Времена надежды: Путник.

Спарк полагал, что окунется с головой и тотчас вынырнет. Но время опять взбрыкнуло. Вот закрыл глаза, вот вода смыкается над макушкой...

Вода не холодная! Ногой трогал — чуть не обжегся. А сейчас как будто не ощущается... Или просто холод такой сильный, что нервы отключились? Ох, если опять перемерзнуть, сколько же лечиться придется...

— Да что ты все боишься? — раздался насмешливый колокольчик, — Ты же сейчас не в Воде плывешь, а в Жизни...

Игнат повернулся на голос и открыл глаза: так и есть. Половина Круглой Долины утонула в густом тумане ярчайшего зеленого цвета. Нырнув, Спарк все равно оказался на суше, потому что вода отступила шагов на пять. Там и сям мелькали темные силуэты паломников.

А за правым плечом светилось знакомое лицо и шелестело платье из березовых листьев Золотого Ветра.

Игнат поискал глазами одежду, натянул штаны. Только потом повернулся и поклонился.

Возвратив поклон, госпожа Висенна спросила:

— Помнишь, сколько ты у Земли насчитал недостатков в своей вчерашней речи перед отцом и другом?

— Помню... — опустил голову Спарк, стыдившийся теперь своего многословия.

— А что же тогда идешь к объединению?

Игнат задумался. Спохватился, что надо бы ответить, пока солнце восходит и держится волшебный туман. Глянул на восточный горизонт: светлое пятно не двигалось.

— Ты в Жизни, а не во Времени, — снова улыбнулась Висенна. — Оденься, если тебе так привычнее.

"Забавно выйдет, когда время опять стартует. Нырял голый, всплыл одетый..." — но влез в рубашку, аккуратно затянул кушак, и даже складки под ним разогнал. Привычные движения успокоили Игната настолько, что он принялся рассуждать вслух:

— Может быть, я не хочу, чтобы к вам на линкорах приплыли, как когда-то в Японию. Или вы к нам. Рано или поздно все равно ведь научатся пространство прокалывать... Может, я просто хочу домой. Чтобы меня оценили там, дома. Или я все еще оглядываюсь на старых врагов и хочу доказать им то, чего тогда не смог.... Может, все-таки надеюсь, что Ирка... да нет, отец был прав. Видала она меня... Тогда все это вместе?

Госпожа Висенна серьезно кивнула:

— Благодарю. Тут есть над чем подумать... — и снова разулыбалась:

— У вас очень забавный бог. Словно маленький мальчик. Самозабвенно карает и милует, исходя больше из каприза. Чуть что — пути неисповедимы...

Игнат повертел носом. Припомнил буддистов. Греческий, скандинавский, славянский пантеоны, да ведь еще есть ацтекские, шумерские, синто... Осторожно поправил:

— У нашего мира много богов.

— У семи нянек, — засмеялась Висенна, — И вам еще мало! Вы еще и придумываете себе богов!

— Конечно, — не удивился Спарк, — Ты вон фантастику почитай...

— Зачем фантастику? — не согласилась Висенна, — Ваши боги сейчас — это деньги, сытость, развлечения. Время Изобилия в чистом виде. Кто из ваших чуть постарше, да считает себя выше окружающих, те поклоняются власти и порядку. Вот и весь набор...

— А что ты можешь противопоставить? — фыркнул Игнат, и спохватился, что не на "вы". Но Висенна ответила без гнева и насмешки:

— Море не противопоставляет, а поглощает. Иначе как же в него окунуться?

— Я... выполнил твою... вашу просьбу? Зеленая звездочка на карте — это здесь?

Женщина кивнула:

— Здесь-и-сейчас. Недаром лес березовый.

— И что теперь?

— Выйди на берег. Я отпущу время. Пора завершать ритуал.

* * *

Ритуал начался на рассвете, для всех одинаково. А завершился для каждого по-своему. Кто-то выныривал из озера мокрый и замерзший. Со всех ног бежал раздувать потухший костер. Ктотовыходил из воды сухим. В самом прямом смысле. Одевался и медленными шагами, ошеломленный, шел, куда глаза глядят. Встречались пары, нырнувшие вместе, а выброшенные на разные берега. Или, напротив, незнакомые прежде, покинувшие зеленое безвременье рука в руке.

Солнце оторвалось от земли. Рассвет кончился, и в тайном времени магов наступил час Разума. Обтеревшись и одевшись, Братство потихоньку двинулось к шатру. Ратин ощупывал и ощупывал многострадальные ребра с заметным недоверием. Потом, наконец, решился. Разбежался, подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе. Приземлился на ноги. Поглядел на Спарка... на Майса... На Рикарда.

— Я не мог... С того самого лета, когда под лезвие попал!

— Думаю, — почтительно добавил Спарк, — И мой кашель исчез. Но в ледник проверять не полезу!

Майс и Рикард облегченно засмеялись.

— Так что, — предложил длинноусый маг, — Говорить про герб нашей госпожи Алиенор?

— Сперва про ночную пробу. Место — то самое, или нет?

Олаус замялся. Полез чесать затылок:

— Место славное. Но, задуши меня жаба, если в двух или четырех днях пути к западу мы не найдем еще лучшее!

— Откуда знаешь?

Рикард молча показал рукой на озеро.

— Так, ладно. А про герб?

— А к чему теперь герб, если ее все равно выследили? Вон, гляди! — Олаус протянул руку в противоположную сторону. У шатра Братства сгрудилось пять или шесть мужчин в пестрых черножелто-белых накидках великокняжеского двора. Под накидками, наброшенными с явной поспешностью и оттого сидящими вкось, проглядывали темная и пыльная дорожная одежда, высокие замызганные сапоги, и — куда ж без них! — короткие широкие мечи в одинаковых полосатых ножнах. Пришельцы гудели растревоженными шмелями.

Перед ними на поставленном стоймя тюке восседала — именно восседала, как королева на приеме — Алиенор в зелено-золотом парадном платье с жемчужной росшивью. Расчесывала волосы, глядя вместо разбитого дорогой зеркала в широкое боевое лезвие, которое перед ней почтительно держал Ветерстарший.

Братство, не сговариваясь, сорвалось с места. Рикард и Майс — бегом в перелесок, к невидимым отсюда коновязям. Помогать, если что, Ветру-младшему. Спарк и Ратин быстрым шагом, через раз делая поклоны — чтобы те пятеро не выхватили мечи — приблизились к вьюку с оружием. Вьюк боярышня предусмотрительно подсунула под босые пятки, наподобие скамеечки. Так мечи и выхватывали: падая на колено в преувеличенно-низком поклоне, змеиным языком выстреливая обе руки в тюк. Пальцы на холодную ребристую рукоять, защелку отжать, рывок на себя (ледяная роса по запястьям!) и перекат в сторону. Спарк — свою "Улыбку" и "Радугу" Майса; Ратин — своего "Зубастика" и Рикардово "Пламя". Ножны остались в мешке; Игнат откатился направо, за спину незваным гостям; атаман влево. Выпрямились разом — пришельцы собрались посмеяться над растяпистой охраной, да не успели. Три человека уже окружили их шестерых, и проделали все так сноровисто, что до драки никому доводить не захотелось.

Самый круглый и плотный гость поклонился еще раз:

— Батюшка ваш ночей не спит. В его летах обременительно! Изводится.

Брови домиком:

— Что же, он не получил ни одного моего письма? Ветер, зеркало поверни... Да, так.

Кругленький отступил на шаг и распахнул глаза шире, чем у любой красавицы:

— А вы ему писали?!

Игра мигом оборвалась. Алиенор вскочила (тюк повалился) и отшвырнула гребень, посланник сперва ухватился правой рукой за эфес, потом левую тяжело поднял к сердцу. Оба хором рявкнули:

— Так вот оно что! Письма... кто-то...заговор!...

— Он жив?!

— Жив, но весьма беспокоится о вашем драгоценном здоровье.

Ветер поднял упавший тюк. Алиенор снова уселась. Посмотрела на далеко улетевший гребень. Спарк подцепил его кончиком "Радуги", с левой руки — и запустил к ногам девушки. Подхватив игрушку, та произнесла почти обиженно:

— Мне же хорошо! Вот если б меня на цепи держали...

— Занятная мысль... — буркнул Ветер-старший. Боярышня, не оборачиваясь, выдернула из сумки полотенце и несильно вытянула им охранника — куда пришлось.

— Что ж, — посланник тоже поискал глазами, на что сесть. Его свитский поспешно сбегал к оставленным лошадям и принес раскладной стул, на котором круглый и утвердился. Посопел, утер лоб рукавом попросту. И вновь принялся за свое:

— Ну хоть навести, совсем на нет изведется... Тут еще наследника назначать. И еще жених твой обиженный. Из-под венца не ты первая исчезаешь, не ты последняя. А что прикажешь теперь делать? Это же оскорбление соседней державе!

— Да вы бы, Андрей слышали, что о нем говорят! — опять брови домиком, — Порядочной девушке за него идти страшно! Как его называют!

— Так ведь и отца твоего тоже почему-то прозвали Грозным а не Лапушкой! — рыкнул круглый Андрей. Девушка прижала пальцы к щекам и расхохоталась в голос:

— Великий Князь Логвин Лапушка!

"Великий... Князь..." — медленно подумал Спарк, — "Так ее хотели за меня выдать еще три зимы назад...А мое прозвище ее напугало... Князь..."

И вдруг — вместо, чтобы соображать, как бы заполучить настоящую княжну — совершенно некстати понял, как подступиться к объединению миров. Там, на той стороне в самом деле медицинский центр. Для виду Китежград какой, Светлояр... ладно, это все можно потом придумать. Сейчас удобное время договориться с местными властями. Чтобы заслонили от неместных...

Наместник переложил оба клинка в левую руку. Громко попросил:

— Подождите. Немного.

Нырнул в шатер, без жалости вывернул к ногам свой вьюк. Выхватил из кучи, живо обернул и защелкнул серебрянный Пояс. Подобрал мечи — опять в левую. Вышел, удовлетворенно отметив, что посол, оказывается, умеет распахивать глаза еще шире. Княжна хихикнула и вежливо прикрыла рот гребнем. Спарк подмигнул. Гребень выпал, а Игнат повернулся к толстяку:

— Мне приятно решить хотя бы одно дело, кажущееся вам таким сложным. Господин...

— Андрей Нишарг из Краснополья, господин Опоясанный, к Вашим услугам и к услугам ваших уважаемых родственников.

— Уважаемый Андрей, пожалуйста, прошу Вас. Не могли бы Вы как можно скорее устроить мне встречу с канцлером Великого Княжества?

* * *

— "Канцлер Великого Княжества на переговоры согласился, однако..." Как лучше написать, Спарк?

— Однако сам Князь занят выбором и утверждением наследника. К тому же, до сих пор полагал, что мы украли у него старшую дочь. К тому же, любит колдунов исключительно в жареном виде. И по совокупности всех оных обстоятельств, видал нас в... Предпочитал бы видать нас... Кгхм! Нет, так, пожалуй, писать нельзя...

— Почему же? Спорю на золотой, Скорастадир оценит.

— Рыжий-то оценит. Только мы в Совет пишем.

— На что вообще Совет к делу пристегивать? Разве мы не можем частным образом у Князя откупить кусок земли, да построить что нам угодно?

— Так ведь мы собираемся строить не "что угодно", а платную лечебницу. Кроме земли под ней самой, еще дорога нужна. Через Княжество. Испорчу отношения с соседом, примется он на этой дороге пакостить... Второе, мы пока еще не так богаты, чтобы оплатить доставку строителей аж сюда. Когда Талгир обдумывали, за нами Лес стоял.

— И ты, Спарк, привык опираться на Лес за спиной. Поэтому — признайся честно! — даже не подумал, что можем здесь без Совета обойтись. Хочешь и теперь от имени Леса? Недаром говорят: "Пояс не шуба, а душу греет!"

— Хорошо, я не подумал. Виноват. Но, если не писать в Совет, как тогда к канцлеру идти без верительной грамоты? Я ведь княжне пообещал уладить... И еще. Что тогда девушка до меня не доехала, было удобным поводом при случае князя упрекнуть. Теперь эта зацепка исчезнет. Как потвоему, наши должны об этом знать?

— Ладно, ладно, убедил. Тогда, Рик, про княжну и наследника напиши, и что место мы нашли. Про все остальное не стоит. Когда сможешь отправить?

— Когда угодно. Сяду в шатре, чтоб без лишних глаз. Силы у меня после озера хватает, так что свиток перенесу куда угодно.

— И не забудь в ответ верительную грамоту запросить. Для переговоров. Завтра пойдем дальше, на запад. Как там с дорогами, Майс?

— Я объездил перелески на пол-дня вперед. Кони могут пройти, если на мелкой рыси. Лес больше светлый, подроста мало. Земля поднимается. Болотин вовсе нет. Но зато и ручей мне встретился только один. Надо водой налиться... Нам ладно, в баклажки и на пояс. А коням?

— А коням я сейчас у княжны выпрошу бурдюки. Они-то возвращаются заговорщиков ловить. Пойдут по Тракту, а там и кринички, и колодцы. И еще у пухлого что-нибудь выцыганю... Возможно...

"Потому что хитрый," — не вслух закончил мысль Спарк. И направился к большому зеленозолотому шатру, где теперь поместили Алиенор. Заполучив искомое, Андрей Нишарг вытребовал еще полную сотню охраны — да не Ратушных стражников ТопРаума, а княжеских личных, которые примчались вчера под самый закат. Они же привезли и зелено-золотой двухслойный шатер; пару горничных взамен Лисы; пятерых конюхов и кузнеца с инструментом; разборную походную кровать; серебрянную посуду, круглое зеркало величиной с хороший щит; погребец с выпивкой, красивый кованый треножник и котел; даже костяные ложки — множество людей и вещей, без которых Алиенор до сих пор превосходно обходилась. Ветры, старший и младший, теперь только похаживали да покрикивали. Они первыми заметили наместника и провели через кольцо стражи. Преувеличенно вежливо попросили подождать перед входом. Отловили горничную — быстроглазую светловолосую девушку, на пол-головы выше Спарка. Велели доложить. Девушка сунулась было внутрь — едва успела отклониться.

— Хорошо, что явился, — вышедшая Алиенор подкидывала на ладони тот самый гребень. — Надо тебе кое-что рассказать. Ветер, проводи!

Девушка направилась к озеру. Проводник двинулся справа, а старший из пары Ветров послушно зашагал следом.

— Сначала спрошу... можно?

Спарк молча кивнул.

— Тебе тогда... доложили... что я сбежала?

Утвердительный наклон головы.

— И что ты подумал?

Наместник пожал плечами. Положил пальцы на холодные серебрянные квадраты — Пояс звякнул. "Почему бы и не рассказать? Кому это сейчас интересно?"

— Вряд ли ты знаешь, госпожа, что я десять здешних лет ждал свою девушку. Любимую... — теперь Игнат мог произнести это без подросткового стеснительного хихиканья. — Она же, появившись в угаданном месте, переехала в ГадГород раньше, чем нам удалось встретиться. Я направил туда посла... Сэдди Салеха... а ему отрубили руки. Нарочно, чтобы вызвать нас на бой и разбить, оперевшись на мощные укрепления города.

— В том письме...

— Вот именно. Говоря коротко, я попросил у Ледяной Ведьмы, чтобы ему вернули кисти.

— Ваша магия может и такое?!!

— Может-то она может, но волшебник платит за сильное колдовство собственной жизненной силой, чем приближается к смерти. Говорили — признаться, я побоялся уточнять, — что Вийви заплатила за пришитые кисти четырьмя годами.

— Кто же согласится лечить подобной ценой?

— Она бы и не согласилась. Но я просил именем Четвертого Закона. "Не смей отказывать в помощи любому, кто просит об этом именем Четвертого Закона Леса. Не смей задерживать плату, спрошенную за оказание тебе такой помощи."