ни за сссссссвободу брата? Свободу его подруги? Свободу себе??
Ноль эмоций. Темный выпрямился так, что можно было рассмотреть лицо. Лицо Мракавлада было закрыто желтовато-белой маской без носа и рта и с глазами цвета позднего заката. Темный засунул два пальца в протези для глаз и снял маску, резко опустив голосу так, что были видны только всполохи пламени. Мракавлад подошел к нему в плотную. Эльф увидел то, что скрывал капюшон. Череп, покрытый пылающей черной кровью. Но Элетас не вздрогнул. В лицо ему выдохнули дым. Но эльф вновь не отреагировал.
— Чщщщщего же ты хочщщщщщешшшшшшшшш?
— Чтоб вас разорвало на куски — ядовитым голосом произнес эльф.
— Х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х... шшшшшшшшш — странно, но такая дерзость его явно не разозлила. — Этого желаешшшшшшшшшш не только ты, но, жаль, этого не будет. Так ты точно уверен, что не послужишшшшшшшшш ни за чью угодно свободу?
— Вы меня не заставите.
— Это твое право говорить так...
В зал вбежали орки, Мракавлад сделал какой-то жест, эльфа скрутили и уволокли.
* * *
Запертый в камере Элетас безвольно лежал на полу. Ему ничего не хотелось, и он ни о чем не думал. Казалось, что он почти уже мертв. Силы его таяли. Душераздирающие крики повторялись вновь и вновь. Он не знал, куда от них деться, как их не слышать и как противостоять странному действу, которое они оказывали. Всеми фибрами души он ненавидел весь мир, Мракавлада, эльфов, за то, что оказался тут, ненавидел Аду, за то, что она с ним делает, но больше всего ненавидел себя, потому, что не в силах был ничего сделать. Он пытался умереть и не раз, но что-то уничтожало умертвляющие чары, возможности же для других способов самоубийства не было. Ярко вспыхнули жилы на стыках камней. Камень нагрелся, тепло начало перетекать из него в тело эльфа. Тепло это было странным, будто дот живого тела и все усиливалось. Элетас застонал, повернул голову, привстал, добрался до стены и облокотился об нее. Тепло переросло в обжигающий жар, он это знал, но почему-то не жгло его, и так трудно было убрать руки от камня... Провел по лицу ладонью, нагретой от соприкосновения с камнем до его температуры, и ужаснулся. Кожа была черна как уголь, быстро посерела и вскоре вновь была бела. Поднял вторую ладонь — то же самое.
"Я обесчещен! Я осквернен!!!".
Принялся себя осматривать. Никаких следов физического воздействия, но он явно изменился. Помимо того, что его кровь изменила цвет, изменили форму ногти, став больше походить на когти кошки, и ровная линия зубов была изуродована выпирающими как по длине, так и по положению и круглыми, как у зверя, клыками. У других же зубов четко была заметна тончайшая режущая кромка, как у хорошо отточенного лезвия. Странно было то, что никакого дискомфорта изменения не приносили.
"Что же они со мной сделали?!!!".
В груди закипела ярость. Выругавшись, шумно вдохнул, еще раз, еще, успокаиваясь. Когда успокоился, жилы в стенах давно потухли. Еще несколько вдохов окончательно прогнали отчаянье. Снова раздались крики. Эльф зажал уши, заскрипел зубами.
"Я убью его!!! Я убью его и освобожу тебя!!!".
Когда все стихло он долго глубоко дышал, приходя в себя. Отворилась дверь и вновь объявился Вумник.
— Привыкаешь уже? Ну привыкай-привыкай — тебе долго тут сидеть и эти вопли слушать...пока Он не получит желаемого от тебя...
"Сволочь! Это но меня таким образом пытать решил!...".
— А что им надо?
— Я ж откуда знаю. Ты с ним говорил. Кстати, он опять будет с тобой говорить, так что пошли.
* * *
— Освободите ее — вырвалось у него, как только он увидел Мракавлада.
— Кого?
— Аду, ту девушку, что кричала.
— Зачщщщщщщем?
Эльф молчал. Разум вновь проснулся и счел его поступок неоправданным.
— Так ты хочщщщщешшшшш ей сссссссссвободы? Ты посссслужишшшшшш?
Эльф закусил губу, в рот потекла кровь. У него так и рвалось "Да". В голове звучали душераздирающие крики, а воображение рисовало ее лицо, искаженное болью. Элетас гнал это прочь, но тщетно.
— Не молчщщщи. Ты ссссссссогласссен посссслужить? И она уйдет отсюда.
— Да — зло прошипел он, отворачиваясь. — Но освободи ее!
— Шшшшшшшшшшш... Хорошшшшшшшшо... Чщщщщто-нибудь ещщщщщщщщщщщщщщще?
— Я хочу быть уверен, что вы сдержите слово.
— Сссссссслово проникает, как вода, быссссстро, как ветер, крепчщщщщщщще камня и испепеляет, как пламя. Оно дает жизнь, но и отнимает ее. Верь сссссссссссслову, ибо оно нерушшшшшшшимо.
— Освободи ее сейчас.
— Сссссссначщщщала твоя сссслужба...
— Что я должен сделать?
Мракавлад медленно подошел к нему и прошипел в самое ухо:
— Как попасссссть в Авалон?
"ЧТО?! Зачем? Что за вопрос... Если он попадет в святые земли — это будет конец всему эльфийском роду!" — кричал разум, но пред глазами стояла Ада.
— Вам — никак. Туда может попасть только эльф. Или идущий с эльфами.
— Ты проведешшшш меня в Авалон.
— Хорошо — выдавил он после долгого молчания.
Внутри у него все разрывалось.
"Что я наделал! Теперь туда вторгнутся Черные Армии! Это конец.".
Эльфа слегка приподняло в воздух, в следующее мгновение мир мигнул, сменив окутанный тьмой зал на заросший осокой берег реки. Ее желтые воды пробегали сквозь горы и падая в расселины, образовывали множество болот, сама же река протекала сквозь пустыню.
"Златка..." — узнал ее Элетас. "Она протекает с северо-запада на юго-восток, выходя из Соленого моря, пересекая Инистый Хребет и впадая в Северное море".
К берегу был привязан плот.
— Иди.
Эльф поднялся на плот. Следом стал Темный. Плот медленно поплыл. Сколь они не плыли, Элетас не видел армии.
* * *
Маленький плот причалил к берегу, усыпанному множеством красочных камешков.
— Вот он, Авалон — произнес Элетас.
Темный повертел головой.
— Пошшшшли.
Берег хрустальной реки. Мракавлад медленно входил в воду. Вода пенилась и окрашивалась в черное. Вдруг фигура рухнула и течение поволокло пустую мантию. Так длилось довольно долго. Вода взорвалась. Мантия взлетела в воздух опустилась. Кто-то, одетый в нее медленно поднимался.
"Сейчас или никогда!".
В руке Элетаса откуда-то взялся нож. Он стиснул рукоять и кинулся на Мракавлада. Дивно, но сталь пронзила драконью шкуру, из которой была сшита мантия Мракавлада. Тот зашипел, отшвырнул эльфа, выдернул нож. Воздух пропитал гнев. Темный подошел к Элетасу положил ему руку на плечо. Мир вновь мигнул. Элетас очутился в камере, один.
* * *
Прекрасная Лэастэав сидела на берегу озера, слушая ветер. Поодаль стояло с десяток стражников, поставленных ее мужем охранять ее. Официально она должны были защищать ее от других, но на самом деле — от ее собственных действий. Дива вздрогнула — она почувствовала, что кто-то новый появился на острове. Что-то недоброе было в его силе, невероятно огромной, но в намереньях была лишь жажда свободы. Правительница попробовала проникнуть в разум, но ударилась о глухую стену защиты. Она пробовала снова и снова, но каждый раз ее отбрасывало все сильнее и все больнее, однако стражи этого не знали и знать не могли, как и заметить что-то. Всплеск воды вдалеке. Воды впадающей реки окрасились в черное.
"Лэастэав! Услышь!" — отозвалось в ее голове очень громко и мощно.
"Не кричи так!" — взмолилась она, направив всю свою мощь в этот ответ.
Голова и тело разрывались от силы, мощи. Ее силы ударились о стену, но вот вместо того, чтоб вновь отлететь, впитались в нее.
"А разве это крик?" — голос утих и ослаб.
"Я не глуха. Я знаю все мысли. Не надо мне кричать".
"Абсолютно все? И...?".
"Впустишь — узнаю, не могу больше кричать сама".
Ее подняло и закрутило. Стена исчезла полностью. Ее впустили сразу во все уголки сознания и души. Это было так странно. Столько противоречий, столько взаимоисключающего. И мощь, способная запросто свести с ума, способная на все. Немного прейдя в себя от удивления, она почувствовала главную странность: казалось, что это не один, а три разума, и еще что-то спало.
"Зачем вы пришли?".
"ТО, зачем нужно было здесь очутиться — уже получено".
"Что же это?"
"Воды Авалона исцеляют...".
"Кто вы".
"Ты не нашла на это ответа? Как же ты можешь тогда слыть всеведающей?".
Внезапно это троеразумье скрылось. Появилось нечто новое. Юная, но в то же время древняя и очень странная душа. Вроде бы людская, но нет...
"Что...Что здесь происходить!?".
"А ты что, не знаешь?".
"Нет... знать не дано, а ты кто?".
"Лэастэав. А кто ты?".
"Мать — Диффузия, отец — Эпос, воспитателей очень много... А в именах разобраться уже нет сил".
"Занятно... а за чем ты сюда пришла, Анна?".
"Ты...ты их знала?".
"Ближе, чем может показаться...Так зачем ты здесь?".
"Неизвестно. Просто движение, просто действие по наитию. Просто так захотелось".
"Ты знаешь о тех других? О тех, что только что ушли?".
"Не понять... хотя что-то чувствуется... да. Кто-то еще есть рядом...помнится: когда-то они говорили про какое-то старое обещание, про какой-то договор. Они говорили, что нужно спать. Они говорили, что они помогут...".
"Их имя! Ты знаешь их имя?!".
"Нет... не думается, что оно известно".
"Почему ты так странно говоришь?".
"Как?".
"Без рода и числа к себе".
"Не понятно... после тех пяти тысяч лет... Так говорили они...".
"И ты стала говорить, как они тебе велят...".
"Ни кто не смеет повелевать! Ни кто не властен!".
"И ты — тоже?".
"Конечно же да".
"ТЫ знаешь, ЧТО они?".
"Довольно вопросов. Надоело".
"Чего же ты хочешь?".
"Жить. Свободы".
"А чего они хотят?".
"Того же и покоя".
Ее бесцеремонно выкинули из сознания. Она потерла лоб. Посмотрела на воду. Камни в воде были покрыты рубиновой пылью, принесенной течением. Посмотрела в даль, опустила взор и ушла в себя. Ей было над чем подумать.
* * *
Орк пришел к своему господину по первому зову. Тот стоял пред огромным чаном и, что-то бормоча, сыпал в него какие-то травы.
— Вот и конец — произнес Мракавлад. — скоро ты поучишь желаемое, все получат обещанное.
— Неужели Ты правда дашь нам свободу?! — увы, но ему не верилось в эти обещания.
— Есть причина нарушить слово? Готово, почти готово. Но прежде ты должен получить ответы на некоторые вопросы... — Мракавлад откинул капюшон.
Фигура его тут же уменьшилась вдвое. Куда делся кровоточащий скелет?! Вместо него оказалась черноволосая девушка лет пятнадцати. Чуть загорелая, сине-зеленые двуцветные глаза.
— Вот оно, лико прирожденное... — произнесла она чистым высоким голосом. — Все не то, чем кажется, не так ли? — она улыбнулась, подошла к оторопевшему орку. — Ну, пошли. Хочется сделать тебе подарок...
Он послушно пошел за ней. Они подошли к стене. Она провела рукой по жилке и стена истаяла. Они прошли в образовавшийся проем и очутились в огромной комнате. Она была завалена всевозможными вещами. Тут и оружие, и доспехи, и одежда и музыкальные инструменты.
— Бери все, что хочешь.
Орк с подозрением покосился на нее, но пошел. Он сильно отличался от прочих орков по характеру, возможно по этому он был при Мракавладе главным над ними. Он часто замечал странности за своим господином и то, что происходило сейчас, вполне вписывалось в общую картину. Орк взял трехметровый лук черного металла, колчан кольчугобойных стрел и...гитару. Девушка так ласково ему улыбнулась, что аж тошно стало.
— Ты уверен в своем выборе? Что ж... не сомневаюсь, особенно насчет этой вещи — указала на гитару.
Орк спрятал ту за спину.
— Не стыдись, не прячь... ты ведь совсем другой... — снова эта ласковая улыбка...
Они вернулись в зал. Девушка зачерпнула в кубок бурлящего зелья, разрезав себе запястье, накапала туда черной, горящей крови и протянула орку.
— Пей! — тоном, не терпящим возражений, потребовала она.
Орк выпил горькое варево. Сначала ничего не было, потом внутри у него все сдавило, запылало и он рухнул без чувств. Девушка накинула капюшон. По зову вбежали солдаты.
— Раздайте это каждому! — пророкотал голос.
Чан унесли.
"Скоро все закончится..." — выглянула в окно.
Толпа роков собралась вокруг чана. Когда ото опустел — солдаты начали валиться наземь без чувств. Вскоре вся армия спала. Девушка залезла на трон, вынула из спинки здоровенный кристалл. Черный алмаз блестел в свете огня очага. Она погладила его, бормоча заклятие. Подняла с пола кубок, в нем еще осталось зелье. Она полила им кристалл, растерла его по всей поверхности и вернула на место.
"Пора к нему..." — девушка скинула черную мантию и бросилась бежать.
* * *
Дверь камеры отворилась. Элетас увидел ту, кого меньше всего ждал и более всего хотел видеть. Он с трудом сдержался, чтобы не кинуться обнимать ее.
— Бежим! — крикнула она, убегая.
Он вскочил и кинулся за ней. Они долго бежали по коридорам. Выбежали в усеянный спящими орками двор. Забежали в какой-то закуток за бочками и нырнули в дыру. Они бежали прочь от черной крепости. В застланном тучами небе что-то пророкотало. Впереди показались чьи-то силуэты. Толпы рыжеволосых эльфов уходили прочь из долины Мракавладов. Они нагнали их. Полил дождь.
* * *
Лари смотрел в окно. Слепой глаз его пульсировал болью и он лег в кровать. Глаз будто вспыхнул и взорвался — гном потерял сознание. Когда он очнулся, рядом с его головой был кусок серебра. Оба его глаза вновь видели!!! То, что они видели, было дивно. Все стены замка двигались, меняли цвет и форму, жилки ярко горели, коридоры и комнаты возникали и исчезали. Не было больше давящей воли. Он вскочил и опрометью бросился из замка.
