Планета-мать (книга вторая закончена)

— Добрый вечер, Илья Федорыч! — радостно прозвенело от двери.

Ну вот, опять не угадал! Ему теперь, очевидно, очень не хватает этих двух минут.

— Бегом бежала? — недовольно спросил профессор, отрываясь от системы наблюдения.

— Ну а как же, Илья Федорыч! — энергично отозвалась Аня Верзина, любимая аспирантка профессора Евсеева. — Нас же в Раменском ждут!

Как будто в Ялту собралась, а не в куда более дальние края. Но идея взять ее с собой лишь чуть уступает по гениальности главной идее. Лететь самому и основать сначала исследовательскую лабораторию, у которой есть все шансы через несколько лет стать институтом, а там уже и до университета рукой подать!

— Сейчас поедем, — спокойно осадил аспирантку Евсеев. — Теперь уже все готово.

Впрочем, за идею пришлось побороться. Он уже давно раскусил, на кого работает этот вежливый друг Ани по имени Иван, особенно после того, как в деле появились 'наработки' по имплантам, которым самое место где-нибудь на Марсе. А потом, когда реальный Марс вышел на сцену, профессор загнал этого самого Ивана в угол, выложив ему все соображения и потребовав контактов с людьми, принимающими решения.

Иван Родин тогда странно усмехнулся и выложил на стол чипованные 'корочки', выше которых только 'утро красит нежным светом'. В стены древнего Кремля профессор так и не попал, но зато попал в другое служебное помещение, предварительно подписав неприлично грозные бумаги о неразглашении. Там, в просторном подземном бункере, он и встретил одного покойника. Точнее, заново познакомился с бодрым и помолодевшим Борисом Мельниковым, старым соперником и непримиримым конкурентом по научной борьбе.

Он, конечно, ожидал чего-то такого, но масштаб перемен его потряс, не говоря уже о перспективах. А потом, когда он сам уже собрался высказать 'свежую идею', этот старый хрен Мельников сам ее предложил! И тут уже не до интриг, потому что марсианская научная лаборатория к тому времени, по факту, уже практически зародилась сама собой, став вотчиной геологов, гидрологов и даже биологов. А теперь можно все это формализовать и объединить под единым руководством!

Сам профессор Евсеев не такой уж и старый, всего шестьдесят, при современном развитии медицины не возраст. А если учесть специализированные импланты, то о здоровье можно не волноваться много лет, а лучшего кандидата не найти, особенно учитывая время на подготовку, на которую выделили всего четыре месяца. Выдали грузовые квоты, выписали бюджет на закупку оборудования и дооснащение филиала, и завертелось!

А сегодня день отлета, а точнее, уже почти ночь. Вся его группа уже в сборе, в аэропорту, сидит на чемоданах, и только Верзина не усидела и сама помчалась забирать учителя из кабинета. Хорошо хоть, что она одна, и с ней нет этой бешеной кареглазки, Альбины. Профессор давно признался себе, что эта загадка ему не по извилинам, как он сам обычно выражается. Что эта семнадцатилетняя пигалица делает такого важного, что она вертится везде и всюду, и никому и в голову не приходит ее приструнить? Наоборот, 'сверху' последовало строжайшее указание везде ее пускать и по возможности игнорировать. Или ей намного больше лет, чем кажется? Странная и немного пугающая особа, загадочная до дрожи. Профессор попробовал понаблюдать за ней через систему камер, и однажды увидел, на свою голову, такое!..

Кто-то из студентов попытался подкатить к ней и Ане, выдав нечто вроде комплимента. Мол, какая цыпа, да не одна! Альбина 'поклонника' не ударила и даже не оттолкнула, но парень побледнел и отскочил метра на два, как ужаленный. Карие глаза 'пигалицы' вдруг стали злыми и почти черными, а выражение сменилось на угрожающе-взрослое.

— За 'цыпу' петушком станешь! — тихо сказала она, но микрофон камеры уловил интонации бывалой хозяйки своих слов. Потом она повернулась к бедняге спиной, взяла ошалевшую Аню за локоток и потащила дальше по коридору, весело хохоча совсем по другому поводу.

Страшновато и непонятно, плюс перемены настроения. Иногда она кажется наивной и простой, как ребенок, а через минуту у нее такое выражение, словно она обдумывает, куда будет чей-то труп прятать. При этом с окружающими она всегда вежлива, кроме того случая с 'цыпой'...

Евсеев переключил систему наблюдения в автоматический режим и поднялся с кресла. Все, теперь в этот кабинет он вернется нескоро. Главное, это придавить мерзкий шепот подсознания о том, что шанс никогда не вернуться у него тоже есть. На кого хозяйство оставляем? Ничего, случайных людей профессор не держит, справятся ребята и без него. Но если вдруг кто-то почувствует вольницу...

Евсеев натянул свою теплую куртку и взялся за ремень сумки, но Аня его опередила.

— Я донесу, — в ее руках довольно увесистый баул оказался так быстро, словно в нем всего полкило веса. Сильна девица, ох, спортсменка!

Решив не спорить с молодежью, Евсеев махнул рукой, вышел вслед за аспиранткой из кабинета и запер дверь. Ну, теперь точно все! Лестницу он словно и не заметил, такая появилась внезапная легкость в его ногах. Впрочем, у него перед командировками всегда так бывает, непонятный прилив бодрости, а ведь дойти нужно всего лишь во двор, а там извозчик куда угодно довезет!

А на улице настоящий стылый февраль, да с поземкой! Даром, что снега маловато, но пробирает по-настоящему. Шустрая Аня уже упрятала сумку в багажник и открыла перед учителем дверь, хорошо зная его привычки. Евсеев с комфортом устроился на мягком заднем сидении, оценив недешевую отделку салона, а его ученица уже заняла место впереди.

— Добрый вечер, профессор, — произнес спокойный голос с водительского места. — Быстро вы собрались.

Да, а вот этого профессор не учел, а ведь должна была быть мыслишка! Уж больно Аня живая и веселая сегодня, да еще и в такой поздний час. И вот, темно-карие, почти черные глаза Альбины в зеркале заднего вида, и в них выражение абсолютного спокойствия и контроля, словно заслонка на печи, скрывающая неистовый жар и искры, готовые разлететься и обжечь. Это одно из ее 'взрослых' воплощений, от которых слегка не по себе. Она, оказывается, и машину водит!

— И вам добрый вечер, — обреченно вздохнул профессор, смиряясь со своей промашкой. — Дела сделаны, пора в дорогу. Если без меня кто-то баловать начнет, то уже не сегодня.

На эту тему говорилось не раз! Он потратил значительную часть жизни на то, чтобы факультет и лаборатория работали как часы, и после собственного 'отплытия', пусть даже с повышением, терять контроль совершенно не хочется.

— Не беда, — вдруг выдала Альбина тоном бывалого руководителя. — Если что, быстро привезем вас сюда на недельку. Совместим торжества и казни, как положено.

— Сурова, ты, подружка, — полностью выразив мысль учителя, поразилась Аня. — Настоящий диктатор!

Непробиваемое спокойствие. Сильная и уверенная рука привычно скользнула поверх переключателя режимов, трогая машину с места.

— Я не диктатор, — Образ Альбины вдруг стал грозным и надменным. — Просто у меня такое выражение лица. (эту фразу приписывают Пиночету — прим.авт.)

Кто-то из пишущей братии обозвал трех посланцев с Земли космическими каравеллами и посетовал на убогую фантазию тех, кто придумал имена. Мол, 'Атлантис', 'Дискавери' и 'Эндевор' мы уже видели, зачем повторяться? Что, других имен нет? Вот что значит спешка, даже провести открытый и почти честный, как водится, конкурс времени не хватило!

Кто-то пришел в ярость, кто-то задумался и полез читать про то, 'как оно было раньше', но нашлась одна тесная группа людей, которая не просто восприняла слова борзописца близко к сердцу, но и даже взяла идею на вооружение. Речь идет об экипажах этих самых 'каравелл', чей полет благодаря небесной механике должен был продлиться почти вдвое дольше, чем потребовалось Колумбу на первый переход до Нового Света. Именно поэтому астронавты охотно приняли эту игру, чем немало озадачили Землю.

— Здесь 'Санта', — донеслось по межкорабельному УКВ. — Начинаем поиск.

Это очень в духе американцев, сокращать любые слова длиннее двух слогов. Так что, 'Санта-Клара', как и в 15-м веке, стала 'Ниньей', а 'Санта-Мария' сократилась до просто 'Санты', потому что у американских партнеров от длинных слов язык ломается. Третий, корабль, доставшийся европейским товарищам, стали звать 'Пинтой', отложив на будущее вопрос о том, какими именами назваться перед инопланетниками после прибытия на Марс.

— 'Пинта' приняла.

— 'Нинья' приняла.

— Это 'Санта', видите что-нибудь?

— Пусто! — раздраженно ответили в эфире, даже не представившись.

Сейчас корабли очень быстро приближаются к Марсу, выстроившись вдоль траектории в длинную цепь с интервалом в пять-шесть тысяч километров. Лететь еще почти пять дней, но сейчас их догоняет еще один корабль. Тот самый, черный, один из двух существующих новейших прототипов. Видимо, русские тоже недолго раздумывали над названиями. Правда, имя 'Регина' больше подходит для яхты какого-нибудь миллионера, а не для стремительного 'пожирателя пространства'. Разумеется, нечего и думать о том, чтобы увидеть 'попутчика' в оптику, но радары и существуют для того, чтобы решать подобные проблемы.

— Что ты об этом думаешь? — тихо спросил пилот, не активируя голосовой канал. Благо, рядом больше никого и ничего нет, кроме стеклянных панелей купола и черноты за ними.

— Сомневаюсь я, Скотти, что наша 'Санта' их увидит, — покачал головой капитан Боумен. — Разве что, в упор.

— Это да, — согласился пилот. — Как думаешь, Дэйв, маскировку им тоже 'друзья' подарили, как утверждает наш док?

— Недоказуемо, — кратко ответил командир, не отрывая от звездной черноты расфокусированный взгляд. — Кто знает, что это за покрытие на их кораблях? Может, и сами придумали. Хоть внешне похоже на шкуру ковчегов... Вряд ли мы первыми их увидим, наша 'Санта' не такая глазастая. Вот 'Пинта', это другое дело.

Так совпало, что радар на 'Пинте' чуть мощнее, и летит она в 'хвосте' ордера, самой последней. Таким образом, у нее больше всего шансов первой 'увидеть' догоняющий корабль. А остальные участвуют в 'охоте' просто для тренировки. Перелет почти завершен, пора экипажам выходить из неспешного межпланетного ритма жизни.

— Здесь 'Нинья', пока пусто.

— Здесь 'Пинта', пока пусто.

— А пора бы им появиться, — заметил Дэйв. — Если не сейчас, то минут через пять-шесть, окно-то небольшое.

Жаль, что нет радиоконтакта, но это неудивительно, ведь по сигналу очень легко можно отследить все маневры излучающей антенны. Герр Допплер не даст соврать! Правда, сигнал можно намеренно исказить, но нюансы, нюансы...

— Контакт! — едва не завопили с 'Пинты'. — Передаем цель!

Можно и не передавать, проворчал про себя Дэйв, наблюдая на мониторе только что появившуюся яркую отметку. Пятнадцать тысяч километров! Словно они подкрались в упор и сняли шапку-невидимку. Возможно, док прав насчет маскировки.

— Есть сигнал, — подсказал пилот, наведя остронаправленную антенну на только что обнаруженную цель. Командир пару раз щелкнул переключателем, мысленно готовясь к предстоящему разговору, но времени на раздумья уже не осталось.

— 'Санта', ответьте 'Регине'!

Голос майора Сурдинского Дэйв узнал сразу, тем более что слышимость идеальная, как и должно быть при цифровой передаче. Хоть русский испытатель неплохо знает английский, но акцент у него даже хуже, чем в старых фильмах! Но ничего, понять вполне можно.

— Здесь 'Санта', — ответил Дэйв. — Вы опаздываете!

— Как можно! — усмехнулся майор. — Что я тогда буду с вашей почтой делать, если не отдам? На Марс повезу?

Судя по радару, 'Регина' приближается столь стремительно, что дух захватывает. Сейчас относительная скорость больше десяти километров в секунду, и скоро обнулится примерно в полусотне километров от 'Санты', если только не врет считалка траекторий. И получается, что 'Регина' тормозит с постоянным ускорением в один 'же', создавая своему экипажу привычную силу тяжести.

— Невероятно, — нервно выдохнул Скотти. — Интересно, как долго они могут так ускоряться?

Дэйв промолчал, азартно наблюдая за отметкой на экране, пока наконец не решился перевести взгляд на черное поле за иллюминатором, где сразу же увидел вспыхнувшую вдали ярко-белую звездочку.

— Видите наши фары? — спросил Сурдинский.

— Видим, — подтвердил Дэйв. — Спасибо, что включили, иначе мы вас и в упор не разглядим.

После короткого зависания 'Регина' снова набрала скорость и пошла на сближение, не напрямую к 'Санте', а слегка по касательной, чтобы никто не нервничал. Еще одно зависание, в километре от цели, и яркий свет фар погас, сменившись габаритными огнями и маломощным проблесковым маячком. Вскоре стал виден и сам продолговатый корпус, матово-черный и слегка шершавый. Две сотни метров, все как на ладони.,

— Тепловизор — подсказал Дэйв, и Скотти досадливо хлопнул себя ладонью по лбу.

— Чуть не забыл! — тихо посетовал он, включая слежение. На тепловой картинке 'Регина' проступила четким цветным лепестком, продолжая плавно скользить в пространстве, совершая облет перед стыковкой. И теперь совершенно понятно, что нет никаких намеков на реактивные струи, а черный корабль скользит в пространстве довольно энергично.

— Да будь я проклят! — нервно усмехнулся Скотти, глядя как 'Регина' энергично выбрала ошибки по углам и поплыла вперед, к стыковочному кольцу..

Блеснуло солнце, и Дэйв ясно увидел на брюхе 'Регины' орудийные порты. Во всяком случае, нам есть нечто очень похожее на характерные крышки оружейных отсеков, как на современных самолетах, но удивляться уже поздно. Последние десять метров 'Регина' преодолела не спеша, коснувшись стыковочного кольца столь плавно, что без приборов никто этого не почувствовал. Теперь настала пора принимать гостей.

— Милости просим к нам на борт, — неожиданно донеслось с 'Регины'.

— А в программе написано иначе! — удивился Дэйв. — Сначала вы к нам!

— В нашей программе вообще ничего не написано, — оптимистично уточнили с 'Регины'. — Кроме поручения передать вам груз. Так что, будем импровизировать. Ждем вас, господин капитан, и ваш экипаж, к нам на борт.

Командир и пилот переглянулись.

— Так даже лучше, — с непонятным облегчением выдал Скотти, и Дэйв с ним мысленно согласился, временно возвращаясь к чисто техническим вопросам. Механический контакт не означает завершения стыковки, впереди еще много довольно скучных процедур. Еще четверть часа ушло на стягивание и выравнивание давления, после чего Дэйв с иронией поторопил явно нервничающего заместителя.

— Ну что, Скотти, пойдем, навестим их?

— Пойдем, давно пора, — буркнул пилот, поправляя куртку.

— Сам-то чего так волнуешься? — искренне удивился Дэйв, заметив нервозность коллеги.

— Давно мечтал попасть на эту 'птичку', — криво усмехнулся Скотти. — А сейчас они сами нас зовут. Что мы там увидим, интересно...

— Что они захотят, чтобы мы увидели, — резонно пожал плечами командир. — То и увидим.

Важное преимущество андрогинных стыковочных агрегатов — это возможность открыть проход между кораблями без необходимости демонтировать часть конструкции. Собравшийся в шлюзе экипаж 'Санты' быстро справился с замками, но никто не ухватил командира за руку и не втянул по-дружески через люки к себе на корабль. Дэйв оттолкнулся он поручня и сам поплыл вперед, сквозь свободный выдвижной переходник, туда, где маячит знакомое лицо командира 'Регины', по принципу 'уж лучше вы к нам'.