* * *
Они шли по длинному каменному коридору. Через узкие окна-бойницы, прорезанные на расстоянии пятидесяти шагов друг от друга, проникал слабый свет. Арочный потолок...Чисто, тепло, но пахло чем-то затхлым.
Ада поежилась. Пищали мыши, свистел ветер. Страшно не было, но было очень неприятно, до жути не по себе. Ада старательно вслушивалась, всматривалась, внюхивалась.
"Что-то не так" — подумала она.
— Всё в порядке, это ты просто с непривычки. В старых замках всегда так, — сказал Атиус.
— В старых замках холодно и сыро, а тут очень тепло и даже довольно сухо, — заметила Ада.
— Только в этом коридоре.
— Почему?
— Потому, что самая страшная болезнь — простуда.
— И кто же здесь боится заболеть?
— Ты.
— Не-а. Заболеть я не боюсь. Сколько себя помню — ни разу не болела, а после прошлогодней прогулки, похоже, вообще ни чем не заболею, никогда вообще.
— Что ещё за прогулки?
— Ну, как бы это правильнее сказать...— Ада посмотрела на потолок, подбирая слова. — Эмм...Ты когда-нибудь пробовал зимой несколько суток подряд в сорокаградусный мороз бродить по снегу босой и в летней одежде?
— И холодно было?
— А?
— Холодно было на улице?
— Жутко. Я же сказала минус сорок градусов. Птицы на лету падали.
— Тогда этого просто не было.
— Почему же?
— Потому, что птицы на лету падают от голода, старости или болезни.
— А ещё, если замерзают до смерти.
— И потому, что зимой в летней одежде ходят там где или всегда холодно — он сделал удар на последние два слова — или всегда жарко — снова удар на последние два — а больше — ни где.
— Скажи это "дорогому Главе". Этот шизик в мантии просто обожает по поводу и без повода устраивать орденцам всяческие "проверки" и "испытания". Его ненависть — Восьмое Чудо Мира...Похоже, так злиться на всё и сразу может не только он один...И его конкурент...Сочувствую тебе.
— К чему это ты клонишь?
— К тому, что если твой Лорд...ммм...страшнее Алифэна не только в злости, но и в мести. Если он на тебя от злобы, всё ещё багровый — то...то, вероятно, мы общаемся, не только в первый, но и в последний раз.
— Чур меня!
— Ещё перекрестись, — усмехнулась она.
— И получи по шее, — добавил он.
— Почему, говорят, что это успокаивает.
— На веки вечные.
Атиус споткнулся и выронил книги. Ада с легкостью подняла книги и взяла их подмышку.
— Тьфу! Опять ничего не вижу! Что за невезуха! Почему заклинание исчезло?! Я же его недавно творил. Видно я старею.
— А может просто от страха?
— Не издевайся.
Атиус сделал несколько взмахов руками, сложил ладони лодочкой и дунул. Из его рук поднялся белый пульсирующий шарик, ярко освещая коридор. Ада прищурилась. Пульсар взмыл к потолку и поплыл над головой Атиуса.
— Так-то лучше.
Они дошли до боковой двери. Атиус толкнул дверь, и она со скрипом открылась. Повеяло холодом. Спустились по лестнице вниз. Шарик потускнел. Атиус закрыл глаза, и шарик начал светиться ярче, однако, через несколько шагов, замерцал и потух.
— Ну и дела, — Атиус произнес мысли в слух. — Такое впечатление что...
— Что?
— Ничего. Ушки на макушке.
— Знаешь, мне выбирать не приходится. Либо ушки на макушке, либо башка на колышке.
— Но ты не так уж и осторожна.
— Если, быть осторожным, значит, забаррикадироваться в бункере и зажав автомат в руках вздрагивать от каждого шороха — я самый безалаберный человек в мире. Если же осторожным значит быть внимательным, аккуратным и обдумывать свои действия, то я очень осторожна.
— По тебе не скажешь.
— А по тебе не скажешь, что куриной слепотой страдаешь.
— Попрошу без оскорблений, — сказал он, вновь творя пульсар. — Не все видят в кромешной тьме. Я всего лишь человек...
— В каком смысле тьме? Не знаю о чем ты. Здесь достаточно светло, значительно светлее чем в Дневалище, и можно обойтись вполне и без этого...— она покосилась на светящийся шарик.
* * *
Они прошли ещё один коридор и вошли в просторный зал. Высокий, метров пять, потолок. У стен огромные книжные стеллажи, полки которых просто ломились от книг. В центре несколько столов и кресел. Атиус сделал несколько взмахов, и зал осветили синие ленты.
— Вот это да. — Восхищенно присвистнула Ада.
— Ты, что книг никогда не видела?
— В таком количестве — никогда. Их, наверное, миллионы...
— Всего лишь семнадцать тысяч восемьсот двадцать шесть, — Атиус подошёл к стеллажу и поднял руку вверх. С верхней полки выдвинулись три книги приличных размеров и начали плавно опускаться. Он повернулся спиной к стеллажу и вытянул руку вперед. Книги поплыли к столам и, с трудом, опустились. Атиус провел ладонью по лбу, помотал головой, выпрямился и сказал, подходя к столу.
— Книги — это хранилище знаний. Человек может забыть, а бумага — нет. Если постараться можно найти, что угодно.
— Зато бумага может сгореть, истлеть, или улететь, а ещё её могут украсть. — Ада подошла к нему, положила книжки, которые держала, рядом с припарившими книгами. — Только мне непонятна цель поисков.
— Знания, которые ещё не приобретены.
— Ты мне предлагаешь прочесть всю эту груду макулатуры? — она посмотрела по сторонам.
— Для начала да. Потом ещё.
— Ещё? Даже это количество книг, чрезмерно велико, чтобы находиться в одном месте, в данном времени, да и в любом другом.
— Мы друг друга недопоняли. Я имел в виду эти три книги, а не всю библиотеку. Мне самому и сотой доли от этого не прочесть за остаток жизни.
— Кому как, — Ада взяла книгу, и, присев в кресло, начала читать.
"Книга написана от руки, но буквы довольно аккуратные и очень крупные" — подумала она. — "Но, грамотность человека, писавшего это, оставляет желать лучшего. Предложения начинаются со строчной буквы, а заглавные только в именах собственных. Большей частью написано, как слышится. Нет немых согласных. "Жи", "ши" — через "ы", и тому подобное. Нет даже символов для букв "ща", "йо", "йу", "йэ" и "йа", а так же мягкого и твердого знаков, а мягкость согласных обозначена запятой, над ними. И весьма странно обозначается "и"...судя по всему это считается мягкой "ы", если я верно поняла значение запятушки вверху...Правда впервые вижу, чтоб гласная была мягкой или твердой...".
Атиус прошёл вдоль стеллажей, внимательно всматриваясь. Выбрав книгу, присел с ней в кресло. Он крайне сосредоточенно смотрел в страницу, будто перерисовывая себе в память каждый значок с точностью до микрона, но он просто читал. И читал он явно плохо, ибо вскоре начал водить по странице пальцем, правда со скоростью ползущего слизня. Вскоре Ада отложила последнюю книгу и уставилась на "учителя". Некоторое время она смотрела, как он читает.
"Х! Будто малыш лет шести! И ни чего интересного...".
Потом она начала ерзать в кресле, оглядываться в поисках чего-то интересного.
"Что же ты такое трудное читаешь?" — вытянулась, желая заглянуть в "его" книгу.
Ни чего рассмотреть не получилось.
"Что же такое у тебя там? Явно что-то трудное, раз так трудно читается. И явно что-то очень интересное...Ведь иначе бы так сосредоточено не читал ты...".
Вдруг, книга вырвалась у него из рук и взмыла вверх. И Ада, и Атиус вздрогнули и ни чего не понимая, уставились на книгу. Но удивление Атиуса прошло буквально через пару секунд, в отличии от адиного. А та, немного покружившись, опустилась на колени недоумевающей Аде.
— Тебе не говорили, что вырывать из рук некрасиво?! — с укором сказал Атиус.
— Я...я ничего. Это она сама. — Ада поборола удивление, но почему-то начала раздражаться.
— Простые книги сами не летают.
— Книги вообще не летают, разве что когда их кидают.
— Или, когда подвластны кое-чьей шаловливой магии, — книга опять взлетела. — И это делает та, кто несколько часов назад убеждал меня, что магии не существует, — хмыкнул Атиус, — Отдай мне книгу, — он протянул руку, чтоб взять книгу.
Ада посмотрела на него. Книга опустилась до уровня груди, подлетела к Атиусу почти вплотную, но продолжала парить. Ада, накуксившись, отвернулась от него. Книга слегка отлетела назад, наклонилась и, ударив Атиусу в живот, опустилась ему на колени. Он ойкнул, приложил ладони к животу и, согнувшись, прохрипел.
— Мне же больно.
Ада повернулась и сделала виноватое лицо, посчитав, что этого от неё хотят. Атиус распрямился, тяжело вздохнул.
— Тебе что, делать нечего?
— Мне всегда есть, что делать. Я как кошка, всегда могу найти себе занятие...
— Только я тебе не мышка...Почему ты не читаешь? Что, разучилась? — с издевкой произнес он.
— То, что ты мне сказал прочесть — я уже прочла. И теперь мне дико скучно.
— Уже, целую книгу? — с недоверием спросил Атиус.
— Надо было одну? Жаль, я прочла три.
— Разве? — недоверие усилилось. — Тогда расскажи, про что они, скажи свое мнение.
— Ты уверен, что тебе нужна моя критика?
— Да.
— А нафига тебе это?
— Рассуждения — показатель интеллекта.
— Не хочу я ни чего показывать...— фыркнула она. — Написано жутко безграмотно, но это не так страшно. Ну, пес с тобой, тогда так: Первая книга, называется она: "Аладра". Там рассказывается о принцессе, по имени Аладра, сбежавшей из дома, и про рыцаря, по имени Макс, который её охранял. Эльфы, феи, гномы, маги и различные духи устраивают им испытания, но принцесса и рыцарь их преодолевают. Потом Макс, встречает другую девушку и уходит с ней, а Аладра, находит свою любовь — принца Дивабора, и все живут долго и счастливо. Вторая книга — "Двойной Идеал" — про войну двух городов. Про вражду между Зеленым Градом — городом эльфов и Серым Градом — городом людей. Битва длилась несколько сотен лет, и каждый день, по несколько раз в день, "коварные" и "подлые" людские солдаты атаковали Зеленоград. Потом на драконе прилетел какой-то "Маг Счастья" Склатус и всех помирил. — Ада запнулась.
Атиус поддерживающе улыбнулся.
— Ну, хорошо, — Ада продолжила говорить. — Короче, всё это такая чушь! — её голос переменился. В нем появилось возмущение и отвращение. — Сказки для малолеток! Ничего скучнее никогда не читала! Разве любовь, дуэли и романтика — это и вся жизнь? К тому же, ни один идиот не воюет таким образом! Тот, кто это написал — не видел жизни и не знал войны! Ничего реального! А третья книга — вообще религиозный бред, под авторством какого-нибудь вумника. Как у вас сейчас про таких говорят? Наверное, блаженный, к тому же...упавший в младенчестве в...канаву и сильно ударившийся. Если здесь верят в это — инквизиция — самый малый из пережитков, которые не искоренить.
Сказанное ею ввело Атиуса в ступор.
— Тьфу! Ну и припадочный же ты тип!
Он замотал головой.
— Э...Почему бы тебе ни почитать что-нибудь ещё, а? — придя в себя, сказал Атиус. — Ты обязательно найдешь, хоть десяток книг, которые тебе не будут казаться...как это...чушью.
— Возможно, — Ада подошла к стеллажу, и, взяв ближайшую книгу, принялась листать.
"Похоже тут всё написано такими "грамотеями"" — возмутилась она.
* * *
Ленты, освещавшие библиотеку, почти погасли. Сначала Атиус смотрел на то, как Ада быстро пролистывала книгу за книгой. Потом он прикрыл глаза, и рассуждения и мысли, которые он гнал прочь, накрыли его, мешая вздремнуть.
"Критин!" — думал он. — "Я просто глупец! Как можно было не заметить этого раньше! Уникальная аура! Чёрный разум, яростная сущность, но Светлая, чутка душа. Не поверил, если б не видел, жаль, что рядом с ней все заклинания очень быстро исчезают, а то б я узнал гораздо больше. Как так может быть? Это слишком молодой возраст даже для человека, а для демонов это вообще младенчество. Хотя с другой стороны говорят, что дольше всех взрослеют люди. Насколько мне известно, Анна выглядела такой, как сейчас уже к семи годам. Она должна быть ребенком, но, похоже, котенку помогли ускоренно повзрослеть. Она подросток, пока не преобразится. Её силы велики, очень велики. Я не мог предположить, что силы уже пробудились. Тот, кто назвал её вампиршей — угадал, Только это не клыки делают вампира вампиром, а способность насильно вытягивать, отбирать, поглощать чужие силы. Вампиры — это не только "Поглотители Крови" — истинно чёрные вампиры, которых между прочим двадцать пять разных корней, со своими особенностями. Любой, способный поглощать чужую энергию или силу — вампир. Моё заклинание могло без малейшего следа растаять, только при Абсолютном Вампире. Это объясняет, и исчезновение других заклятий, и моё полное бессилие. И то, что её энергия растет с невероятной скоростью. Она не просто разрушила заклятья, а поглотила их, и мне сдаётся, что она вполне может восстановить знакомые её ауре формулы. Она, сама того не знает, но ей подвластно всё, на чем она заострит свое внимание. К сожалению, кажется, что в данный момент это я. Ответный Удар! Час от часу нелегче! Когда девчонка перечисляла языки, я сотворил заклятие "Правдовест", надеясь не дать ей врать и недоговаривать. Каково было моё потрясение, когда энергия, вложенная в него, впиталась в неё, а потом её аура так меня сдавила...Непонятно, как я не умер. Она очень-очень многого не рассказала. Русский, немецкий — это ещё что за новоявленные наречья?! Я о таких языках и не слышал, однако говорила она как-то знакомо. По-моему её "немецкий" я где-то слышал, кажется от Лорда, но называется этот язык иначе...Но, тем ни менее, меня пугают её возможности. Для меня главное избежать её Пробуждения. Возможно, она этого не признает, но уже сейчас я для неё просто говорящая кукла, а когда Тьма очнется — я вообще окажусь в жерле извергающегося вулкана. Надо что-то делать. Быть слугой двух господ — опасно, быть игрушкой для Чёрта и Кошки — невыносимо, но я, пожалуй, и это стерплю, лишь бы кошка не оказалась приспешником Люцифера. Я этого не выдержу...Но ещё не всё потеряно. У неё глаза неспособного убить. Как это может быть? Она смотрит так, будто она маленький ребенок. Она и есть ребенок, но только в душе. Это главный признак чистой и непорочной души. Неужели это есть и у демонят. Её можно принять за человека или эльфа. Только тот, кто видел чистокровных настоящих Светлых Преображающихся Эльфов, до наступления безраздельного властвованья Аберрона, и Чёрных Демониц, может определить степень грани Света и Тьмы. Увы и к счастью — парадокс...-, это не я. Глаза сами по себе вообще-то ничего не говорят, но она будто испускает свет, её взгляд, походка, уникальные нотки в голосе, могут о многом свидетельствовать. Неудивительно, что она так не понравилась Лорду! Он ненавидит Свет, а все Великие и могущественные его просто презирают. Ох, как же ему непонятно, что за всё надо платить, и Демэния, любая, пусть она даже ничего не умеет, способна заставить его пожалеть о своей жизни и проклясть тот день, когда он впервые встретил, нет, даже просто подумал о ней. Мне остается ему только посочувствовать, и...и от души посмеяться над ним, когда его вывернут наизнанку. О-о. Меня опять заносит в дебри Логики Нежизни. Прочь! Прочь эту мысль! Если бы Лорд умел читать мысли — я бы тут не сидел, он бы меня просто-напросто убил. А, если бы он был мудрее — здесь не было бы ни меня, ни Анары. Пока она милый подросток, не желающий смерти, и не знающий своих сил. Я постараюсь её научить, чему смогу, хотя научится она только тому, чему захочет. Возможно, тогда у неё будет возможность избежать Превращения. Вопреки всеобщему мнению Зло возникает не в изобилии телесных благ, а дарует его. Зло просыпается, когда у бодрствующей доныне стороны нет сил на борьбу. Или боль так велика, что серо-белая сущность требует избавления от причин боли. Или когда душа разрывается на части от нерешительности и сомнений. Когда Добро рвется вперед, а ты сидишь на месте и противишься этим порывам — ты, сам того не зная, призываешь Зло на помощь, и Добро гибнет, гниет душа. А, всем тем, у кого Зло в крови — требуется лишь малейшая угроза извне, чтобы сердце сгорело, и Тьма овладела сущностью. Я знаю что делать. Очень неприятно только то, что Аня тянет из меня силы, но мне кажется, есть причина в этом..." — с этими мыслями Атиус заснул.
