Альд задумался. Выбор... Жестокая и бесконечно несправедливая штука, что ни реши — будет плохо. Бросить своих, бросить народ, который смотрит на него как на единственную опору, который доверяет — на протяжении многих и многих поколений? Уйти в неизвестность, да и так ли велика она, эта опасность, о которой говорит этот юный пришелец из далёких земель?

Или — отдать ему эту брошь? Память о тех временах, которые сейчас кажутся почти сказкой, о том образе, который остался сейчас лишь в мыслях? Невозможно...

-Я не знать, что делать, — растерянно сказал Альд.

— Я тоже, — вздохнул Эрраэн. — Но что-то делать надо. Сам посуди: а если мы найдем другие талисманы, то всем их хранителям надо собраться в одном месте. Где же еще, если не в потаенном городе? А иначе, может, мы найдем других, а с тобою что-нибудь случится...

-Я не могу отдать тебе это, — с трудом выговорил Альд. — Я... Я пойти с тобой, но я должен вернуться. Скоро. Я не могу бросать их.

— А... — Эрраэн замялся. — А оставить талисман в Нарготронде, отдать его на хранение леди Финдуилас... ты сумеешь? Ведь иначе в этом походе не будет смысла, талисманы нужно соединить, а не разносить их врозь снова...

-Нет, — твёрдо сказал Альд. — Я не отдать его. Вы собрать, вы что-то делать — и я уйти обратно с ним. Он хранить мой народ.

— Я просто не знаю, сколько времени понадобится, чтобы найти остальные... — растерянно пояснил Эрраэн. — Кто знает, вдруг это будут — годы?

Альд пожал плечами.

-Ищи быстрее. Это мой последний слово.

— Мы ищем, — заверил Эрраэн. — Все ищут. Все эльдар. Все люди, по всем землям... Расскажи — может, ты знаешь еще что-нибудь о том, где могут быть эти талисманы?

-Знаю, — коротко сказал Альд. — Когда я разбудить этот, остальные отозвались, и я помнить, откуда быть зов.

— Вот! — Эрраэн чуть не подпрыгнул от радости. — А ты можешь рассказать это мне? Или показать — мысленно? Тогда я скажу это мысленно тем, кто сейчас в свободных землях... и они уже будут знать, где искать.

Альд развёл руками.

-У нас нет... рисунок земель, мы нигде не бывать и не знать. Как тебе показать?

— Ну, вот это... Откуда был зов. Я ведь могу нарисовать карту! хотя бы даже на земле... или на стене, углем... а?

-Нарисуй, — согласился Альд. Во взгляде его фиолетовых глаз зажёгся интерес.

Сольни тихонько толкнул Эрраэна в бок.

-Я думал, он вообще не согласится...

— Ага, — отозвался Эрраэн. Он сбегал к угасшему костровищу, притащил оттуда уголь и принялся рисовать на камне карту.

Получалось не слишком хорошо — уголь крошился в руке... Но вскоре стало ясно видно: очертания Белерианда, Север, Ангамандо, Химринг, Оссирианд, Дориат, Хитлум...

— Вот, — наконец сказал он, закончив. — Мы сейчас примерно вот здесь, — он поставил точку в центре Дортониона.

Альд задумчиво посмотрел на карту, затем как-то странно склонил голову, словно прислушивался к чему-то далёкому, и показалось — к нему стекаются какие-то полупрозрачные лучи, они мерцают, переливаются разными цветами...

Затем он решительно взял уголёк и поставил на карте восемь точек, — одну за пределами материка, другую — в Нарготронде, ещё, ещё... Сирион, и вдруг — одна из точек легла севернее, где-то в Твердыне.

-Вот.

Эрраэн смотрел на эту странную схему — но, когда Альд поставил последнюю точку — он поразился.

— Как же это... — растерянно проговорил он, — там? В Ангамандо? Не может быть... Но в Ангамандо сейчас лорд Гвиндор... может быть, он сможет...

-Я не знать, — развёл руками Альд. — Зови лорд. Узнать.

Альд сидел рядом — и, похоже, ждал, когда Эрраэн позовет своего лорда мысленно и что-нибудь выяснит. Впрочем, Эрраэн совсем не был уверен, что у него получится дозваться Гвиндора... Ему казалось тогда, недавно — он слышит голос своего лорда в последний раз, тот скроется в необоримой Тьме, и та навсегда поглотит его...

Эрраэн сел поудобнее, обхватил руками колени. Закрыл глаза. И позвал — с замиранием сердца, тихонько, осторожно, боясь даже представить, где именно Гвиндор может быть сейчас, и что с ним происходит:

"Мой лорд..."

"Эрраэн? — донеслось издалека удивлённо. — Как ты? Где?"

"Лорд Гвиндор! Ты жив! Я уже думал — не услышу тебя больше никогда... А я... Я у людей, у других... тут — племя Волка. Я покажу, ладно? — и Эрраэн распахнул свой разум, надеясь, что Гвиндор сумеет увидеть все своими глазами — и понять. — Мой лорд! Мы нашли того, кто знает все о талисманах. Это нужно передать всем! И один из талисманов — в Ангбанде! Его нужно вырвать из рук Моргота..."

"В Ангбанде... — медленно повторил Гвиндор. — Я буду пытаться. Но будь осторожен. Я не знаю, сколько у нас времени, как долго этот Альд захочет быть с тобой. Береги себя."

"Я буду... А ты? Как ты сам? Что там с тобой? Ты цел?"

"Я... Я цел. Это главное."

"Ты зови меня... Не молчи. Я так боюсь за тебя..."

В ответ — горячая волна: и радость, и даже чувство вины...

"Может быть, мы ещё свидимся. Как знать."

"Выберись! Я прошу тебя, если сможешь — выберись..."

"Я буду пытаться, — он отчаянно хотел поддержать мальчишку, обнадёжить, но в голосе прорывалась тоска. — Ты тоже зови меня, хорошо? Когда будешь в безопасности. Я бы рад тебя позвать, но боюсь, что это будет невовремя."

...Когда Гвиндор утром проснулся в отведенной ему комнате — до конца не верилось, что все произошедшее — реально. Деваться было, однако, некуда. Реальность была неоспоримой. Оставалось только приспосабливаться к ней...

А комната, отведенная ему, была небольшой, но удобной. Тут же была умывальня, и Гвиндор долго пытался разгадать, каким же образом вода подается на такую высоту — так и не понял, решил, что, должно быть, здесь не обходится без магии.

А за узким высоким окном было северное небо. Комната находилась на очень большой высоте, в одной из башен Цитадели — Гвиндор подумал, что, несомненно, башни этого титанического сооружения очень часто скрываются за облаками.

Есть пока не хотелось. Хотя он уже узнал, что с едой здесь тоже все обстоит просто и удобно: были устроены общие трапезные, куда каждый мог прийти и взять себе столько еды, сколько нужно. Или забрать с собой. Еще бы: здесь ведь, когда один сплошной металл и камень вокруг, иначе можно просто умереть с голода.

...В коридоре путаться было негде. Но после нескольких хитрых поворотов, галерей, анфилад залов Гвиндор понял, что совершенно уже потерял ориентацию и не понимает, куда нужно идти, чтобы снова попасть в свою комнату.

А найти хотелось самого Мелькора. Или кого-то из тех, кто мог бы исполнить его просьбу...

-Заблудился, да? — раздался вдруг доброжелательный голос откуда-то сбоку. — Ты что ищешь, скажи мне. Помогу.

Гвиндор обернулся, улыбнулся в ответ.

— Поневоле здесь заблудишься. Как вы здесь разбираетесь — ума не приложу.

-Я тоже не сразу привык, — говоривший шагнул из тени и оказался нолдо. — Будем знакомы: я Эллаис.

Казалось, в его глазах застыла память о чём-то тяжком, пережитом не так давно, но... не ушедшем в прошлое.

— Эллаис, — Гвиндор нахмурился. — Погоди, я ведь, кажется, слышал твое имя. Пропал в Браголлах... Я — Гвиндор. Я из Нарготронда.

Эллаис коротко поклонился.

-Так дорогу куда ты искал?

— Я хотел поговорить с кем-то из... лучше всего — с самим Мелькором, наверное... — Гвиндор замялся. — Скажи, Эллаис, здесь, в Твердыне, есть нолдор, кто находится тут против их воли?

-Есть, — он помрачнел и посмотрел в сторону. — Есть и будут. Я могу тебя проводить, если хочешь. Правда, он сейчас ещё не вполне оправился, — Унголиант.

— Я знаю, — Гвиндор вздохнул. — Я же лечил его... сам не представляю, как мне это удалось, чудеса какие-то. Проводи, если можно...

-Ты?! — ахнул Эллаис. — Вот об этом я не знал... Они не говорили.

Он повёл Гвиндора через путаницу коридоров, галерей, — похоже, разбирался здесь отлично. Стремительные движения, по-военному чёткие, — как будто он привык идти во главе отряда, а не по мирному замку... Остановился у дверей.

-Сюда.

— Он — здесь? — Гвиндор оглянулся на Эллаиса. И, когда тот кивнул — осторожно приоткрыл дверь.

Эллаис удержал его за руку.

-Только недолго. Они всех предупреждают.

Там, впереди, — был небольшой зал, и высокое окно выходило на горы. Мерцание светильников, полумрак, но не давящий, а мягкий, обволакивающий, и синеватые отсветы на стенах, и камин... И одинокая фигура у камина, в кресле. Он смотрел на огонь, но тихие шаги услышал: обернулся.

Яркие глаза встретились с его взглядом — в упор.

— Мелькор, здравствуй, — Гвиндор остановился у порога, не решаясь подойти ближе. — Я пришел спросить... как ты?

Тот улыбнулся, — удивительная улыбка, от которой вокруг словно светлело.

-Спасибо... Я хотел поблагодарить тебя. Иди сюда, садись.

Гвиндор сел рядом с ним. Проговорил:

— Тебе тяжело долго разговаривать, я знаю... наверное, лучше не стоит...

Он покачал головой.

-Ничего. Раз ты пришёл, значит, — нужно. Говори, скажи мне — что тебя тревожит?

— Хорошо, — Гвиндор наконец решился. — Вот о чем я хотел тебя просить. Ведь здесь, в Твердыне, есть эльдар, кого вы удерживаете против воли, верно? Скажи — что с ними, где они, как?

Он кивнул — вроде бы бесстрастно, но глаза его резко стали суровы.

-Да. Есть. Кто где, — кто-то работает на рудниках.

— Я бы хотел быть с ними, — тихо проговорил Гвиндор.

Мелькор помолчал.

-Я понимаю. Но будь осторожен. Ты ведь видел Эллаиса? Ты знаешь, что с ним случилось?

— Нет, — покачал головой Гвиндор. — Я слышал про него — что он пропал в Браголлах. Но не более. А что случилось с ним?

-Перед самой огненной атакой он спас одного из наших, — тот принёс к их форту раненого эльда, но феаноринги всё равно потребовали казнить человека. Просто за то, что "тёмный", — голос его прервался, но он совладал с собой. — Его привезли сюда, он встретился с нами... так же, как и ты, перестал быть врагом. А дальше было возвращение к своим. Его приняли. Он вернулся в свой форт, а во время боевых действий попал в плен вместе с остальными. Их отправили на рудники...

Он снова замолчал.

-Когда он попытался уговорить своих перестать быть врагами Северу, они чуть было не забили его насмерть. Устроили суд.

— Среди них наверняка есть много тех, кому нужна помощь. Вашу помощь они будут отторгать... это я знаю. Зато я мог бы им помочь. Понимаешь?

-Будь осторожен, — в голосе Мелькора была просьба. — Я не имею права останавливать тебя, потому что так — _по чести_. Но если что-то случится... Ты понимаешь. Да?

— Понимаю, конечно, я ведь не самоубийца, — вздохнул Гвиндор. — Слушай, Мелькор... Это надо как-то устроить, чтобы никто не заподозрил, что я уже... ты понимаешь. Иначе все будет без толку. Только я не знаю — как.

Мелькор мгновение размышлял.

-Тебя приведут туда под охраной, как обычного пленника. На наши рудники. Скажешь — пытался бежать, Тхурингветиль вернула обратно... что на самом деле так и есть... Обращаться с тобой будут как со всеми: мы не применяем насилия. Хотя многим было бы легче, если бы это было, — он коротко и страшно усмехнулся. — Прости.

— Вы можете себе это позволить — вы слишком сильны, — ответил Гвиндор. — Конечно, нашим это... Обидно. Ладно, Мелькор. Я не хочу утомлять тебя. Спасибо. Я пойду, — он поднялся.

-Сильны? Пожалуй, — Мелькор кивнул каким-то своим мыслям. — Слабый часто пытается утвердиться за счёт других... Но здесь дело не в этом. Да, нам не за что любить нолдор, пришедших в Эндорэ с войной. Но если бы мы пошли на насилие, на обращение с пленными как с рабами, — мы как раз и стали бы Ангамандо, Железной Темницей, чудовищами из ваших страшных сказок. Иди, и... будь осторожен.

— Надеюсь, все будет хорошо.

Гвиндор задержался у кресла, глядя на Мелькора. Потом резко повернулся и быстро вышел наружу.

Там его ждали двое воинов Твердыни: явились по безмолвному приказу Мелькора. Отвели его вниз, прочь из Цитадели, снаружи ждали лошади. Путь на рудники Ангамандо оказался неблизким, и на месте они очутились только тогда, когда солнце уже почти село. Горы, поросшие лесом, тишина... и вход в подземелье.

Один из воинов крепко стянул Гвиндору руки.

-Извини. Ты сам просил, чтобы твои ничего не заподозрили.

— Разумеется, — ответил тот. — Выбора нет. Что же, они здесь... годами?..

-Да, — резко сказал воин. — Те, кто соглашается дать клятву не поднимать оружие против Севера, уходят на свободу. Есть и такие, кому... словом, позволяют бежать. Но есть и те, кто замкнулся в ненависти, и отпустить их на свободу мы не можем. Ты всё увидишь сам. Идём.

— Они ведь тоже живые существа, у них тоже есть душа, а жить так... это не жизнь, это существование. Даже просто убить — не милосерднее ли?..

-Это иллюзия, а не милосердие, — возразил воин. — Добить врага в бою, помочь умереть раненому, если ничем иным нельзя помочь, — да. Но убивать безоружного, пленника? Скажи, ты сам — решился бы на такое? Ты ведь лорд нолдор и воин.

— Не решился бы, пожалуй, — согласился Гвиндор, — рука не поднялась бы. А все же годами под землей без всякой надежды — это само по себе пытка. Неудивительно, что в итоге они начинают ненавидеть вас всей душой.

-Если бы они нас любили, — воин усмехнулся, — то не попали бы туда, согласись. Как знать... может, тебе удастся помочь кому-то из них, вырвать их души из когтей ненависти. Ведь ненависть сжигает изнутри, иссушает душу, убивает способностью любить и творить. Мы обращаемся с ними достойно, мы не унижаем их, — но это единственное, что мы можем сделать: они не хотят слушать. Как докричаться до другого, даже если ты сто раз прав, если его слух закрыт от тебя? и — неужели ты думаешь, что нам нравится всё это? Но у нас нет выбора. Отпусти их, и они опять пойдут убивать.

— Знаю. И оттого мне страшно... Ладно, чего уж там. Ведите.

Воины повели его внутрь, в подземелье. Здесь сразу исчезло — и время суток, и время года, остался только вечный мрак, разгоняемый огнём факелов. Долгий путь по коридорам, потом подъёмник, и — вниз, на другие ярусы. Крепкая дверь отворяется.

Там были эльдар, и грубые койки, и факелы... Все повернулись к двери: во взглядах давняя усталость, и усталый же интерес, — что-то новое? с воли? кто это?

Гвиндору становилось страшно. Он чувствовал страх тех, кто жил — можно ли это назвать жизнью? — здесь, провел здесь долгие годы, а наверное — иные и десятилетия... Наверху день сменяет ночь, времена года сменяют друг друга, небо ежечасно меняет свои картины, шелестит листва, падает снег, а здесь — словно изнанка земли, безвременье. Что будет с теми, кто находится здесь долго?.. Если вначале, возможно, они еще как-то могли бы понять своих врагов, то через месяцы, через годы жизни, превратившейся в дурную однообразную бесконечность, ненависть, наверное — единственное, что придает силы их фэар добровольно не покинуть тела.

Гвиндор молча сделал шаг вперед.

Дверь за спиной Гвиндора захлопнулась.