— Я только пару глотков свежего воздуха сделаю и обратно надену, — прошептал он, продолжая стягивать резиновую маску. — Ого, как хорошо-то!
Прямые черные волосы были абсолютно мокрые, словно ему довелось искупаться.
— Фриц, немедленно одень, — раздалось со стороны угла глухой голос, откуда показался его напарник, делавший обход дома. — Не дай бог майор увидит! Замучаешься в сортире убираться!
— Да брось, — подставляя лицо палящему солнцу и не открывая глаз, проговорил тот. — Он весь зарылся в свои бумаги и еще долго будет так сидеть... Расслабься!
Его глаза открылись и взгляд лениво скользнул в сторону колодцы, который одним своим видом манил к себе. Вдруг, возле колодца мелькнуло что-то светлое... Опасность! В горле мгновенно пересохло.
— Вилли! — хрипло позвал он напарника, стягивая карабин с плеча. — Направление — колодец.
Второй среагировал еще быстрее. Затянутое мешковатый костюм, тело дернулось назад к углу здания.
— Что еще это такое? — прищурил глаза Фриц, не осознавая увиденного. — Местный? Здесь же карантин! Приказ 7-12. Тут вообще ничего не должно было остаться... Эй! Стоять! Руки вверх!
Светлое пятно, медленно вылезая из-за колодезного сруба, превращалось в какую-то перекошенную фигуру.
— Женщина, — вырвалось у Вилли, тоже уже снявшего противогаз, и сейчас с недоумением выглядывавшим из-за угла. — Эй, фройляй, остановитесь! Здесь зона карантина и находится категорически запрещено.
Развевающееся на ветру платье, покрытое бурыми пятнами, продолжало свое движение.
— Остановитесь! — Фриц громко клацнул затвором, делая шаг вперед. — Приготовьте документы к проверке!
Фигура сделал еще несколько шагов. Движения были ломанными, словно у подвешенной на ниточках марионетки. Голова опушена и грива спутанных волос полностью закрывает лицо.
-Вили, возьми вправо, — бросил он напарнику, осторожно продвигаюсь навстречу женщине. — Фройляйн, повторяю, вы находитесь на охраняемой территории! Вы должны остановиться и приготовить документы.
Их отделяло с десяток метров, когда она неловко дернулась и копна волос чуть сместилась, обнажив шею.
— Бог мой! — взгляд солдата зацепился за огромную рваную рану, которая словно вгрызалась в женскую шею. — Вили, она заражена! Предупреди господина майора!
— Что? — чуть не выстрелил от крика тот, до которого только сейчас начала доходить вся серьезность ситуации. — Стреляй! Стреляй!
— Отставить! — из окна почти до половины высунулся майор, сверкая безумными глазами. — Взять живой! Мне нужен образец!
Громкие крики словно подстегнули женщину, бредущую до этого в никуда. Голова мотнулась и все тело повернулось в сторону дома.
— Живой, живой..., — прошептал Фриц, нагибаясь к земле и вытаскивая из крапивы обгорелую ручку от лопаты. — Сейчас...
Перехватывая по удобнее длинный черенок, он двинулся ей навстречу. Два шага, замах, и с громким треском деревянная ручка раскололась. Прямо по плечу! Возле кровавой раны! Черенок разлетелся на длинные и острые щепки.
— О, мой бог! — вырвалось у Фрица, оставшегося с обгрызком в руках.
Нескладное тело, лишь слегка покачнувшееся от удара, бросило вперед.
— А-а-а-а-а-а! — заорал солдат, от неожиданности падая назад. — Вили, стреляй! Да стреляй же ты!
Взметнувшее вверх платье обнажило бугристые темные полосы, обвивавшие тонкие женские ноги.
— Нет, нет... Не надо, — бормотал фриц, вытягивая вперед руку, словно пытаясь выстроить перед собой хоть какую-то преграду. — Не надо!
Выстрелы прозвучали резко, отрывисто. Отчетливо послышалось как посыпались на землю гильзы.
— Я же сказал не стрелять! — сразу же раздался злющий до безумия голос майора, выбегавшего из дверей. — Безмозглые твари! Не стрелять! Ни при каких условиях не стрелять!
Пробитое пулями тело отлетело на несколько метров и сейчас напоминало о себе только куском белевшей из высокого бурьяна платья.
— Вставай, дурень! — буквально прорычал майор, пиная валявшегося солдата. — Разлегся. Что было так сложно выполнить приказ?
С трудом поднимаясь, Фриц попытался что-то вякнуть в свое оправдание:
— Но господин майор она же...
Тот даже не поворачиваясь к нему бросил:
— Хватит! Молчать! Только лишь молчать и исполнять! Бегом! Взяли тело и в контейнер его! В дом! Быстро-быстро! Не известно, как быстро начнется разложение...
Спустя час. Большая комната, еще недавно заваленная кусками тел и переломанной мебелью, неузнаваемо изменилась. Пол был аккуратно подметен, весь хлам свален в кучу, в дальней части комнаты. Массивный обеденный стол, стоявший возле глухой стены, был передвинут ближе к окнам. На нем расположился длинный контейнер с откинутой крышкой и видневшейся оттуда серебристой тканью.
Майор продолжал мерить комнату шагами.
— Ровно тринадцать! — бормотал он еле слышно. — Опять это число... Черт! Причем тут это?! Что мне делать?
Задержавшись у стола, он в очередной раз откинул хрустящую ткань и уставился на бледное женское лицо.
— Ровный нос, брови..., — шептал офицер, не отрывая глаз. — Четкий абриз лица. Совершенная форма черепа... Да такими чертами лица не все признанные арийки в Берлине похвастаться могут!
Тонкие пальцы в неизменных перчатках осторожно коснулся ее лба, прошлись по верхним прядям волос и остановились на макушке.
— Да... Одному мне здесь точно делать нечего, — протянул он, еле уловимо трогая выступающие на коже головы наросты. — Нужен специалист, и чем быстрее тем лучше.
56
Село Береза. В сто метрах от здания правления колхоза.
Неожиданно Абай, сапоги которого то и дело мелькали перед старшиной, остановился. Вслед за ним замер и партизан. Через минуту его уже тормошили сзади.
— Что случилось? — нетерпеливый шепот раздавался несколько громче, чем обычно. — Чего стоим то?
— Да не знаю, — не поворачивая головы ответил старшина. — И заткни ты свое радио!
Сапоги начали исчезать, Абай разворачивался. Вскоре к ним присоединился и капитан, встревоженный неожиданной остановкой и странным поведением бойца.
— Командир впереди пост, — указал пальцем Абай в сторону их цели. — В лоб нам не пройти. Лучше слева. Вон свернем сейчас возле колодца и...
Тут их импровизированное совещание неожиданно нарушили. Земля под лежащими людьми неуловимо вздрогнула. Казалось, в какую-то долю секунды почва поднялась на ничтожные сантиметры, и сразу же опустилась.
— Землетрясение, — мгновенно выдал Абай, не понаслышке знавший о первых признаках разрушительных землетрясений.
— Что? — поперхнулся капитан. — Какие к лешему землетрясения в Белоруссии? Здесь их вообще не может быть. Ты что, Абай, совсем того?
— Не скажи, командир, — с еле заметной дрожью в голосе. — Вон в двадцать шестом у нас в кишлаке Кара-Очтоже все так же начиналось... Сначала, еле-еле потрясло. Старики, помню, сказали, что вроде больше не должно и можно возвращаться в свои дома. Так почти все и потянулись назад, а как стемнело, так и бабахнуло...
— Слышал, вроде, — задумчиво проговорил разведчик. — Чуть не двести человек потом откопали из под завалов. Но, Абай, твой кишлак и где, мы?
— У! Черт! Головы, головы спрячь, мужики! — буквально в ухо прошипел Сергей, следивший в это время за обстановкой. — Идет кто-то.
Куча в миг рассосалась.
Старшина, оказавшийся ближе всех к дороге, осторожно раздвинул кусты и застыл. Метрах в двадцати, прямо около колодца, с земли кто-то неуклюже поднимался. Казалось, это пьяный мужичок, не проспавшийся с запоя, пытается встать на ноги. Это точно такие же заплетающиеся движения, ищущие опоры руки-крюки, мотающаяся из стороны в сторону голова... Все было похоже, кроме одного! Платье! На нем, точнее ней, было когда-то светлое, а теперь уже грязно-серое платье.
— Это баба! — отрывисто бросил назад Голованко, выдвигаясь чуть вперед. — Может из деревенских кто-то. Тут ведь село было дай бог. Переседела поди где-нибудь, а тут выползла на свет.
Рядом с ним пристроилась еще одна голова, с таким же вниманием следившая за вставшей, наконец, женщиной. Постояв несколько минут, словно задумавшись, она пошла вперед, неловко спотыкаясь на каждом шагу.
— Вот, дуреха-то, куды прет! Там же немцы! — старшина, выругавшись, попытался встать, но его кто-то крепко прижимал к земле. — Ты что, разведка? Пропадет ведь не за грош! Отпусти!
— Лежи, Илья, — еще сильнее вдавили его в землю. — Что-то здесь не то! Ты посмотри как она идет. А голова? Видишь как мотается?! Да шея не может так сгибаться! Не спеши. Посмотрим, подумаем...
Заскрипев зубами от осознаваемой правоты капитана, старшина перестал вырываться.
Женщина шла все дальше и дальше, с каждым своим нетвердым шагом, приближаясь к посту. В какой-то момент часовой, затянутый в нелепый на такой жаре защитный костюм зашевелился. До них долетели лающие звуки чужой речи. Через несколько секунд к первому присоединился и второй солдат, экипированный точно также.
— Товарищ капитан, товарищ капитан, — кто-то задергал разведчика за рукав. — Вы это видели? Видели?
Врач, с которого недавно сняли немаленькую стружку, куда-то восторженно тыкал указательным пальцем.
— Это же защитный костюм! — с радостью в голосе говорил он. — Да еще и противогазы... Значит, мы точно на верном пути! А я еще не верил вам! Эх я, разтакой ученый!
Женская фигурка почти закрыла собой двинувшегося ей навстречу часового. Вдруг, она дернулась вперед, и сразу же раздались несколько выстрелов.
— Все! Амба, — зло пробормотал старшина, с вызовом глядя на разведчика. — Отмучилась бедняжка.
— А ты не зыркая на меня! -выдержал взгляд капитан. — Чай не красна девица, чтобы так на меня глядеть! У нас задание. Ты понимаешь, задание! И никто, никто, не может препятствием его выполнению, — его палец с силой ткнул в грудь партизана. — А сейчас, продолжаем движение. Ориентир угол здания, направление на баню.
До колхозной бани они добрались без происшествий, если не считать провалившегося в какую-то яму Сергея, откуда он сразу же был вытянут.
-Так, — без всяких церемоний капитан начал готовит штурм. — Я войду через окно, Абай и Сергей в дверь. Запомните, на вас оба часовых. Ты, старшина, будешь на контроле, если кому понадобиться помощь. Всем все ясно? Ну, раз так, то вперед.
Смотря на исчезающих в траве солдат, капитан медленно отсчитывал секунды. «Сто двадцать секунд. Две минуты, — мелькнуло в его голове. — Они уже должны быть на позиции... Ничего, Абай мужик опытный. Справятся».
Его окна находилось довольно высоко над землей, так что с ходу в него было не запрыгнуть. Поэтому валявшийся рядом чурбак оказался для него очень кстати. Легкое касание ногой, и он начал балансировать у самой кромки окна, осторожно заглядывая внутрь.
Прямо напротив спиной к нему стоял низенький офицер и что-то рассматривал. «Похоже, пора, — решил капитан, фиксируя взглядом предметы в комнате. — Ждать больше нельзя!».
Вдруг, воздух прорезал выстрел. От неожиданности разведчик чуть не свалился с чурбака. Спустя несколько секунд выстрелы стали сливаться в непрерывную трель, а потом раздался жуткий, просто нечеловеческий вопль.
— О черт! — вырвалось у капитана.
Он снова заглянул в окно и … встретился взглядом с немцем. Глубоко посаженные глаза смотрели на него с каким-то странным выражением.
— Фойер! — заорал тот, наконец, хватая со стола пистолет и разряжая его в окно. — Зольдатен! Ахтунг! Хир ист русишь!
Пули веером прошлись по подоконнику и просто чудом не зацепили свалившегося на спину разведчика.
— Ком цу мир! — надрывался немец, на несколько секунд прекращая стрелять. — Доннерветтер!
Он ужом юркнул в траву, когда землю возле его ног вспорола автоматная очередь. Звон разбитого стекла! Высадив ногой окно и встав на подоконник, немецкий офицер поливал огнем траву перед домом.
— Вот черт..., — бормотал капитан, извиваясь в сторону колодца. — Угораздило! Черт, черт! Недоумок! Все дело завалил!
Вскоре, автоматные очереди смолкли.
— Капитан, капитан, — откуда-то сбоку нагнали его еле слышные окрики. — В сторону загребай! Да, не туда! Давай!
Извернувшись, он заметил яростно машущего рукой Голованко.
— Думал, все, амбец, — пробормотал капитан, прислоняясь к полуразрушенной кирпичной стене бывшего скотного двора. — Как мальчишку вычислил, падла! Вы то как? — он заметил молчащего Абая. — Ушли?
— Командир, — после утвердительного кивка, сказал тот. — У машин стреляли. Нас могут от леса отрезать. Надо бы драпать, пока немцы не очухались.
— Куда, Абай? Куда мы пойдем? И главное с чем? — устало пробормотал капитан, оглядывая притихших солдат. — У нас на руках ничего нет... Что мы доложим в Центр? Что обосрались? Сбежали? … Нет! Надо их дожимать. Прямо сейчас, пока неразбериха. Надо еще раз попробовать... Где их грузовики? Там?
Несколько секунд раздумий, чтобы карта села хотя бы приблизительно всплыла в голове.
— На востоке, значит, — пробормотал он, проверяя так и не стрелявшее оружие. — Там стреляли и, кажется, орали... Так... В доме трое, у машин человек десять — пятнадцать. Похож минут шесть — семь у нас есть.
Бросив быстрый взгляд на старшину, капитан продолжил:
— Абай отдай дягтерь старшине. Что, Илюха, подержишь пока немцев на расстоянии? А? Пару минут дай нам.
— С такой машинкой я вам не то что пару минут, с полчасика обеспечу, — прошептал Голованко, любовно поглаживая пулеметный приклад. — Вы только это... осторожнее там. И еще разведка... Я тогда тебе не все рассказал, что у нас тут твориться. Думал не надо... Короче, живы будем и поговорим.
— Добро! — бросил капитан, исчезая в за углом коровника.
Проводив их взглядом, старшина пополз к дороге.
— Сейчас мы тебя здесь поставим, — бормотал он, устраивая позицию для стрельбы. — Ровик малый. Это бы срезать надо, да времени нет... Ладно, поживем увидим...
Ожесточенно копавший ножом Голованко не знал, что мог бы и не спешить.
57
Отступление 6. Реальная история.
15 марта 1941 г. Из аналитической записки Курта Касселя — руководителя отдела … службы специальных исследований... имперской безопасности.
«За годы работы в Анатомическом институте г.Данцига (современное место расположения г.Созополь Болгария) профессором медицины Рудольфом Шпаннером было предложено и позднее практически апробировано более десятка эффективных способов повышения работоспособности человека в условиях экстремальных воздействий — температуры, давления, влажности, нехватки кислорода, пищи, воды. Большая часть предложенных новаций нашла свое активное применение в ходе французской кампании (см. аналитическую записку №12-БФ от 2 апреля 1941 г.)...
В настоящее время Рудольф Шпаннер занимается проблемой некроза человеческих тканей (замедление процесса омертвения пораженных участков человеческой кожи) и использования отработанного биологического материала в качестве вторичного сырья для немецкой химической промышленности (см. аналитическую записку №7-ЛР от 21 апреля 1940 г.)...
