— У Конохи найдется, что противопоставить техникам риннегана, — заметила Шизуне, делая жест рукой в сторону барьера, — не уступающим по разрушительности стихии Атома Сандайме Цучикаге. Но сейчас Коноха не желает лишних жертв, и не видит смысла продолжать войну перед лицом такого сильного врага. Генины и чунины должны быть удалены с поля боя, и Коноха поможет в этом.
— Причины? — насторожилась Куроцучи.
— Наши Сеннины тоже понесли потери от двойников, — спокойно объяснила Шизуне. — Их осталось пятеро плюс Джирайя-сама, и они держат барьер. Чтобы высвободить их, использовать в атаках, нужно, чтобы на поле боя остались только сильные шиноби, быстрые, способные если не атаковать Акацуки, то хотя бы уклоняться от их атак, сражаться какое-то время. Техники риннегана способны убить всех генинов Камня за один удар, и скажите, Куроцучи-сан, разве это нужно Ивагакуре?
— Нет, — не задумываясь, ответила Куроцучи. — Но мне непонятна такая доброта Листа, с чего бы вам помогать тем, кто убивал ваших шиноби?
— Лист никогда не хотел лишней крови, — спокойно ответила Шизуне, — а если бы хотел, все великие Гакуре уже лежали бы в развалинах, ведь вы видели удары Сеннинов Листа?
— Да, — неохотно признала Куроцучи, припомнив удар техникой пяти стихий. — Видела.
— Прервем войну и разберемся с Акацуки, — сказала Шизуне, глядя глаза в глаза Куроцучи, — а потом, если Йондайме Цучикаге пожелает, Лист и Камень закончат начатое, в честной войне двух гакуре.
Она не стала говорить о том, что у Листа есть Отшельники, и что Ооноки нанял Акацуки, ударивших в спину. Целый и огромный пласт таких вопросов следовало разрешить, но потом, после вопроса Акацуки. Здесь и сейчас надо было наладить хоть какое-то хрупкое взаимодействие, и Шизуне понимала это.
— В этом есть смысл и правда, — ответила Куроцучи.
Она оглянулась на остатки отряда "Бакуда" и вздохнула.
— Кто будет командовать... альянсом?
— Райкаге на поле боя, Нара Шикаку из штаба, — тут же ответила Шизуне.
— Хорошо, каков план эвакуации генинов?
14:11. В небе, к северу от Конохи.
— И долго будет это продолжаться? — проворчал Какудзу. — Мне нужны новые сердца!
— Погоди, захваченные джинчурики не должны попасть в руки врага! — ответил Пэйн. — Выждем еще десять минут, а потом ударим сами.
— Гакидо мог бы выпить барьер, — заметила Конан.
— И окаменеть, — тут же ответил Пэйн, — в техниках Сеннинов сплошная сенчакра, и тело Гакидо окаменело бы.
— Но он все равно погиб, — заметила Конан.
— На базе есть еще, — отмахнулся Пэйн, — а здесь и сейчас Шесть Путей уже не нужны. Сосредоточив всю чакру в Тендо, я смогу сокрушить барьер Сеннинов, и их самих, и тогда у шиноби не останется средств защиты.
— Барьер биджу, — заметил Какудзу.
— Коноха все-таки разослала отряды на поиски передатчика, — заметил Пэйн, получивший сообщение от Черно-белого Зецу. — Какая наглость!
— И опасность, — заметила Конан.
— Не, Зецу заметил их вдали, ничем себя не обнаружил, он все равно сейчас не боец. В отсутствие Дейдары, я не могу отпустить тебя, Конан, мне нужны массовые взрывы в Конохе и уничтожение войска.
— Там сильные шиноби, — хмыкнул Какудзу, — иных бы не послали в такой обстановке искать передатчик чакры. Пэйн, я буду его охранять, все равно здесь от меня большого толка не было и не будет.
— Конечно, — кивнул Пэйн, — это хорошее решение.
Какудзу, проворчав что-то о наглых шиноби, помешавших ему захватить Гоби, полетел к земле, устремляясь к месту расположения передатчика чакры, благодаря котором Нагато мог управлять телами Пэйна прямо с основной базы Акацуки, расположенной в стране Водопадов.
— Все-таки Дейдара нас подвел, — заметил Пэйн, когда Какудзу улетел.
Конан промолчала и воцарилась тишина, напряженная и гнетущая, тем более, что еще недавно треск и грохот битвы был слышен на двадцать километров вокруг.
14:11. Госпиталь Конохи.
Подобраться к госпиталю было не так легко, как казалось, но Дейдара справился, чувствуя, как подрагивают его руки от нетерпения. Схватить глины, зажевать, перелепить мега-бомбу, в огромный диск, взорвать и насладиться мгновением невиданного взрыва. Пока держат барьер, стенки его сработают как отражатели, примут и отразят обратно волны, убивая все под барьером.
— Я буду величайшим из всех, ммм! — кивнул самому себе Дейдара, запуская руки в подсумки.
Сладостная картина, как он взрывает, уничтожает всех шиноби, и затем появляется перед остальными Акацуки там, где была Коноха и там, где были армии четырех Великих деревень, заставляла его трепетать от предвкушения и восторга.
— Посмотрим, как шаринган устоит против такого, ммм! — кивнул Дейдара.
Он стоял на месте пролома в крыше госпиталя, оставленного Хируко, и его "ммм" услышали.
— Кто здесь?
14:11. К западу от центра Конохи, бывший жилой квартал.
Взрывы в госпитале? Вроде уже мир со всеми подписан? Или что? Шизуне тоже смотрит в ту сторону, недовольно хмурясь. Куроцучи смотрит с любопытством, блин, да она примерно моего возраста, и ее прочат в Четвертые Цучикаге?! Сиськи, конечно, так себе, но все же Каге.
Хотя, Темари, еще моложе, мда.
— Зецу? — неуверенно предполагает Шизуне. — Пытаются пробиться к раненым или в штаб?
Хмм, в этом есть резон, да. Почему бы черно-белой деревяшке не повторить свой налет, как раз, когда все расслабились? Тем более, что он вроде главный у этой банды белых двойников, которым вроде нашли способ прищемить хвост.
— Я разберусь, онэ-сан, — кланяюсь Шизуне. — Куроцучи-сан.
Шизуне хочет что-то сказать, но поздно. Невидимость, телепорт.
Так будет лучше и безопаснее, пусть ведет переговоры.
— Онэ-сан? — с улыбкой повторила Куроцучи. — Так дедушка был прав, и она не внучка Цунаде?
— Это... сложный вопрос, — поколебавшись, ответила Шизуне. — По крови — нет.
— Ага, дедушка опять был прав! — воскликнула Куроцучи. — Так она рождена в пробирке в лабораториях Орочимару, с использованием клеток Сенджу?
Шизуне, моментально вспыхнув, метнула в Куроцучи гневный взгляд, сопровождавшийся выбросом ки. Внучка Ооноки посерьезнела, спрятала улыбку, сообразив, что вторглась в область чересчур личного.
— Приступим к эвакуации, Шизуне-сан?
— Да, — Шизуне выдохнула, сбрасывая гнев и ярость. — Сейчас сюда прибудет представитель команды переброски, и объяснит порядок действий.
Облако взрыва взметнулось над госпиталем. Шизуне побледнела.
— Да что там такое? — спросила Куроцучи.
14:11. Госпиталь Конохи.
Это нечто ошеломляющее и невероятное.
Нет, понятно, что S-ранг — это живучий и сильный шиноби, пускай даже он младше меня. Но все равно до невозможности, до хруста стиснутых зубов и кулаков, как поверить, что Дейдара был в здании госпиталя и сейчас все вокруг взорвется? Трупы охраны, и разрастающаяся прямо на глазах бомба, этакий мега-колобок, от одного вида которого у меня немеет сердце.
Взрыв над подземной частью госпиталя? Там же никто не успеет спастись!
Некогда думать, и поступаю в стиле шиноби: действую. Коснуться растущего колобка, и плевать, что вязкая глинистая масса сразу хватает меня за руку. Закрыть глаза. Центр колобка — его ядро — неизменно. Телепорт за пределы барьера!
Йоптель!
Меня как будто лягают в живот, видимо, масса все-таки имеет значение! Еле вытащил за барьер, и на рефлексах сразу телепорт вверх, с захватом только кожи на руках. Кое-где стесывает, как будто проехался по асфальту, но зато взрывчатка и часть одежды остаются внизу. Вижу висящего в небе, прямо и ниже, Пэйна и рядом Конан, и они смотрят не столько на взрыв-шар Дейдары, сколько на меня. Они двоятся и троятся, в ушах звенит, ох не стоило телепортироваться сразу после утаскивания шара, но как избавиться от липкой взрыв-глины?
Нет, вроде Акацуки меня не видят, никто не мечет в меня техниками и печатями.
Совпадение. Можно отдышаться.
Йопт, куда это меня тянет?
Сброшенная взрывчатка вздувается, растет и облепляет каменный шар, висящий прямо под ногами, притягивающий все к себе, и взрывчатка скрывается под слоями камня и земли.
ДАДАХ!!!
Каменный шар взрывается, сразу телепорт вверх, и все равно воздух снизу бьет, не так сильно, но все же, на рефлексах ухожу еще выше. Барьер колеблется под этим мега-взрывом, летящими скалами, и тут же Пэйн, раскинув руки, что-то кричит, и огромная волна его техники бьет в барьер, и тот не выдерживает.
Моргнув, барьер Отшельников исчезает.
Потоки взрыв-печатей уже летят и несутся в открывшиеся просторы, и Пэйн бьет еще чем-то, завороженно и тупо смотрю на это, пытаясь отдышаться и чувствуя, как во мне не просто закипает злость, нет, это злость, смешанная с усталостью и истощением, отчаянно болит голова и ломит виски, и мне хочется не просто убить Пэйна, а разорвать его на куски, растоптать и обоссать, и долго трамбовать в землю, яростно визжа и крича, и плевать, что он кукла, просто выплеснуть все это накопившееся, связавшееся в один тугой узел.
БАБАХ!
Взрыв где-то там, в районе госпиталя, и у меня состояние близкое к инфарктному, телепорт вперед, здание в клубах пыли и каменной крошки, и тут же вспоминаю, что Шизуне не там, и вижу, что просто снесло часть крыши и верхнего этажа. Дейдара вырывается на свободу, взмывает вверх на спине шестикрылой птицы, размахивая хвостом прически и что-то крича о своей крутизне, и это становится последней каплей, так как он летит прямо на меня.
Палочка. Тройная петля и росчерк.
— Круцио!!! — кричу, не сдерживая себя, выплескивая весь заряд эмоций и магии в Дейдару.
И краем глаза вижу, что взрыв-печати несутся ко мне, и Пэйн поднимает руку, но мне плевать, и нервный шок, боль, крики, трясущийся Дейдара, падающий вниз с птицы — это все, что имеет значение, и плевать на остальное. Просто плевать и все тут, главное — Дейдара и его страдания, которые несут мне облегчение и радость, и желание мучить его еще сильнее, и сейчас эта взрывная скотина заплатит за все, и будет мучиться вечность, не меньше, трястись в агонии боли, бесконечной и непрерывной.
— Сусаноо! — и вокруг меня вырастает стена синей чакры, прерывая заклинание.
Меня трясет и подбрасывает, руки трясутся, и внезапно понимаю, что наслаждался Круцио, и наслаждался тем букетом боли и агонии, что испытывал Дейдара, сейчас падающий вниз. Его трясет так, что он даже не в силах вылепить новую птицу, да что там, он даже не осознает, что способен лепить птиц.
И это приятно, мучительно и невыносимо, и хочется ударить его еще раз, но очнувшийся мозг уже мечется в ужасе, теснит эмоции, показывает последствия, и это не та вещь, от которой можно просто так отмахнуться. Обдумать позже, да, но обдумать обязательно, потому что вот это наслаждение чужой болью — это все может зайти слишком далеко, если не сказать хуже.
Взрыв-печати стукаются в стену чакры Сусаноо, и Пэйн опускает руку.
— Гермиона-сан, — говорит Итачи.
Смотрю на него, и кровавый Мангекё в глазах Учиха как будто смывает пелену эмоций с моего разума.
За спиной вспыхивает по новой барьер Отшельников, и взрыв-печати рвутся об него, и Пэйн вытягивает руку, подхватывая Дейдару перед самой землей. Надо прыгнуть и добить, но меня уже отпускает, и откат эмоций бьет не хуже молота, и понимаю, что сейчас ничего основанного на эмоциях не исполню.
Конечно, есть и Редукто, и Диффиндо, да можно просто накачать Дейдару энергией до окаменения, но видно, что Пэйн с Конан его прикрывают. Не то, чтобы убийство Дейдары не стоит риска, но эмоции уже схлынули, и это значит секунды колебаний перед заклинанием, и Пэйн просто успеет раньше, убьет меня. Организм трусливо сыпет оправданиями, с усилием прерываю этот поток жалости к самому себе, унизительный и постыдный, и хвала магистрам, что его никто не видит, кроме меня самого.
Пэйн, вытянув палец, наставляет его в сторону Итачи, и это значит, что пора уносить ноги.
— Итачи-сан, — кладу руку ему на плечо.
Телепорт под барьер.
— Я ваша вечная должница, — кланяюсь едва ли не до земли на глазах шиноби.
— Гермиона-сан, — спокойно наклоняет голову в ответ Итачи, и кровавые слезы срываются со щек, падают в пыль и грязь.
14:11. В небе, к северу от Конохи.
— Что теперь? — спросила Конан, когда Итачи и Гермиона исчезли.
— Ждем, — бесстрастно ответил Пэйн. — Они выйдут нанести удар, и тогда я сокрушу их. Если они не выйдут, я накоплю еще энергии, и применю Чибаку и Шинра Тенсей одновременно, сломав барьер еще раз.
Глава 12
14:12. Пункт эвакуации возле разрушенной резиденции Хокаге.
— Бегом! Бегом! Бегом!
Оглядываясь на лиловую стену барьера, командиры подгоняли генинов и нерасторопных чунинов. Хрупкое и шаткое равновесие дружбы против Акацуки установилось, и команда переброски, то, что от нее осталось, быстро-быстро развернула портальный мост, если можно так выразиться. Множество портключей сгинуло в горниле ожесточенной схватки, сгорело под техниками, пропало под слоем земли и камней в уничтоженной половине Конохи. Там же где-то лежали шиноби команды переброски, не успевшие эвакуировать себя и собранные половинки портключей.
Но, сократилось не только количество портключей, но и шиноби.
14:12. Крыша здания-комплекса АНБУ.
Цунаде, сосредоточенная и собранная, лечила через Кацую, сидя в круге фуин, и наливалась яростью и скорбью. Да, шиноби Конохи пострадали меньше всех, в этой схватке, но треть их все равно погибла или умирала там, за барьером, куда не доставала чакра Цунаде. И Цунаде переправляла ярость в чакру, как ее учили, лечила еще быстрее, еще сильнее, стараясь успеть, потому что медлить было нельзя, и до снятия барьера и решительной атаки оставалось не более пяти минут.
14:12. Штаб Шикаку, подземная база Корня.
Шикаку, охватывая взглядом стол, наполненный сводками, связываясь с тем или иным шиноби, и обращаясь к Яманака за оценкой, быстро набрасывал доклад, оценивая силы и возможности нового альянса, родившегося из боли, крови и смертей, причиненных Акацуки. Это нужно было для быстрого построения новой стратегии, сражения против Пэйна и оставшихся Акацуки. Ибо, несмотря на то, что было известно, что у Пэйна-Нагато риннеган, что он использует марионеток, которыми управляет, передавая чакру, техники риннегана оставались загадкой. И только теперь, в полной мере оценив их мощь и возможности, Шикаку мог строить стратегию.
