-Ничего не нахожу, девица, — северянин повернулся к ней и застыл, увидев, что девушка уже стоит, выпрямившись во весь рост, а от цепей не осталось и следа.
Огненный сполох сорвался с руки Фелы. Гред успел закрыться руками и фаербол лишь опалил рукава его куртки, немного задев руки.
-Ты что, горлица? — прошипел обожженный тюремщик. Именно прошипел. Дурак, тебе бы кричать во весь голос, а не заговорщически шипеть, подумала рофендила, делая шаг вперед. Ударом ноги в солнечное сплетение она сбила его с ног. Тюремщик упал, согнувшись пополам и ловя ртом воздух. Следующий удар, нацеленный в висок, был бы смертельным даже для такого здоровяка...
-Ты что, горлица? — пытаясь уклониться, с трудом выговорил Гред. — Ну не хочешь бежать, и не надо. Я ж только предложил...
-Что? — не веря своим ушам, переспросила девушка. — Что ты сказал, повтори!
-Я говорю, не хочешь бежать, оставайся тута, — пытаясь восстановить дыхание, повторил он. — Я ж не настаиваю.
-Бежать?! Ты предлагаешь мне бежать?
-Да ты че, ничего и не слыхала, о чем я говорил? — в свою очередь удивился Гред, глядя на нее снизу вверх.
-Ну-ка повтори еще раз, — приказала она.
-Я-то ведь тебе, горлица моя, кой-чего предлагал тут. Ты мне одно, а я тебе другое. Я б тебе отсюда сбежать помог, а ты бы мне дорогу в одно местечко указала.
-В Северные горы, что ли?
-А ты и впрямь все мимо ушей пропустила. Зачем мне назад на север? Что я там забыл? Нет, мне надо в другой край, далеко отсюдова, так далеко, что из здешних никто и не слыхивал про такую землю, а если слыхивал, то дорогу не знает.
-Говори толком, куда?
-В королевство Манекс.
-Что?! Манекс?! Оно ведь находится на той стороне Искристого моря. Ты ничего не перепутал?
-Не-а. Именно туда мне и надо.
Рофендила растерянно смотрела на великана.
-Но туда можно добраться лишь на корабле, и притом лишь на корабле манексов, потому что ни вы, жители Северных гор, несмотря на то, что у вас есть выход к морю, ни другие племена, живущие по эту сторону Искристого моря, не делают корабли, способные пересечь его.
-И тем не менее я хочу попасть в Манекс. Я слышал, туда есть еще другой путь, кружной. Вот только я толком про него ничего не знаю, и мне нужен проводник. Про вас, рофорелл, сказывают, что вы везде побывали, и все земли на Свете знаете.
-Ну-у, — протянула Фела, задумавшись. — Кружной путь, говоришь? Никак это по всему побережью пройти, Черные горы преодолеть, и придти в королевство эльфов Дальноречья? У них тоже есть корабли, на которых можно море преодолеть, да и море там, хоть и называется Зеленым океаном, будет намного уже Искристого моря.
-Ну, значит, именно так мне идти и надо, — подтвердил жадно слушавший ее великан.
-А там-то ты что забыл-то?
-Горлица моя, сейчас уже времени растолковывать нет. Я и так тут пробыл порядком. То-го гляди, стража за дверьми чего заподозрит. Ты лучше решай, согласна али нет.
Фела молчала. Что это — еще одна ловушка? Зачем этому простолюдину в такую даль? Да и путь туда неблизкий, раз в пять длиннее, чем до тех же пресловутых Северных гор, а опасный!.. Так далеко от дома она одна еще не забиралась никогда.
-Зачем же ты тогда меня отравить хотел? — спросила она.
-Отравить?!
-Да. Похлебка-то отравлена.
Весь облик северянина дышал искренним удивлением.
-Горлица моя, да на что мне тебя травить? Мне что дали, то и принес. Слово даю, даже и в мыслях такое не держал.
-Ладно, поверю тебе на слово. Как же ты предлагаешь сбежать?..
Стража за дверьми, насчитывающая теперь шесть человек, уже начала перегляды-ваться, когда дверь наконец-то открылась. Однако вместо Греда появилась юная девичья рука. Мгновение спустя воины стояли в оцепенении, ничего не видя и не слыша. Фела вышла в сопровождении Греда.
-Ты уверена, что нас никто не различит? Я-то думал до окна тебя проводить, окошечко открыть и ты бы улетела.
-А ты взгляни на меня, приятель, — отозвался бас.
Охотник взглянул на юную рофендилу и отшатнулся. Рядом с ним шла не юная тонкая девушка с длинными косами, а высокий широкоплечий мужик с обгоревшим и оттого перекошенным лицом.
-Ну и красавчиком я стал, однако. В жизнь бы не узнал, — ошарашено проговорил охотник.
-Я лишь куртку оставила целой, — отозвался его двойник. — Думаю, так получится правдоподобнее.
Гред крякнул и потер свои обгоревшие руки.
-А ты штучка еще та, — проворчал он. — Ну да ладно. Сейчас пройдем через последнюю дверь, а дальше я тебя выпущу. Ты, главное, иди себе спокойно, уверенно. А сам я через следующий выход пройду. Стража-то ничего и не скумекает, что меня двое одинаковых прошло. А как пройдешь, топай все наверх и во двор-то и попадешь. А там ворота...
-Ты уже говорил, я помню, — нетерпеливо перебила его Фела.
-Да, а встречаемся мы где, ты помнишь? Через две недели у утеса Белой Лошади, когда солнце начнет клониться к закату. Ты точно придешь?
-Я дала тебе слово.
-Да, но... — несколько неуверенно протянул Гред.
-Что — но? — резко останавливаясь, спросила она. — Ты не веришь мне? Мы никогда не лжем. Впрочем, если ты хочешь, я могу поклясться.
-Хочу. Ты извини, горлица моя, но меня не раз обманывали. С клятвой все ж таки поспокойней будет. Ты можешь поклясться самой твердой вашей клятвой?
В темноте глаза девушки холодно блеснули. Они стояли в гулком подземном коридоре, где со стен капала вода, и разговаривали вполголоса, невзирая на то, что побег может раскрыться.
-Хорошо. Если ты так хочешь, — кивнула она. — У нас есть клятва Семи Ветров. Это самая крепкая клятва у нас, рофендил. Ее никто никогда не нарушает. Если же не сдержать ее, то на тебя и весь твой род падет проклятие.
-Вот ею ты и поклянись, — немного оживляясь, попросил северянин.
Она чуть пожала плечами и сцепила пальцы. Подняв руки на уровень лба, она тихо, размеренно начала произносить слова клятвы.
-Я клянусь тебе, Гред из Северных гор, в том, что буду показывать тебе путь в королевство Манекс...
-Нет, в сам Манекс, наверно, не обязательно. Проводи меня до земель эльфов Дальноречья.
-Как скажешь. Итак, я клянусь тебе, что буду показывать тебе дорогу до Дальноречья, и никакие трудности пути не заставят меня покинуть тебя до тех пор, пока мы не прибудем в их земли. Я отказываюсь от других целей до этого момента, и призываю Семь Ветров в свидетели моей клятвы. Ты доволен, Гред?
Молния не сверкнула, пока рофендила произносила клятву, и гром не прогремел. Однако охотник Северных гор почувствовал, как сгустился воздух вокруг них, и мурашки пробежали у него по спине. Ему вдруг показалось, что своим желанием он задействовал силы, которые лучше не трогать.
-Да, Фела, конечно.
-Тогда бывай, Гред. До встречи у Белой Лошади.
Кроумс стоял у окна. Он настолько был погружен в свои мысли, что даже не заметил, как к нему подошел придворный маг.
-Добрый день, мэтр, — проговорил Укредон. — Как твое здоровье?
-Господин Укредон! — очнулся лекарь. — А я-то и не заметил. Как здоровье? Да бывало и лучше, надобно сказать.
-Да, наш юный король иной раз бывает горяч, слишком необдуманно горяч.
-Да уж, — проворчал Кроумс. — А теперь-то как он бушует! Хорошо хоть меня это теперь не коснулось.
-Пять дней прошло, как девчонка сбежала, а он все никак не успокоится, — заметил маг. — Я даже и на глаза ему попадаться боюсь, ведь мои заклятия не смогли нейтрализовать магию этой красотки.
-Отчего же это произошло? — вежливо полюбопытствовал лекарь.
-Думаю, дело в том, что природа магии у людей и этих рофендил совершенно различна. Поэтому она вновь применила весь свой небогатый набор заклинаний и спокойно удрала. А я теперь не могу даже с предсказаниями звездного неба к королю подойти.
-А что там звезды? Небось, ничего хорошего не говорят? Небось, пророчат нашему королю гибель от несчастной любви?
Маг незаметно вздрогнул.
-С чего ты взял, мой дорогой друг?
-А ты взгляни, господин маг, — и Кроумс кивнул, указывая на что-то за окном. — Видишь вяз, что возле крыльца дома Берна растет? Вон как листья на нем распустились, так и колышутся на ветру. А сколько лет стоял, ни одного листочка не было! А под ним вон, сколько цветов пестреет. Тут тебе и фиалки синеют, и ландыши белеют, и маки алым пламенем горят! И всё в тени — от вяза-то сколько тени теперь!
-Вот уж не знал, любезный Кроумс, что ты в душе садовод, — насмешливо проговорил Укредон.
-Экий ты недогадливый, господин маг. Хотя ты, конечно же, кое-чего не знаешь...
-Чего?!
-Когда Фелу Мерите только привезли, раненную, ее под этот самый вяз и положили. Прямо на землю. А она в крови была, рана-то глубокая да не перевязанная... Кровь на землю-то и попала.
-И что с того?
-Что про нее сказывали, господин маг, помнишь? Рофендила она, как же! А рофендилы кого хочешь, того замуж-то и берут! Ну, господин маг, вспомни, у кого из нечисти есть такая жизненная сила, что все растущее на земле воскрешает, и такое очарование, что даже пролитая на землю кровь придает этой земле красоту и плодородие?
-Русалки! Великий небосвод, как же я сам не додумался! — ахнул маг.
-Вот именно, русалки! В этой девушке наверняка есть кровь русалок, иначе как объяснить перемену с вязом? Русалки — это ж такой народ...
-Кто им в глаза посмотрит — полюбит пуще родной матери и отца родного, пуще себя и жизни своей... Да, Кроумс, я слышал. Старые предания, сказки...
-Возможно. Вот только король до сих пор не может забыть эту красавицу, да и мне, старому дуралею, признаться, бывало по ночам она приснится. Нет, в этом что-то есть.
Послышались шаги, и к беседующим подошел лорд Хатком.
-Вы слышали последнюю новость, господа? — взволнованно проговорил он. — Что король сам собирается отправиться в погоню за сбежавшей рофендилой? Вот уж не думал, что Говард способен на такое безрассудство! Видать, совсем голову потерял!
Кроумс многозначительно взглянул на мага и отвернулся. Пораженный Укредон перевел взгляд с Хаткома на зеленеющий вяз. Мягкий ветерок теребил его зеленые ветки и шелковыми волнами пробегал по траве у корней. А синие фиалки чуть насмешливо подмигивали магу, наклоняя гордые головки, и в шелесте травы магу вдруг послышался мягкий голос юной пленницы.
Гора Тореро не отличалась высотой. На ее склонах вплоть до вершины шумели леса, буйствовала зелень. Быстрый горный ручей стекал по склонам, разрастаясь в небольшую реку и иногда, разнообразия ради, срывался вниз грохочущим потоком. Где-то в середине своего пути он образовывал широкий водопад, у подножия которого разлилась глубокая заводь, а вокруг расстилалась широкая долина. Это, наверное, было красивейшее место во всем Западном Свете, однако ни один человек никогда не видел этой красоты. Потому что сюда, несмотря на то, что до Садла, к примеру, по прямой было не более трехсот миль, невозможно было добраться по земле: неприступные утесы и хребты с тонкими и острыми, как бритва, вершинами, окружали долину. Путь сюда лежал лишь по воздуху.
Это не исключало возможности появления здесь кого-нибудь из Великого народа или представителей высшей когорты магов, иной раз использовавших даже драконов для передвижения. Но вряд ли кто-нибудь из них, случайно попав на эту гору, догадался бы, что находится рядом с роскошнейшим жильем, способным соперничать с дворцами эльфов Дремучих лесов. И тем не менее это было так. В горе Тореро находилось карре — жилище рофендил рода Мерите, и именно сюда прилетела юная Фела Мерите, вырвавшаяся из плена в Садле.
Первый день, последовавший за ее бегством, она прошагала пешком, спеша уйти подальше от Садла. Превратиться в птицу и улететь ей мешало ранение. Однако уже на следующий день силы вернулись к ней — все-таки рофендилы отличались удивительно быстрой регенерацией — и Фела обернулась в птицу. К вечеру она уже находилась в карре.
Спустя еще два дня вернулся Гронтон. Их первая встреча отличалась буйностью и всплеском эмоций.
-Как ты могла пойти на такое? — кричал Грон, расхаживая по огромному залу, располагавшемуся в горе. Стены залы неровным каскадом ступеней поднимались к высокому своду, а солнечный свет, падавший из множества разных причудливо расположенных отверстий, играл на кристаллах горного хрусталя, выросших на ступенях. Все вокруг сохраняло первозданную красоту и все же было подвернуто легкой шлифовке, подчеркивающей совершенство пропорций. Сталактиты и сталагмиты оставались нетронутыми, и лишь их рост прекратился, поскольку воздух пещеры с поселением здесь рофендил стал сух и вода перестала просачиваться сквозь щели. Явной корректировке подвергся лишь пол, представлявший собой ровную мозаику из ценных пород камней. В столь огромном помещении даже мощная фигура Грона не казалась очень уж большой и грозной.
-Ты хоть знаешь, какой путь нужно проделать до Восточного побережья? Знаешь, сколько земель нужно пройти? Да-да, именно пройти. Это совсем не то же самое, что пролететь. Далеко не тоже! Ты хоть представляешь себе, что значит путешествовать пешком?!.. Нет, не представляешь. Это значит, что если встретится пропасть, вам придется обходить ее, а занять это может уйму времени. Это значит, что, если вы будете идти по холмистой местности, вам придется взбираться на каждый холм, через который идет дорога, а потом спускаться в низину между холмами, и так без конца. Это значит, что если вам встретится река, вам придется искать переправу, и просто перелететь через нее ты не сможешь... а тебе необходимо преодолеть все самые большие реки Света. И ты должна будешь пройти по землям людей, гномов и эльфов, а в середине пути через земли нечисти, этот ужасный Зачарованный Лес!..Да знаешь ли ты, сколько всяких трудностей может встретиться?! Нет, не знаешь, по глазам вижу. Да я сам не знаю, потому что никогда в жизни не совершал такой глупости — не связывался с людьми! Если бы я мог взять на тебя твое обязательство! Если бы это приключилось немного позднее, хотя бы через полгода!
-И что бы изменилось? — Фела, до этого молча слушавшая брата, вдруг вскинула глаза на него.
-Ничего... Это ничего не изменило бы, — ответил Грон, неожиданно сбавивший обороты, как будто почувствовав, что сболтнул нечто лишнее.
Сестра продолжала испытующе глядеть на него, и он перевел разговор.
— Ты помнишь, что этой осенью Великий Слет? Тебе следует принять в нем участие.
-Думаю, я успею вернуться до осени.
-Успеешь... — криво усмехнулся он. — Черта с два ты успеешь. Ты хоть знаешь, сколько тебе нужно пройти до этого проклятого Дальноречья?
-Да, Грон, я знаю. Я уже смотрела карту, — просто отвечала Фела.
-Ты знаешь! Смерть и смерч! Да ты ни разу не путешествовала в одиночку дальше реки Шинд, а когда пустилась в путь одна, тут же угодила в лапы к людям! Фела, сестренка, этот путь слишком опасен для тебя!
— Грон, я уже взрослая. И я выполню свою клятву или погибну в пути.
-Погибнешь! Только этого не хватало! — Грон подошел к девушке и положил руки ей на плечи. Его желтые глаза, слишком близко расположенные для столь массивного лица, из-под нависших бровей с тревогой и любовью вглядывались в темные очи сестры. — Малышка моя, неужели ты не понимаешь, что ты для меня — все?! Я не могу тебя потерять. Но отправиться вместе с тобой или вместо тебя я тоже не могу. Будь прокляты эти семейные клятвы! О чем думал наш дед, давая столь долгодейственные обещания!
