Файог

Глава 29

Дартхил долго блуждал по сумрачным коридором храма Древних. Постепенно глаза привыкли к мраку, и он стал различать окружающие предметы. Он не мог точно сказать, когда оторвался от кольма, но надеялся, что тот достаточно далеко.

Блуждая по бесчисленным коридорам, он заходил в заброшенные помещения и видел много странного. В одной из комнат он увидел множество цилиндров, в которых находились заспиртованные кольмы. Часть из них была лишена панциря. Бегло осмотрев помещение, он заметил в цилиндрах также и йоков. Услышав приближающийся цокот, он рванул дальше, ни на что больше не оглядываясь.

Что же произошло с Аронией? Что могло так на него повлиять? Храм Древних или что-то еще? Нехорошие мысли лезли в голову Дартхила, но он отмахивался от них.

В коридоре, по которому бежал воевода, раздалось статическое потрескивание. Оно доносилось из стальных раструбов, закрепленных под потолком через определенные интервалы.

Потрескивание смолкло, и по коридорам разнесся истерический смех. Дартхил замер на месте, несмотря на то, что за ним гнался обезумевший кольм. Мурашки пробежали по спине воеводы: этот звук не мог принадлежать человеку, по крайней мере, не лишенному рассудка.

Захлебнувшись собственным смехом, хриплый голос заговорил:

— The inhuman form of a life at level D-1 is found out! How it could appear there? Do you know? I don't know. It'll be necessary to improve protective mechanisms of base.

Дартхил сглотнул подступивший комок. Возможно, он был первым, кто слышал голос Древнего! Об этом его предки могли только мечтать, если бы не этот истерический смех. Разве мог Древний так смеяться?

— Go there! You'll just get to my trap! Do it!

"На каком языке он говорит?" — подумал Дартхил и почувствовал, как запульсировали виски.

Через секунду он увидел во тьме маячащие красные огоньки — кольм быстро приближался.

— Арония? — позвал Дартхил и сморщился от созданного им эха.

Раздалось хищное шипение. Нет, определенно перед ним был не друг, а злобное существо, желающее напасть. Кольм подошел очень близко, с такого расстояния ему не составит труда попасть в Дартхила щупальцем. Арония протянул клешню и раскрыл ее.

За секунду до того, как из клешни показалось щупальце, в раструбах раздался голос:

— Let's fun!

Волосы на теле Дартхила встали дыбом, он почувствовал как коридор наполняется непонятным напряжением. Во тьме что-то ярко сверкнуло: лиловая молния прошла между стенами. Следующая молния угодила в Аронию и тот упал, забившись в судорогах. Дартхил попытался убежать, но тут коридор заполнился ярким светом. Сотни электрических разрядов вонзились в кожу, и дымящееся тело упало на пол...

...Воевода медленно приходил в себя. Он не чувствовал своего тела. Перед глазами расплывался какой-то образ. Дартхил напряг зрение, и образ начал становиться четче. Воевода увидел перед собой человеческое лицо — вытянутое и морщинистое, покрытое темной щетиной. Лицо обрамляли длинные седые волосы. Глаза казались огромными под толстыми линзами очков. Точнее, один глаз: левый. Вместо правого на Дартхила красным огоньком уставилась миниатюрная видеокамера, прочно удерживаемая в глазнице.

Еще пару лет назад Дартхил закричал бы от страха, но последние события закалили его. Он попытался вырваться и дернулся, жилы на шее и руках вздулись, но ремни, удерживающие его на кушетке, оказались прочнее.

Древний продолжал смотреть на Дартхила немигающим взглядом разнокалиберных глаз. Воевода посмотрел на его руки и увидел, что тот держит в левой руке шприц, наполненный желтой жидкостью. Древний проследил за взглядом Дартхила и покосился на то, что держал в руке.

— Something you very clever, — задумчиво сказал старик.

— Вы Древний?

— Now I'll stick to you this preparation, and then we'll look at your brain. — Древний поднес иглу к шее Дартхила.

Воевода ускорил все реакции организма, чтобы выиграть время. Игла остановилась в нескольких сантиметрах от его горла. В комнате было темно, и организм Дартхила быстро уставал: требовалось выбраться как можно скорее.

Древний тем временем видел странную картину. Его пленник в один миг потерял четкость, расплылся и стал аморфным. Ремни удерживали на кушетке нечто размытое, но треск и скрип говорили о том, что это продлится недолго.

Кушетка взорвалась: во все стороны полетели куски ремней, ножки кушетки и стальные штыри. Перед Древним встал высокий зеленоволосый файог, гневно смотрящий на своего предка.

— What's shit?!

— Брось это! — приказал Дартхил, указывая на шприц.

Седовласый был очень странно одет. Клетчатая рубашка заправлена в штаны из синего материала, а сами штаны заправлены в массивные черные ботинки с высокими берцами. Поверх рубашки был накинут дырявый белый халат с множеством карманов.

— Is it? Well, now I'll put it. — Древний шагнул к длинному столу у стены, на котором стояли склянки с жидкостями, множество ножей и странных металлических инструментов и положил шприц на стол.

— Мы пришли в ваш храм, чтобы спастись от слизи! — сказал Дартхил. — Почему вы нас так встречаете?! Или вы не Древний? Отвечайте!

Седовласый задумчиво почесал подбородок правой рукой, и Дартхил с ужасом отметил, что она была неживой: сквозь дыры халата он видел, что вместо локтя у Древнего посвистывал сервомотор, кулак был и вовсе металлический.

— Can you speak? Really? — Древний потянулся рукой в нагрудный карман и достал небольшой серебристый механизм. — It needs to be put on your ear. You understand me? — Седовласый жестами показал, что нужно прицепить механизм к уху, а потом протянул устройство Дартхилу.

Воевода ускорился и выхватил серебристую штуковину из стальной руки Древнего, после чего отошел на безопасное расстояние и вернул нормальный ход времени.

— Mother fucker! Improbable speed! — воскликнул седовласый.

Дартхил поднес к уху устройство и посмотрел на Древнего. Тот радостно кивнул и повторил тот же жест. Вздохнув, воевода прицепил механизм к левому уху и вопросительно посмотрел на седовласого. Тот сделал вид, что нажимает указательным пальцем на ухо. Дартхил повторил этот жест и почувствовал выпуклость на гладкой поверхности механизма. Нажав на кнопку, воевода услышал треск радиопомех, после чего все смолкло.

— Ты понимаешь, что я говорю? — спросил Древний.

Дартхил кивнул.

— Невероятно! — воскликнул старик и истерически захохотал. Такой смех был возможен лишь во время жестоких пыток. Седовласый вынул из кармана еще один серебристый прибор и надел на ухо. — Скажи-ка что-нибудь.

— Вы Древний?

— Я так плохо выгляжу? — нахмурился старик.

— Почему вы напали на меня?

— Я? напал? — изумился Древний. — Погоди-ка. Так ты человек?

— Я файог. Но иногда файоги, дайлы и риннальды называют себя людьми.

— Не может быть! Ты хочешь сказать, что не мутировал? Из какого ты бункера?

Только сейчас Дартхил заметил, что был по пояс раздет. Холодный воздух мрачного помещения морозил кожу.

— Я не понимаю, — сказал воевода.

— Я должен тебя обследовать, — во весь рот улыбнулся Древний, обнажая лошадиные зубы.

— Лучше не подходи ко мне! Сперва расскажи, что ты знаешь о слизи, которая властвует за пределами этого храма.

Древний уперся задом в стол, взял с подноса скальпель и пожевал нижнюю губу.

— Слизь? — переспросил старик. — Ты, должно быть, имеешь в виду биомассу — вещество-адсорбент, которое стабилизирует экологию Земли?

— Нет, я имею в виду ту мерзкую дрянь, что расползлась по нашим землям! — заорал Дартхил.

— А кто сказал, что эти земли — ваши? Вы мутанты!

— Мы файоги! А вот кто ты?

— Я спаситель загнивающей Земли, — сказал Древний. — И избавлю планету от мерзости подобной тебе!

Глаза Дартхила округлились:

— Так это ты наслал на Саргар слизь?!

— Ну конечно!

Дартхил мгновенно ускорился и кинулся на Древнего. Тот не шевелился, но в последний момент, когда пальцы воеводы почти сомкнулись на индюшачьей шее старика, он неожиданно пришел в движение. Металлические сочленения зажужжали, и он увернулся от броска файога, успев полоснуть того ножом по правому боку.

Дартхил прижал ладонь к ране и мельком глянул на то, как сквозь пальцы сочится кровь.

— Ты знаком со скальпелем, мутант? — засмеялся Древний. — Еще чуть-чуть, и я смог бы вынуть из тебя почку!

Дартхил схватил со стола первый попавшийся инструмент: небольшую хирургическую пилу с множеством зазубрин. Файог и Древний налетели друг на друга на огромных скоростях. Сцепившись, они начали кружиться по комнате, не в силах друг друга перебороть.

За схваткой наблюдал Арония. Так же, как и недавно Дартхил, он был прикован к кушетке. Он видел, как едва заметный вихрь кружился по комнате. Чего бы он ни касался — все отлетало прочь. На пол падали ножи и тазики, разбивались банки и опрокидывались столы, создавая невыносимо громкое эхо. В помещении постоянно мигал свет: покосившаяся лампа на потолке мерцала и шипела.

Арония изловчился и высвободил одну клешню из-под ремней. Быстро разрезав остальные путы, он поднялся на ноги и стал ждать исхода схватки. Вмешиваться было рискованно — бой проходил на немыслимых скоростях. Кольм не мог поверить, что седовласый старик обладает такой скоростью.

В центре комнаты словно из ниоткуда появились Дартхил и Древний. Старик стоял на коленях и тяжело дышал. На правом глазу не горел больше красный огонек, на стальной руке три пальца были вывернуты, а на здоровой человеческой плоти наметились множество синяков. Дартхил выглядел не лучше: от левой брови до носа тянулся неглубокий порез, чудом не задевший глаз, нижняя губа была разбита в кровь, правое ухо порвано, а торс покрыт синяками и ссадинами.

Дартхил зашел Древнему за спину и приставил к горлу пилу.

— Убьешь меня, и никто не спасет тебя от этого жука! — сказал старик и указал на Аронию.

Дартхил взглянул на друга. Его глаза снова светились привычным зеленым цветом. Казалось, кольм был вполне нормален.

— Арония, что с тобой произошло?

— Ты еще не понял? — вмешался Древний. — Это крылатое насекомое — производная от жука-наездника! Я изучал их многие годы. Чтобы размножаться, им нужно откладывать личинку в органическое тело большой массы — хотя бы в семьдесят-восемьдесят килограммов. Это существо ждет удобного момента, чтобы отложить в тебя личинку! Ты умрешь в страшных муках!

Дартхил отошел от Аронии, прикрываясь стариком.

— Это правда? — спросил он у кольма. — Ну конечно это правда! Зачем еще тебе нужно было освобождать меня в горах? А помнишь Астрикса? Это не дружба, он неспроста вытащил тебя из инкубатора, так он сказал! Отвечай, Арония!

Кольм уставился в пол и заговорил:

— Я давно хотел тебе рассказать. Мы размножаемся откладыванием личинок, но у нас строгая иерархия на счет того, кто и когда может это делать. Личинка созревает в течение трех лет, после чего необходимо передать ее носителю.

— И ты выбрал меня?!

— Я же тебя не знал тогда. Пойми, я сдерживался как мог, но когда мы прилетели сюда, инстинкты взяли верх, я больше не мог сопротивляться зову и напал на тебя.

— Почему же ты сейчас не нападаешь?

— Он нападет, будь уверен! — воскликнул Древний. — Отпусти меня, и я помогу!

Дартхил отвесил старику подзатыльник:

— Заткнись!

— Похоже, разряд молнии убил мое потомство, — с некоторым сожалением сказал кольм. — Теперь вновь предстоит ждать три года, прежде чем личинка созреет. И тогда я снова приступлю к поиску инкубатора.

— Не верь ему! Он врет! — кричал Древний.

— Я не понимаю, что он говорит, — сказал Арония.

— А он тебя прекрасно понимает, — сказал Дартхил. — И говорит, что ты врешь. Скажи правду, Арония, ты хочешь убить меня?

— Я не убиваю друзей, Дартхил.

— Но обманываешь их! Ты мог бы мне все рассказать с самого начала!

— Я не мог. Доверие к тебе возникло не сразу, пойми.

— Ты понимаешь, что теперь я буду бояться повернуться к тебе спиной?

Кольм вздохнул, и его глаза мигнули.

— Ладно, Арония, — сказал Дартхил более дружелюбно. — Я всегда знал, что ты не просто так освободил меня из плена, но не догадывался, что все зайдет так далеко.

Приставив к горлу Древнего пилу, воевода изменил тон на угрожающий:

— А теперь вернемся к тебе!

Седовласый зарыдал в полный голос:

— Убей же меня наконец! Я больше не могу так жить: сплошное одиночество, консервы на завтрак, обед и ужин, и страх грядущего! Только Бадди иногда меня развлекает. Да, Бадди?

В комнату вкатился странный механизм на четырех колесах и запищал.

— Убей же меня! — проорал старик.

Дартхил пожал плечами и приставил пилу к горлу Древнего. Почувствовав смертоносный холод стали, седовласый заорал:

— Нет! Не убивай! Я передумал: я хочу жить! Останьтесь на ужин: я могу многое вам рассказать! Будет интересно! Я так долго не общался с людьми. Да и с мутантами тоже.

Рука Дартхила дрогнула, и он опустил пилу.

Глава 30

В заваленной хламом комнате на высоком столе сидел Дартхил. Рядом стоял Древний, пропуская через игольное ушко темную нитку. Под потолком крепились флюоресцентные лампы, которые часто мерцали.

— Будет больно, — предупредил седовласый. — Обезболивающего нет, так что придется потерпеть.

— Я слежу за тобой, — предупредил Дартхил.

Древний со знанием дела начал сшивать порванное ухо файога. Воевода терпел, как и подобает воину. Он не издал ни единого звука, только тяжело дышал. Закончив, Древний откусил нитку и завязал на ее конце узелок.

— Не уверен, что ухо срастется, — признался старик.

— Мы быстро залечиваем раны.

На глазах Древнего шрамы на ухе воеводы начали затягиваться. Прошло несколько минут, и седовласый вынужден был разрезать нитки. На ухе остался лишь бледный рубец, почти незаметный издалека.

— Поразительная скорость регенерации! — изумился Древний. — Намного быстрее, чем у меня. Как ваше племя этого достигло?

Дартхил спрыгнул со стола и пощупал ухо. Убедившись, что с ним все в порядке, он поглядел на старика:

— У тебя есть еда? Я и Арония жутко проголодались.

Кольм усмехнулся и сказал:

— Нет, спасибо. Мне ваша пища непригодна. Мне нужен океан, но этот старый дурак испортил его своей биомассой.

Седовласый резко повернулся в сторону кольма:

— Между прочим, я понимаю все, что ты говоришь, глупая тварь!

Дартхил снова отвесил ему подзатыльник, и Древний сразу затих, но все же попытался объясниться:

— Я не портил ваши земли, как вы не понимаете? Я пытаюсь спасти экологию Земли!

— Давай обсудим это за едой, Древний?

Старик покосился на воеводу:

— Не называй меня Древним, что за глупое слово?! Я, между прочим, профессор гарвардского университета Феликс Тейлор. — Седовласый широко улыбнулся, обнажая желтые зубы. — Но вы можете звать меня просто Феликс.

Дартхил глубоко вздохнул, набираясь терпения:

— Хорошо, Феликс, я понял. Теперь ты скажешь, есть ли у тебя еда?

— О да, конечно-конечно! — вскричал профессор и, подпрыгивая, выбежал из комнаты.