Азурит

Мои несчастные ребра...

— Что-то никогда не меняется, — сообщил мне Лис, с философским видом глядя в темный потолок. На его ярких волосах осел густой слой пыли.

— Апчхи! — я почесала нос и ответила, — Я начинаю привыкать.

Он засмеялся.

Выбравшись из кучи, мы поспешили вернуться в лабораторию. Наш аппетит решился остаться в гостях у Малой Залы, так что поход на кухню мы отменили.

А вот по возвращении нас ждал сюрприз.

Зорге оглядел нас мрачно, покачал головой. Он казался каким-то... серым, будто припорошенным пылью. Но присмотревшись, я поняла, что наш Учитель просто устал. В уголках глаз притаились морщинки и залегли глубокие тени. Смуглая кожа побледнела, а скулы заметно заострились. Видимо, для него деньки выдались более чем насыщенными.

— Что-то никогда не меняется, — сказал он, намекая на наш пыльный вид.

— Ха! — заявил Зура, выпячивая грудь, — Я сварил ваше зелье! А вы говорили, что я взорву его еще на первой стадии!

— Да? — Зорге взглянул на него, скептично изогнув темную бровь, — Ну, и где твое зелье?

— В шкафчике, — сказал Зура. Его прямо таки раздирала гордость.

В моей груди что-то екнуло. Наверное, от пугающе безмятежного вида Учителя, который небрежно вертел в руке флакончик с зельем.

— Зура, — начал он. Лис сглотнул гулко, видимо, поняв, что хвалить его не собираются.

— Я удивлен, — тем временем продолжил Зорге, — что ты не взорвал это. Я вообще удивлен, что ты смог сварить хоть что-то. Но...

Рука сжалась на флаконе. Костяшки пальцев побелели. Мы с Зурой, переглянувшись, дружно попятились к двери.

— СТОЯТЬ! — рявкнул Учитель, — Ты чего сварил? Это, по-твоему, зелье?

Он замолк на миг. Затем признал:

— Нет, это зелье. Но каким образом слабительное поможет от сифилиса? Как ты вообще мог

сварить из ТАКИХ ингредиентов, ТАКУЮ банальность?!

Наверное, если бы у Зуры получилась бомба, то Зорге злился меньше.

— Глэйд! — заорал он. Я вздрогнула и подняла затравленный взгляд. Я-то в чем могла

провиниться?

Оказалось, могла. Да еще как!

— Какого черта ты устроила бардак в библиотеке? Как можно было сломать стеллаж и лестницу, скажи мне? Дуб, Глэйд! Вы сломали дубовую полку и уронили почти три десятка бесценных книг!

— Простите! — пискнула я.

— В карцер! — рявкнул Зорге, — На день! Нет, на два!

Мы с Зурой переглянулись обреченно.

Глава 7

— Ну, как? — спросил Зура.

Рыжий Лис, буквально час назад вернувшийся из города, сиял будто начищенная золотая монета. Глаза сверкали самодовольно и даже и без того слепящего цвета волосы стали, казалось, на пару тонов ярче.

Я посмотрела на него с сомнением, как смотрят на людей, с подозрением на проблемы с мозгами, скосила глаза на зеркало, которое поблескивало серебром и, наверное, будь у него рот, то оно расплылось бы в насмешливой улыбке.

Из его запутанных, переливающихся глубин на меня смотрело странное, будто сошедшее со страниц книг о вампирах, проиллюстрированных по всем параметрам, существо. Нет, оно, несомненно, было мной, но...

Выглядела я действительно... нестандартно. Особенно для своего привычного образа.

И если с черными, зауженными брюками, которые излишне обтягивали бедра, я могла смириться, то вид приобретенной моим деятельным другом блузки внушал мне почти суеверный ужас.

Брюки, по крайней мере, оказались удобными, до жути теплыми, подбитыми изнутри мягким мехом, который приятно прилегал к коже.

А вот верхняя часть гардероба... Алая, с темным кружевом по краю треугольного выреза и на двойных манжетах с изящными запонками с узором в виде кленового листа. Она смотрелась несколько... непривычно.

— Она красная! — заявила я категорично.

— И что? — спросил Зура удивленно. Он своей покупкой был полностью доволен и совсем не собирался разочаровываться. Это я прочла на его удовлетворенном до безобразия лице. Глянув на него по-волчьи, заявила:

— Не буду я ее носить!

— Это я ради этих слов носился почти три часа по рынку с языком на бок? — Зура возмутился, — Будешь как миленькая! Ты в своем обычном сером убожестве на побирушку похожа. А так, действительно, миленько.

— Сам ты побирушка, — огрызнулась я. Мои глаза в отражении ярко полыхнули колдовским пламенем. В сочетании с блузой они приобрели почти настоящий вампирский оттенок. В таком наряде я была почти похожа на чистокровную леди вамп. Ключевое слово — почти.

Лицо Зуры приобрело незнакомое мне доселе выражение ослиного упрямства. Глаза опасно сощурились, а губы — скривились.

— Я слишком выделяюсь в этом! — беспомощно развела руками, ловя себя на том, что пытаюсь оправдаться, вместо того, чтобы ответить категоричным отказом и идти переодеваться.

— Так! — громко воскликнул Лис, хватая меня своими теплыми руками за плечи и разворачивая лицом к себе. Заявляя тоном, не терпящим отказа:

— Ты! Должна! Выделяться! Нет, просто обязана!

Взглянув на него скептично, я поинтересовалась:

— Кому и сколько, интересно?

Зура сдавленно застонал:

— С каждым днем твой язык становиться все острее и острее. Я уже не знаю, к лучшему это, или нет.

Замолчав на мгновение, он попросил меня:

— Посмотри в зеркало, Немир.

Я оглянулась через плечо. Пожала плечами и вернула голову в изначальное положение, не увидев там ничего особенного. Что удивительно. В последнее время оттуда начали ломиться монстры всех мастей, останавливаемые лишь тонкой, но хорошо зачарованной гранью зеркала. Я уже даже привыкла засыпать под вой, скрежет и звон стекла, просыпаясь под него же.

В общем, творилось что-то крайне странное.

Прямо до безобразия.

Зура встряхнул меня за плечи, отвлекая от мыслей о нестабильности моего артефакта, и я перевела на него взгляд, вопросительно вздернув бровь. Всмотревшись в мое лицо и, видимо, не увидев желаемого, Лис проговорил сбивчиво, но с крайней уверенностью в голосе:

— Немир, поверь мне, когда ты веселишься, язвишь, улыбаешься своей клыкастой улыбочкой, когда бегаешь в той просто гигантской синей рубашке, которая, поверь мне, выделяет тебя куда больше чем эта блуза, и сбиваешь вазы — ты притягиваешь внимание. И отнюдь не отрицательное, поверь мне! Тебя даже леди Заре перестала задирать, понимаешь? Потому что не может, потому что ты вызвала ее симпатию, подруга! И она не может относиться к тебе с прежней неприязнью, даже несмотря на то, что ты полукровка. Она просто не может перебороть свою симпатию к тебе, Немирка!

— Лис, не надо, — я покачала головой, с горьковатой, будто горечавка, улыбкой, — ничего не изменит отношения ко мне. Я родилась такой, понимаешь? И привыкла уже...

— Уже изменило! — вскричал он, — И ко мне изменило! Я понял просто, что жалость к себе и попытки слиться с серостью — это не решение проблемы! И ты это пойми!

— Зура, — начала я и осеклась, услышав деликатно покашливание. Мы с Лисом резко повернулись в сторону звука, встретившись взглядами с внимательными синими глазами. Нет, это уже произвол! В мою комнату ходят все, кому не лень! Даже постучать не соизволят.

— Советую вам начать закрывать дверь, Глэйд, — сообщил мне Зорге и, пробежав глазами по моей фигуре, добавил, — вы, наконец, сменили свое рваное тряпье на что-то более подходящее ученице мага.

Лис хмыкнул победно, заслужив удар локтем в бок от раздраженной донельзя меня. Ойкнул, кинул на меня обиженный взгляд и показал язык.

— Зура, — обратился учитель к ученику, — тебе придется отправиться со мной.

Только сейчас я заметила, что на его плечах висит дорожный рюкзак. Зура сжал мои плечи и спросил напряженным тоном:

— Что-то случилось?

Зорге бросил на меня внимательный взгляд. Промолчал мгновения, будто собираясь с мыслями, но все-таки объяснил, хоть и весьма мутно:

— Кое-кого отравили, но нескольких ингредиентов для противоядия нет, а в лавка их не найдешь. Придется идти в горы. Как бы я не хотел этого признавать, но вместе мы найдем их гораздо быстрее. Можешь ничего не брать с собой — самое необходимое я уже взял.

— Хорошо, — Зура кивнул и неохотно опустил мои плечи.

— А... А можно мне с вами? — вырвалось у меня неожиданно.

Зорге ответил довольно резко, блеснув своими синими глазами:

— У вас, ученица, нет второго лика, так что вы будете только путаться под ногами и мешать поискам.

Я закусила губы, чувствуя непонятную обиду. Зура взлохматил мои волосы, потерся носом о щеку и ободряюще сказал:

— Я скоро вернусь, Немир. Не думай скучать!

Проводив тоскливым взглядом их удаляющиеся спины, я прислонилась к холодной глади зеркала лбом. Отражение мне задорно подмигнуло и, развернувшись спиной, ушло по каким-то своим зеркальным делам. Волосы у него были куда длиннее, чем у меня. Это заставило нахмуриться. С отраженьями творилась полная чертовщина.

Потеребив кружево выреза, я решила, что переодеваться в пыльную рубашку мне совсем не хочется. К тому же, внезапно очень, прямо до ужаса, захотелось сделать одно дело. Давно уже хотелось, если честно, но руки никак не доходили.

Мой путь лежал в Малую Залу, которая встретила меня гулким и каким-то тоскливым, непривычным, печальным молчанием, которое, кажется, было совсем не свойственным этому месту. Черный стол, с прожилками азурита, пустовал, и мне казалось это каким-то неправильным. Его поверхность будто потемнела, а синие линии камня потускнели. В моем сердце почему-то защемило.

Я прошлась по гладкому полу, прислушиваясь к эху от частого перестука подошв моих ботинок. Провела ладонью по узорчатым спинкам стульев. Развернула один из них спиной к столу и села, исполняя, наконец, свою маленькую светлую мечту.

И как, интересно, обычно цветное стекло может быть... таким? Чьи же руки создают такие невозможные, казалось бы, шедевры?

Она стояла полуанфасом. Очертания женственной фигуры были легкими, будто крылья бабочки. Босые ноги утопали в зеленой траве по самую щиколотку. Вокруг цвели ромашки и лаванда. Ярко, густо и мне казалось, что я явственно чувствую цветочный аромат. Резкий, терпкий и холодный, как зима посреди лета.

Светлое платье, радостного светло-голубого цвета, обнимало изящные, белые колени и обнажало хрупкие, будто фарфоровые плечи, на которые падали темно-медные, густые и блестящие кудри. Контраст кожи и волос завораживал.

Тонкий серебряный венец обнимал ее голову, блестя россыпью мелких сапфиров, но куда ярче любых камне горели ее глаза. Ах, какие это были глаза!

Будто небо...

Будто море...

Будто вечность...

Нет, казалось, даже они блекли рядом с яркостью ее взгляда!

Из моей груди вырвался тихий, восхищенный донельзя вздох. Никогда в жизни я не видела и, наверное, не увижу никого прекраснее этой невозможной, неземной, волшебной женщины.

— Нравится? — тихий, немного насмешливый голос раздался совсем рядом, почти над ухом, обдавая мою щеку нестерпимо жарким и каким-то болезненным дыханием. В моей груди глухо стукнуло сердце.

Испуганно вскрикнув, я шарахнулась в сторону, переворачивая стул, который упал на пол с пронзительным грохотом. Следом рухнула я, больно ударившись копчиком и проехавшись задом по полу, пробуя на крепость только что купленные штаны.

Я встряхнула головой, пытаясь оправиться от головокружительного падения, и соизволила поднять взгляд на возмутителя моего спокойствия, обладающего бархатным баритоном.

Увидела.

Осознала.

Подавив испуганный ик, я вскочила с пола и глубоко поклонилась, скрывая смущение от совершенной мной глупости. В который раз я возносила хвалу Темной Богине за то, что не способна краснеть.

Красно-оранжевые, будто всевидящие, глаза смотрели спокойно, с той самой снисходительностью сытого хищника, глядящего на перепуганную насмерть косулю. С удивлением я поняла, что такой взгляд меня раздражает, вызывает дух противоречия. Это... удивляло. Сколько таких взглядов я встречала на протяжении жизни! И все они принимались мною устало, будто вредный осенний дождь — все равно никуда не денешься. А тут...

Как странно!

— Прошу прощения, ваше величество! — произнесла я.

В проницательных глазах заплясали искры. Король оперся спиной и руками о стол. Выглядел он очень устало. Его белоснежные, будто только выпавший снег, волосы, в сумерках казались потускневшими. В уголках губ залегли горькие складки, а около глаз появились гусиные лапки. Видимо, покушение на сына сильно ударило по нему. Вздохнув, он повторил:

— Нравится?

Я перевела взгляд на витраж. Замерла на секунду. Затем улыбнулась и свободно, будто разговаривала с Зурой, ответила:

— Она прекрасна.

Странно, но я чувствовала себя наедине с ним так же уютно, будто находилась в Малой Зале совсем одна. А король ощущался почти пустотой. Или просто неотъемлемой частью этого места. Но я старалась ничему не удивляться.

Глядя на эту невозможную стеклянную женщину, я понимала, что любые злые мысли, противоречия, сомнения — в ее присутствии это кощунство, за которое нужно рубить головы. Она выглядела такой хрупкой, такой нежной, что, казалось, любая лишняя эмоция может ее сломать.

— Да, — сказал оборотень с такой тоской в голосе, у меня появилось желание уйти, оставить их наедине, — моя Иволга прекрасна.

Чуждое, не привычное слуху имя удивительно органично вписалось в девичий образ. Никакое другое не подошло бы этой женщине — было бы чужим, не удобным, резало бы слух раскаленным железом. А Иволга — нежное, звучащее на языке перезвоном колокольчиков и свистом озорного ветерка, подходило

Король прикрыл свои хищные глаза. Его лицо стало таким одухотворенным, но в то же время таким печальным, будто он молился о чем-то Богиням, истово, срывая голос, но все равно знал, что никакие боги не смогут исполнить его просьбу.

Меня озарило и, прежде чем я смогла прикусить свой, в последнее время ставший дико болтливым, язык, изо рта вырвался вопрос:

— Это ваша жена?

Я подавила острое желание ударить себя ладонью по губам. Ощущение у меня было такое, что я залезла в душу этому мужчине — без спросу, поковырялась жадно в ней грязными пальцами, выискивая самое дорогое, сокровенное, занесла заразу и оставила гнить. В горле встат тягучий комок вины.

Плечи оборотня вздрогнули, опустились. Он прошептал, не глядя на меня — все внимание короля занимала его прекрасная и недоступная Иволга:

— Да... Она моя жена.

Вдруг он подобрался, провел руками по лицу, будто что-то стирая — грязное, прилипчивое, как мокрая глина. Повернулся ко мне лицом, произнес, как ни в чем не бывало:

— Я хотел бы извиниться перед вами за случай в лесу. Мне следовало бы сделать это заранее, но дела не позволяли.

Удивленно взглянув на него, я пожала плечами. С чего бы ему извинятся? Не он же на меня некроманта натравил. Но это оказалось неожиданно приятным. Помявшись, я спросила:

— Ваше величество... А того некроманта нашли?

Он покачал головой со словами:

— К сожалению, нет. Но младший советник занимается эти вопросом. Поверьте, лорд Дрэма силен как маг и опытен как аналитик. Он его найдет. К тому же, здесь замешаны интересы его рода.