— Женскими юбками меня попрекать вздумал, поганец? — с трудом сдерживал он себя. — Значит, за бабами мы прячемся? Сволочь! Герой! Меня, пограничника, старшину, трусом назвал? Трусом?! А ты иди-ка повоюй! ... Да и с кем? Пятеро, нет шестеро бойцов в строю... Остальные бабы, дети да раненные, что я с ними навоюю. Людей только за зря положу! Эх!
Сопя от огорчения, он полез в кобуру и вытащил маузер. К этой затейливой машине он испытывал искреннее уважение, наверное поэтому возня в сним его всегда успокаивала.
— Да уж..., — бормотал он, любовно разбирая его на составные части. — Вот я понимаю машина. Сказка, а не машина!
Пальцы нежно гладили рукоятку, к которой пристал небольшой листочек. В памяти в это время всплывали картины его юности, когда он, восторженным солдатиком, воевал против белогвардейцев. Взор затуманился. “... С еле пробивающимися усиками, боец Третьего кавалерийского полка имени ... стоял на вытяжку перед отчитывающим его командиром. В потертой кожанке, пролетарского цвета штанах, тот казался ему чуть ли не богом или, по крайней мере всемогущим человечищем. Его губы изрыгали какие-то слова, знатные усы при этом смешно подпрыгивали, но Голованко ничего этого не замечал. Взгляд его был прикован к вороненному металлу мазера, которым командир полка лихо размахивал”.
— А что эти бандуры? — разговаривал он сам с собой, откладывая в сторону одну из деталей. — Ни черта в них нет! Ни красоты, ни силы! Во! Смотри-ка пятнышко! Хм... маслице бы треба, да где его взять-то?! Хоть прямо к немцам иди...
Не глядя, он потянулся за оставленной возле стола деталью. Заскорузлые пальцы несколько раз прошлись по этому месту, но ничего не обнаружили.
— Куда это он запропастился? — недоуменно пробормотал старшина, наклоняясь. — Под стол что-ли закатился? Нет. Черт, только что ведь положил! Хм!
Деталь пропала! Перспектива остаться без столь любимого пистолета настолько отчетливо замаячила перед ним, что Голованко заскрипел зубами.
— Черт побери! Опять! — его лицо пошло красными пятнами; его старые знакомые в этот момент предпочитали от него прятаться. — Убью, когда найду! Пора с этими исчезновениями наконец-то разобраться! Это партизанский отряд или табор?!
С этими словами он вылез из шалаша.
29
Этот двухэтажный дом с шестиколонным портиком на Зубовской площади в Москве привлекал чиновников многих наркоматов своим расположением и планировкой комнат. Однако, несмотря на высокие потолки, цетральное отопление и все остальное великолепие здания редко кто отваживался даже подумать об это... Этот особняк занимало Разведуправления генерального штаба Красной Армии, бывшее 5-ое Управление Наркомата обороны Советского Союза.
— Идет война, а сюда присылают непонятно что! — буркнул капитан Смирнов, пытаясь разобраться в очередном, с его точки зрения, не совсем вменяемом развед донесении. — Воевал себе, воевал, и на тебе... послали...
Смирнов Игорь Владимирович, бывший начальник штаба 21 стрелковой дивизии ... несколько дней назад, как и десяток его коллег, был в спешном порядке переведен в Москву в целях укрепления кадров.
До 1941 г. включительно Разведуправление Красной Армии не могло оправиться от масштабных репрессий 1937 — 1938 гг., коснувшихся прежде всего среднего и высшего звена организации. За несколько лет было физически уничтожено руководство военной разведки и все начальники отделов: один армейский комиссар 2-го ранга, два комкора, четыре корпусных комиссара, три комдива и два дивизионных комиссара, 12 комбригов и бригкомиссаров, 15 полковников и полковых комиссаров.
— Чего же он тут наворотил? — бормотал про себя новоиспеченный сотрудник внешней разведки, с ужасом оценивая масштаб предстоящей работы. — ... Гималаи настоящие!
Массивный стол, своими размерами немного не дотягивавщий до небольшого аэродрома, был завален бумагой — папками с личными делами, какими-то обрывками с буквенными и цифровыми кодами, приказами и распоряжениями. Эти горы, несмотря на ужасающие размеры, необходимо было срочно разобрать и доложить начальству обо всем, что могло его заинтересовать.
— Ладно, надо хоть как-то начать, — капитан потянулся за дальней в стопке папкой, чем-то ему особенно приглянувшейся. — Вот с этой что-ли...
Содержание папки оказалось ему знакомо. Десятки документов с разведывательными сообщениями из Германии и Венгрии были аккуратно сброшюрованы и пронумерованы. Недовольно морщась, капитан начал медленно переворачивать листок за листком, пытаясь не упустить что-нибудь важное...
— Февраль 1941 г., опять февраль 1941 г., — шептал он, вновь слюнявя палец. — Снова февраль, так потом пошел март..., и опять март. Здесь сам черт ногу сломит! Бляха муха, немцы в сотне километров от Москвы, а тут бумажки февральские перебирай! Чего тольку-то! Все уже, поздно! Кому это все надо? Бывшему начальнику отдела? Ха-ха-ха-ха! Да, насрал он на все это старье!
— Так, что у нас тут... Сообщение “Арнольда” из Берлина от 27.02.1941 г. начальнику Разведуправления Красной Армии... О новом формирование 40 мотодивизий у меня данных нет, но сейчас идет штатно-организационная перестройка большого числа пехотнхы дивизий в сторону увеличения их мотомеханизации. В чем конкретно выражается реорганизация и каков новый облик дивизий, пока сказать не могу... Часть танковых дивизий также реорганизуется. В их выборке принимает участие генерал-майор Функ — командир дивизии, находящийся в Ливии...
— И это что, кому-нибудь может потребоваться? — наливался он злобой, переворачивая очередную страницы. — А, это ...
— Сообщение “Марса” из Будапешта от 14.03.1941 г... По моим сведениям в Румынии и Болгарии на 14 марта немецких войск имеется около 550 тыс. Человек, из которых около 300000 в Болгарии. Всего переброшено 26-30 дивизий, из них 15 в Болгарию. Немцы сосредоточили в районе Лютца, Радомир около 7 дивизий... О, Боже!
С резким хлопком он закрыл папку и кинул ее в сторону дивана.
— Может в этой что-то другое?! — с надеждой в голосе Смирнов выцепил какой-то небольшой бумажный сверток. — Что тут у нас? Какие-то обрезки...
Упавшие на пол веревки раскрыли пакет, из которого на стол посыпались маленького размера бумажки серого цвета. При ближайшем рассмотрении они оказались выжимкой из перехваченных, довольно свежих, немецких радиограмм. Последняя, как убедился капитан, вытянув последний обрезок, была датирована прошлой средой, то есть буквально неделю назад.
— Интересненько получается, — бодро протянул он, изгоняя из своего голоса недовольство. — Центральное направление... Зона ответственности... г.Брест. Так, это район Бресткой крепости... Что же у нас здесь такое?
Капитан поднес документ ближе к окну, так как в одном из мест шрифт не очень хорошо пропечатался. Содержание разведывательных донесений оказалось довольно странным, что требовало самого пристального внимания к документам всей этой папки.
— Вот, кажется, еще что-то эдакое, — он отложил в сторону один кусок и взял следующий. — Был объявлены карантин... Осуществлены массовые карантинные мероприятия. Более 12 тысяч человек изолированы в местах своей постоянной дислокации... Так! И что ж у нас это такое? Уж не понос ли прошиб немчуру с наших продуктов? — хохотнул капитан, представляя себе картину многотысячной срущей толпы немцев. — Было бы неплохо... Ха-ха-ха-ха! Что же это такое?
Вытаскивая очередной документ, Смирнов ожидал, что вот сейчас все разрешиться и станет ясно. Однако, с каждым новым донесением ситуация становилась все более туманной.
— ... Источники заражения не выявлены, — читал он, начиная делать краткие пометки в своем блокноте. — Созданы специальные команды... Так, здесь у нас численность, структура, вооружение... И что? Основная задача — уничтожение домашних животных у местного населения! Ничего себе! Уничтожение!
Вырисовывалось что-то совершенно противоречивое. В зоне наступления одной из дивизий возникла и начала странным образом распространятся неизвестная эпидемия. Откуда, в чем ее особенности, как поражает — десятки возникающих вопросов разведка так и оставила без ответа.
— ... Отмечаются случаи нападения диких животных. Бешенство, что-ли?! — оживился капитан, делая очередную пометку. — Карантин. Массовые патрули... Общевойсковые костюмы противохимической защиты... Стоп, стоп..., — в голове зашевелился страшный червячок прозрения. — Химическое оружие! Да, нет! Не может быть! Кто отдал такой приказ?! Не может быть!
Откинувшись на старинный стул с высокой резной спинкой, сотрудник Разведуправления задумался: “Что-то здесь не чисто! Если бы немцы применили химическое оружие, то об этом было бы уже давно известно... Все бы уже стояли на ушах! Но ведь все тихо... Никто не трубит и не чешется. Значит, кто-то из наших? .. И кто тогда? Ладно! Это похоже уже не важно! Главное, докладывать или нет?! Ничего толком не ясно... Откуда все это не понятно. Бывший хозяин кабинет, кажется, уже не вернется вообще... С кого теперь спрашивать, хрен знает!”.
Он встал о начал мерить кабинет длинными шагами. При ходьбе ему всегда хорошо думалось.
— Нужен источник, — еле слышно бормотал он, засунув руки в карманы. — Откуда поступали эти разведданные? Разведка какого фронта? Кто перехватывал, обрабатывал? Что-нибудь уже предприняли или нет? Решено! Доложить придется, и как можно быстрее!
Аккуратно собрав развалившийся сверток, Смирнов вышел из кабинете и поднялся на второй этаж, где и располагался Петр Иванович Орлов, заместитель начальника Разведуправления Красной Армии.
— Что там стряслось, Игорь Владимирович? — Орлов, несмотря на долгий срок работы в разведке, обладал крайне располагающей к общению внешностью. — Вы уже разобрались с делами своего предшественника? Нет! Плохо! Надо бы поднапрячься! Время, дорогой товарищ, как вы знаете, работает ни на нас, а против нас! Пока мы на шаг, нет, на два, а то и три шага, позади немцев!
По тону чувствовалось, что заместитель начальника с трудом осваивался на новом месте.
— С чем говоришь, пришел? — наконец, он сделал паузу.
— Товарищ подполковник, разбирая бумаги, наткнулся на странный архив разведывательных сообщений, — сразу же выдал капитан, выкладывая сверток на стол. — Их источник пока неизвестен, но содержание заставляет задуматься... Здесь (кивок в сторону документов) сообщается, что в районе г.Брест немецким командованием был введен карантин, в ходе которого было изолировано около дивизии солдат и офицеров противника. По сообщениям разведки в целях противодействия распространяющей эпидемии неизвестного происхождения немцами были организованы специальные команды, которые осуществляют уничтожение домашних животных местных жителей. Противником активно применяются огнеметы... Выжигаются целые деревни... В целом, масштабы эпидемии не известны, характер не известен, происхождение не известно, обстановка на сегодняшний день неизвестна!
— Вот тебе на! Раскопал! ...! — не сдержался подполковник. — Эпидемия! Район Бреста... Дивизия в карантине, — опытный разведчик мгновенно расставил приоритеты над преподнесенной информацией. — Но, откуда? Подожди-ка... Садись! Надо позвонить, кое-что проверить...
Он выцепил телефонную трубку:
— Девушка, центральный госпиталь, пожалуйста.. Да... Подожду! (через пару минут) Алло! Михаил Натанович! Орлов вас беспокоит! Да, я! Нет... в Москве уже как с неделю. Сейчас не могу! Служба! Михаил Натанович, просьба к вам есть одна! Не поможете?! Вы случайно не помните, за пару месяцев до войны в Белорусской АССР под Брестом ничего такого не было? Ну, может инфекции какие? Много заболевших? Что? Вот черт, плохо слышно!
По-видимому, их прервали. Что-то с линией.
— Девушка, госпиталь мне! Да, прервали! И что? А мне наплевать! Госпиталь! Вот бардак! Михаил Натанович! Что?! Так было что-нибудь или нет?! Нет! Так, ясно! Хорошо! Спасибо за информацию, Михаил Натанович...
Положив трубку, Смирнов некоторое время молчал. Его карандаш с синим стержнем что-то чертил на листке бумаги.
— Медицина докладывает, что эпидемий там сроду не было! — наконец, заговорил он. — Мы с ним давно знакомы... Мужик правильный, врать не будет!
— Товарищ подполковник, есть одно предположение, — вклинился капитан. — В сообщениях не раз мелькало, что специальные команды экипированы исключительно в общевойсковые костюмы химической защиты... Понимаете?! А вдруг химическое оружие?
Карандаш замер, не дорисовав кривую. Хряк! Длинный остро отточенный кончик хрустнул и оставил после себя некрасивую загогулину.
— Химическое оружие, думаешь? — Орлов бросил взгляд на капитана. — Знаешь, что такое химическое оружие для нас сейчас? Воот... Оно может стать не просто проблемой, оно может стать Проблемой с большой буквы! Надо бы разобраться в этом во всем...
Несколько секунд он задумчиво разглядывал карту Советского Союза, висевшую за спиной капитана.
— А ты семейный, капитан? — неожиданной спросил подполковник. — Дети есть?
30
Отступление 3. Реальная история.
В практике СССР 40-х гг. XX в. применялись как правило три категории секретности архивной информации: “секретные”, “совершенно секретные” и “особой важности”. Однако мало кто знает, что существовал и еще один уровень секретности, к счастью применяемый довольно редко. Это — “в архивах отсутствует”.
Категория документа — “особой важности”. Дата 1941 г. Ведомственная принадлежность: Разведуправление Красной Армии. Внизу пометка с тремя визами и огромной гербовой печатью — категория документа — “в архивах не значится”. Дата — 1943 г.
“Директива Начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии Голикова Ф.И. ... об организации работы по формированию и отправке особой группы военнослужащих Красной Армии и гражданских специалистов в район ... во исполнение приказа НКО Советского Союза №... от 21.04.1941 г.
Приказываю:
1. Назначить руководителем особой группы капитана Смирнова Игоря Владимировича.
2. Включить в состав особой группы специалистов Центрального госпиталя г. Москвы...
________________________________________________________________
... Партизанский лагерь “Смерть фашистским оккупантам”.
— Пашка! Сукин сын! — закричал старшина, вылезая из шалаша. — Пашка Вихров! А ну подь сюды!
Пацан, который сам себя назначил ординарцем командира, как обычно, появился неожиданно, словно джин. Эта удивительная способность появляться будто из пустоты всякий раз до глубины души поражала Голованко, заставляя его поминать нечистого.
— Вот бисов сын! — вздрогнул старшина. — Где же ты был? Только что же никого не было! А?!
— Товарищ командир партизанского отряда, докладывает..., — звонко и четко начал докладывать Пашка, одновременно косясь куда-то в сторону. — О! Товарищ командир, смотрите...
Готовясь вновь на него прикрикнуть, Голованко не сразу среагировал на эти слова.
