Прощенные

— Смотрите, нам попалась трусиха, сейчас мы ее выкурим!

Под словом "выкурим", подразумевалось "выпалим". Прутья накалились. Не стерпев боли, девушка свалилась на песок. С ошеломляющей скоростью она удрала от длинных пальцев, да так, что позавидовал бы любой марафонец. Зрители засмеялись, наблюдая, как девушка убегает от психопатки.

— Не думаю, что вам будет интересно наблюдать за тем, как она бегает от противника.

Ноги Лимы обвили цепи, только чудо не позволило ей упасть. А тем временем, так называемая "противница", стеная, как сотня мертвецов, приближалась. Девушка поняла, что все потерянно, сейчас ее разорвут. Но тут пробудились сразу оба дара. Ее кожа покрылась белой блестяще-ослепляющей чешуей. Вырос сзади тонкий длинный изящный хвост с копьевидным жалом на конце. Волосы пришли в движение, и все вокруг них покрылось изморозью.

— Офигеть! — чертыхнулась Лима и пошевелила белым хвостом.

Хищница продолжала стенать и рваться вперед, но ее не пускал ледяной капкан. Она слишком близко подошла.

— Ну что, стерва, посмотрим, из чего ты сделана?!

Девушка открыла рот и закричала. Крик похожий на сирену и звон трубы снес чудовище вместе с капканом и с огромной скоростью понес в сторону стены. То, что от нее осталось можно собирать в пробирку. Кожа расползлась вдоль стенки тонким слоем. Как говорится, ее размазало.

Стадион замер. Все молчали даже невидимый диктор.

Лима сплюнула и порвала цепи, хрустнувшие осколками. Они настолько сильно обледенели, что порвать их мог даже ребенок.

— И-и-и, т-так, — заговорил снова диктор, — в-второй про-противник.

Девушка развернулась в сторону поднимавшейся решетки. Оттуда рвалась огромная змееподобная ящерица.

— Фигушки! — Олимпиада по наитию навела жало хвоста и... выстрелила.

Полыхнуло белым. Решетки, стены, чудища больше не существовало. Все уничтожила вспышка.

Вновь повисла тишина, диктор кашлянул в рупор.

— Ну что ж, выпускаем третьего зверя...

— Стой! — взмахнул руками человек в балахоне. — Выпусти мясника, пускай мальчик позабавится.

Он сел обратно на место, пока Лима пыталась сообразить, кого же жрец имел в виду.

— Ну что, детка, все еще жаждешь, чтобы я тебя поцеловал? — знакомый красивый голос заставил ее повернуться.

— Нам незачем драться, — тихо прошептала, рассматривая его стройную фигуру и горящие полностью серые глаза с темной-серой звездой посередине, вместо обычного зрачка.

— Ты так думаешь, темная? — зацокал, мило улыбаясь. — Не люблю вампиров, особенно тех, кто строит из себя добреньких милашек.

— Я не вампир! — горячо возразила Олимпиада.

— Ага, а я дракон с подпиской о невыезде. Охранник превратился в рогатое чудовище и его пристрелили. Они никогда не озвучивают правду до конца. Жажда мучит, девочка? Не так ли? Покусала человечка и думаешь, тебе все сойдет с лап?

— Нет! Я не хотела, чтобы все так получилось!

— Жаль, но действительно мог бы с тобой повеселиться, неплохо провести время... например в одной постели обнаженными пару часиков, но увы, увы, — его взгляд стал жестким. — Я убью тебя.

Его прыжок протяженностью двадцать метров поистине грандиозный заставил ее открыть рот. Она еле успела отскочить от когтей, когда он пролетал мимо нее и опустился в метре от ее фигуры. Мужчина зарычал, как зверь, оскалив белоснежные зубы и расставив руки в стороны.

— Сражайся, адское отродье! Иначе меня обвинят в избиении младенца!

— Я не хочу!

— Как знаешь! — он ударил в землю.

Девушка непроизвольно подскочила, и едва не была нанизана на его руку, как цыпленок гриль. Если бы Лима не зацепилась когтями за остатки цепи, то можно было писать некролог. Она выстрелила из хвоста, но вспышка не причинила ему существенного вреда, лишь разозлила. Олимпиада попробовала блокировать его удар. Но встретилась с такой силищей, что ее отбросило на стену, оставив в ней приличную вмятину. Лима закричала, когда, выставив руку перед собой, почувствовала, как острые зубы вонзаются в плоть, и резкими движениями вырывали из нее куски мяса.

Трибуны взрывались криками. Такого впечатляющего представления они еще не видели за все время существования арены.

Изо всех сил Лима врезала ему по лицу. Он отлетел от удара, пропахав землю в метр глубиной. Тут же вскочил и снова оскалился окровавленными зубами. На его лице остался след от пяти когтей.

— За что ты меня так ненавидишь?!

— За то, что ты существуешь! Адские вампиры должны гореть в бездне, где им самое место! — прорычал парень и бросился на нее с еще большим остервенением.

Девушке удалось вонзить зубки в его плоть, но надолго задержаться не дали. Голову дернуло от звонкой пощечины. Он быстро обхватил Лиму за подбородок, намереваясь сломать позвонки. Она закричала. Звуковая волна отразилась от решетки, защищенной магией, и попала в них двоих. Лима освободилась из захвата, пронеслась кувырком по земле, поднимая столб пыли. Встать на ноги так же быстро, как противник, не удалось. Взгляд мутило, кашель сопровождался кровью.

Лима увидела приближающийся кулак. Мощным ударом "мясник" намеревался проломить ей череп. Пришли в движение ее волосы, хлестнули его, как бичом. Закрутилась метель. Песок покрыл сантиметровым слоем снега.

Смутно девушка слышала, как люди делали ставки. Их крики сводили с ума, а тут еще этот быстрый, как тушканчик, прыгал перед глазами. Поймав парня в поле зрение, она закричала так сильно, насколько смогла. Его закрутило в воздухе. Зацепившись когтями за камень в стене, с омерзительным звуком он проехал вниз. Лима встала на ноги.

— Мне начинает надоедать! — его голос уже не так красив, рычание зверя — иначе не назовешь.

Олимпиада, охрипшая и хромая, отступала. Он приблизился совсем близко. Она в отчаянии разорвала кофту на груди. Мужчина всего на миг застыл от увиденного, но этого хватило, чтобы выстрелить в него из хвоста в упор. Лима надеялась, что он хотя бы потеряет сознание. Как назло ничего подобного не случилось. Парень столкнулся со стеной и от места удара пошла глубокая трещина.

Лима лихорадочно соображала, что же ей делать. Взгляд уткнулся в стену. Единственное, что ее могло спасти — если сражение остановят судьи. Но что сделать? Может поставить под угрозу многочисленную аудиторию?

Прицелившись, она выстрелила. Ее противник удивленно проводил взглядом луч. Трещина прилично расширилась. Послышались испуганные крики людей. Лима разъяренная, как сто ос, молотила хвостом по стене, от которой отлетали приличные куски камня. Среди зрителей началась паника. Они не то, что покинули стадион, а просто повыпрыгивали из него.

— Выпустите меня! Сволочи! — кричала девушка охрипшим голосом, с ужасом наблюдая, как приближается ее смерть в прекрасном образе мужчины с оскалом монстра.

Быстро опустилась клетка, придавив хвост. От боли он исчез. Кожа приобрела обычный облик, слегка бледноватый, но без чешуи. Волосы перестали двигаться.

Рядом раздавалось разочарованное рычание.

— Это еще не конец! Слышишь?! Мерзавка! — проговорил парень с угрозой, взявшись за красные прутья. — Дай мне только выбраться и я убью тебя! Проклятый вампир!

Ее клетка поползла вверх, судьи смотрели на них с неприкрытым испугом.

— Определите ее к десяткам.

— Сменить семерку на десятку?

— На одиннадцать и ему тоже.

У спрашивавшего глаза округлись.

— Вы уверены?

— Да.

— Сволочи, выпустите меня! Я домой хочу! — выкрикнула Лима нормальным голосом. — Я вам ничего не сделала, а вы меня в клетку посадили!

— Уведите, — отмахнулся судья.

— Дайте мне только вырваться! Сволочи!

Лима бессильно опустилась на кровать, на удивление чисто застеленную и без блох с клопами. Она смотрела, как проплывают мимо разноцветные клетки.

— Ничего, Крик, мы тебя еще навестим! — напряженно крикнула Экрис. У нее все еще перед глазами стояла арена. — Мы этим козлам дебош устроим, они нас сами к вам поселят!

Лима грустно улыбнулась и помахала вяло рукой. Ее повезли дальше, среди тех, кто еще казался таким далеким. Она старалась не обращать на них внимания и просто сидеть на кровати. Девушка пропустила момент, когда передвижная тюрьма остановилась. Спертый воздух, темное помещение с железными заслонками. Где-то в углу противно капала вода. Лиме вспомнилось, как люди сходили с ума от звука падающей капли. Девушка грустно улыбнулась. После того, что ей пришлось пережить за последнее время, странно, что она не лишалась рассудка.

Впервые Олимпиада обратила внимания на тот факт, что видит в полной темноте. Живые выглядели желто-оранжевыми пятнами. Затем все менялось и приобретало яркие краски, как если бы кто-то облил мир гуашью. Появились несколько цветов, которым она не могла подобрать названия. Ей всегда казалось, что ночные существа видят мир черно-белым. Но вампир принадлежал иному измерению. Каждый камень имел свою историю и свой цвет. Соседей можно читать, как книгу, и отчетливо видеть каждый поступок совершенный ими. Их мысли теряли секретность. Становились прозрачными и легкодоступными.

Неприкрытой ненавистью горел взгляд проезжавшего мимо ее клетки "мясника". Его раны затянулись. Он не остался среди них, а уехал в неизвестном направлении. Лима была несказанно счастлива, что не будет ощущать на себе его страшного взгляда.

Через час до ее острого слуха донеслись веселые крики — Экрис с Гурлуном подъезжали.

— Приветики, мы же говорили тебе, что приедем! — воскликнула весело Экрис.

— И как вам удалось? — спросила Лима и уткнулась носом в колени.

— Они не любят, когда шумят. Им легче выполнить наши требования, чем терпеть нас. А боль я не чувствую. Вот им и пришлось уступить.

— Ясно.

Экрис с интересом рассматривала цифру одиннадцать.

— Не хило, ты одиннадцать!

Олимпиада разозлилась.

— Мне от этого ни холодно, ни жарко! На волю хочу! Меня едва сегодня не прикончили! Чего мне радоваться?! Что мне поставили одиннадцатый уровень опасности?!

Все замолчали. Но долго грустить Экрис не умела и начала заново тараторить:

— Кстати, я много народу на своем веку повидала, но твою расу так и не определила. Ты кто?

Лима задумалась говорить или не говорить новым знакомым кто она такая.

— Я, наверное, вампир, — вымолвила. — Меня укусил адский вампир, — заплакала. — Я не знаю, что я такое. Я была когда-то человеком.

В соседней клетке мужик поперхнулся. Он ел сухарики и теперь старательно их откашливал. Даже восьмерки вжались в клетки, пораженные услышанной новостью. В их глазах читался страх. Они и подумать не могли, что сидят вместе с представителем самой ужасной разновидности вампиров. Немногие могли позволить себе не бояться тварей бездны. О лордах адских вампирах ходили легенды. Маленьких детей пугали страшными сказками о злодеях, пьющих кровь.

— Не верю, — выговорила Экрис, а рот так и остался открытым.

— Это правда.

— Наверное, я не поняла, кто ты такая. Из-за того, что видела адских вампиров только мужиков. Они же страшные и придурки к тому же. Тебя же раб укусил? Не так ли? А как это случилось?

— На нас напали, меня цапнули в плечо, с тех пор все в моей жизни кувырком.

— А почему ты не пьешь кровь? Ты же вампир, или ты того охранника...

— Я не пила его крови, я вообще в своей жизни ни разу не пила крови! Меня мучит жажда, это правда! Но... я не хочу ставиться тем, чем меня называют! Я не вампир!

— Вон там тоже вурдалак сидит, — попыталась поднять настроение девушке Экрис, кивнув на клетку с бледным мужиком. — Правда, у него другая разновидность вампиризма.

Олимпиада никак не отреагировала на ее слова.

— Тебе че не интересно познакомиться со своими?

— А им интересно? — в ответ поинтересовалась у нее Лима. — Он обычный вампир, а я адский. Улавливаешь разницу?! Посмотри, как он на меня смотрит! Я представляю для него опасность!

— Я вообще не понимаю чего им тебя бояться, адских вампиров вообще-то легко отправить на тот свет.

— Ага, спасибо, утешила.

— Не, я просто так сказала.

Экрис пожала плечами.

— Мрачно как-то здесь, правда?

— Угу, давай спать, я устала.

— Хорошая идея, я об этом думала, знаешь...

Но Лима не слышала. Она провалилась в глубокий без сновидений сон.

Глава 5.

На голову вылили что-то холодное, оказалась воду. Марина протерла глаза и присела на большой простой кровати.

— Ну как, выспалась? — это был Док. Улыбка садиста, прическа "лохмач". Он сидел на стуле напротив девушки на расстоянии вытянутой руки и держал пустой стакан.

— Так себе, — сдула мокрую прядь с лица девчонка, — но было бы нормально, если на меня не вылили водички.

— Ты спала два дня. Должен же я принять хоть какие-то меры?

Марина вспомнила, что случилось.

— А Лима... то есть Крик, вы нашли ее?

Док покачал головой.

— Мы обследовали все уголки. Но ни тела, ни живую ее не нашли. Течение, скорее всего, унесло далеко твою подругу, и дикие звери сожрали ее. Хотя сомневаюсь, что они польстятся ее отравленной плотью.

— Надеюсь, что она спаслась, — попыталась пропустить его слова мимо ушей. — Я видела странный сон...

— Я свои сны вижу, — перебил Док, — мне своих поверь, вот так хватает! — ребром ладони показал на кадык.

— Ясно, а где босс?

— Ай, где-то там, — и неопределенно показал в сторону железной двери.

Девушка осмотрела помещение и, недоумевая, перевела взгляд на мужчину-вешалку. Может, ее слегка и помотала река, но что-то не припоминался момент, когда она ударилась головой. Маринка отчетливо помнила, где они последний раз остановились. И за окном уж точно не стояли массивные гиганты дома высокотехнологического мира. В мире, где девушек покусали вампиры, в окошке можно увидеть курочек и другую домашнюю живность. Такая резка перемена обстановки не могла не удивлять, особенно человека неподготовленного.

— Что ты на меня так смотришь? — с тревогой поинтересовался Док.

— Мы же вроде бы в другом месте были, — испуганно произнесла Маринка.

— Да, ты права, — сразу расслабился человек. — Мы были в другом мире, но там стала жарко. У охотников за головами нашлись крутые дружки, и нам пришлось в срочном порядке ретироваться. Босс у нас мальчик аккуратный, зачем ему связываться с психами? У него мозгов побольше будет, чем у их безмозглого чайника. Боссу не надо лишние трупы за плечами, а без смертей бы потасовка не обошлась. Он и так переживает из-за твоей умалишенной подружки. На хрена ей крылья, если она летать не умеет?!

— Так, где мы? — нахмурилась Марина. Она уже поняла, что если Дока не заткнуть, он обольет грязью всех и вся, при случае и себя не забудет.

— Точно знает только босс и Хак, остальным просто неинтересно. Поверь, когда поездишь по сотням мирам, названия как-то не хочется запоминать, — он потянулся и хрустнул позвонками. — Знаю только, что мы в каком-то высшем. Нас не хотели пускать, типа че вы сами все из среднего претесь в высший да в низший. Это мы были в низшем, — пояснил. — Ну, босс так и сяк. Они все равно рожу кирпичом, не пустим и все тут, а потом тебя увидали и спрашивают: "А это кто такая?" А наш громила так посмотрит, — изобразил, как смотрит Лом, — на тебя и говорит: "Так эта ж прощеная вампирша, из адского трансформировалась в другую тварь". Я на него резко посмотрю строго, — опять скорчил рожу, изображая строгий взгляд, — но что поделаешь, слов обратно не вернуть, — Док замолчал.