Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Потом снова бухнуло — вернулся старый фриц.
— Не судьба, Исаев, — развел он руками, ехидно глядя на убитого горем Штирлица. — Счастливо оставаться.
И Мюллер телепортвешокнулся насовсем.
Штандартенфюрер Исаев улыбнулся: он снова переиграл извечного соперника, втюхав ему всю дезу, какую только смог наимпровизировать.
Мастдай вернулся раздраженным. Очевидно, в Министерстве снова не дали денег, поэтому подвиг нашего разведчика остался тайной.
Такова тяжкая доля завербованных героев.
ХII
Двое в комнате — я и Ленин...
В. Маяковский
Габриэль-Пауль-Дитрих-ван-дер-Блох Амадеус фон Лохкарт был, ясное дело, магом. Чрезвычайно талантливый, с самого младенчества Лохкарт блестяще постигал науку колдовать и попал в школу Хоботаст, имея навыки второклассника.
Закончив школу экстерном, Лохкарт двинулся дальше: изучал грифонов, драконов, сифонов и прочих миелофонов, достиг понимания истинного каталитического крекинга и идей Хайдеггера, а также совершил массу геройских поступков.
Нужно ли упоминать, что к двадцати пяти годам Лохкарт не менее трех раз спасал Землю от катастрофы? Нужно.
В первый раз он отвернул от планеты силой своего гения гигантский астероид (послал нескольких шмуглов-бурильщиков, чтобы они заложили в астероид атомную мину). Потом он магическими средствами вовремя остановил широкое распространение музыкального направления black-metal, которое, по прогнозам, привело бы человечество к ядерному суициду. Третий подвиг Лохкарта не имел отношения к атомной энергии. Молодой ученый закрыл маленькую черную дырочку (до чудесного воздействия мага в нее бесследно просачивались бюджетные средства таинственной России).
Трагизм Лохкарта состоял в абсолютной безвестности этого человека. О его деяниях не знали, его персоной не интересовались, его книги "Моя магическая борьба", "Я и мир", и "Это я, Амадеусочка" не раскупались. Высокий статный брюнет со скорбными усиками-мустанго не был востребован этим светом.
Причиной столь несправедливого отношения судьбы к Лохкарту являлся самый банальный сглаз. Но, к сожалению, неснимаемый.
Единственное, чем славился Амадеус фон Лохкарт, — это была безумная страсть к карточным играм на фоне чудовищного невезения. Лохкарт проигрывал всем подряд и всё подряд. Таковы последствия фамильного проклятия: Лохкарты были лохами в картах.
Вконец обедневший маг пришел в родной Хоботаст и стал преподавать защиту от сглаза и порчи.
Ректор Мастдай всецело полагался на Лохкарта, ибо знал его с пеленок. Поэтому Глюкообильный решил поручить слежку за Харри Проглоттером именно Амадеусу.
— Вникнете, Лохкарт, в щепетилово ситуации, — сцепил пальцы Мастдай Глюкообильный, когда преподаватель защиты сел в кресло. — Бабаянус приготовил нечто страшное, что съел наш с вами ученик Харри Проглоттер. И маг-алхимик незамедлительно отправил мальчонку за лекарством. А мне, между прочим, соврал, мол, Харри отсиживается в туалете. Нет, я всё понимаю: скорее всего, мастер-маг не хотел волновать меня, старика...
— Именно так, верю всецело, — чопорно кивнул Лохкарт .
— Однако, как говорится, доверил — проверил, по результатам передоверил — перепроверил, и так пока не иссякнет кадровый потенциал, ха-ха...
— Ха-ха, — эхом откликнулся преподаватель защиты, прикидывая, кого мог бы послать Мастдай для слежки за ним, Лохкартом.
— А тут еще неполадки в коммуникациях. И очень некстати профсоюз почтовых сов объявил забастовку... Я набросал краткий прогноз-гороскоп. Вышла галиматья какая-то. Впрочем, как обычно... Да-с... Все мировые линии сошлись на этом толстом сосунке — Харри Проглоттере. Тогда я кинул кости, откинул копыта и склеил ласты. И что бы вы думали?..
— Результат тот же, — предвосхитил кульминационную реплику Мастдая Лохкарт.
— Именно, мой мальчик! — Глаза ректора заблестели, как новогодняя мишура. — Затевается что-то особенное, что-то из ряда вон выходящее. В общем, мир снова на грани катастрофы. И я подумал: там, где Армагеддон, там всегда мой лучший ученик Лохкарт!
— Спасибо, Мастдай, — церемонно склонил голову лучший ученик.
— Я, конечно, послал в Министерство Магии тревожную записку с почтовой черепахой. Но вы знаете эту контору. Пока... Да какой там "пока"! Если!.. Если мое сообщение и дойдет до высших эшелонов власти, то я не уверен, дойдет ли его смысл! И поскачет мое письмецо по инстанциям от чинуши к чинуше!..
— Я волком бы выгрыз бюрократизм! — зарычал доселе спокойный Лохкарт и превратился в огромного черного волка.
Амадеус фон Лохкарт был зверомагом-оборотнем. Фокусу с трансформацией он обучился у самого Мастдая, который легко превращался в муравьеда.
— Тише, друг мой, спокойнее, — успокаивающе, но строго сказал ректор. — Не будем уподобляться... всяким... — Лохкарт вернул себе человеческий облик.
— Итак, юноша, — Мастдай торжественно встал из-за стола. — Ступай. Сей разумное, доброе, вечное. Сделай их всех! Задай перцу! Порви, как Тузик грелку! Но пасаран! Патриа о муэрте! Мир победит войну! Со щитом иль на щите! В серебре, а может быть, в нищете! Но как можно скорей!
Амадеус благоговейно кивал и даже кое-что записывал в блокнот.
Мастдай хлебнул водички прямо из графина и свернул речь:
— Вот тебе волшебный компас. Куда бы ты ни пошел, один шут выйдешь к Харри Проглоттеру. Дерзай!
Стройный эффектный мужчина покинул кабинет ректора и гордо проследовал мимо Маннис Пфенингз. Она глядела вслед этому импозантному красавцу и только вздыхала: его путь лежал не в ее альковы, а к толстому сопливому школьнику-второгоднику с Шаурмой в желудке.
Мисс Маннис Пфенингз всхлипнула в батистовый платочек, чуть надорвав его острым носиком, и включила радио.
Дикторский баритон рассыпался проникновенным бисером:
— И по многочисленным заявкам наших друзей шмуглов звучит следующая песня — "Шмуглянка".
Под балалайку, гармонь и три ситара запел красивый бархатистый голос:
Как-то утром, на рассвете, заглянул в соседний сад.
Там шмуглянка-партизанка составляла хит-парад.
Говорит: — Чего стоишь-то и глядишь, дегенерат?
Мы шмуглянский куртизанский собираем здесь отряд.
Я краснею, я бледнею, захотелось вдруг сказать:
Раз ты куртизанка, буду я твой курти-зять!
Секретарша не выдержала и разревелась.
ХIII
Это глупость вообще, но мне это знакомая песня.
В. С. Черномырдин
Харри зашел за пышный куст гортензии и задумался. Поводов для раскидывания мозгами набиралось ровно два.
Прежде всего, надо было что-то решать с ненавистной правдой. Проглоттер не сомневался: расскажи он сейчас о своем чревоугодническом низком поступке, и Джеймс с Молли покроют его самыми страшными проклятьями. И наверняка бросят на произвол судьбы.
А идти в одиночку мальчик боялся. Во-вторых, Харри сильно удивился тому, что действительно хочет по-маленькому. Бабаянус Двуликий уверял: никаких нужд Проглоттер испытывать не будет, так как выданные ему таблетки сообщают организму принявшего волшебное свойство всё свое носить с собой. А вдруг произойдет нечто ужасное?
В последние дни шрам в форме значка доллара нещадно зудил. Так всегда бывало, когда активизировались Темные Силы.
Харри Проглоттер неистово чухался, но шрам беспокоил его всё сильнее и сильнее. "Понятно, — рассуждал мальчик, — я же сам носитель Зла".
В конце концов он рискнул пописать.
Гортензия тут же стремительно увяла, листья ее почернели и опали, а стебли в одночасье скрючились, и из них повылезали отвратительные колючки. На каждой выступило по капельке темной маслянистой жидкости.
"Наверняка яд, — решил Проглоттер, — я проклят, проклят... Жирный сосуд со злом, вот чем я стал..."
— Маг ты, видимо, незнакомец! — неожиданно раздался голос за спиной школьника, заставив его вздрогнуть.
Харри резко развернулся и увидал маленького бледного эльфа-домового. Эльф был зелен лицом и совершенно лыс. Большие острые уши бодро топорщились И потешно шевелились, "жестикулировали", как бы помогая хозяину в беседе. Домовой был одет в коричневый балахон из грубой ткани. На поясе у него висела блестящая металлическая трубка.
— Ты кто?.. Шрек? — тупо спросил Проглоттер.
— Йода, — поклонился незнакомец.
— у меня нету, — развел руками Харри. — А ты порезался, да?
— Ох, — разочарованно выдохнул эльф, при этом его ушки печально "завяли". — Но не ты первый, не ты последний... Йода меня звать. Имя такое.
— Извини, Йода, — смущенно промямлил мальчик. — Приятно познакомиться. Так ты домовой?
— По происхождению. Но по сути я вселенский. Я джедай! — И коротышка гордо выпятил грудку вперед, но тут же стушевался: — Правда, ученик пока. Но у меня уже лучевой меч есть, только батарейки сели, еще я историю джедайства знаю, поднимать маленькие камешки при помощи Великой Силы умею... В наперстке каком шарик угадываю, погоду предсказываю, лужу, паяю, примуса починаю...
Слушая неправильную речь эльфа, Харри Проглоттер отчего-то осоловел, глаза его начали слипаться, но он скинул дрему:
— А что ты тут делаешь?
— По джедайского педсовета заданию Проглоттера ищу Харри. Проводить и оберегать до Чмошища Чвакательного мне велено.
— Так ты отведешь нас к Чмошищу?! — обрадовался Харри.
— Именно, если Великой Силе будет угодно. Ведь будущее покрыто тьмы пеленой, замышляется что-то...
— Эй, Харри! Ты там уснул или как? — Окрик Джеймса, к большому облегчению Проглоттера, прервал очередной развернутый ответ эльфа.
— Пойдем к моим друзьям, — предложил Харри.
Знакомство Йоды с Барахлоу и Козазель было долгим и скучным. Представлялся он с излишними подробностями, порядок слов в его речи заставлял то и дело задумываться, что же имелось в виду. Самое удивительное: эльф говорил много, но полезной информации было мало.
Дети клевали носами, пока фонтан красноречия Йоды не иссяк. Стряхнув остатки сна, Харри, Молли и Джеймс почувствовали себя лучше.
— Всё, пора идти! — постановила Козазель, и процессия зашагала дальше.
Йода то и дело начинал рассказывать всякие разности:
— Вот нагадали мне... Старый буду, шестьсот от роду годков, в авторитете большом, самый главный джедаев вождь и учитель, но смутную прощелкаю угрозу, атаку пропущу клонов, империя воцарится, но надежда возникнет новая, ответный потом удар, а там джедая уж и возращение...
Или:
— Мой дядя Голлум самых честных правил, когда не в шутку занемог... Или... а впрочем, неважно.
Изредка внимательный Джеймс озирался, ловя шорохи, доносящиеся из чащобы. Но ничего подозрительного Барахлоу не замечал.
Большой черный волк Амадеус фон Лохкарт неизменно успевал скрыться. Его вели вперед нюх и болтающийся на шее компас, выданный Мастдаем Глюкообильным.
Сам ректор следил за экспедицией по специальному глобусу, устроенному наподобие Харриной карты. Компас Локхарта посылал спецсигнал.
Кстати, о карте. Харри Проглоттер четко следовал ее инструкциям, и к концу дня путники миновали лес.
"А что Большой Брат?" — спросите вы. А ничего. Подкрепился младенцами в томатном соусе и заснул. Утро вечера поумнее.
Часть вторая
ПЕСНЬ О ДЕЯНИЯХ
I
Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.
В. С. Черномырдин
Всё меняется в этом мире. Например, мало кто знает, что к тридцати годам Дюймовочка стала натуральной Стопудовочкой. Выросла, так сказать... Выросла... Господи! Да парнишке, скажем, в тринадцать лет (а именно столько было Харри Проглоттеру) час кажется днем, день кажется неделей, а неделя — целой вечностью. Правда, вечность, которую предстояло прожить Харри с момента поедания Волшебной Шаурмы, изрядно сокращалась из-за спешки, волнения и простого человеческого страха.
А юный маг еще как боялся. Корни и Побеги Зла — это не огурцы с молоком. Это куда серьезнее. Именно поэтому толстячок шагал по лесной тропинке, упрямо пыхтя, глядя в затылок Джеймса Барахлоу, иногда получая тычки в спину от Молли Козазель, не слушая Йоду и взывая ко всем известным и неизвестным силам: (только бы успеть). Жить хочется и в тринадцать. Роща закончилась, и началась каменистая почва с редкими чахлыми кустарниками и островками тщедушной травы. Когда деревья расступились, впереди показалась сплошная каменная стена Плоской горы.
Харри задрал голову. Там, наверху, было широкое плато. Плодородное, тихое, почти райское местечко...
Путники сбросили рюкзаки и напились из фляг. Проглоттер расстелил карту на большом белом валуне. Молли и Джеймс тоже подошли и склонились, разглядывая изображение.
— Как ни крути, а пунктир идет прямо через отвесную стену плато, — констатировал Барахлоу.
— А метлы... метлы в кабинете Мастдая Глюкообильного, — в очередной раз посокрушалась Молли Козазель.
— Должен же быть какой-то нормальный маршрут! — вспылил Харри и ударил по валуну кулаком.
— Эй, полегче! — сказал камень.
Ребята отскочили как ошпаренные.
— Ага, испугались? — захихикал валун. — Деревенские, наверное, раз не узнаете знаменитый Лежачий Камень... О темпо, доложу я вам, о морес, блин!
Джеймс Барахлоу не преминул плоско съязвить:
— Отлично, голыш-переросток, болтающий на латыни!
— Не груби, малец! — прогремел Лежачий Камень. — Я всё-таки бессмертен.
— Ну, да. Вы бессмертны, но что толку в этом бессмертии? — спросил Харри.
Лежачий Камень вздохнул.
— Понимаешь, маленький недолговечный протеиновый сгусточек, бессмертие не обязательно предполагает беготню с мечом и отрубание голов себе подобным. Сам-то я тут, но дух мой, а также зрение и слух могут свободно путешествовать в этом мире и за его пределами. Между прочим, я знаю почти всё.
— И местоположение Чвакального Чмошища?
— Да. Следуй пунктиру на карте и не пытайся быть умнее, чем ты есть.
— Ты видишь карту?! — удивился Харри.
— Я же говорю, дух мой, а также...
— Спасибо-спасибо! — перебила очередную напыщенную руладу Лежачего Камня Молли. — Раз вы так здорово во всём разбираетесь, то, может, подскажете нам, как подняться наверх?
— Может, и подскажу... — буркнул Камень.
— Э-э-э... — начал издалека Харри Проглоттер. — А подскажите, пожалуйста, как подняться наверх?
— Ну, во-первых, можно взлететь, — занялся перечислением Лежачий Камень. — Во-вторых, можно подождать, пока кто-нибудь не скинет сверху веревку. А в-третьих, можно воспользоваться лифтом Дюка Ньюкема.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |