Беглец от особых поручений

Выслушав доклад Грега, я кивнул.

— Хорошо. Приглядывай за ними время от времени, и не забудь послать в ресторан за обедом... И для нас тоже. Я буду на втором этаже, в своей спальне. Если что понадобится, стучи. Да... сколько продлится ремонт?

— Господин Гейнц, хозяин компании, обещал, что его люди управятся за две недели, мессир. Сложных работ нет, только косметический ремонт и проверка состояния сантехники... И то, он извинялся, что срок так велик, но с особняком подобных размеров, быстрее никак не получится. — Обстоятельно доложил Грегуар.

— Это хорошие новости... — Я довольно кивнул. — Ладно, ступай, Грег. Присмотри за рабочими...

— С вашего позволения, именно этим я и собирался заняться, мессир. — Проговорил дворецкий и, обозначив короткий поклон, исчез за дверью в зал, с которого, рабочие и решили начать ремонт.

А я двинулся в обратный путь, вверх по широкой лестнице. Миновал анфиладу комнат и, отворив боковую дверь в последней комнате, оказался в своей новой спальне.

Саквояж, с которым я сегодня катался по всему городу, послушно влетел в руку. Распахнув его, я перевернул объемистую сумку над кроватью и из нее дождем посыпались бумаги...

Взглянув на внушительную горку документов, я вздохнул и, решительно отставив в сторону собственную лень, принялся за их разбор.

Закончил я только к вечеру, с больной головой и совершенно иррациональным желанием расстрелять команду рабочих, целый день зачем-то долбивших стены.

— Нет, Грег. Так не пойдет. — Заключил я, когда дворецкий принес мне в комнату ужин.

— Что именно, мессир? — Поинтересовался он.

— Завтра с утра, обратишься к этому самому Гейнцу, пусть пришлет сюда еще хоть роту мастеров, но ремонт должен быть закончен не позже, чем пять дней. Цена не волнует. Мне мои нервы дороже. — Вздохнул я.

— Мессир, с вашего позволения, я бы предложил переехать на время ремонта в гостиницу. "Ритц" весьма уважаемое заведение, и вам не придется терпеть этот шум еще неделю.

— Пять дней. — Покачал я головой.

— Да, мессир. Я оговорился. — Кивнул Грег... Идеальный дворецкий, что тут скажешь?

Господин Гейнц, полагаю, был в шоке, когда представитель заказчика выставил новое требование. Впрочем, даже если и так, шок не помешал ему увеличить стоимость работ вдвое. Но, к исходу недели, все работы по приведению особняка в порядок, были завершены, и в дом начали завозить новую мебель. Постепенно особняк наполнялся вещами, и уже не производил впечатления гулкого пустого дома с привидениями. В помощь Грегу наняли пару горничных, повара и садовника, последний, к тому же, помимо основной должности, взял на себя еще и обязанности слесаря.

В общем, дом стал жилым, и если в нем чего и не хватало, так это детского смеха и женского тепла... но тут, я ничего не мог поделать, и осталось только отгонять дурные мысли, закапываясь в работу. А ее было много. Переписка с новым совладельцем, проверка отчетов по строительству и рассылка писем с предложениями на Русь. Доставку последних обеспечил старый знакомый "почтальон"... Да и Оттон Магнусович не обходил меня своими эпистолами, так что времени на безделье у меня не было совершенно. А тут еще и новости от Иоганна Флеса, знакомство с которым, обеспечило мне добрых полсотни приглашений на различные приемы и вечера в "лучших домах" Инсбрука. Вот на одном из таких вечеров, Флес с улыбкой и вывалил на меня...

— А знаете, герр Старицкий... — Мучить беднягу произношением имени отчества я не стал, а титулование было бы слишком официальным, вот Иоганн и величал меня по фамилии... — ... намедни, его превосходительство бургомистр отметил, что ваше прибытие в наш скромный город весьма положительно повлияло на ход дел. Мало того, что об Инсбруке, наконец, вспомнили в столице, нашим городом, к тому же, заинтересовались и другие державы. Венд удвоил свое представительство, а послы Руси и Нордвик Дан подали прошения об открытии своих консульств в Инсбруке. Кроме того, как отметил советник Петер, в городе начали появляться представители компаний, ранее обходивших наши пенаты стороной. Производители различного рода техники даже обратились к его превосходительству за разрешением открытия собственного пассажа... Право, герр Старицкий, если дела и дальше пойдут также, то скоро не только балкон герцога, но большая часть крыш Инсбрука будет покрыта золотом.

Вот так. А кто говорил, что все будет просто? И пусть герр Флес уверен, что Вена "вспомнила" об Инсбруке из-за приезда в этот город некоего князя Старицкого, но ведь и так понятно, что это стало лишь реакцией на определенный интерес, проявленный кое-какими организациями к тому самому князю... Что называется: "мы все под колпаком у Мюллера". Да и черт с ними. Вытащить меня из Острейха законно, они не смогут, да и не станут. И уж тем более, не станут похищать. Отобьюсь ведь... А если даже и нет, то живым все одно не дамся. Значит, будут просто наблюдать... Ну так, это пожалуйста, смотрите, сколько влезет. От косоглазия не умирают, а вы его, господа хорошие, точно заработаете. Уж я-то постараюсь...

— Герр Старицкий? — Окликнувший меня, обеспокоенный Флес облегченно вздохнул, когда увидел, что я все-таки вернулся из далекого "похода в себя", и снова способен поддерживать беседу.

— Прошу прощения, герр Флес. Задумался... — Я коротко улыбнулся. — Знаете, я ведь даже представить не мог, что мое появление вызовет такие изменения... Надеюсь, все это к лучшему.

— Извините, герр Старицкий, может быть, это покажется... эм-м... эгоистичным, особенно учитывая причины вашего отъезда из Хольмграда и... потери... но скажу честно, мы рады, что вы оказались в нашем древнем городе. — Замявшись, проговорил помощник бургомистра.

— Иоганн, если вы, хоть сколько-нибудь, дорожите нашими дружескими отношениями, вы никогда больше не упомянете, ни прямо, ни намеком на то, что только что назвали потерями. — Я прищурился... и помощник бургомистра вздрогнул.

— Простите...

— На первый раз, герр Флес. Только на первый раз. И буду весьма благодарен, если это мое пожелание дойдет до каждого инсбрукца, желающего видеть меня добрым знакомым... а не противником.

Было видно, что помощник бургомистра откровенно не понимает всех причин такой вспышки ярости с моей стороны, но сомневаться в том, что он доведет эту информацию до всех заинтересованных лиц, не приходится. Оно и к лучшему... Терпеть не могу жалость.

Дни катились один за одним, осень все чаще и чаще проливалась дождем, а я по-прежнему жил в доме на Андэхштрассе, изредка появляясь на вечерах и приемах устраиваемых здешними "первыми" горожанами, и старательно игнорировал любые приглашения в салоны. Одно дело, вежливо поздравить племянника бургомистра с юбилеем, и совсем другое, торчать полночи в доме какой-нибудь местной "помпадуры", слоняясь без толку по комнатам, и время от времени выслушивая пустой щебет очередного порождения продукта здешнего воспитания. Бр-р. И ведь некоторые из них всерьез полагают себя умными людьми... Ну, не знаю, может быть на фоне особо "удавшихся" кадров, они действительно выглядели не так жалко, но если сравнивать с нормальными людьми, то... Тихий ужас. Шмотки, цацки... собственно, все. Собственно, именно поэтому, да еще и из-за моих вежливых, но твердых отказов посетить Вену, куда меня частенько стали зазывать, как письмами, так и личными приглашениями, я быстро прослыл "сычом". Ну да, в столицу не стремлюсь, салонов избегаю, гостей не зову... как еще могло отреагировать местное общество на подобное поведение. Тут, надо немного пояснить. По дороге в Инсбрук, я считал, что еду в заштатный городок, а на поверку оказалось, что это чуть ли не неофициальная летняя резиденция императорской фамилии. И на этом фоне, благодарность бургомистра и его камарильи, за то, что я заставил столицу обратить внимание на "бедный заштатный город", можно рассматривать как определенного рода кокетство, обещающее небольшую протекцию опальному князю, за невольную помощь летней резиденции в дворцовых игрищах... Именно из-за этого статуса Инсбрука, здесь, с мая по октябрь постоянно крутится довольно большое количество придворного люда. Отсюда же, и приглашения в Вену, где многие из моих нынешних знакомых владеют домами... Хм, а я-то еще думал, почему над Хофбургским замком развевается малый императорский штандарт... тетеря.

К счастью, середина октября принесла мне спокойствие. Стоило личному поезду императрицы увезти ее, вместе с семьей, на "зимний сезон" в Вену, и в следующие два дня из Инсбрука выехала большая часть народа, так допекавшего меня своими приглашениями. По крайней мере, я на это надеялся.

Это письмо принес все тот же бессменный "почтальон", как всегда отказавшийся назвать свое имя. Попрощавшись с ним, я поднялся в свой кабинет и открыл жесткий конверт, из которого вывалилось несколько бумаг. Среди отчетов по идущему ударными темпами, строительству, нашлось сопроводительное письмо от герцога Лауэнбургского, и еще один запечатанный конверт... с оттиском в виде двух корон. Официальное послание из Нордвик Дан. Отложив его, я взялся за письмо Оттона Магнусовича...

Как всегда, длинное вступление, пара предостережений, слухи об аресте моего имущества в Хольмграде и замораживании тамошних счетов... и коротко о главном. В послании Нордвик Дан, оказывается, лежит приглашение в посольство, отклонять которое, крайне нежелательно... Ну да, неужели господа с севера созрели до прямых переговоров?

Оказывается, именно так все и обстоит. А причиной их шевелениям стало проявление интереса к моей персоне со стороны Иль-де-Франс и Галлийских Портов, интереса, который, господа из Нордвик Дан обнаружили, едва я оказался в Инсбруке... Что ж, это хорошая новость. Встреча назначена на следующую неделю, но думается, стоит заранее озаботиться билетами до Вены, а то ведь может случиться и так, что в нужный момент их просто не окажется. Несмотря на то, что основной поток отъезжающих на зимний сезон уже спал, кое-кто все еще не покинул Инсбрука...

Я хотел было вызвать Грега, но вспомнил, что тот как раз сегодня отправился по делам в город и, вздохнув, вернулся к просмотру корреспонденции.

А буквально на следующий день, Грегуар доложил, что в холле меня дожидается человек, представившийся журналистом "Матэн", парижской газеты, весьма популярной не только в родных пенатах, но и пользующейся большим уважением в других столицах, за взвешенный подход к материалу и ровное отношение к любым фракциям и партиям... хотя, конечно, кое-какие лица в Генеральных штатах Иль-де-Франс, для этого издания были все-таки немножко "равнее" других. Но без заскоков и эпатажа, а это уже что-то значит в стране, журналисты которой ввели в оборот словосочетание "жареные факты"...

— Что ж, передай господину Верно, что я готов его принять... — Я выудил из жилетного кармана репетир и, убедившись, что время уже за полдень, уточнил, — но не более, чем на полчаса. У меня еще много дел. Да и обед скоро.

— Как прикажете, мессир. — Грегуар кивнул и направился к двери ведущей на лестницу.

Беседа с молодым журналистом, оказалась довольно приятной, единственное, что несколько подпортило впечатление, это его вопрос об авторе оформления интерьеров в доме. Вспомнив Ладу, я был слишком резок с молодым человеком, но увидев, что он не настаивает на продолжении этой темы, остыл. А уж когда речь зашла об истории моего появления в Инсбруке... Я не хотел, чтобы мои воспоминания о последнем времени тиражировали и обсуждали на каждом углу, а потому, выдал несколько... хм-м... подправленную версию своих мытарств, в полном соответствии с бытовавшим когда-то на "том свете" убеждением, что дескать, бояре — сволочи, и Государю не докладывают. Да и понимание, что в случае большей искренности, бывшее родное ведомство, вкупе с заграничной стражей, вполне могут плюнуть на законность, и устроить мне несчастный случай, то же заставляло тщательно взвешивать все сказанное. Отказаться от интервью? Нет уж, пусть поикают... Но в меру, так сказать, в самую плепорцию.

Расстались мы с месье Верно вполне дружески и будучи абсолютно довольными друг другом. Журналист старался не бить по больным мозолям, давая мне простор для словоблудия, а я, в свою очередь, порадовал его своей готовностью отвечать на задаваемые вопросы, причем почти без исключений. Табу, были только вопросы о личной жизни. Но тут Жерар и сам быстро понял, где пролегает граница его интереса и моей вежливости и старался ее придерживаться... Результатом, этой нашей первой встречи, стала договоренность о небольшом цикле эксклюзивных интервью, на различные темы. От изобретений и жизни на Руси, и до политических и гастрономических пристрастий. Толковый парень, этот месье. Далеко пойдет.

Вот, я рассчитывал на спокойствие в доме, после отъезда светского львятника "на зимние квартиры", и, как оказалось, зря. Не прошло и пары дней с визита журналиста, как в холле возник еще один гость.

На принесенной дворецким карточке, каллиграфическим почерком было выведено на французском зыке: Советник полномочного посла Его величества, христианнейшего короля Людовика Девятнадцатого в Острейхе. Роннель Мирабо.

— Он в утренней визитке, мессир. — Заметил Грег. Я приподнял бровь и хмыкнул. Дипломат, чтоб его мыши сгрызли...

— Хм. Оперативно, ничего не скажешь. — Покачал я головой и, убедившись, что на часах едва ли одиннадцать утра, вздохнул. — Пригласи его, минут через пять. Я пока переоденусь. Все-таки, человек к нам с д р у ж е с к и м визитом заглянул...

— Сию секунду, мессир. — Грегуар, понимающе кивнув, шагнул к двойным дверям, ведущим в анфиладу комнат и, выйдя из кабинета, тут же плотно закрыл их массивные створки. Вот-вот. Правильно, пусть сразу и продемонстрирует что, несмотря на время, приход такого гостя, иначе как официальным визитом, я считать не могу. А пока Грег медленно чеканит шаг через все четыре комнаты, и спускается по длинной парадной лестнице, я, пожалуй, действительно, переоденусь.

Прохожу в спальню, оттуда в гардеробную. Атласный халат на вешалку, вместо него, строгий темно-серый пиджак в тон брюкам и жилету, благо возиться с сорочкой и галстуком не придется, они и так уже на мне. Мягкие домашние тапочки-мокасины сменяются лакированными черно-белыми туфлями... Аллес. Готов к труду и обороне. Заглядываю в зеркало и непроизвольно фыркаю. Мне бы лысину и эпатажные усы... получился бы разожравшийся на стероидах Пуаро.

К чему такие старания? А я не люблю, когда кто-то пытается выехать на моему горбу, и включает меня в игру, правила которой мне неизвестны. Рейн-Виленского с Телепневым хватило с головой. Так что, теперь, даже такая малость, как неурочный деловой визит, маскирующийся под дружеский, заставляет меня упираться рогом и действовать наперекор желаниям разыгрывающего подобную сценку визитера.

Гостя встречаю в кабинете, стоя у окна, выходящего на Андэхштрассе. Окно высокое, света от него много, и он как раз падает на вошедшего в комнату советника. Остальные окна зашторены, и в кабинете довольно темно. В результате, я в тени, а он, как на ладони. Старый как мир фокус, но ведь действует... Передо мной, довольно молодой человек, высокий, подтянутый, действительно наряженный в утреннюю темно-зеленую визитку. В руке шляпа, очень похожая на головной убор вчерашнего журналиста. Очередной писк моды? Ладно...