Азурит

Он помог мне сесть. Голова закружилась, и я схватилась за плечи оборотня. Прикрыла глаза, стараясь прекратить танец цветных лужиц перед глазами.

Зорге аккуратно отцепил мои ладони от себя и аккуратно осмотрел разбитый затылок, осторожно сдвигая окровавленные волосы. Хмыкнул задумчиво.

— Я не буду спрашивать, тошнит ли вас, и кружится ли голова. Сотрясение у вас нехилое, Глэйд. Судя по ране — ударили вас округлым тупым предметом. Есть частички серебра.

Такое нехарактерное для Учителя 'нехило' звучит почти как смертный приговор. А серебро — это плохо. Этот металл всегда агрессивно относился и к оборотням, и к вампирам. Но просто отлично проводил магию. Негатив моего жезла, изготовленного из этого материала, гасился мягкой силой, гармонией и мудростью чароита.

Зорге начал промывать рану с удивительной легкостью, стараясь не причинять боли. Но я все равно изредка всхлипывала, когда влажная тряпица касалась края раны. Чувствовала я себя почти беспомощной. От серебра рану нестерпимо жгло.

Учитель поинтересовался почти равнодушно:

— Как вас угораздило?

Я послушно ответила:

— Зашла в комнату Зуры. Она оказалась не запертой. В коридоре меня ударили по голове, но сознания я не потеряла. Завязалась драка, я кинула в него заклинание и он убежал. Разглядеть не смогла.

— Вот как. Видимо, наш загадочный противник полукровок решил повторить попытку.

— У меня только один вопрос, — начала я, — почему он не использовал магию?

— Я думал, вы знаете, что оборотни на редкость чутки к магии. Поэтому нападающий не стал применять некромантию в замке. Удивлен, что на ваше заклинание не сбежался весь замок. Хотя, скорее всего, все привыкли к 'запаху' вашей энергии. Вы часто колдуете здесь, — ответил Учитель. Смазал рану зельем, пахнущим пижмой и календулой, споро наложил на голову повязку. В его движениях чувствовалась уверенность и опыт. Это вызывало какое-то доверие как к че... оборотню, пополам с восхищением как к лекарю.

Закончив, Зорге повернул меня лицом к себе и начал осматривать разбитое лицо. Представляю, какой там вид. Нос, небось, сплющило в лепешку.

— Нос сломан, — подтвердил Учитель мои опасения, — в двух местах.

Стерев с кожи кровь и грязь, оборотень наложил на мой нос толстый слой мази, от которая удивительным образом забрала боль. Сверху он водрузил странную конструкцию из бинта и липкой ленты.

— Где Зура? — спросила я обеспокоенно, сообразив, что с Учителем должен был вернуться и мой невозможный рыжий друг.

— Несет противоядие, — сказал он дрогнувшим на миг тоном. Я его понимала. Доверять драгоценное зелье неуклюжему, а теперь еще и наверняка жутко обеспокоенному ученику было себе дороже. Но, тем не менее, он сделал это и остался меня лечить.

Я была ему благодарна.

Послушно приоткрыв рот, я пережила промывку губ, которые жутко щипали и снова жутко начали кровоточить. Пальцы смазывали ранки. Я подавила желание зажмуриться от удовольствия — зелье обезболивало и приносило приятное тепло.

Зорге обработал укусы, затем вздохнув, произнес:

— Давайте ваши руки Глэйд.

Я послушно вытянула их вперед. Учитель осмотрел синяки и мясо из-под сорванных ногтей. Аккуратно вытащил из тошнотворной смеси кожи и мышц тоненький волосок, который промыл в чаше с водой. Он оказался сероватым, чуть курчавым, из подшерстка. Зорге, на миг забыв обо мне, провел над ним широкой красивой ладонью, которая загорелось радужно. Ищет.

Нахмурился. Достал из тумбочки флакон и спрятал волос туда.

Покачал головой и прошептал самому себе:

— Странно. Блок стоит.

Я куснула губы. И они еще говорят, что это не магистр? Заклинания ТАКОГО уровня как блока, это почти немыслимая мечта для таких, как я. Меня можно было абсолютно спокойно найти по крови, ногтю или волосу, поэтому я всегда тщательно следила за этим. Хотя, с другой стороны, кому я нужна, чтобы меня искать?

От оборотня снова повеяло неудовольствием. Он перевязал мои ладони так, что я почувствовала себя так, будто одела огромные пуховые варежки — эдакие огромные мохнатые шарики. Встал.

— Спасибо, — я улыбнулась разбитыми губами так искренне, как только могла.

В его глазах блеснула темная искорка, и на миг мне почудилось, что злость его немного отступила. Передернув плечами, Учитель бросил небрежно:

— Будьте аккуратны. Одна больше никуда не ходите. И не растягивайте так рот, снова кровь пойдет. Зура принесет вам лекарства. Не вставайте пару дней.

Сказав эту фразу, он ушел.

Я вздохнула и вытянулась на знакомой постели. Кажется, у меня что-то вроде дежавю. Ощущение стало еще сильнее, когда в комнату заскочил запыхавшийся Зура, пыльный, с подносом, на котором гремел ворох склянок...

...Который полетел на пол. Флакончики всхлипнули жалобно, чудом не разбившись, а Лис рухнул на коленки перед кроватью, схватил за руку, всмотрелся в перебинтованное лицо, отвел с глаз перепачканные в крови и гари волосы. Вздохнул протяжно, забормотал себе под нос, пытаясь меня обнять:

— Чтобы я еще раз... Да никогда в жизни, пусть Учитель подавится своей веретеницей. Как тебя вообще угораздило... Чтоб я еще раз куда тебя одно отпустил...

— Ой! — я жалобно пискнула, — Голова кружиться.

Рыжий оборотень прекратил попытки заключить меня в объятия. Его побледневшее, немного обветренное лицо стало виноватым, и я поняла, что сейчас снова начнется сеанс самобичевания. Протараторила:

— Ты ни в чем не виноват! Я знала, что кто-то хочет меня убить, но, тем не менее, полезла куда не попадя одна. Это мне нужно просить извинений, Лис...

Я отвела глаза, смутившись:

— Я твою прихожую спалила.

Он улыбнулся слабо. Прижал мою забинтованную ладонь к своей щеке — привычно теплой, — сказал:

— Черт с ней. Давно мечтал сменить те дурацкие обои. Главное, что ты сама...

Его голос дрогнул. Мне, почему то, стало совестно. Наверное, я никогда и никого не заставляла тратить на меня столько нервов, сколько делал это Зура совершенно добровольно. Снова сказала:

— Прости меня.

— Дуреха. Извиняешься неизвестно за что, — он вздохнул, лег головой в изгиб моей руки. Неудобно, наверное, но Лис, видимо, чувствовал себя нормально.

Свободной рукой в бинте-варежке я погладила рыжие волосы. Мягкие. А вот шерсть у него жестче. Лис будто бы мурлыкнул. Пробормотал:

— И за ухом почеши.

Я уже говорила, что к нему удивительно быстро возвращалось самообладание?

— Ах, да! — Зура перехватил мою ладонь и легонько сжал, — Учитель вручил мне лекарства.

Он поднялся, взял с пола поднос и начал меня поить, как маленькую, приподняв голову. Я фыркала, давилась смехом и болью в затылке. Он делал строгое лицо. Обычно противные и вонючие зелья испарились подозрительно быстро, заставив меня мимолетом подумать, что даже вкус зависит от окружения.

Мне в голову пришла мысль о том, что даже когда я уеду обратно, в Академию, к недовольным моим существованием родственникам, Зура все равно останется со мной. В глубине души, в памяти, в запахах, в цвете... Когда я буду видеть осенние листья, примятую рыжую траву, чувствовать запах молока или вишневого морса — то и Лис будет в эти рядом со мной. Как тогда, в комнате. Незримое присутствие, поддержка...

Я потерлась щекой о его плечо. Лис нагло занял половину кровати, заявив, что теперь меня надо охранять.

Сейчас он дремал. Его уши подергивались, реагируя на редкие звуки, которые позволяли себе нарушить уютную тишину комнаты — шорох ткани, свист сквозняка или мой излишне громкий вздох.

Подавив улыбку, которая, наверное, не слишком хорошо сказалась на только начавших подживать губах, я уставилась в потолок. Стерильно белый, в стиле Зорге.

Нахмурилась, вспомнив серебристую волну волос и белоснежную кожу. Огоньки красных глаз вспыхнули в сознании, будто я видела их прямо сейчас. Я подавила желание дернуться, опасаясь разбудить Лиса.

И что это было тогда? Сон, явь или нечто большее?

Сглотнула. А если все то было правдой, то чем это грозит лично мне?

Я прикрыла глаза. Надеюсь, что тот коридор с тускло горящей свечой, зеркалом в мой полный рост и похожей на меня девушкой Мирой, которая следила за моей жизнью, отражавшейся в зеркальной глади — просто галлюцинация из-за разбитой головы. К тому же серебро в крови не одному вампиру еще здоровья не прибавляло.

Ухмыльнулась, свернулась клубочком где-то в районе подмышки Лиса, который пробормотал что-то о непоседливых красноглазых паразитах и притянул меня к себе рукой. Тепло, спокойно, удобно...

Не опасно...

И когда же ко мне пришло это ощущение абсолютной защиты, когда Лис здесь, под боком? Хотя, все равно. Не надо задуваться об этом. Это чувство стоит всех тех неприятностей, в которые я попала, приехав на практику в Оборвинд.

Да и на практику это толком не похоже. Скорее нечто вроде обучения, только вне Академии. И лучше. Там никто не собирался особенно нянчиться со мной. А на любые вопросы я получила лишь короткий ответ сквозь зубы с попутным замечанием об отсутствующих у меня мозгах, так что вскоре бросила это дело. Приходилось разбираться самой, искать в книгах. Здесь же Зорге на вопросы отвечал, а Зурой мы могли обсудить прочитанное, разобраться, сравнить и еще лучше понять, запомнить.

Стоит ли говорить, что мне это нравилось до жути?

Вздохнула, пригревшись. Задремала, забросив руку на живот друга.

Знакомо хихикнули, обвили шею холодные руки, сквозь веки обожгло пламя свечи, показавшееся нестерпимо ярким.

Внутри что-то замерло и оборвалось. Стало страшно так, будто за моей спиной разъяренный лич, жаждущий именно моей крови.

— Тише, тише, — вздохнули над ухом, принюхались, заявили с сожалением, — запахи меняются. Травкой какой-то пахнешь. И лесом.

Девушка замолчала, прижалась щекой к шее, будто греясь. Произнесла:

— Я больше не буду тебя беспокоить. Но ты не забывай. Я есть. Мира существует. И все что сказала — ничуть не ложь. Думай, слушай....

Она потерлась о кожу, пощекотав ее волосами. Снова вздохнула и исчезла.

Распахнув глаза, я разинула рот, хватая воздух как рыба. Рядом сонно завозился Лис. Пробормотал вопросительно:

— Ты чего, Немир?

— Да сон приснился нехороший, — ответила я, ежась.

Происходящее нравилось мне все меньше и меньше.

Глава 9

Время пролетело с удивительной быстротой, несмотря на то, что эти несколько дней я почти не вставала с постели. Даже книги не читала — Зорге категорически запретил и умственные, и физические, и магические нагрузки. Но, несмотря на это, мне все равно было чем заняться. Зура, казалось, поселился в моих 'лечебных' покоях и развлекал меня разговорами. Учитель тоже с ним особо не занимался — у него были дела.

Только в эти дни я узнала, что можно говорить почти без перерыва сутками. Шутить, смеяться, дурачиться и открывать свои секреты. Абсолютно не жалея, просто открываясь целиком, без остатка и доверясь. Все-таки иметь рядом друга, которому полностью и безоговорочно доверяешь — это волшебно.

Еще Лис повадился дремать со мной в одной кровати. Просто так, без всякого подтекста, о котором бы могли подумать многие. Он ложился рядом, уступая свой бок мне как грелку и засыпал, после тихой болтовни. Тихой — чтобы не тревожить Зорге, который возвращался удивительно усталым. Я даже не представляла, что может так вымотать столь сильного мага. Глядя на нас, Учитель, ночующий в комнате через стенку, хмыкал насмешливо, но ничего не говорил.

С удивлением я поняла, что свернувшись клубочком под теплым боком, вдыхая мягкий запах молока и едкий — зелий, я засыпаю гораздо быстрее. Тревожные сны оставили меня, сменившись мягкой, будто лисья шерсть, темнотой.

Лэйдэ, лишившись своего законного места на моей постели, сначала фыркал недовольно, скалился на Зуру, но потом втиснулся между нами. Через пару мгновений, мне пришел образ — ему было тепло, мягко и уютно. Он смирился с неожиданным соседством.

Дракончик умудрился выпахать еще на палец и теперь уже не помещался на моей голове, а цеплялся за спину на манер большого кожаного рюкзака, взамен утерянного в лесу. Сначала мне было не очень приятно — коготки царапали кожу, но Лэйдэ, поняв причину моего недовольства, старался быть аккуратнее.

Учитель, глядя на неожиданные метаморфозы происходящие с моим драконом, хмыкал недоуменно, что неудивительно — в Оборвинде связь магов с фамильярами не практиковалась вообще.

Оборотня, который напал на меня в комнатах Зуры, так и не нашли, несмотря на волос, который я выдрала у него во время борьбы. Пробить блок так и не удалось, а Зорге, кажется, поверил в то, что загадочный неприятель полукровок — некромант уровня магистра.

В общем, время проходило быстро, а потом мне, наконец, разрешили встать с кровати и началось самое интересное действо.

Все-таки Зорге — просто удивительный маг! Никогда в жизни я не встречала того, кто был бы столь же развит во всех областях магии — и в некромантии, и в алхимии, и, по словам Зуры, являлся отличным боевиком. А в лекарском деле, казалось мне, ему не было равных. Ведь смог же он меня поставить на ноги после сотрясения мозга за несколько дней?

Стоит ли говорить, что оборотнем я искренне восхищалась? Побаивалась, правда, ведь вечно недовольный Придворный Маг выбрасывал в окружающий мир просто реки негативной энергии, которая заставляла окружающих шарахаться от синеглазого магистра. И я не была в этом случае исключением, но благоговение перед его силой почти полностью вытесняло другие чувства в отношении него. К тому же, я была ему благодарна за то, что он дважды спас мою жизнь, не побрезговав заставить полукровку выпить зелье с помощью своего рта.

Короче, Учителя я уважала безмерно.

После последнего нападения на меня, от которого я отделалась разбитым лицом и затылком, он старался не отпускать нас Зурой от себя надолго. Бесконечное чтение книг и варка зелий заменила практика. Никогда в жизни я не занималась боевой магией, но тут Учитель заставил выучить меня хотя бы азы. Впрочем, я не возражала. Меня завораживало то, как творил магию Зорге. Огненные шары, творимые лишь силой мысли, камни, стертые в пыль взмахом руки... И все без использования жезла. Иногда мне приходило в голову, что будет, если он возьмет его в руки? Мне такое, наверное, и не снилось.

— Эй, не спи! — Зура ущипнул меня за бок. Я ойкнула и, послав ему многообещающий взгляд, толкнула его локтем. Потом почесала ноющее место прямо сквозь ткань красной рубашки. Прежняя блуза не выдержала испытание боем, кровью и огнем пав смертью храбрых, но Зуру это не разочаровало, и он притащил мне новый набор одежды. Красная рубашка с вышитыми на ней черными цветами, в которых я с сомнением опознала то ли нестандартные подснежники, то ли рябчики, мне почти понравилась. С наглухо застегивающимся воротом, длинными рукавами, она скрадывала очертания фигуры, но... Яркий цвет и множество мелкий черных пуговиц, на возню с которыми приходилось тратить телегу драгоценного времени меня раздражали безмерно, но, к сожалению, в синей рубашке, широкие рукава которой даже подворачиваться отказывались категорически, практиковать магию было неудобно до жути. А свою тяжелую академическую мантию я не любила до жути, так что со скрипом, но на красное безобразие мне пришлось согласиться.