Беглец от особых поручений

— Я помню. Но, Велимирка...

— Родион Витальевич! — Тихий, но строгий голос мамки заставил ссутулившегося было сына, выпрямиться и расправить плечи.

— У Велимира, сына племянника Заряны Святославны, оградник есть... — Ровным "взрослым" тоном проговорил Родик, но тут же сбился и совершенно по-мальчишечьи добавил, — вот он и нос задрал!

— А... так ты носами с ним померяться решил. — "Понимающе" протянул я. Лада рядом со мной тихонько фыркнула, но тут же стерла предательскую улыбку, и вернула на лицо маску "строгой мамы".

— А что он... — Покраснев от возмущения, начал было сын, но, заметив, как Лада покачала головой, медленно выдохнул, старательно приводя себя в спокойное состояние.

— Сын, вспомни, зачем детям плетут оградники.

— Ну... — Быстрый взгляд в сторону "мамки", и решительно-бойкий ответ. — Чтобы проснувшиеся способности обуздать.

— И о чем это говорит? — Прищурился я. Сын задумчиво пожевал губу и растерянно глянул на меня.

— Вит, ему всего семь лет. Не требуй от ребенка слишком многого. — Тихо заметила Лада.

— Вот-вот. Слушай маму, она плохого не посоветует. — Тут же довольно закивал ребенок.

— Это точно. — Не удержавшись от улыбки, согласился я. — И, тем не менее, раз уж ты сподобился давать советы отцу, то может, и до ответа на мой вопрос додумаешься?

— Кхм. Родион Витальевич, если подумаете, то поймете, что в вопросе вашего батюшки, уже есть половина ответа. Или подсказка, самое меньшее. — Подключилась Рогнеда Болховна.

— Вот как? — Родик обвел нас взглядом, в котором явно читалась напряженная работа мысли... — Обуздать, да отец? То есть... Он не кон-трол-ли-ро-ва-ет это?

— Браво, сынок, браво. — Я похлопал в ладони. — Именно. Не хочу сказать, что это большой минус, все-таки, подобные вещи от детей зависеть не могут, но и хвастаться тем, что не можешь держать в узде собственное тело, по меньшей мере... неумно.

— Я понял. — Серьезно кивнул Родион, и тут же, словно вспомнив о чем-то, повеселел, — Ох, а ты ведь в зал собираешься, да? Уже ведь одиннадцатый час...

— Какой умный сын у меня растет. — Повернувшись к Ладе, с гордостью констатировал я.

— Весь в матушку, милый. — С улыбкой прощебетала жена, за что была тут же поцелована в щеку. Ну... не при детях же...

— Зал хоцу. — Заявила Белянка, потянув меня за ухо.

Это был славный выходной, один из череды многих и многих. А следующим утром, в училище пришло письмо от князя Телепнева, с просьбой о встрече. Это было странно, хотя... Последние три года мы виделись с моим бывшим начальником все реже и реже, сталкиваясь, в основном, либо по делам наших ведомств, либо по заводским вопросам... да и то, чаще всего в последнее время, князь делегировал на собрания пайщиков, своего секретаря. Вот, разве что, обязательные приемы... там, да, виделись, но ведь это не то, совсем не то. И хотя со стороны казалось, что все идет как всегда, в этом даже Высоковские были уверены, про Граца я вообще молчу, но я четко ощущал, что князь отдаляется от нашей компании. Исподволь, тихо уходит в сторону... И вдруг, это письмо, как первый звоночек.

Разговор с князем вышел тяжелым и... очень неприятным. Три часа объяснений привели к тому, чего и следовало ожидать... Пай Телепнева был выкуплен самим объединением, благо у нас в законодательстве не предусмотрено ограничение срока, по истечении которого приобретенная доля должна быть продана какому-либо лицу. А вот деньги на выкуп пришлось собирать... Уж очень не хотелось выдергивать нужную сумму из оборота. Но, с помощью удивленных выходкой Владимира Стояновича остальных пайщиков, нам удалось собрать деньги, не залезая в "кубышку" компании. И снова дела покатили как обычно, хотя осадочек от телепневской эскапады остался неприятный. Сам же князь, на эту тему отказывался говорить, просто-таки, категорически, сведя наше и без того скудное общение к самому минимуму. Что, правда, никак не отражалось на его отношении к остальным пайщикам. Поначалу, те пребывали в некоем недоумении и откровенно дичились бывшего соратника, но постепенно их добрые отношения были восстановлены, а в глазах того же Берга и Хельги, при взглядах в мою сторону, поселилась вина, которую я сознательно старался не замечать.

Ну, а поскольку жалеть себя и терзаться от подставы было не в моих правилах, я плюнул на весь этот сюр и с головой ушел в работу училища. Там было еще очень немало вещей, которые надо было привести в порядок, модернизировать, а то и вовсе создать заново. А тут еще и очередная техническая идея пришла в голову, после разбора принципов работы конструктов в домашней системе водоснабжения. Ну да, не по чину, так когда меня это останавливало? Правда, Рольф — наш техник, был в диком шоке, когда понял, что я не просто хочу проконтролировать его работу, а всерьез заинтересован используемыми им приемами. Он у нас недавно, и пока не успел освоиться. Ну ничего, годик поработает, еще не к такому привыкнет.

На самом деле, в работе Рольфа с сантехникой, меня заинтересовал один конструкт, создающий в определенном объеме необходимое давление. Конструкт простейший, а областей применения у него... хм, даже на первый взгляд, просто немеряно. Вот я и устремился к Горбунову, нашему признанному повелителю чертежей и схем, глядишь, чего умного подскажет.

Войдя в просторный зал, отведенный под инженерный и художественные отделы нашего производства, я окинул взглядом сосредоточенно работающих людей и, прошагав через все помещение, кивая на ходу в ответ на приветствия, миновал порог второго зала, куда меньшего по размерам, но куда более захламленного. Личная мастерская нашего главного инженера, можно сказать, святая святых "Четверки Первых".

— Гордей Белозорич, добрый день. — Окликнул я закопавшегося в бумаги Горбунова.

— А, Виталий Родионович, и вам доброго дня. — Отвлекшись от очередного чертежа, улыбнулся тот и, потерев глаза, решительно помотал головой. — Подождите, друг мой, я приготовлю кофий. А то совсем заработался. Ничего не соображаю.

— Так, ведь еще и полудня нет. — Удивился я, наблюдая, как инженер священнодействует над туркой.

— А я здесь со вчерашнего дня окопался, всю ночь работал... — Признался Горбунов и кивнул в сторону какого-то вороха тряпок сваленного в углу зала. — Собственно, как и Леопольд Юрьевич.

Только тут я опознал в куче тряпья, свернувшегося калачиком второго инженера и, по совместительству, первого ментального конструктора объединения, Попандопуло. "Лёвушка", как некогда прозвали его наши дамы, спал, что называется, без задних ног и даже пленительный аромат свежесваренного кофия, распространившийся по залу, не смог выдернуть его из объятий Морфея. Ну да ладно. Пусть спит.

— Рассказывайте, Виталий Родионович. — Пригубив горячий напиток, Горбунов поставил чашку точно по центру небольшого блюдца и с любопытством уставился на меня. Пришлось и мне отвлечься от кофия.

— А, собственно, с чего вы взяли, Гордей Белозорич, что у меня есть интересная тема для беседы? Может статься, я зашел узнать, как идут ваши дела? — Я улыбнулся, а Горбунов в ответ деланно нахмурился. Ой, не любит мастер пустопорожних разговоров...

— Думаете, что-то изменилось со вчерашнего дня? — Вздохнул инженер. — Так вот, ответственно замечу, нет, не изменилось. Виталий Родионович, не томите.

— Хорошо-хорошо, Гордей Белозорич. — Я кивнул. — Итак, что вам известно о приемах сантехников?

— Хм? — Удивление в глазах и выразительно приподнятая бровь, были мне ответом.

— Я не шучу, Гордей Белозорич. — Для убедительности, я покачал головой. — Не далее, как вчера вечером, я наблюдал работу нашего домашнего техника с системой водоснабжения. Так вот, в своих действиях он использовал один очень интересный и простой конструкт. Позвольте, я его продемонстрирую.

— Ну-ну... — Только и выдавил из себя ошеломленный Горбунов, но почти тут же встрепенулся. — Что ж, попробуйте. Это, право, может быть интересно...

Я кивнул и огляделся вокруг, в поисках чего-либо, что могло бы подойти для небольшого эксперимента. Но что можно найти в кабинете чертежника? Правильно, бумагу и инструменты для черчения.

Подхватив со стола чистый лист и небольшой ластик, я свернул бумагу в трубку, установил ее вертикально на столе и, бросив внутрь ластик, активировал уже подготовленный конструкт. Давление под ластиком начало расти, а над ним, наоборот уменьшаться, так что через несколько секунд, резинка просто воспарила внутри бумажной трубки.

— И? — Без особого энтузиазма поинтересовался Горбунов. — Мне известен такой наговор. Действительно очень простая вещь, но... Что вы хотели этим показать?

— Представьте, что будет, если доработать этот конструкт так, чтобы ему не требовался физически ограниченный объем? — Улыбнулся я.

— Ну, не думаю, что это такая сложная задача, но опять же... зачем? — Пожал плечами инженер.

— Хм. — Я побарабанил пальцами по крышке стола. Не ожидал, нет, в самом деле, не ожидал. Я думал, что уж Горбунов-то первым ухватится за идею, так что и объяснять ничего не придется. А оно, вон как вышло. Ладно. Попробуем дать подсказку. — Дирижабль.

— Ди...? А-а, вот оно что! — Понимающе кивнул Горбунов, но тут же обломал всю мою радость одним-единственным замечанием. — И как же вы собираетесь воздействовать на него этими конструктами, когда он поднимется в воздух?

— Гордей Белозорич, по-моему, вам и вправду пора отдохнуть. — Дошло до меня. Тот недоуменно воззрился на меня покрасневшими от недосыпа глазами и, через секунду хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ох, ваша правда, Виталий Родионович. Совсем заработался. — Со вздохом констатировал инженер. Взглянул на бумажную трубку и, пошевелив губами, заключил. — Да, если доработать конструкты и правильно их разместить, то может получиться весьма интересный летательный аппарат... и не только.

— Но-но! Не жамкайте меня за святое. Автомобили на растерзание не отдам! — Взвился я, под довольный смешок Горбунова.

— Не жамкать за святое, а? Я запомню. — Отсмеявшись, кивнул инженер и ткнул пальцем в бумажную трубку. — Идея интересна, несомненно. Вот только боюсь, что обычным составом мы с ее воплощением не справимся. Нужен человек, разбирающийся в летательных аппаратах. У вас такой найдется?

— Поищем. — Кивнул я.

На том мы и расстались.

Конструктор летательных аппаратов, это, конечно, замечательно. Вот только сначала надо бы выяснить один принципиальный вопрос. Имеется ли вообще возможность модернизировать сантехнический конструкт необходимым образом. Нет, в пределах моих уже давно не таких и скудных знаний о ментальных воздействиях, я не вижу каких-то непреодолимых сложностей в доработке, но кто знает, как оно выйдет на самом деле? А значит, значит, моя дорога лежит прямиком к Высоковским. Уж кто-кто, а Берг с Хельгой смогут сказать наверняка, какие подводные камни могут ждать нас на этом пути... Вот только, объяснять им, зачем именно мне понадобился такой конструкт, я не стану. Пока.

Нет, я не суеверный, просто... в силу происходящих в компании событий... в общем, не буду складывать яйца в одну корзину. Хватит и того, что Горбунов в курсе дела.

Так, а где можно найти Берга и Хельгу в их законный выходной день? Правильно. Либо дома, либо в университете на сборище очередного философского кружка.

К моему величайшему сожалению, в университете я их не нашел, а встреченный в одном из коридоров его старинного здания, смутно знакомый философ, не однажды виденный мною в компании Высоковских, любезно просветил меня, подсказав, что нынешняя неделя пуста. То есть, никаких салонов, собраний и прочих философских сабантуев в эти дни не планировалось. А значит, мне придется ехать за город... Черт, и когда Берг удосужится написать прошение Телепневу на подключение своего дома к телефонной связи?!

Поскольку подаренный нам пайщиками "Классик" сегодня находится в распоряжении Лады... в кои-то веки, женушка села за руль, чтобы отвезти детей к деду в Старую Ладогу, я остановил лихача, наверное, одного из последних в Хольмграде, остальные давно пересели с лошадиной силы на электротягу, и отправился в Плесковское предместье, где Высоковские-таки отстроили свое собственное имение... Хорошо еще, что управляющий у них из бывших егерей, старый знакомец Тишилы, а то с их-то увлеченностью исследованиями и опытами, Берг с Хельгой давно бы обанкротились, вместе со своим огромным хозяйством. А так, вроде бы даже и доход какой-то имеют. Правда, опять же, по сравнению с лицензионными отчислениями и паевыми процентами, тридцать тысяч дохода с имения, и рядом не лежали, но все же...

Я и не заметил, как мы покинули город и выехали на Плесковский тракт. Плавно покачиваясь под мерный перестук копыт, я задремал, разморенный теплым, не по-осеннему ярким солнцем, а когда проснулся, то обнаружил, что ландо уже катится по тенистой аллее, в конце которой виднеются белоснежные стены усадьбы Высоковских.

К моему счастью, и Берг и Хельга оказались дома и приняли меня со всей присущей им доброжелательностью.

Повинившись перед хозяевами дома за внезапный визит, я не успел даже перейти к сути дела, что заставило меня искать их даже за городом, как был усажен за стол на открытой веранде.

Тут же, перед нами появились многочисленные плошки, тарелки и блюдца с разнообразными вареньями, печеньями и сластями, от восточного щербета, до острейхского шоколада, да-да, территория Швейцарии здесь, принадлежит Венскому Дому, а вместе с ней и знаменитый шоколад с часовыми производствами. Ну а на самом видном месте, в центре стола разместился огромный трехведерный самовар, сияющий начищенными боками и тихо исходящий паром, к которому примешивался непередаваемый аромат тлеющих еловых шишек. Великолепно.

Рассказ о необходимом мне конструкте, не занял так уж много времени, как и объяснения, что именно я хочу с ним проделать.

— Виталий, а в этом что-то есть. Нам с Хельгой будет интересно обсчитать это воздействие. И да, я не буду спрашивать, зачем тебе понадобился этот конструкт, но надеюсь, что когда дойдет до дела, ты сам все расскажешь.

— Разумеется, Берг. — Я облегченно вздохнул. Все-таки, Высоковские на удивление тактичные и... нелюбопытные люди.

Обратно в Хольмград я уезжал, спустя час, тем же извозчиком, что привез меня в гости к Бергу и Хельге. А миновав ворота столицы, я приказал править на Неревский, домой. Там, я сменил цивильное платье на положенный мундир и, предупредив дворецкого, что вернусь на закате, отправился на встречу с человеком, который мог бы помочь мне с поиском толкового инженера от авиации.

Единственный мало-мальски знакомый мне "специалист" по воздухоплавательным аппаратам по прежнему числился бессменным адъютантом главы Особой канцелярии и, в отличие от своего шефа, совсем не чурался общения с бывшим коллегой. Так что, покинув свой дом, я направился прямиком на Словенскую набережную и как всегда, извозчик, едва высадив меня у входа в обитель охранителей из новенького "Классика-II" веселой канареечной раскраски, тут же поспешно укатил прочь. М-да, меняются времена, люди пересаживаются из паланкинов в кареты, а из карет в автомобили, но отношение к "цепным псам" государства не меняется... Ну, хоть что-то вечное под этой луной.