Артениус Карр и Похититель костей

Именно он и ввел эти непривычные "альфа, омега, воробей вылетел из гнезда" вместо нормальных выражений. Но позже они стали незаменимыми. Вместо того, чтобы долго расписывать: берите тварь в круг, а потом шарахните ее "веером", можно было просто сказать — ситуация 1-29, действуйте по обстановке.

Код 1 соответствовал агрессивным действиям, прямой магической атаке объекта. Код 2 обозначал ловушку, западню, в которую заманивают объект. Код 3 — нейтральное наблюдение и самозащита. Всего четырнадцать, первые два месяца все ныли и жаловались, что не запомнят, зато сейчас Карр мог поспорить, они не уступят элитной гвардейской роте. А уж за тем, чтобы все знали применяемый шифр бывший гвардеец злостно следил. Пару раз его пытались переманить из других агентств, но в основном уходили с синяками и вывихами. Каспар по военной привычке презирал перебежчиков.

-Икс закончил.

-Зет закончила.

Карр наконец вынул руки из карманов, поднес браслет ко рту. — Отлично. — Мог и не подносить, все равно было бы слышно, просто проклятая привычка. Никогда не знаешь, насколько сильны эти переговорные артефакты. — Ситуация два-девять. Раскидываем сеть.

-Есть. Да, Артениус. Слушаюсь, о, великий. — вразнобой донеслось из браслета.

Хекс никогда не прекращал придуриваться. Над полем полыхнула яркая пятиконечная звезда Эрефи, сеть была удачно активирована, значит, абаки не уйдет. Осталось его найти и уничтожить. Говорящий с неживыми вздохнул, проверил хорошо ли застегнута куртка и сошел с сухой дороги в сырое от ночной росы поле. Теперь был его выход.

Артениус Карр, как говорящий с нежитью, занимался в агентстве всем от мелочевки, вроде бытовой нечисти, до призывания духов. Больше всего ему нравился спокойный размеренный распорядок дня, когда объект его работы лежал на одном месте, а сам он мог пойти домой в обычное для большинства людей время. Боевые задания он не особенно любил, но выполнял их также тщательно и методично, как и составление астрологических прогнозов и подзарядку артефактов.

Сегодня не повезло, пришлось среди ночи тащиться в Карахим, небольшой городок, где объявилась эта тварь. Трое специалистов по крупной нежити как назло находились сейчас далеко отсюда, поэтому и обратились в агентство Нарцисса Ветта "Рука Судьбы".

Абаки — подразновидность злого духа, обретшего плоть, комок сросшихся костей, глины, даже мусора, издали смахивающий на огромную обезьяну. Такие же непропорционально длинные передние лапы. Прячется умело, роет норы, как крот, и в этом поле в пригороде хрен его найдешь. Заводятся обычно редко, но если уж завелись, то вреда приносят немало. Жрут одиночек или даже по двое, трое людей сразу. Больших скоплений народа избегают. Если нет мага, то обычно их загоняют громкими звуками и выстрелами в какое-нибудь огороженное место, а потом поджигают.

Карр тряхнул правой кистью, чувствуя, как браслет с запястья стекает в ладонь, удобно заполняет ее, течет вниз и медленно застывает холодной сталью. Со стороны кажется, что в его руке из ниоткуда появился меч. Знали бы другие, сколько тысяч вренов он выложил за метаморф, они долго упрекали бы его в бессмысленном расточительстве. Но при виде сложных магических артефактов жаба, которая обычно его душит, убирала свои лапы.

Он пошел вперед, высокая трава царапала джинсы, сухо хлестала по коленям. Некоторые, да что там, большинство используют заклинания поиска или улучшения чувствительности, чтобы определить, в каком месте затаилась тварь. Говорящим с неживыми такие заклинания были не нужны. В энциклопедиях это вежливо называют шестым чувством, чутьем неполного мага, он же был более честен. Инстинкт темного мага он и есть инстинкт темного мага, как его ни назови. Понимание той стороны словно натягивает невидимую нить между ним и духом, которая безошибочно ведет сквозь ночь и сквозь темноту.

Артениус Карр не особо гордился этим. Просто принимал, как часть своей натуры. Нежить он чувствовал с младенчества и в некоторых случаях даже бессознательно притягивал к себе. Для большинства нежить была хаотична и бессмысленна. Можно было выучить их привычки, знать места их лежки. Но все равно не предугадывать, не ощущать каждое движение темной сущности всей кожей, каждой частичкой себя, как это ощущал он.

Земля под ногами дрогнула. Он выставил перед собой меч, пуская по нему разряд силы из второго артефакта-накопителя. Абаки перемещался тяжелыми длинными прыжками, кружа около мага, то отступая, то почти врезаясь ему в спину. Карр крутанул меч в руке, привычно наслаждаясь его выверенным балансом, настраиваясь на ощущение его в ладони. Абаки играл со своей добычей, а маг ждал, когда тварь, как качающийся маятник, наконец направится в его сторону.

В окружающей темноте он его почти не видел. Только ощущал присутствие массивного тяжелого гниющего тела, слепленного из органических останков. Такого не бывает на светских вечеринках. Это не раут в платьях для коктейлей, это не обсуждения выставок и того, как круче пустить друг другу пыль в глаза. Это не сверкающий хрусталь от Эванчи и не залитый ослепительным светом зал особняка. Это гниющие помойки в доках, это зияющий провал рта подохшего и уже высушенного до состояния мумии стеххира, это вонь канализаций и ядовитая слизь повисших на стенах студенистых безглазых улитов. Это холодная ночь, это хруст костей, это вонь падали и мертвечины. Это обычная жизнь. Совсем неизысканно.

Абаки, эта неуклюжая мертвая обезьяна, кинулся на него, и до того, как его тело закончило движение, еще по инерции двигающееся вперед, Карр рванул на встречу, сжимая меч. Лезвие пропороло пухлое плотное тело, на физические повреждения абаки плевать, но в артефакте сейчас было столько магии, что половина твари почти сразу обуглилась. Маг отскочил назад, абаки оглушительно заревел, беспорядочно размахивая в воздухе длинными конечностями, желая его задеть. Меч стремительно укоротился, тонкой змейкой снова скользнул на запястье, а Карр вытянул вперед ладони, сложил их знаком "таи" и, напитав силой артефакта, ударил огненным смерчем. Сгорбленную орущую тварь объяли языки пламени, она словно взорвалась изнутри. Стало жарко и светло. Абаки подох почти сразу, злой дух не может жить в огне, в каменеющей, объятой пламенем глине.

-Все в порядке, Артениус? — поинтересовались сразу же. Наверняка столб огня сейчас далеко виден.

Он облизнул губы. После этого заклинания у него всегда чудовищно пересыхало во рту. -Ситуация 14. Отбой. Собираемся у фургона и едем домой.

-Ну и полыхнуло, Арти. — он узнал голос Хекса. — А мне такой фейерверчик на день рождения забацаешь?

Он ненавидел, когда его имя так сокращали, но на Хекса невозможно было обижаться. Как маг, Харольд Эске был так себе, к тому же о нежити имел смутное представление (вроде того — ух ты, какой страшный!) но его энергия, бьющая через край, по природе сдержанного Карра всегда поражала и завораживала.

-Сколько угодно, икс. — усмехнулся тот. В горле першило жутко, будто вместе с абаки пришлось поджариться и ему. — А первому, кто мне притащит бутылку воды, я может даже устрою его бесплатно.

-Может даже, или устроишь? -пискляво и застенчиво поинтересовалась Лили, то бишь Омега. При разговоре с коллегами у нее всегда почему-то менялся голос. Раньше она работала в каком-то охранном агентстве и еще не привыкла, что во время боевой операции можно общаться неофициально, и чаще помалкивала, когда другие перебрасывались шуточками.

-Кто первый принесет, тот и узнает.

Собственное тело казалось ему легким и каким-то бескостным. За одну секунду он пропустил через себя огромное количество энергии, сконцентрированное в посыл огня, и еще полчаса ему будет плохо. Чем-то похоже на бесконечное падение с тарзанки, вот только к ногам привязан не резиновый трос, а обычная веревка, которая и дергает так, что кажется кишки через уши вылезут. Тот еще аттракциончик.

Хекс подошел первым, даже скорее подбежал, сунул ополовиненную бутылку минералки, и Карр жадно осушил ее. Правилами магии не объяснялось, почему после этого заклинания всегда наступает это проклятое обезвоживание. Собственный дар не позволял ему сотворить и крошечной искры, имеющиеся артефакты слегка расширяли его возможности. Возможно, дело в них.

-Все еще надеешься на фейерверк? — хмыкнул он, когда оторвался.

-Да у тебя разве выпросишь?

-И это называется друг. Бесплатно и стакан воды не подаст. Ужасные времена.

Район на Парк-лейн, где жили еще родители его матери, а позже поселился и Родерик Карр, на время попавший в ловушку брака, был тихим приличным районом с аккуратными садиками на заднем дворе двух— или трехэтажных домов. Газон был всегда подстрижен и ухожен, у многих были распространены живые изгороди, цветущие весной и летом сладковатым мягким ароматом. Здесь редко кто-то кричал друг на друга, врубал громкую музыку после восьми или нарушал общее спокойствие.

Но сегодня Артениус не узнал обычное сонное царство. Когда он наконец вернулся домой, у соседки во дворе вовсю гремела вечеринка. Там виднелся даже пенсионер Эрр Вердан, любитель подглядывать с чердака в бинокль за юными красотками, и толстушка Миллиэлис, которая показывалась в бигуди чаще, чем без них. Судя по всему, приглашены были все соседи, кроме него. Артениусу Карру было не привыкать не быть приглашенным. Если бы не его более общительные друзья, он вообще так и не побывал ни на одной из вечеринок.

Даже отсюда ему было видно, что Вердан пялится на танцующую блондинистую соседку, забывая подтирать слюну и явно мечтая о бинокле. Визжа носились подростки, кажется, эта большая семья жила в окраинном доме.

"Может и мне переехать?" морщась от громких звуков, позавидовал Ивлии он. Шел второй час ночи, но никто и не подумал вызвать полицию. Учитывая, что там были все соседи кроме него, похоже никто не возражал. "И почему я не купил артефакт блокирования пространства? Отрезал бы все внешние звуки... но сожалеть уже поздно".

Потирая ноющие мышцы шеи (вздремнул все-таки в машине, за что и поплатился) Карр собрался войти в дом, когда его окликнули. Только чудовищным усилием воли он согнал неприязненное выражение с лица.

-Арман! Эй, сосед!

-Арман? — чувствуя приближение головной боли, переспросил он.

-Вас конечно дружелюбным соседом не назовешь, но не хотели бы вы присоединиться к нашей вечеринке? — спросила блондинка. Артениус еще издали отметил ее короткое красное платье, (не облегающее, а из довольно простенькой дешевой ткани, которая, впрочем, при движениях танца отлично огибала ее тело) и постарался отвести взгляд. — Мы не думали, что она продолжится так долго, но похоже все... чуть-чуть увлеклись.

Он бросил взгляд на увлекшихся соседей. Их состояние было таковым, что подлить им немного вина, поставить подходящую музыку, и на лужайке перед домом могла начаться настоящая оргия. Впрочем, может и нет. Глядя на соседку, возможно, его мысли приняли не то направление.

-Пошли, Арман. Только не говорите, что придется вас уговаривать. — язвительно сказала она.

-Я не Арман.

-Арбитр?

Он скрежетнул зубами.

-Антоний? Алексис? Я, правда, не знаю. Кто-то говорил, но у меня такая ужасная память на имена. — попыталась сыграть "блондинку" соседка. Учитывая цвет волос, ей наверняка многие верили. Только взгляд и манера поведения у нее были гораздо умнее.

-Артениус Карр.

-О, вот и познакомились. Отлично, пошли уже! А то вам не достанется яблочного сидра. Наше знакомство началось неудачно, но я думаю, когда все веселятся, вам не стоит печально наблюдать за этим из окна.

Список тех, кто его невыносимо раздражает, пополнился, — понял Артениус.

-Ваше имя я тоже не знаю.

-Пойдемте, познакомимся на вечеринке. — проклятая соседка уверенно пошла вперед, потом остановилась и оглянулась на него. Выбора, похоже, не оставалось.

-Меня зовут Браун Дэсли. — снизошла все-таки она. Огни дома и вечеринки приближались.

-Браун?

-Ну не вам говорить, Артениус. — издевательски выделила она его имя.

Скрежет собственных зубов — довольно неприятный звук, понял маг. Его назвали в честь основателя магического рода его отца, сделавшего достаточно многое, чтобы Карр гордился своим именем. Несмотря на то, что полным вариантом его называл мало кто, то ли ленясь выговаривать, то ли считая, что имя звучит напыщенно. Все старались сократить его имя не только в школе, еще в детском саду, не всегда удачно придумывая сокращения. Артес и Тен, к его облегчению, не прижились сразу. Коротко Арти слишком походило на дешевого комика Арти Дрейка, и когда его так называли, Карр чуть ли не готовился услышать свист и звук аплодисментов. Любые сокращения или насмешки не от тех, кто является родственниками или друзьями (их терпеть приходилось) были верным и наибыстрейшим способом вывести его из себя.

-Заботиться о том, чтобы все в доме было в порядке, а все соседи были дружны -ваша привычка, Брауни?

Она была ниже него, но в тусклом освещении трудно было разглядеть, темные ли у нее корни.

-Ха-ха, это моя школьная кличка, и я ее обожаю.

-Потрясающе, — буркнул он.

Его появление на вечеринке прошло незамеченным. С соседями он общался редко и неохотно, а рядом с одетой в короткое платье, да еще и жизнерадостной блондинкой, значение его присутствия и вовсе стремилось к нулю. И к лучшему. Когда его с чего-то пытались дружелюбно разговорить, Карр чувствовал себя, как владелец осажденной крепости. А если это делалось еще и снисходительно и жалостливо, то скорее младенцем за обеденным столом, которого уговаривают сказать: "А". Оба этих чувства были довольно неприятными.

Он отступил к столу с остатками закусок. Судя по всему, каждый из гостей приносил что-то свое. Заранее, что ли, планировали? Карр об этом ничего не знал. Впрочем, не знать подробности личной жизни соседей его вполне устраивало. Он взял на тарелку пару бутербродов и кусок пирога. Хоть перекусить удастся и восполнить часть потраченных сил.

-Опять стремитесь к одиночеству? Почему вы совсем не веселитесь? Прекрасная погода, отличная музыка, веселые люди...

У него раздраженно дернулась щека. Что она несет?

-Да, прекрасная вечеринка.

-Так почему вы не веселитесь? Потанцуем?

-Я плохо танцую.

Он запил кусок пирога яблочным сидром. Когда он стоял на месте, усталость брала свое, тяжело сдавливала затылок, клонила вниз голову, закрывала веки. Ночь пахла травой и кисловатыми яблоками. Артениус мечтал стать невидимкой.

Вблизи он наконец разглядел блондинку получше. Не идеальные черты лица, как ему казалось раньше. Он не всматривался в ее облик, больше воссоздал его сам в своем воображении, как удобно ему. Но в нем не было ничего модельного с обложки журнала. Довольно простоватые черты. Чуть курносый нос, пара веснушек, мягкий овал лица. Ничего соблазняющего, вроде раскосых глаз или высоких скул, или чрезмерно пухлых губ. Ее лицо не было совершенно. Лицо девчонки-соседки из старших классов, которая гоняет с пацанами мяч и "свой парень" везде. Вздымающаяся грудь в большом вырезе платья наводила на другие мысли и слегка улучшала настроение. Но туда было лучше не смотреть. Глаза у нее были неуловимого цвета. Зеленый, сменяющийся искристо-голубым, а позже ловко прячущийся в золотистых искрах освещения от ламп, развешанных вокруг.