"Помнишь, я говорил тебе, что умею лечить? Здесь много эльдар, которым нужна помощь. А тех, кто может помочь — мало. Поэтому, раз уж так получилось... Я не имею права бросить других."

"Но они же отпустили тебя!"

"А теперь забрали снова. Что поделать, Эрраэн... Хотя бы ты на свободе. Найди наших, разыщи талисманы... "

"О Эру... Я найду, я клянусь..."

До Гвиндора волной донеслось: отчаяние, ярость, желание добраться, и убивать, убивать, лишь бы освободить своего лорда...

"Нет! — мысли Гвиндора вдруг стали твердыми, настойчивыми. — Ты должен обещать мне. Что не будешь мстить. Не будешь убивать ради меня. Клянись в этом!"

"Я не могу! Я ненавижу их! Я убил бы всех, всех, я бы добрался до Тху и Моргота! Эру, дай мне силы!"

"Послушай меня, Эрраэн. Думаю, если бы я просил их снова — они отпустили бы меня. Но кроме меня, нашим здесь некому помочь. Не нужно этой ненависти. Поверь, убивать ради меня или мстить — это самое плохое, что ты для меня можешь сделать."

"Но почему, почему! Ты же сам вёл нас убивать их!"

"Знаешь, я здесь, за эти несколько дней, многое понял. Понял, что ТАК — не остановить войну, и не победить. Ненависть порождает только ненависть. Мы убиваем их, они идут мстить за своих, и так до бесконечности..."

До него долетело — внезапно мальчишка растерялся. Как будто из-под ног ушла земля, как будто исчезла ясность и _правильность_ жизни, в жизни исчезла цель... Он долго молчал.

"Но тогда нам нет спасения... Они-то ведь не остановятся."

"Кто знает, — откликнулся Гвиндор. — Сейчас мы на них напали первыми."

"Как это — кто знает?! — вскинулся Эрраэн. — Это же Враг!"

"Враг — не значит "идиот", — усмехнулся Гвиндор. — Ему тоже нет резона губить своих в бесконечных войнах."

""Своих", — яростно выдохнул Эрраэн. — Да эти орки для него ничего не значат! Их же толпы, и они плодятся, как звери! Он закидает нас их трупами, а они будут из наших голов складывать курганы, как там, где пленили Хурина!"

"Тебе так хочется стать убийцей? — издалека спросил Гвиндор. — Ты ведь все еще никого не убивал. Ни разу. Неужели тебе так хочется запятнать свои руки кровью?.. Ты когда-нибудь видел, что это такое — смотреть в глаза умирающего человека?.. Ведь нет. Думаешь, это так легко? Думаешь, зря — тот, кто убил хоть единожды, начинает терять силу к исцелению?"

"Я... — он смутился. — Я думал, ты не знаешь... что никто не знает... ну, о том, что я не убивал..."

"Я знаю. И хочу, чтобы так было и впредь. Не хочу я, чтобы ты пятнал свою душу Тьмой... я сейчас слышал в твоей душе — жажду убивать. А ведь именно это ведет орков. Именно это пробуждала в них та тварь. Может, когда-то первые эльфы вот так и стали орками — допустив ненависть в свою душу? Ты не думал об этом? А ведь Тварь проходила недавно по этим землям... Осторожнее, Эрраэн: опасность не всегда приходит с ударом стрелы."

Эрраэн испугался. Как будто из самых глубин души встало это, — то, что сидело смутным ужасом всех эльдар от Пробуждения, — та тёмная жуть, та грань, за которой — они чувствовали — начинается превращение в чудовище. Он как будто наяву попал в самый кошмарный сон и не мог теперь выпутаться из накрывшей его липкой паутины.

"Не поддавайся ненависти. Тогда ни Врагу, ни Твари не достать тебя. И не отчаивайся... Может, я сумею тут помочь многим. Хорошо?"

Эрраэн молчал — пытался не разреветься. Ему было стыдно этих слёз: да что такое, ну как ребёнок, он же воин, ну нельзя же!..

"Мой лорд... — донеслось наконец едва слышно. — Я пойду в Нарготронд, — ведь единственный талисман, о котором я знаю точно, где он, — это у госпожи Финдуилас..."

"Да, и передай ей... — там, далеко, Гвиндор вздохнул, и в голосе его впервые прорвалась тоска. — Передай, что я люблю ее."

Эрраэн не выдержал — зажмурился от этого голоса, опустил голову. Ему казалось — он не выдержит этой душевной боли, этого отчаяния: ведь они же никогда не увидятся, Гвиндор и Финдуилас!.. Никогда. Какое жуткое слово. А сказать ей сам... лорд, наверное, не может. И подумалось: а если бы он сам любил, и знал, что не вернётся из плена, — смог бы он сказать любимой эти страшные слова?..

"Я... я передам..."

"Благодарю тебя, Эрраэн. А теперь иди... Иди. Не теряй времени. И... Я не буду говорить "прощай". Может, мы еще и увидимся — кто знает..."

Леса в этих местах были странными. Светлые березовые перелески перемежались с мрачными еловыми зарослями — такими, что приходилось продираться сквозь низкие разлапистые ветки, а местами было вообще странно: никакого подлеска, только высокие, с голыми стволами, ели, как будто земля на таких проплешинах была давным-давно чем-то отравлена. В таких местах становилось жутко, хотелось бежать без оглядки, и только память о том, что где-то поблизости, уже совсем рядом, должны быть поселения людей, придавала силы духа.

Вдвоем с Гвиндором почти не было страшно, а вот теперь... это было как доказательство — что бы хорошее ни случилось, в это верить нельзя. Потому что хорошее может в один момент обернуться еще более страшным, чем было раньше.

И самое главное — он давно уже пытался дозваться до Сольни, но почему-то ничего не получалось. В душу начало закрадываться страшное подозрение: а что, если сама Тварь, или другие, меньшие — убили его?.. Или не Тварь, а вражьи балроги, которые недавно проходили в этих местах, чтобы загнать Тварь обратно...

Вокруг начинало вечереть. При мысли о том, что в этом лесу придется ночевать одному, у Эрраэна по спине побежали мурашки, и он бросился вперед едва ли не бегом.

Большая тонкая сетка свалилась на него и запутала, когда он, нагнув голову, проносился меж двух деревьев. Миг — и хитроумная система как-то странно извернулась, невидимая прежде верёвка перевернула добычу и подняла её в воздух. Эрраэн завис, запутанный в этой снасти, между небом и землёй.

Это произошло так неожиданно, что он в первый момент не успел даже испугаться. Потом ужас нахлынул мутным потоком, отнимая рассудок, и Эрраэн забился, пытаясь высвободиться из сетки, и запутываясь еще больше. Даже ножа с собой не было, ничего!

Казалось, время застыло, остался только этот внезапный плен... стремительно темнело. И вдруг — где-то поблизости даже не зашелестело, нет: если бы он не был эльда, то не почуял бы этого приближения.

Тёмная фигура, закутанная в плащ, вынырнула из-за дерева и остановилась близко, рассматривая добычу. Доносились чувства: внимание... любопытство... и азарт, как в игре: поймали!

Силы быстро иссякали; Эрраэн выдохся. Он только дергался время от времени, потом понял, что этим только делает хуже себе, перестал пытаться высвободиться и крикнул этому, стоящему внизу:

— Что тебе нужно?! Ты кто?

Фигура склонила голову — видно, существо соображало, на каком языке разговаривает пленник. А затем оно метнулось обратно в кусты. Его не было мгновение, секунду, полминуты...

Эрраэн уже ничего не понимал. Кроме одного: нужно спасаться. Если бы хоть какое-то оружие! хоть что-то острое! Ничего... Страх по-прежнему сжимал сердце, но теперь вернулась способность мыслить.

Он осторожно взялся за веревки, из которых была сплетена сеть, подергал — нельзя ли выбраться как-то иначе, подтянуться, вылезти...

Не получалось. Ловушка была сделана на совесть.

А затем что-то зашуршало, Эрраэн почувствовал неудержимое стремительное движение вниз... и ловушка грохнулась на землю. В следующий момент тёмная фигура уже возникла рядом: капюшон надвинут, но плащ уже распахнут, а в руке блеснул длинный кинжал. Существо склонилось над Эрраэном — медленные напряжённые движения, вправо... влево... присмотреться... это походило на странный завораживающий танец, — как будто и не кинжал в руках, на котором пламенеет закатное солнце, а луч света...

Эрраэн ничего не понимал, но страх снова всколыхнулся — страх за свою жизнь. И — не пошевелиться даже толком, не дернуться! Что он — решил его убить?! Ну уж нет!!

Внутри сети и вправду было не пошевелиться. Но если всем телом...

Эрраэн замер — как будто он обессилел вовсе. И, когда существо качнулось к нему очередной раз — Эрраэн вдруг выгнулся всем телом, и что было силы ударил его ногами прямо в руку, держащую кинжал.

Существо покачнулось: не ожидало. Капюшон слетел, длинные светлые волосы рассыпались по плечам...

Это был эльда. Даже в закатном полумраке было видно — странные, до жути, фиолетовые глаза с сумасшедшинкой, обиженное выражение лица, — за что ударили?!

И вдруг — казалось, такого не может быть! — он тихо запел. По-волчьи.

Ну что же это такое!

Эрраэн чуть не плакал от непонимания и бессилия. Эльда, и — вот так?! Что бы он ни делал, это явно — ничего хорошего, а глаза... да он что — сумасшедший?!

Странный вой-песня был даже красив, но Эрраэну было не до того: он пытался отползти, и одновременно — разорвать сеть, быстрее же, быстрее...

Песня вдруг оборвалась... и где-то вдали, меж отрогов гор, послышался дальний отклик. Один голос... два... ещё. Ещё... А странный эльда снова склонился над Эрраэном, кинжал мелькнул уже в левой: правую тот ему, похоже, сильно ушиб. Миг — и серебристая молния блеснула совсем близко, эльда отхватил кусок верёвки и деловито принялся скручивать Эрраэну руки за спиной.

Отбивался. Не помогло. Через минуту напряженной борьбы, уже поняв, что из этой переделки он так просто не выберется, Эрраэн выкрикнул в отчаянии:

— Ну что тебе надо?! Кто ты? Зачем?!

Тот закончил связывать ему руки, нахмурился.

-Я Альд, — ткнул себе в грудь. — Ты — здесь — чужой. Нельзя.

На синдарине он говорил с каким-то совсем чудным акцентом.

-Надо уйти. Тебя поймал сеть. Плохо. Идти след.

— Что тебе от меня нужно?! Зачем это... с кинжалом?!

Альд резко повернулся вправо — словно на чей-то неслышный зов. И точно: из кустов, мягко ступая, вышли волки.

Огромные, серые. С ярко светящимися глазами.

На спине у одного из них сидел кто-то маленький, — встряхнул головой и оказался девочкой. Человеком.

-Здесь без оружие — нельзя, — объяснил Альд. — Таков закон. Чужой. Связать. Ассиат!

Она соскочила на землю, протянула Альду кусок ткани, тот ловко завязал Эрраэну глаза. Затем его заставили встать, повели куда-то — недалеко... а потом он ощутил густую, мягкую, тёплую шерсть... Волк. Совсем рядом.

Волк. И смертная девочка ездит на волке. Кто они?! Вражьи прислужники?..

— Я вам не враг, — проговорил Эрраэн. — Ну и что, если без оружия, значит, надо сразу набрасываться?! Что вы собираетесь сделать?..

А сам мысленно закричал: "Сольни! Сольни, ну где же ты?! Кто-нибудь, помогите!!!"

Его погрузили на широкую тёплую спину... Кто-то сел рядом, придержал Эрраэна, и зверь плавными стелющимися движениями побежал куда-то, всё быстрее, набрал скорость — и вот это странное, удивительное ощущение почти полёта, это было совсем не как на лошади...

Наверняка все это было не случайно. Тварь унесла Гвиндора, теперь появление этих... Вот так они, темные, "отпустили" — на словах, а сами...

Отчаяние. Не выбраться ему, наверное, все уже бесполезно, все кончено, его убьют, или сделают что-то похуже, а этот, который эльда, он, наверное, на самом деле — оборотень...

Везли его всё же довольно долго, и странно было: да что же, этот зверь не умеет уставать?!

Потом наконец остановились, его стащили на землю, — даже с завязанными глазами кружилась голова... куда-то повели, недолго, сдёрнули повязку.

Пещера. И отсветы пламени костра мечутся по стенам.

И люди, люди, люди... в грубой одежде, босые, нечёсанные, множество детей... Альд стоял рядом, коснулся его плеча.

-Всё. Дома.

Эрраэн, насупившись, оглянулся на него. Дернул плечом.

— Развяжи меня, — хмуро сказал он.

Холодное лезвие кинжала скользнуло совсем близко к коже, — как будто дохнуло дыханием Смерти. Через мгновение верёвки ослабли, и стало можно освободить руки.

Альд подтолкнул его к костру, та девочка, Ассиат, подошла с другой стороны: потянула за руку.

Эрраэн послушался. От костра исходило тепло, а он за время этого пути так замерз... Онемевшие руки начали снова чувствовать, в них закололи тысячи острых иголочек, боль побежала вверх, к локтям... Эрраэн прикусил губу, чтобы не показать этого. Потом спросил:

— Кто вы такие? Зачем вы притащили меня сюда?

Девочка, похоже, понимала его ещё хуже, чем Альд, — только улыбалась. Приложила пальчик к губам. Альд пристроился рядом.

-Племя Волка, — сказал он, как будто это всё объясняло. — Жить здесь.

Ассиат вскочила, принесла Эрраэну плошку с каким-то варевом, от которого шёл пар, протянула — вместе с довольно грубым подобием ложки. Альд скинул плащ: возле костра было жарко. Простая грубая одежда, такая же, как у людей, — и вдруг что-то блеснуло в ярком свете.

Брошь. Красивая, невозможно изящная вещь, серебряный дерзкий сокол с аметистовыми глазами.

— Спасибо... — он взял плошку и благодарно кивнул девочке. Есть хотелось очень.

Теперь было ясно: нет, не убьют, и похоже, врагом они его не считают. Непонятно только, зачем его вообще нужно было сюда тащить. Даже если ловушка была не их... Нет, вряд ли: с чего бы тогда этот оказался рядом с нею? Следил ведь...

Странно. Может, этот эльда — из мориквенди?.. или из авари?.. Альд... похоже на иначе звучащее "эльда". Может, это он так себя среди людей называет?..

— Я Эрраэн, — сказал он. — Я шел к людям. К поселению. Зачем ты меня взял сюда, Альд?

Фиолетовые глаза Альда были устремлены на огонь, — он как будто увлёкся чтением возникающих и тут же исчезающих знаков, которые чертило в воздухе пламя.

-Ловушка — орки. Охота. Мы стеречь. Орки едят людей... Тихо. Огонь говорит. Завтра праздник — день Пути, Крыла и Ветра.

Он коснулся броши на груди, и глаза сокола словно вспыхнули на миг — чтобы снова погаснуть.

-Битва недавно быть в горах. Огонь и чудище. Трое эльдар. Орки бежать. Бояться.

— Трое эльдар! — воскликнул Эрраэн. — Я же их знаю, это мои друзья! А ты, кто ты? Почему ты с людьми? Ты же эльда! И зачем ты связал меня, что, нельзя было просто позвать?

-Я с ними — жить, — просто сказал Альд. — Давно. Быть — маленький. Война, и... — его взгляд помрачнел, — дети. Уйти. Люди... Я с ними. Давно, три тысячи лет. Больше. Они не считать. Не уметь.

— Три тысячи лет...— повторил Эрраэн. — А что же вы живете вот так, в глуши, никто о вас не знает? И ты сам? Отчего не приходил к другим эльдар?

-Зачем? — он, похоже, даже удивился вопросу. — Я как они... Жаль только, они уходят. Быстро. Двести лет, триста лет — и всё. Это те, кто здесь. Люди говорят: другие, те, кто далеко, ещё быстрее. Шестьдесят лет — считают, много. Тихо. Слушай. Огонь говорит.

— Люди живут мало... — повторил Эрраэн.

Он замер, всматриваясь в огонь.

Альд протянул руку к огню, — и тот как будто только того и ждал. В пещере всё стихло, люди повыбирались из углов, подобрались поближе — замерли, не сводя глаз...

Языки пламени ожили, в воздухе как будто зазвучала музыка: сверхъестественно чёткий ритм, пульсировавший, как сердце, проникавший в сознание, — как будто ощущалось дыхание самой ткани мироздания... Языки пламени поднялись ввысь, они то сплетались, то расходились, словно хотели что-то показать... Вот — они разделились на несколько живых силуэтов, ярких, похожих на фигуры людей или эльдар, вот — рядом — прижались три маленькие фигурки белого пламени, а в центре — из пепла, серое, шевелящееся, жуткое... И — что-то чёрное в центре, только с трудом, краем сознания понимаешь, что это просто уголь... А затем — бешеное пламя закрутило свой хоровод, и всё исчезло, пропало, как будто не было вовсе... Языки пламени опали, и видно было: пепел, и тишина, и ничего живого больше... И белое пламя трёх фигурок угасало, миг — и две погасли совсем...