Планета-мать (книга вторая закончена)

— Готово, — коротко сообщила Старцева. — Можно начинать.

Корабль привычно начал 'тянуть' связку, сначала легонько, чтобы натянуть фал и погасить колебания, а потом все сильнее и сильнее. В первые секунды все шло без замечаний, но потом сыграли два важных фактора. Во-первых, в баке горючего оказался приличный остаток, почти две тонны, который умудрился сохраниться и не испариться в открытый космос за прошедшие годы. Ну и конечно, усталостная трещина в защелке карабина, которой 'Утюжок' пристегнут к фалу...

Рвущийся трос, натянутый с усилием больше пяти тонн, может натворить немало бед, несмотря на мягкую оплетку. Но в этот раз, кажется, экипажу повезло, фал ничего не снес и не пробил, а просто эффектно обмотался вокруг корабля. А 'Утюжок' так и остался закрепленным на старой железяке, которая, к счастью, теперь медленно удаляется от корабля. Не хотелось бы получить столкновение...

— Вот зараза, трос 'сыграл'! — запоздало расстроился командир, будто снова провалил зачет в морской учебке.

Неприятно чувствовать себя мустангом, стреноженным метко брошенным лассо... Но зато повреждений, кажется, и впрямь никаких нет. Командир почти неосознанно переключился на ручной режим и в пару секунд погасил небольшое остаточное вращение корабля.

— Ничего больше не предпринимай, — внезапно попросила Старцева. — Сейчас нас распутают.

— Не понял юмора, — нахмурился командир. — Кто нас распутает? Надо бы доложить...

Маленький зализанный корпус 'Утюжка' блеснул матовыми боками, промелькнул перед остеклением пилотской кабины и скрылся из виду где-то под левым крылом. Получается, он каким-то образом успел сориентироваться, отстыковаться, вернуться к кораблю, и... Что он делает сейчас?

— Цепляю конец фала, — словно прочитав мысли командира, объяснила Старцева. — Еще пара минут, и освободимся.

Капитан Костин, как это ни смешно звучит, не имеет допуска к управлению миниатюрным аппаратом. Более того, он понятия не имеет, как именно Катерина управляется с этой своевольной машиной. Да, для нее зарезервирован закрытый канал связи через антенны корабля, но у самой Старцевой нет ни приборов, ни джойстиков, ни даже самого паршивого планшета в руках.

Хотя, если подумать, многое становится на свои места. Импланты, вот что это такое! Именно поэтому у Катерины бывает такой странный взгляд, будто она постоянно смотрит на что-то еще, невидимое простому глазу. Она, конечно, неординарный человек, но заподозрить ее в аутизме или чем-то подобном...

'Утюжок', тем временем, благополучно распутал 'лассо' и удалился на тридцать метров, вытянув фал в линию. Командир включил лебедку, и еще через минуту оборванный конец фала оказался закреплен на ободе катушки. Маленький аппарат выбрался из грузового отсека и, выжидая, завис в пяти метрах от стекол пилотской кабины. Дальше впереди, в полутора сотнях метров, медленно кувыркается почти забытый разгонный блок старой ракеты.

— Перигей у нас сейчас около полутора тысяч, — снова нахмурился командир, вспомнивший, что выполнить задачу по своду объекта с орбиты теперь не получится. — Теперь точно придется докладывать.

— Не придется, — успокоила его Катерина. — Теперь нужно сделать облет и зависнуть впереди ступени.

— Рассказывай весь план, — Командир требовательно повернулся к напарнице, но внезапно уловил легкую улыбку.

'Утюг' тем временем рванул вдаль, в сторону старой ступени.

— Мы собирались опробовать этот режим в следующем вылете, — охотно объяснила Старцева, словно ее вдруг подменили. — Не хмурься, Леш, тебе не идет. Так вот, 'Спиралям' скоро не придется гоняться за мусором, наши 'Утюжки' прекрасно справятся сами. Они достаточно автономны и умны, чтобы обходиться без нас.

— Хочешь сказать, что эта малявка способна скинуть с орбиты четырехтонную ступень? — как можно спокойнее переспросил командир. — Причем, неоднократно?

Яркая точка вплотную подошла к ступени, слилась с ней, и через несколько секунд вращение объекта полностью прекратилось.

— Делай облет, и сам все увидишь, — посоветовала Старцева.

Костин усмехнулся про себя и взялся за ручку управления, начиная отработанный маневр. Не то, чтобы Катерина не должна, в теории, командовать на борту, просто ситуация очень странная. И она, конечно, права, ему очень хочется увидеть то, чего быть не может. Новые физические принципы, вот что это такое! Подписку о неразглашении в отношении 'Утюжка' и его оператора он уже давал, но теперь он узнает что-то еще...

Отклонение ручки, и 'Спираль' послушно заскользила в сторону, облетая мертвый объект по широкой дуге. Огромная тяга, с прежними кораблями не сравнить! И только привыкли к такой свободе полета, и тут опять что-то новое... А если можно летать без реактивных струй, тогда...

— Висим, — коротко сказал командир, остановив машину впереди мертвой ступени. — Можешь показывать обещанный фокус.

Все произошло очень быстро и без всяких эффектов, объект просто стал стремительно удаляться, быстро теряя орбитальную скорость. Очень грубо прикинув в уме время и угловые размеры объекта, Костин получил ускорение в половину 'же', что само по себе очень впечатляет. Еще через минуту от умчавшейся вдаль ступени отделилась яркая точка и стала снова догонять корабль.

— Готово, — отчиталась Катерина. — Теперь на первом же витке сгорит, с гарантией.

— Впечатляет, — согласился командир, но тут же нахмурился. — Так что получается, это наш последний рейс?

— Точно не последний, — заверила она с усмешкой. — В следующий раз берем четыре 'утюжка' и отправляем их в свободное плавание, чистить эти же самые места. Наши внезапно договорились с американцами и получили разрешение почистить кое-что из их мусора тоже. А потом вся наша активность переместится на низкие орбиты. Здесь-то особого смысла в этом нет, кроме тренировки...

Когда 'Утюг' занял свое законное место в грузовом отсеке, командир снова тронул ручку управления, совершая поворот по вращению на 180 градусов. За окнами кабины повисла далекая Земля, и как назло, обе Америки прямо по центру, будь они неладны... Такую заваруху у себя устроили, что пыль столбом до сих пор стоит. Но что самое интересное, несмотря на сомнительные результаты войны, янки не собираются прекращать космическую гонку, даже оставаясь в догоняющих! Их новый многоразовый носитель вертикального взлета и посадки это нечто! И несмотря на малую, в сравнению с нашими движками, эффективность, он неплохо летает, и уже не только вверх, но и вниз! Это похоже на то, как рисовали космические корабли в 50-е годы прошлого века: огромное вертикальное веретено с мощными опорами внизу. Выглядит впечатляюще, и поднимает огромные конструкции, до ста тонн разом! И уже начали, стервецы, строить собственную кольцевую станцию, которая побольше нашей будет...

Но больше не значит лучше! Впрочем, сейчас нужно заводить в бортовую машину программу возвращения сначала на станцию, а потом в Москву, в привычный ангар в Раменском...

— О чем задумался? — мягко спросила Катерина.

— Да так, — неохотно признался командир, все еще глядя вдаль, на родную планету. — Думаю, куда податься, когда тебя заберут...

Серо-зеленые глаза Старцевой одобрительно блеснули от такого признания.

— Жениться вам нужно, барин, — подсказала она, и оба позволили себе рассмеяться. Все-таки, в смешанных экипажах есть много хорошего, особенно если пара подберется подходящая. В этом смысле в космосе все так же, как и на Земле.

— А если серьезно, я не совсем понял, — признался командир. — Что будет дальше? Если 'Спирали' перестают чистить мусор, куда их перебросят? У нас уже семь бортов...

— Не перестанут, — пожала плечами Катерина. — Часть будет чистить низкие орбиты от всякой мелочи, технология отработана еще год назад.

— Помню, это еще одна тайна, — кивнул Костин. — Но я до сих пор не понял, как это делается. Развели секретность... А Федяев молчит, как партизан.

— Федяев уже год летает с этой установкой, — усмехнулась Катерина. — И ты же знаешь, кто у него в правом кресле.

— Инженер Гимаева, — усмехнулся командир, делая вид, будто поправляет на носу очки. — Очень строгая дама. Если бы у меня была в школе такая училка, я бы остался хулиганом... Короче, Сашка Федяев попал.

Катерина снова улыбнулась своей странной отстраненной улыбкой и командир, наконец, понял ее бессловесный намек.

— А ведь в самом деле, интересно вышло, — задумался он. — Мы с тобой точно сработались, Федяев с Гимаевой тоже, Терехов и...

— Оля Румянцева, тоже из нашей конторы, — кивнула Старцева. — И кто у нас остается из постоянных 'мусорщиков'?

— Точно! — Хлопнул себя по лбу командир. — Совсем я заработался. Таня Сулимова, она же теперь командир 'четверки'! Только она летала с Ахромеевым, который ее и учил, а теперь пересела в левое кресло. Только я не знаю, кто полетит с ней техником, у нее еще первый самостоятельный рейс через неделю...

— Техником у нее Глеб Овчаров, — подсказала Катерина. — Тоже наш парень. Ну что, понял уже? Я уже пару месяцев назад догадалась.

Вот тебе и смешанные экипажи! И даже не совсем ясно, радоваться этому или огорчаться. Видимо, лицо у командира все-таки погрустнело, потому что Катерина оптимистично ткнула его кулачком в плечо.

— Не расстраивайся, — посоветовала она. — У тебя и так было, о чем подумать. Это я все время без движения тут сижу...

— Я не расстраиваюсь, — хмыкнул командир. — В конце концов, туповатый мужчина и очень умная женщина это почти всегда нормальная пара, с перспективой!

Катерина не выдержала, расхохоталась от души, и маска отстраненности слетела с ее лица почти без остатка. Но командир все равно не почувствовал улучшений в своем настроении.

— Что же получается, нас всех нарочно подвели друг другу? — осторожно произнес он. — Я, конечно, ни слова против не скажу...

Потому что иначе я не встретил бы тебя, сказал его взгляд, но вслух он продолжил совсем другую мысль.

— Но в самом деле, эти смешанные экипажи с самого начала были с двойным дном?

— Не без этого, — пожала плечами Катерина. — Но ты вспомни, как мы разбивались на условные пары, пилот и инженер. Разве нас кто-то заставлял? Мы сами выбрали, вместе со специализацией.

Так и было! Теперь капитан Алексей Костин, командир 'Спирали' номер три, принявший эту машину из рук Сурдинского и Ахромеева, официально наградил сам себя отличительным знаком тугодума. Кто бы ни задумал этот непонятный эксперимент, в цель он попал на все сто процентов. И как бы сказать об этом вслух, да так, чтобы не выглядеть в глазах Кати еще глупее?

— Я просто очень хочу и дальше летать с тобой, — наконец, признался он. — Надеюсь, работа для нашей пары еще найдется. Нас явно к чему-то готовят...

Все-таки командир не имеет права слишком много думать о посторонних вещах, не относящихся непосредственно к полетному заданию. Вот закончится этот полет, и он поймет, наконец, то, что даже сейчас от него ускользает.

Посидит, к примеру, за кружкой кваса вместе с 'Княжичем' Богдановым, поспорит о марсианском климате и способах посадки, да и поймет, что к чему. Но ведь главные слова, необходимые здесь и сейчас, он сказал, умудрившись остаться в рамках профессиональной этики. И она поняла его, поняла суть его признания. Здесь, высоко над Землей, они не могут себе позволить ничего другого. Пока не могут! Но полет скоро закончится, и можно будет поговорить совсем другими словами, или даже вовсе обойтись без слов.

— — — — — — — — — —

— — — — — — — — — —

— — — — — — — — — —

Пройдя сквозь легкую двойную дверь и ощутив волну прохладного воздуха Иван Родин и его спутница оказались в общем зале, среди основательных деревянных столиков и висящих в пространстве сгустков рассеянного освещения. Очень тихая и расслабляющая музыка не создает помех, но на душе по-прежнему неспокойно. Еще не успев переступить порог заведения, Иван Родин вдруг вспомнил неожиданную попутчицу и ощутил заслуженный укол стыда, пытаясь отыскать ее взглядом среди посетителей.

Обладательница черной косы обнаружилась за одним из дальних столиков, и это тоже довольно странно. Раньше она сама подносила блюда посетителям этого заведения, а не входила в их число. Иван выбрал столик подальше в углу и поближе к незнакомке, после чего усадил свою спутницу на мягкий диван и с облегчением уселся сам. Не поворачивая головы, он пристально рассмотрел своим 'виртуальным' зрением темноволосую девицу за соседним столиком, воздерживаясь от активного сканирования. 'У нее огоньки внутри!' То ли возглас восторга, то ли предупреждение... Темные глазищи, длинная черная коса, да и все остальное выглядит знакомо. В руках планшет, причем крайне дорогая модель, специализированная переносная рабочая станция. Взгляд сосредоточенный, губы едва заметно шевелятся, словно она занята какой-то важной и непростой работой. Похоже, можно не спешить, никуда она не денется...

— Здравствуйте, добро пожаловать! — раздался над ухом приятный баритон.

Официант, расторопный худощавый 'студент', чей голос абсолютно не соответствует внешности, появился почти мгновенно и сбросил клиенту свой идентификатор для доступа к меню. Теперь блюда можно заказывать с любого устройства и в любой момент.

— Бина, тебе как всегда? — спросил Иван у своей спутницы, отвлекая ее от молчаливого разглядывания росписей на стенах.

— И мороженое! — не повернув головы, потребовала она. — С клубникой!

Шустрый официант моментально притащил холодные закуски, салаты, соус и хлеб, и парочка с аппетитом принялась подкрепляться. Парень при этом успевал не только тасовать на столе тарелки и периодически вытирать девушке щеки салфеткой, но и внимательно следить за обстановкой. Прежде чем пытаться что-то узнать о старой знакомой за соседним столом, нужно убедиться, что других проблем не предвидится. Раскинутая поисковая сеть просканировала окрестности и выдала отчет об отсутствии угроз. И никто, или почти никто, этой активности не заметил.