Из раздумий меня вырвала сильная боль в лодыжке. Зашипев от боли, я поднял взгляд. Ну конечно скалящая рожа Абида (это который с бельмом) наступившего мне на ногу, и такая же довольная физиономия Басма стоящего в полуметре от друга. Не знаю дружили ли они раньше, но сейчас явно сдружились против меня.
— Эй! Зачем ноги подставляешь? — Зазвучал в притворном возмущении его визгливый голос. — Хочешь чтобы уважаемые люди запнулись да?
— А ты сотри соплю с глаза, чтобы лучше видеть. — Я как можно презрительней сплюнул сквозь зубы в сторону приятелей. — А то будешь, как твой дружок с перевязанной рукой ходить и улыбается беззубым ртом.
Улыбки на рожах приятелей исчезли — словно ветром сдуло, уступив место звериному оскалу. Мгновение спустя на меня посыпались пинки и затрещины. Первым рухнул Басим — пальцы его правой ноги метившей мне под ребра с громким хрустом встретились с моей коленкой. Секунду спустя взвыв в полный голос от меня отскочил Абид — его кулак летящий мне в лицо, со всего маху ударил по массивной дубовой колодке. Но если бы не Фарах, легкими ушибами и синяками я бы в этот раз не отделался. Когда Абид вновь повернулся ко мне, в его глазу горело безумие а в руке сверкнула сталь. Достав свой кинжал, между нами встал Фарах.
— Уйди с моей дороги, или я зарежу тебя и все равно убью этого шакала. — На губах Абида появилась пена, а голос стал глух и дрожал.
— От шакала слышу! — Но на мой выкрик никто внимания не обратил. И тогда заговорил Фарах
— Спрячь кинжал Абид, или ты хочешь чтобы Хасин переломил об колено твой позвоночник? — Голос парня был на удивление спокоен и даже весел. — Ты забыл что бывает с теми кто ослушается капитана?
— Это хорошо что ты вспомнил капитана. — Безумство пропало из глаза Абида, наполнив их холодной злобой. — Про твою жалкую жизнь андоррец, капитан ничего не говорил. А я ничего не прощаю.
С этими словами бандит спрятал клинок в ножны и с хромающим другом покинул место столкновения. Через несколько минут ко мне подошел Фарах.
— Пойдем драчун я тебя в канатную отведу, а то с твоей дерзостью ты явно до выкупа не доживешь. Не подоспей я вовремя, сейчас бы ты уже остывал.
— Спасибо конечно, но я бы и сам справился. — От такого наглого заявления с моей стороны Фарах заржал. — Нет, конечно без порезов могло не обойтись, но то что остывал бы сейчас он — это точно. А почему он назвал тебя андоррец?
— Ну ты и наглец! Впервые вижу такого хвастуна! — Он еще раз хохотнул, но тут же посерьезнел. — Я родом из Андорры — Кордовия по-вашему, и пока мою семью не взяли в рабство жил там — правда это было давно, я был еще ребенком.
— Да ты выходит испанец!? То-то я смотрю, на араба совсем не похож!
— Не понял! Какой испанец?
— А не бери в голову — это славяне или росы вас так называют.
— Росы? Слышал про россов — что отличные воины и что их царь прибил свой щит на ворота Константинополя (князь Олег в 907 году) Да и ты багдадец больше на франка похож чем на араба.
Ну спасибо тебе, Фарах благодетель — весь мой гениальный план побега накрылся медным тазом. Канатная запиралась на засов снаружи и отпереть ее можно было тоже только снаружи. Изнутри вскрыть надежную дверь из тика без инструмента — пустая трата времени. С другой стороны, время на что-то все равно нужно тратить — не сидеть же тупо разглядывая лучики солнца пробивающиеся сквозь щели в дверях. Единственный плюс моего заточения — возможность без свидетелей попробовать могу ли я в практических целях использовать память своего реципиента. Cамое актуальное что пришло в голову — освободится от колодки. Первая и несколько последующих попыток принесли лишь сильную боль. Выходило, что ожидание боли лишь усиливало боль реальную, а желание поберечь руку только затягивало это 'удовольствие'.
Да что же это такое — как же он это делал, ведь получалось просто и практически не больно, а тут просто выть хочется. Так, нужно хорошенько сосредоточится — если он это делал то и я смогу. Как только я успокоился и отстранился от всего лишнего, на язык сама собой легла мантра. Боясь вспугнуть что-то важное, я начел читать ее вслух, вполголоса. Мантра еще не закончилась, а я уже уверенным движением запястья развернул кисть большим пальцем вниз, затем медленно поворачивая предплечье почасовой, стал усиливать давление колодки на сустав. Тихий щелчок и правая рука свободна. Боль была, но какая-то отстраненная, на грани восприятия. Фуухх — пять минут перекур. Так вот ты какой 'северный олень' — а что, оказывается очень полезная штука эта мантра-тантра, тем более я их все назубок знаю. Мысль которая пришла следом потрясла меня до глубины души — а вдруг и я смогу гипнотизировать людей!? Пребывая в состоянии крайнего возбуждения, строить какие-либо реальные планы на будущие не получалось — мысли роем носились в моей голове и с бешеной скоростью сшибались и меняли друг друга. В чувство привела боль в выбитом пальце, которым случайно задел плаху пытаясь почесать лоб. Ладненько, думками богатеть пока не время, для начала надо с плахой закончить. Развязывать одной рукой узел на бечеве стягивающей две половины плахи было неудобно даже со вставленным на место суставом. Но помучившись с ним пару минут, все получилось — он поддался и дело пошло на лад. Размотав веревку и раздвинув немного половинки колодки, удалось без экзекуции освободить вторую руку и потом полностью снять опостылевшую деревяшку. Хорошенько размяв одеревеневшие руки и шею уже собрался было повторить операцию в обратном порядке, как встал вопрос каким образом вставить сустав на место после того как кисти рук будут зафиксированы колодкой? Вопрос удалось решить с помощью якорного каната. Хорошенько размяв его часть и раздвинув сплетенные каболки, получил углубление в которое с натягом входили две фаланги большого пальца. После того как правая кисть заняла свое место в колодке, стоя на коленях вставил многострадальный палец в щель между каболками. Затем наступил на один конец каната нагой, а второй конец перекинув через шею крепко сжал левой рукой. Вставая с колен сколько было сил натянул канат, тем самым крепко фиксируя в нем свой палец. Еще одно усилие, поворот кисти и сустав на месте. Семь потов сошло — вот наиболее верное определение тому что я испытал за последние полчаса. Зато душа ликовала — я сделал это, а значит удачный побег из числа фантазий переходил в реальную плоскость.
Пару часов спустя в канатной нарисовался Фарах — как бы проверить пленника, а скорее всего просто поболтать. Принес бурдюк воды, что было очень кстати. Поинтересовался не болит ли чего после тумаков полученных от его коллег. Я сказал что бывало и похуже и рассказал пару веселых историй из числа Александрийских похождений Искандера и своих личных, адаптированных под местные реалии. Парень искренне смеялся держась за живот, в ответ рассказал свою историю. Оказалось он из гулямов и к своим двадцати четырем годам успел уже пять лет повоевать. Сначала четыре года прошли в постоянных стычках с византийцами и еще год в Африке. Там один из местных царьков решил пересмотреть цены на 'черную кость' — чернокожих рабов, которых он поставлял во многие регионы Халифата. Послов пытавшихся вправить ему мозги зарвавшийся диктатор казнил, в результате чего получил Африканскую конкисту стоившую ему головы. Вот там лихой рубака и сменил своего работодателя, перейдя в гвардию эмира Маскада где ему было обещано более весомое денежное довольствие и скорое продвижение по службе. Новый коллектив в основном состоящий из гулямов тюркского происхождения почему-то не принял молодого насмешливого выскочку. И когда его банально обокрали, он без труда определил вора — одного из заводил тюркской диаспоры, и в честном поединке лишил его правой руки как и подобает наказывать вора по шариату. Приставленная к горлу вора сабля заставила его повинится в содеянном и снимала все претензии со стороны начальства. Зато перспектива 'проснутся' с перерезанной глоткой стала как никогда реальной. Пришлось в спешном порядке покинуть казармы и искать новую работу.
Вечером Фарах привел дядю который покормил меня и помог с другими надобностями. Когда парень ненадолго отлучился не забыв закрыть дверь, я быстро полушепотом заговорил.
— Дядя, у меня есть план побега! Мы бежим вдвоем. — Видя что дядя собирается что-то возразить, заговорил быстрей. — Надо только чтобы завтра ты притворился больным или что у тебя солнечный удар, мне необходимо занять твое место у колодца....
Далее я коротко рассказал план побега и поинтересовался шлюпкой. Как я и предполагал, шлюпка была спущена на воду и привязана со стороны кормы, весла были в ней. Спал я полусидя, точнее мучаясь с проклятой колодкой и временами впадал в дрему. Завтрака мне видимо положено не было и до обеда я промаялся дурью — вполголоса распевая разные мантры. В обед за мной пришел Фарах. Оказалось что задуманная хитрость с внезапной немощью дяди не понадобилась — его вызвал капитан. Человек прибывший за ним с берега велел прихватить с собой всю имеющуюся документацию по грузу что находится на борту 'Сафанны' и письменные принадлежности. Прежде чем приступить к своим новым обязанностям, я был коротко проинструктирован боцманом. Человек-гора в доступной форме объяснил что он со мной сделает если я опять спровоцирую драку или не дай бог в моих действиях углядят подготовку или попытку побега. Не буду перечислять этих изуверств — скажу только что нашему боцману с 'Зои' до Хасина ой как далеко. Напоследок он 'для улучшения памяти' перетянул мою спину плеткой. Спину будто кипятком обожгло. Хорошо, козел — я запомнил, а дальше посмотрим, не зря же говорят — чем больше шкаф — тем громче он падает. Таскать воду из колодца в колодке невозможно, поэтому ее сняли а на шею одели петлю из прочного каната завязанную хитрым узлом. Вязал мастер своего дела — такой узел проще перегрызть чем развязать, кроме того мне запретили прикасаться к нему. Ближе к вечеру Фарах принес мне ужин состоящий из все тех же сухарей, фиников и воды. В присутствии посторонних держался более сдержанно и сухо, что наводило на мысль о нежелании афишировать свои дружеские чувства ко мне. А это скорее всего означало что других друзей среди пиратов у него нет вовсе. Только он ушел, на свою вечернюю вахту заступил Басим. Старый знакомый видимо тоже прошел инструктаж у боцмана, о чем красноречиво свидетельствовал его подбитый глаз и распухшее как вареник левое ухо. Его взгляд наверное должен был повергнуть меня в ужас — возможно так бы оно и было если бы глаза не глядели в разные стороны. Тут вдруг ошеломительная мысль пришла в мою голову — вот на ком можно опробовать гипнотические возможности Искандера. Только вот мои попытки войти в контакт с пациентом успехом не увенчались. Возможно он и вовсе не слышал моих слов, отслеживая только движения, которые можно истолковать как провокационные и ответить на них со всей строгостью караульно-постовой службы. Где-то я читал что люди с внешними недостатками могут не обращать внимания на лесть и на насмешки, но всегда остро реагируют на сравнение их с другими уродцами. Присев по-турецки на овчину, как бы в задумчивости взял в руку наполовину оторванную полу халата (реквизит оставшийся от дяди). Перебирая между пальцев замусоленную тряпку со следами давно выцветшего узора, напоминающего о себе невнятными цветовыми пятнами, я начал свой рассказ.
— Ты напрасно на меня взъелся, Басим. Когда я напал на тебя в канатной, я подумал что за мной пришел черт. Это страшное создание из глубин океана которое просыпается раз в сто лет чтобы вдоволь напиться человеческой крови и закусить душой. Когда я услышал о них от измученного голодом и жаждой дервиша, я напоил его водой и дал денег на еду но не поверил, подумав что старик сумасшедший, и как оказалось — напрасно. Поздно вечером как раз накануне урагана я услышал странный шум на корме, подошел поближе и воочию увидел страшное создание — это был черт. Я сразу опознал его — он как две капли воды походил на описание дервиша. Примерно твоего роста, черные как ночь волосы из которых торчат козлиные рога и собачьи уши, нос как у свиньи, губ нет и поэтому всегда видны острые акульи зубы. Прибавь к этому язык как у змеи, на руках копыта, как у крысы хвост, а ноги заканчивались рыбьими плавниками. Глаза были закрыты — дервиш говорил что пока после спячки они не отведали крови, черти очень слабы и незрячи. Ты знаешь — я не из робкого десятка, но тогда от страха даже закричать не смог. Я бросился к капитану. Зная что напрасно тревожить его я не стану, он прихватил еще четверых моряков вооруженных топорами и мы вшестером поспешили на корму. Черта мы зарубили, но перед тем как подохнуть он успел проклясть нас и наше судно. Проклятие начало действовать уже утром, когда налетел невиданной силы ураган. Благодаря молитвам которым научил меня старик, судно не пошло ко дну, но они меня лишили сил и впав в беспамятство я не смог больше противиться проклятию. После того как стих шторм, вы захватили 'Сафанну' — первыми стрелами были убиты капитан и те моряки которые порубили черта. Сейчас судно ваше, значит и проклятие перенеслось на вас.
Во время рассказа я провел тест на внимание, понижая громкость своего повествования, отметил возросшую заинтересованность и приближение пациента к источнику звука. — Вот послушай, совсем простая молитва....
Не прошло и минуты, как глаза Басима остекленели и я с замирающим сердцем начал ставить в сознание бандита свои закладки. Первая из закладок сработала безукоризненно — я уже начинал кемарить, как обитателей судна разбудила громкая перепалка.
— Эй! Ты зачем с меня штаны снимаешь?! — визгливый голос Абида ни узнать было не возможно. — Уйди шайтан, или мамой клянусь, убью!
— Это мои штаны! Я их узнал! — Голос Басима звучал предельно уверенно, как у человека не сомневающегося в своей правоте.
— Нет, это мои штаны, я их уже год ношу! Все знают! А если это твои штаны, скажи, где у них секретный карман? — Тут же поняв, что сболтнул лишнее, Абид постарался увести разговор со скользкой темы. — И вовсе тебе не штаны нужны были, а что-то другое.
— Точно! — Голос Фараха прозвучал как всегда весело. — То-то я смотрю Басим последнее время глаз с тебя не сводит. — Гогот зазвучавший со всего судна прервал рык Хасина.
— Я сейчас если не заткнетесь вам всем штаны на головы надену и отправлю за борт, рыб кормить. А ну всем молчать.
Гомон сразу заметно утих и немного погодя я уснул. Утро прошло довольно спокойно, а ближе к обеду ко мне подошел Басим и еще двое из призовой команды. Абида среди них не было — видимо Басим вычеркнул коварного вора из числа своих друзей. Пираты потребовали повторить мой вчерашний рассказ о том, как морской демон 'Шьёрд' проклял судно. В этот раз мое повествование дополнилось устрашающими подробностями и еще тем, что учуяв проклятие к 'Сафанне' уже спешат другие демоны. Благодарные слушатели (как дети малые) округляли глаза, время от времени вставляя свои комментарии типа 'Ох шайтан!!!' и уточняли детали. Увлеченный рассказом, я не заметил как сзади подошел боцман. Внезапно сильная боль обожгла мою спину, я даже вскрикнул.
