— Ну и что с того? — пожала плечами Мэрион. — Мой отец тоже хорошо отзывается об адмирале Кольхауне, все же один из самых блестящих флотоводцев империи. А личная неприязнь — не более чем личная неприязнь. Если вы не знали, у отца медаль 'За заслуги перед флотом', за аварийный парашют. И адмирал Кольхаун был одним из инициаторов награждения. Дело есть дело, а личное — это личное, оно не должно мешать всему остальному.

— Хм... ну насчет инвалидника, я не знаю никого из пилотов, кто отказался бы дать вашему отцу за это медаль, — заметил Кай.

— О чем и речь.

— Как я уже сказал, я передам. Другой вопрос, найдется ли время, ведь это мы с Вольфом безлошадные бездельники, а у мастер-сержанта вечно хлопот полон рот...

Беседуя, они неспешно прогуливались по набережной, разговор плавно перешел на бескрайний океан и сокрытые в нем тайны.

— Как вы думаете, почему гигантские акулы приходят на помощь морякам? — спросила Мэрион.

— Без понятия, если честно. Мастер-сержант считает, что акулы, обладая огромным мозгом, достаточно умны для понимания простейших вещей. По его версии, это своего рода сделка взаимопомощи. Акулы спасают нас в море, мы их — на берегу. А как оно на самом деле — это еще предстоит узнать.

— Однако у китов мозг не меньше. И они ведут себя совсем не как акулы, скорее наоборот. Так что, надо полагать, не в одном лишь только размере мозга дело. А вот те же гринды, хоть и похожи на китов почти во всем, но в них нет никакой злобы.

— Гринды?

— Северные малые киты, другими словами.

— А, про них я читал очерк в газете. Но про их натуру там ни слова не было.

Мэрион проводила взглядом пролетавшего буревестника.

— Я была с отцом в Валиноре, и там нас пригласили как-то на исследовательское судно. Нам устроили лодочную прогулку со стаей гринд, и так вышло, что я стала свидетельницей первого известного нападения гринды на человека, если это можно так назвать.

— Вот даже как? — удивился Кай.

— Ага. Группа пловцов следовала за гриндами, плавали прямо среди них. И был среди пловцов один парень, младший научный сотрудник, не помню его звания. Постоянно пытался выпендриваться, чтобы произвести на меня впечатление. Вот в тот раз он крепко перегнул палку. Плавал совсем близко от гринд, касался их руками... А этого делать с дикими животными не рекомендуется, даже с мирными. Гринды выражали свое недовольство, шлепая хвостами по воде, а потом один крупный самец прихватил придурка за ногу, утащил под воду и отпустил на глубине метров в десять.

— И?..

— И все. Проучил нахала. Бедняга отделался только слегка ободранной ногой, хотя когда его утащили под воду, мы были уверены, что больше его не увидим... Никогда не забуду его круглые глаза, когда он вынырнул... Гринды беззлобны, но назойливая наглость — она всегда наказуема. А применительно к нашей беседе о мозгах — дело, надо думать, не в одних лишь размерах.

Кай кивнул:

— Это, на самом деле, довольно очевидно. Человеческий мозг во многие разы меньше мозгов акул и китов, но самые умные, скорее всего, все-таки мы. Есть что-то помимо объема мозга, что делает нас людьми, акул — акулами, китов — китами, гринд — гриндами.

— Я того же мнения, — согласилась Мэрион, — и временами думаю, что же это? Узнаем ли когда-нибудь?

Летчик неопределенно пожал плечами:

— А оно нам точно надо знать?

— Может, вы и правы, Кай, — кивнула Мэрион. — Что, если б мы жили во времена, когда загадок мироздания уже не осталось? Как бы оно было? Не скука ли стала бы нашим главным врагом?

— Боюсь, что этого никогда не будет, — покачал головой Кай. — Главным врагом человека на все времена назначен человек. Я могу представить себе мир без загадок, но не могу — мир без войн. Не знаю, отчего так, то ли Госпожа так задумала, то ли просто ошиблась, создавая нас...

— Вы в нее верите?

— Я хожу в церковь, но не уверен, истинна ли моя вера... А вы?

— Сложно сказать. В этом мире вообще довольно трудно быть в чем-то уверенной. Даже в вере.

Кай кивнул, задумчиво глядя вдаль.

— Кстати, — сменил он тему, — мы с Вольфгангом как-то собирались на рыбалку. Я нашел место, где карпаун, в теории, должен ловиться, и пока не встретил вас — направлялся прикупить снасть. Завтра мы к вам в гости, а опосля, когда время будет, не пожелаете ли побыть гостьей на нашей рыбалке?

Мэрион на миг задумалась.

— Это далеко? Надолго?

— Нет, мы с Вольфом нашли скалу, под которой обитает карпаун, примерно на полпути между базой и городом, если считать расстояние вдоль берега. Все равно что прогулка, только в другую сторону.

— А, ну тогда с радостью. Просто у меня не так уж много свободного времени, как может показаться, с нами сюда приехали мои учителя — риторики, философии, экономики и психологии. Мне через три месяца выпускной экзамен сдавать предстоит, сами понимаете.

— Понимаю, конечно же, — кивнул Кай, — у вас в Таннагарском императорском университете, говорят, сдать выпускной на 'отлично' удается ежегодно лишь двум-трем студентам...

— Преувеличение. Вместе со мной наивысший балл получили четырнадцать человек, но это было два года назад. А теперь я готовлюсь сдавать выпускной в Лэнгдонском экономическом.

— Ого, — сказал Кай, когда дар речи вернулся к нему через десять секунд, — вы закончили имперский за... три года?

— Вообще-то, за пять, я там училась с пятнадцати лет... дважды. У меня дипломы по социологии и международным отношениям, я изучала все параллельно. Когда лучшие умы империи приходят читать лекции к тебе домой — в этом особой проблемы нет. А в Лэнгдоне все намного проще, там мне предстоит сдавать в основном только профильные дисциплины, потому что сопутствующие совпадают с тем, что я изучала в Таннагаре.

Кай, в общем-то, и не сомневался, что дочь лорда Моргана пойдет в отца в плане способностей, но теперь осознал глубину своих заблуждений. Подумать только, за два с половиной года в обычном университете он сам одолел только половину заурядного обучения. А кто-то за это же время успел освоить наполовину два разных курса в самом престижном университете империи, куда невозможно попасть ни за деньги, ни за статус и связи родителей: сдать вступительные в Таннагарский имперский могут только самые способные. И вот теперь Мэрион получит диплом Лэнгдона — всего за два года. В то же время как сам Кай, одно время мечтавший о Лэнгдоне, еще тогда осознавал, что ему не светит вступительные сдать.

Да уж, в компании Мэрион впору почувствовать себя недоумком. С другой стороны, он тоже может кое-что, чему не научат даже в Таннагаре. К тому же как-то так выходит, что на прогулках с Мэрион Кай чувствует себя хорошо и легко, и ее грядущий третий диплом ничуть его не смущает.

Беседуя на различные темы, они прошли несколько кварталов, пока не добрались до порта.

— Меня всегда завораживали маленькие парусные лодки, — призналась девушка, — у меня дома есть маленькая лодочка, такая, на которых в пруду катаются, только с небольшими парусами. Вначале был только мини-спинакер, но потом пришлось установить еще и треугольный косой, потому что пруд — верста в длину, особо не покатаешься. А косой парус может ходить очень круто к ветру, даже под прямым углом, так что можно кататься туда и сюда перпендикулярно ветру, пока не надоест.

— Вы что, еще и под парусами ходить умеете? — искренне удивился Кай.

— Ну, только на своей лодочке. Там снасть такая, что и одной управиться нетрудно. Игрушечная, можно сказать, как и сама лодочка. Чтобы ходить по пруду, где глубина по пояс, много мастерства не нужно. А представляете себе, как вот эти люди ходят в океан на таких вот лодках? Только лодка, ветер, парус, товарищи — и ты. И вокруг только вода, сколько хватает глаз.

— Ага. И киты.

— Киты не нападают на то, что не влезает им в пасть за один раз, если только не разозлить. Знаете, Кай, мне по этой же причине нравятся и самолеты. Ну, примерно та же лодка, только крылья вместо паруса. И вокруг океан, только небесный. Как вы полагаете, какой самолет предпочтительнее для начинающего пилота?

Кай задумчиво поправил на голове фуражку.

— Я бы рекомендовал либо биплан, либо самолет по схеме 'крыло-парасоль'. Они устойчивее. Биплан лучше, и обязательно с неубирающимся шасси.

— Почему?

— Они медленнее — дают чуть больше времени подумать в критических ситуациях. Низкие скорости взлета и посадки — это тоже преимущество. Неубирающееся шасси исключает отказ выпуска. А еще — если моторов больше одного, они должны быть установлены строго продольно оси самолета. Например, по схеме 'тяни-толкай'. Дело в том, что если двигатели разнесены по крыльям в стороны, отказ одного из них может сильно усложнить аварийную посадку: самолет будет сильно тянуть в сторону отказавшего движка. Еще вариант — трехмоторка. Отказ движка на крыле — выключаем второй и садимся на носовом, отказ носового — садимся на крыльевых.

Вообще, при выборе самолета стоит обратить внимание на скоростные характеристики — чем ниже, тем лучше — и общую пилотируемость. Есть самолеты, которые прощают пилоту даже грубые ошибки, а есть совершенно беспощадные. Один из новейших наших истребителей, 'Стингрэй', настолько сложен в пилотировании, что первые четыре прототипа были разбиты на взлете или посадке. И хотя мастер-сержант утверждает, что серия закончилась десятью самолетами из-за огромной дороговизны, я склонен думать, что дело в недоступности машины для обычных пилотов. На нем летать может только сам Крэйн и другие летчики-асы его уровня.

А вообще, самое лучшее для новичка — специальные учебные самолеты. Мы вот в Летной вначале учились летать на 'щенках' — двухместные самолеты, для курсанта и инструктора, очень простые в управлении, потому вы, скорее всего, в любом случае с него же и начнете. По мере того, как ваше мастерство будет расти, вы либо будете сами понимать, что вам лучше подходит, либо вообще откажетесь летать на чем-то еще. Потому что если смысл полета — сам полет как процесс, то скорость, высотность, маневренность, грузоподъемность более сложных аппаратов вам все равно ни к чему, и учебные самолеты, в которых все это принесено в жертву простоте, надежности и безопасности ученика — наилучший выбор.

— Резонно, — согласилась Мэрион, — Герберт и Малдер — летчики отца — сказали мне почти то же самое и аргументировали таким же образом.

Кай чуть улыбнулся:

— Вы меня проверяли или их?

Девушка пожала плечами:

— Информацию. Люди разные, и точки зрения у них разные, и заблуждения — тоже разные. Потому любые сведения надо проверять, если разные компетентные люди говорят одно и то же — информация надежна, если разное — это уже повод задуматься, хоть еще и не признак чьей-то некомпетентности.

— Кстати, мы уже на месте. Вон вывеска рыбацкой лавки.

— Где?

— Табличка в следующем квартале, под вывеской закусочной.

— Ах да, зрение летчика. Хм, интересное название — 'Королевский удильщик'.

В лавке Кай разжился леской, крючками, грузилами и поплавками, а также подсаком. Удилищ в ассортименте неожиданно не оказалось: в рыбацких городках вроде этого ловля с берега — удел ребятни, слишком маленькой для ходок в море.

— Но я без труда могу достать хорошие удилища к завтрашнему вечеру, — заверил продавец, седой морской волк на деревянной ноге, — снаряжу мальчишек в рощу — они добудут что надо.

— Пожалуй, с удилищами у меня проблем не будет, — ответил Кай, — на базе найдется, из чего их сделать.

Тем временем Мэрион заинтересовалась чучелом громадной рыбины странного, чтобы не сказать устрашающего вида, длиной метра в три. Крупная голова с глазами-блюдцами, широкая пасть с тонкими длинными зубами, при этом относительно короткое тело с мощным хвостом. На лбу между глаз — что-то похожее на щупальце с прозрачным шариком на конце.

— Что это за монстр? — полюбопытствовала девушка.

— Это, миледи, королевский удильщик. Точнее, он называется глубоководным удильщиком, но самые крупные экземпляры именуются королевскими, потому что зачастую оказываются на королевском столе. Они чем старше и больше — тем вкуснее и нежнее. Обитают на глубине в милю по меньшей мере, а вот этого я вытащил примерно с двух.

— Зубы просто загляденье, — заметил Кай, — не хотел бы я, чтобы меня такими куснули...

— Удильщики не кусают, — пояснил старый моряк, — их челюсти открываются настолько широко, что пасть оказывается шире самой головы вдвое. Удильщик, благодаря огромной пасти и растягивающейся утробе, способен проглотить рыбу даже больше себя. То есть, вас, господин — запросто. Но этого никогда не случится: люди не могут встретиться с удильщиком так, чтобы оба были живы. Человеку на милю не опуститься, удильщик же погибает еще до того, как будет вытащен.

— А что это у него на голове?

— Так удило же. Шарик на конце светится во тьме глубин и приманивает добычу прямо к пасти удильщика. В точности, как это делает морской диавол, только морские диаволы обитают порой неглубоко.

— Я пару раз на приеме в императорском дворце ела блюдо под названием 'филе морского дьявола', — заметила Мэрион. — Не могу сказать, что ничего вкусней никогда не пробовала, но некая утонченная неповторимость в нем была...

— Это, миледи, вы королевского удильщика ели, — ответил моряк, — диаволы — они не очень-то и годятся в пищу. Другое дело, что люди частенько путают удильщика и диавола... Только диаволы ничего не стоят, а удильщика вытащить — все равно что дар из рук самой Владычицы получить. Вот этого гиганта я вытащил сорок с лишком лет назад... Стоил он, если не изменяет мне память, две тысячи империалов с лишком...

— И почему он остался тут на стене, а не к столу королевскому попал? — подозрительно спросила Мэрион.

— Он и попал. Это ж гипсовый, только зубы его настоящие, я их выдернул еще до захода в порт, на память... Как в порт пришел — так сразу в контору императорских закупок... И четверть часа спустя был богачом... Денег хватило и свадьбу отгулять, как мало кто здесь гуляет, и дом построить новый, и шхуну обновить... нет, никогда мне не забыть тот миг, когда я тушу в лодку втащил...

— Да уж, две тысячи империалов... — прикинул вслух Кай. — Это получается примерно пятьдесят империалов за полкило?! Прибыльный улов, однако!

— Чем больше королевский удильщик, тем дороже стоит... Лет двести назад один рыбак с сыновьями вытащил удильщика примерно вдвое больше моего... Так они после этого две каравеллы купили и купцами заделались... И до сих пор их род — один из самых богатых. А чего удивляться, чай, удильщик — еда королевская.

— Его трудно промышлять?

— Поймать довольно легко... Вытащить еще надо. Я за свою жизнь втаскивал обглоданные тушки таких же вот размеров или чуть поменьше раз, может быть, тридцать... Удильщик, которого тянут наверх, к тому же уже мертвый — легкая добыча хоть стае мелких хищников, хоть какому мало-мальски крупному, любой акуле харч. Вытянуть непорченую тушу с глубины в милю — это без помощи Владычицы совсем никак. Десять лет назад плавал на шхуне с другом и его сыновьями... Втащили одну лишь голову, вдвое больше чем та, что вы, господа, видите... Пятеро суровых морских волков плакали, как дети...