Сердце дрогнуло. Среди громадин Ричард разглядел сутулую фигуру. Сверкающую! Лазурь и аметист, халцедон и оникс смешались в нем. Это был орк, Ричард был полностью уверен. Тот самый, что использовал ужасную силу против оборонявшихся разбойников. А позади него двинулась еще одна фигура. Не такая яркая. Словно бы завеса серости покрывала вересковую пустошь, — Ричард видел такую на одной из гравюр о Зеленом острове.
К сутулому орку его собратья подтолкнули трактирщика, Шмыгу и старосту.
— Следим за их действиями. Изучаем, — приказал Олаф.
Бросаться на верную смерть было не с руки. Лучше было подождать, выяснить, что происходит.
— В конце концов, отдадим гадов. Откупимся. Эвон! — вставил свое веское слово Фрегар.
Ричард увидел, как староста пнул Шмыгу, поравнялся с орками и...И встал к ним спиной. То же самое повторил трактирщик. Шмыга валялся на влажной траве, скуля из-под повязки, силясь подняться с завязанными руками.
— Вот что бывает, когда дельце твое расширяется! Растет! О нем столько людей узнает! Лишних людей, — это были слова старосты.
И если Ричард до этого боялся, то теперь какая-то холодная решимость зародилась в его сердце. Он понял. У старосты! У старосты ведь тоже есть лошадь! Об этом же толковал трактирщик! Ну как же он не догадался! Мысленно Ричард обругал себя. Ведь их двое было в деревне, обладателей лошадей (ну или коней, Ричард в том постоянно путался). И если староста двинулся сюда с трактирщиком, значит, они заодно. Вот глупец! Это же ясно, что староста всегда следит за тем, что делается в деревне. Кто уж больше, чем он, заинтересован в деньгах от торговли? Ему же доля идет! От всех заработков! А Шмыга...Шмыга, верно, случайно попался им под руку. Но ведь его же бойцы остановить пытались! Ведь не зря же! Ричард не мог в этом разобраться. Им очень хотелось знать, в чем же там дело. Но что-то подсказывало ему, что это удастся, при неудачном исходе, только в царстве Палаче. На том свете все знают обо всем, так мама поговаривала.
— А теперь...Будьте добры... — начал было староста. Обращаясь к одному из орков, но Батиста завопил, что есть мочи.
— Сделка! Сделка! Договор! Куплю!
Ричард прежде думал, что Смуглый чуть-чуть сошел с ума. Теперь же он в этом был уверен.
— Сделка! — еще громче произнес Батиста и сделал шаг вперед.
Тетиву он ослабил, выказывая себя готовым к переговорам.
— Куплю!
Орки что-то там заверещали. Староста рассмеялся.
— Ну точно купцы! Ой, купцы! — он хохотал, надрывая живот.
Вперед вышел один из зеленокожих, тот самый, что был позади сутулого.
— Говори.
Староста разом прекратил смеяться.
— Это как понимать? Эй! Эй! Убейте их! Убейте их всех! — встревоженно принялся твердить староста.
— Много товара, много добра — в обмен на этих трех, — Батиста показал пальцами на вылупивших глаза старосту, трактирщика и Шмыгу. — Мы можем торговать от лица Лефера.
Потребовавший говорить орк молчал.
— Эхм... — Батиста впервые оказался сконфужен. Видимо, у него в голове сложился блестящий план, рухнувший из-за человеческой, ну то есть орочьей, ограниченности.
— Главный вождь, — нашелся Ричард.
Пусть голова у него опустал, но книги-то, книги он помнил! Там и про орков было сказано.
— Да, главный вождь всех окрестных людей нам торговать разрешил.
Орк снова молчал.
Тогда Батиста, не оборачиваясь, обратился к Олафу.
— Капитан, — Смуглый, единственный в отряде, назывался Счастливчика капитаном. Наверное, сила привычки. — Покажи им грамоту.
— Они, знать, читать умеют. Ага, — буркнул Фрегар. — Потом же вспорют тебе брюхо и сожрать с той стороны грамоту заставят. Верно!
— Печать, печать увидят. Не то время, Фрегар. Заткнись лучше, — Батиста не дышал, настолько был напряжен.
Олаф медлил. Зеленокожие заволновались, забормотали что-то. Жизнь Ричарда подходила к концу: уж если тот отряд разбойников орки разбили...Хотя...Сколько их здесь? Окен не мог разобрать, деревья вокруг или орки, а потому сосчитать было сложно.
— Капитан, только не говори, что в повозке... — начало было Батиста, и казалось, что вот-вот он начнет кричать от волнения.
— Со мной, — Олаф буркнул. — Сейчас.
Ричард этого не видел — взгляд его был устремлен на переливавшегося на фоне серых громад сутулого, а только услышал шелест пергамента и позвякивание серебряного (на самом деле серебряного, без обмана) кругляшка.
— Грамота от вождя! От верховного вождя! От Лефера! — Олаф старался говорить как можно спокойнее.
В конце концов, не могли же орки вообще не слышать о Лефере. Тот зеленокожий, он ведь у кого-то выучился речи! Да и староста деревенский, нашел же с ними общий язык.
Орк несколько мгновений молчал, а затем повернулся к сутулому. Ричард мог только догадываться, о чем они болтают. Староста напряженно уставился на зеленокожих.
— Говори, — наконец произнес орк.
Фрегар выдохнул и шепнул:
— Ну, Батиста! Голова!
— Чертов хитрец! Чертов контрабандист! — Ловенек произнес это с величайшей гордостью.
— Все, что хотите, втрое больше, чем он дал прошлой ночью, — Батиста ткнул в старосту. — И еще сверх. В знак уважения...
— В-вождю. И...И...шам...шаману, — это уже Ричард заклацал зубами.
Что-то такое ему вспомнилось из книги. Он боялся, что прочитанное окажется выдумкой.
Орк снова повернулся к сутулому.
— Эй! Эй! Да что вы их слушаете! — староста заволновался.
Это было добрым знаком, подумал Ричард, и клацающие зубы стали попадать друг на друга. До этого они, точно в морозную зиму, впивались в онемевшие губы. Добрый знак! Во всяком случае, Ричард хотел на это надеяться.
— Лефер все предоставит! — поддакнул Олаф.— И выкупаем всех пойманных людей.
Тут-то уж орк сразу обратился к шаману. Тот грозно потрясал головой, да так, что Ричард уже готовился к бою. Но проходило время, зеленокожие болтали. Никто не собирался сожрать бойцов. Это был добрый знак. Хотя бы тио, что не собирались сожрать, болтовня не так уж и важно.
— Много просить будем. Очень много, — наконец произнес зеленокожий переговорщик. По его движениям было сложно понять, радуется он этому или что.
Ричард начал лихорадочно соображать. Орки, верно, в лесах жили. Потому что где иначе? А там с едой, особенно зимой, туго...Приближалась зима. Им бы запасы, а еще...
— Жернова. Много жерновов, легких, — вдруг выкрикнул Ричард. — Большие камни, которыми перетирают зерно! Чтобы можно было запасы муки, ну, растолченного зерна, делать.
Фрегар шумно засопел рядом.
— Парень. Они людей жрут. Куда им зерно? Худо! — лекарь заволновался. Наверное, представлял, как зеленокожие пируют, а на вертеле догорают остатки фрегаровой одежки.
Орк снова заболтал с шаманом.
Что-то там начал выкрикивать староста, но стоило оркам на него глянуть, как тот съежился и замолчал. Дело принимало мерзкий оборот. Мерзкий для старосты.
— Согласны. Но не верим. Не верим убийцам Нарсо.
Бойцы зашептались. Даже Ричард — и тот зачесал макушку. Что за Нарсо? Может, кого-то из орков убили недавно? Но...
— Нарсо мы не убивали, — покачал головой Олаф. Он старался говорить как можно увереннее. — Кто это?
— Это было давно. Отцы твоих отцов убили, — покачал головой орк. — Давно. Очень. Но мы знаем. Мы помним. Убили. Нет веры.
— Тогда я готов остаться у вас, пока мой...вождь, — Батисте с трудом дался именно этот титул. — Собирает выкуп.
Орк кивнул. Похоже, впервые он не хотел плюнуть в лицо человеку.
— Зачем? — только и спросил Олаф гневным шепотом.
— Я знаю, что делаю, капитан, — хмыкнул Батиста. — Не в первый раз.
— Это тебе не клятые контрабандисты, не торговцы живым товаром, — Олаф заговорил еще более гневно. Таким Ричард его никогда не видел.
Таким Счастливчика Окен еще не видел. Глаза его так и сверкали, пылая гневом. Рука вот-вот дрогнет, и топор падет на голову зарвавшемуся Батисте.
— Мы согласны. Один из вас, убийцы Нарсо, будет нашим...гостем. Дорогим гостем, — не видно было, чтобы орк этому радовался. — Мы будем ждать. Завтра. Когда тень будет вот такой...
Орк подошел к ближайшему дереву и ногой наметил черту. Ага. Вечер.
— Там же, где встречались с этими, — Олаф кивнул на старосту.
— Хорошо, — орк особенно выделял "р", тянул звуки, отчего казалось, будто он рычит.
Ричард подумал: а что, если будет пасмурный день, и солнце не выглянет из-за туч? Как...
— Не умничай, парень, — буркнул Фрегар.
Ричард вздохнул. Снова он говорил вслух. Однажды это может его подвезти. Вдруг враг прислушается к его словам?..
— Договор, — Олаф вышел вперед, положив топор на землю. Показать, что, мол, он не собирается драться. Счастливчик ткнул пальцем в замолчавших деревенских. — Но этих мы берем с собой. Поговорить. Спросить, что вам надо. Эти должны знать.
— Нет! Нет! Они обманут! Обманут! — заверещали хором староста и трактирщик.
Орк же, как показалось Ричарду, с довольной ухмылкой повернулся к ним спиной и снова заговорил с шаманом. Тот, едва услышав первые слова бойца, отмахнулся. Переводчик кивнул и кротко ответил:
— Берите. Они приносили плохое добро. Плохое. Не жалко. Воин идет к нам, — орк кивнул на Батисту. — Без оружия. Один.
Олаф, не поворачиваясь, зашипел:
— Сам напросился, Смуглый. Если тебя убьют...
— Ага, ты меня потом у Палача вырвешь из рук и убьешь дважды, а может, трижды. Знаю, капитан, знаю. Не впервой.
Ричард напрягся еще сильнее. Вдруг это все обман, и стоит только Батисте оказаться в ряду зеленокожих, как они нападут. Все-таки хитростью выманили одного из бойцов!
— На, парень, — Батиста вручил Окену лук.
Ричард принял его дрогнувшими руками и удивленно воззрился на Смуглого.
— Ты здесь самый грамотный, знаешь цену доброму луку. Ну и вообще, меньше всех работаешь, — прыснул Батиста и двинулся дальше.
Ричард и не знал даже, как поступить: то ли прижать лук к себе, то ли обидеться. Все-таки остановился на первом.
Орки ушли почти так же беззвучно, как и пришли. Вот они были, а вот их нет. Только староста и трактирщик заверещали пуще прежнего и попробовали сбежать. Олаф и Ловенек быстро подбежали к ним и повалили на землю.
— А вот теперь мы поговорим, — голос Олафа не предвещал ничего хорошего.
Шмыгу они развязали и убрали кляп. Тот, не произнеся ни слова, бросился с кулаками на старосту. Ричард готов был поклясться: Олаф специально медлил, чтобы переставшему ухмыляться гаду досталось сполна. Наконец, Счастливчик окликнул Шмыгу и оттащил от избиваемых им деревенских.
— Мало я ему двинул! Мало! Он меня еще под ребра, под ребра меня! У себя дома! Зеленокожим продался! — еще чуть-чуть, и из уголка рта Шмыга могла пойти пена, настолько он был зол.
— Ничего, потом еще отыграешься. Двинули. Нам бы в деревню добраться.
Возвращались в тишине, постоянно озираясь. Вдруг орки покажутся среди листвы? Вдруг передумают? Вдруг решат отобрать добро, а их самих перебить?
Наконец, когда показался край леса, Олаф внезапно двинул старосту и повалил его на землю. Трактирщик умоляюще вскинул руки и запричитал.
— Не надо! Не надо! Я просто! Я случайно! — казалось, вот-вот из его глаз слезы польются. — Мне семью кормить, а кто в нашу харчевню-то придет...Кто придет? Торговля плохая! Гости редкие! Некому ходить! А сынишка-то есть просит, жена есть просит, дочурки хнычут...
Лицо его посерело. Теперь-то Ричард больше не черпал энергию воды, и мир обрел прежние краски. Так что он мог во всех деталях рассмотреть этого человека. Глубоко запавшие глаза. Уголок верхней губы разбит и кровоточит. Глазки так и бегают. И все-таки про семью, кажется, он не врал.
Староста, наоборот, хранил полное молчание. Даже когда Олаф вдавил сапог в его грудь, он просто лежал и смотрел прямо в глаза Счастливчику.
— Рассказывай, — только и сказал Олаф. — Рассказывай.
Староста молчал. Кажется, он был уверен, что умрет, так что никакого смысла говорить не видел.
— Я готов был бы отправить тебя в долгую прогулку. Но оставлю в живых. Мне еще привезти тебя в Лефер надо. На суд. Может, ты и был организатором погромов и убийств на дорогах? Может, сам подговорил орков и просто использовал их? Награбленным торговал. А по законам Лефера...
Но и тогда староста продолжал молчать.
— А уж что будет с деревней. Сбегутся "добряки" из города, столоначальники, может, кто из цехов. А ведь деревня-то все отвечает, целиком...Представляешь? — Олаф ухмыльнулся. — Вся деревня штраф за убитых заплатит. Ведь кто знает, сколько здесь караванов-то пропало... Всех повесят. На вас повесят, конечно, на деревеньку.
Ричард сглотнул. Олаф снова показал себя с новой стороны.
Он склонился над старостой. И говорил этак вкрадчиво, спокойно. Ну, как рассказывал про достоинство наточенного топора.
— По миру пустят. Отрабатывать заставят. Может, кого-то в яму долговую кинут, ну, чтобы одумались. Не понимаю смысла в этих ямах, но что есть, то есть. Дети своих родителей долго еще не увидят, — Олаф склонился еще ниже. — Детишки будут мам спрашивать, а где папа? Мама, где папа? А папы нету, сынок. Долго не будет. А может, умер. Не знаю. Дети будут ждать, ждать...Однажды и спрашивать перестанут. А потом и вовсе забудут. А может, и не о ком будет помнить. Папка-то умрет в долговой яме. Разве там кто-то выживает?
И Олаф замолчал, продолжая глядеть старосте прямо в глаза.
Тот начал ворочаться и сыпать проклятиями. Даже попытался спихнуть ногу Олафа, но тот лишь улыбался. В таких драках ему не впервой побеждать.
— Вот и хорошо. Кстати, за каждое лживое слово я буду отрезать тебе палец, — топор воткнулся в землю у самой головы старосты.
Тот затих.
— Когда кончатся пальцы...Ну, там увидим. Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы защитить Лефер. У меня на это даже грамотка имеется. С печатью городского совета. Ну, ты ее видел. Видел же? — Олаф дождался, когда староста закивает, и улыбнулся. — Вот и славно. Говори.
И староста принялся рассказывать, захлебываясь. Ричарду только и оставалось, что слушать и удивляться. То ли упавший топор подействовал, то ли слова Олафа, то ли Шмыга, гстоявший позади, но...
Деревня угасала. В последние годы все меньше и меньше торговцев проезжало этими местами, впрочем, их никогда много и не было. Набеги на окрестные деревни (ну как, окрестные...близкие и дальние) привели к тому, что все чаще стали пользоваться Большим каналом. Торговцы больше не посещали, за редкими исключениями, поселения. Надо было что-то делать. Жители нищали. А Лефер постоянно требовал все новых и новых платежей. То за охрану, то за это, то за "просто так". Платить было нечем, и многие уже подумывали деревню покинуть, перебраться поближе к реке. Тогда-то — староста благодарил Высокого — ему и повстречались орки. Было это год назад или около того. Они когда-то здесь жили, а потом ушли, никто их не видел. Разве что одиночки захаживали: то здесь, то там мелькнет зеленая морда, но и это давно прекратилось. Вышла эта встреча случайно, когда староста бродил по лесу, силясь придумать заработок для селения. Орки были благословением Высокого. Как-то так получилось, что старосте удалось договориться с повстречавшимися ему зеленокожими. Орки должны были не трогать селение, а всю добычу, все награбленное сбывать здесь. Староста щедро (ну так он сказал, во всяком случае) давал взамен еду и железные штуковины, даже иголки зеленокожими очень ценились. Да еще разбойников всех уничтожали окрест, что наемники сами могли увидеть. Вот здесь-то и постигла старосту неудача. Ну зачем было лезть, зачем!
