В принципе, врач был не так далек от истины. В тот момент, когда его пальцы в резиновой перчатке, коснулись ручки двери в операционной, сообщение о начале эпидемии уже дошло до адресата. Еще через полчаса на одном из полевых аэродромов началась экстренная подготовка к взлету всех имевшихся в наличии бомбардировщиков. Десятки солдат носились как угорелые, заправляя машины и готовя боезапас. Еще через час тяжелые машины поднялись в воздух и направились в сторону г. Лиды.
… Со стороны входа раздалась гулкие звуки выстрелов. Кто-то громко закричал. Следом вновь зазвучали выстрели. Резкое тявканье карабинов сменилось чечеткой автоматных очередей. По старым деревянным полам коридора загрохотали сапоги гренадеров.
118.
Отступление 93.
Эпиде́мия — массовое прогрессирующее во времени и пространстве распространение инфекционного заболевания среди людей, значительно превышающее обычно регистрируемый на данной территории уровень заболеваемости, и способное стать источником чрезвычайной ситуации. Пандеми́я — эпидемия, характеризующаяся распространением заболевания на территории всей страны, территорию сопредельных государств, а иногда и многих стран мира.
Отступление 94. Реальная история.
Обергруппенфюрер (нем. Obergruppenführer) — звание в СС (нем. SS, сокр. от нем. Schutzstaffel — «охранные отряды»), СА (от нем. Sturmabteilung — штурмовые отряды), НСКК (от нем. Nationalsozialistisches Kraftfahrkorps — национал — социалистический мехнизированый корпус) и НСФК ( от нем. Nationalsozialistisches Fliegerkorps — национал — социалистический авиакорпус). Фактически соответствовало званию генерала войск в вермахте.
Отступление 95. Реальная история.
США. Белый дом. Раздался резкий звонок.
— Да.
— Господин Президент, с вами говорит Уинстон Черчиль. Вы приняли решение?
— Господин Премьер-министр, признаться ваш вчерашний звонок совершенно выбил меня из привычной колеи. Ваше предложение выглядит … э-э-э... недостойным..., — в трубке тяжелый вздох, словно собеседник решался на что-то очень важное для него. — Но... Президент Соединенных Штатов Америки должен защищать интересы государства, а значит … Мы согласны с вашим предложением, Уинстон.
— Отлично, господин Президент! — с той стороны океана собеседник даже не пытался скрыть свою радость от полученного согласия. — Вы приняли правильное решение!
Отступление 96. Реальная история.
Варшава. Небольшая площадь возле старого железнодорожного вокзала забита солдатами, среди которых виднеются мундиры старших офицеров и шляпы гражданских. На высокой гранитной плите, которую уже несколько десятков лет как не украшает одного из бывших российских государей, проникновенно вещал перебинтованный солдат с нашивками за тяжелые ранения.
— Хватит нам врать! — его покрытое оспинами плоское лицо буквально излучало ненависть. — Я сам лично все видел. Нет ни какого лекарства от этой болезни! Вот, что они нам дают! — его рука бросила в толпу какие-то светлые пилюли. — Мел! Что, сволочь, думал никто не узнает? — крикнул он прямо в лицо стоявшему у подножия постамента полковнику медицинской службы, которого держало несколько гренадеров. — Я все слышал! Они нас здесь бросили умирать! Генерал Ланге уже на аэродроме! В штабе никого!
— Не слушайте его! — внезапно завизжал майор, пытаясь вырваться из рук своих конвоиров. — Вы же солдаты германской армии! Вакцина уже скоро прибудет на фронт! — гул неверия со стороны сотен и сотен собравшихся начал перебивать его крики. — Это же провокатор!
— Я провокатор? — хрипло засмеялся выступавший солдат. — Может я личный шпион Сталина? — с перебинтованными руками он рванул на своей груди китель, обнажая грудь. — А это моя награда от русских? Да?! — по площади колыхнула волна изумления при виде сине-красных переплетенных между собой в немыслимый узор шрамов. — Вот! На! Потрогай! Поделюсь...
Вдруг со стороны центра города стали раздаваться выстрелы. Со звуком хорошо смазанной старинной швейной машинки заработал пулемет. Площадь брали в кольцо подошедшие эсэсовские части...
______________________________________________________________
Ранним утром 2 июля 1942 г. аэродром Лагерлегфельд под Мюнхеном был внезапно оцеплен войсками СС. Семь тяжелых грузовиков с характерной символикой на кабинах не сбавляя скорости проехали на территорию аэродрома. Не обращая никакого внимания на удивленную аэродромную обслугу подразделения СС быстро вязли под свой контроль ключевые объекты аэродрома.
— Да, господин … Так точно, господин майор! — испуганно поддакивал полный капитан, которого бесцеремонно выдернули из своего кабинета, где он мирно дремал. — Все будет готово в самые сжатые сроки!
Через несколько минут из дальнего ангара, где хранились спецмашины, техники начали выкатывать тяжелый двухмоторный самолет. Серо-стальной Мессершмитт Bf-110 благодаря хищным обводам смотрелся угрожающе опасным, навевая мысли о своем родстве с орлиным семейством.
— Так точно! Полный бак! — продолжал с готовностью поддакивать начальник аэродрома. — Есть, проследить! — одновременно с этим, он старался втянуть в себя свой не самый маленький живот, что ему никак не удавалось. — Мы приложим все усилия...
Получив руководящие указания механики зашевелились еще быстрее. Одновременно с заправкой самолета с него начали снимать все дополнительное оборудование. На поле полетели какие-то крепления, куски металла. Металлическим звоном отадалась патронная лента, длинная цепь которой упала с крыла. За следующие несколько часов с самолета было снято буквально все вооружение — четыре 7,92-мм пулемета MG 17, две 20-мм пушками MG FF и одним подвижный 7,92-мм пулемет MG 81Z. Если в пути, тяжелому истребителя встретиться враг, то сражаться с ним будет совершенно нечем.
— Все готово, господин капитан! — вытянулся начальник аэродрома. — Истребитель максимально облегчен, загружен полный бак топлива. Машина к взлету готова.
После этих слов приезжий капитан, который руководил всей операцией дал рукой отмашку. Сопровождавшая его охрана сразу же оттеснила от самолета обслугу и вывела их за ворота аэродрома. Чуть позже рядом с ним остановился представительный черный опель-кадет, из которого в нетерпении выбрался высокий подтянутый человек в форме лейтенанта военно-воздушных сил Германии.
— Господин генерал..., — вытянулось лицо у начальника аэродром, после того, как приехавший офицер повернулся в их сторону. — О, боже..., — в глаза сразу же бросились характерный тяжелый «рыцарский» подбородок, густые черный брови и резкий, словно рубящий, взгляд. — Дева Мария! — его рот звучно захлопнулся после многозначительного покашливания стоявшего рядом майора.
Через мгновение офицер отвернулся и взял протянутый ему летный шлем. В кабину он залез несколько неуклюже. Чувствовалось, что летного опыта у него не много. При взлете тяжелую машину несколько вело в сторону, но это оказалось не смертельным, и Мессершмитт Bf-110 уверенно поднялся в воздух.
На высоте охвативший летчика легкий мандраж прошел. Видимо сказались продолжительные тренировочные полеты. Машина больше не рыскала по пути и можно было чуть расслабиться.
— Где же это чертово поместье? — однако расслабиться не получилось, густая облачность полностью закрыло землю. — Придется спускаться...
Проткнув носом пушистую пелену, машина на несколько мгновений оказалась в слепой зоне. Пропало солнце, бывшее на протяжении всего полета верным спутником.
— Кажется здесь, — пробормотал летчик, заставляя машину снизиться еще ниже. — Вот! — на земле показалась группа зданий, приметы которых крепко отпечатались в его голове. — Почти все..., — шептал он закладывая вираж, в поисках удобного для посадки места. — Черт! Здесь должно быть поле, — он крутил головой по сторонам, вглядывался до рези в глазах, но все было напрасно — широко раскинувшееся поместье с трех сторону было окружено редким лесом, а с четвертой — большим озером, окруженным холмами. — Дерьмо! — садиться было негде, а горячего в обрез. — Как же я это ненавижу! — горячо прошептал он, проверяя ремни парашюта. — Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! — после рывка рукой стеклянная панорама кабины со свистом куда-то улетела и в него со страшной силой ударил ветер.
Его буквально пригвоздило к сидению. Он снова и снова пытался вывалиться за борт, но это никак не удавалось сделать. Тело сделалось страшно тяжелым и непослушным. Руки и ноги казались словно чужими и не желали слушаться. «Самолет падает! — начал паниковать он. — Еще пара секунд и прыгать будет поздно!». Из последних сил он дернул рычаг управления влево и самолет резко крутануло, а его самого буквально вышвырнуло из кабины.
Приземлился удачно. Правда внезапно поднявшийся довольно сильный ветер отнес его километров на пять севернее поместья — туда, где виднелось несколько невысоким каменных строений, чем-то напоминавших дома немецких ферм.
— Сэр!? Что с вами случилось? — сматывавшего парашют летчика, кто-то окликнул со спины. — С вами все в порядке?! — уэльский диалект неприятно резал уши.
«Похоже приняли за английского летчика, — пронеслось в голове у пилота при виде стоявшего рядом крепкого рыжеволосого мужчины в накинутом на плечи клетчатой куртке. — Здесь же недалеко аэродром...».
— Я ищу замок лорда Гамильтона. Если я не ошибаюсь это его поместье, — на безупречном английском языке ответил он. — Меня зовут Адольф Хорн. Прошу проводить меня к лорду Гамильтону. У меня важные сведения для королевских военно-воздушных сил.
— Сэр, тут довольно далеко, а сейчас почти одиннадцать вечера, — фермер никак не мог понять, кто приземлился на его земле. — Давайте пройдем в дом и выпьем чаю, а сына я пошлю пока в Бусби. Оттуда вышлю машину.
Через полчаса в дверь фермера постучались люди из местного территориального штаба обороны и после короткого разговора забрали с собой летчика. Еще через несколько часов командование королевских ВВС было извещено о том, что задержан немецкий офицер Адольф Хорн, который прибыл со специальной миссией, и желает встретиться с лордом Гамильтоном. Его просьбу удовлетворили. Лорд Гамильтон прибыл в штаб территориальной обороны ранним утром и сразу же был препровожден в камеру к задержанному
— Вы хотели меня видеть? Я лорд Гамильтон, — представился вошедший — высокий англичанин с породистым лицом (именно про его семью говорили с легкой завистью, что в семье Гамильтонов даже собаки вели свою родословную с первых высадившихся на острова норманов). — Что вы хотели мне сообщить?
Сидевший на тахте офицер встал и расправил свой мундир лейтенанта прежде чем начать говорить.
— Не знаю, помните ли вы меня, — сказал он, — Мы встречались на олимпиаде 36 года в Мюнхене, — человек с челюстью боксера-тяжеловеса вопросительно смотрел на англичанина. — Я заместитель Гитлера, Рудольф Гесс! — последнюю фразу он произнес четко, по-военному, и явно выраженной гордостью. — Я обладаю информацией, которая представляет для Великобритании жизненно важный интерес, — у Гамильтона удивленно приподнялась бровь.
… В течение последующих нескольких дней к Гессу, перевезенному в Лондон, началось настоящее паломничество. Первым, проведать «таэрского сидельца», как Гесса сразу же окрестили вездесущие журналисты, пришел лорд Гамильтон, который с этого времени стал с ним практически не разлучен. Потом было посещение одного из советников службы здравоохранения британской армии Дж. Р. Риса, которому было приказано обеспечить максимально благоприятные условия для пленного. После него состоялась встреча с первым секретарем министерства иностранных дел Ф. Килпатриком, который покинул Таэер в заметно тревожном состоянии с пачкой исписанных листков. В этот же день Гесса инкогнито посетил член внутреннего кабинета парламента лорд-канцлер сэр Саймон, для которого охрана специально перекрывала несколько этажей здания. В итоге Гесс уже через час был срочно доставлен в резиденцию премьер-министра.
— Вы Рудольф Гесс? — Черчиль не смог себе отказать в слабости и уязвить своего собеседника. — Заместитель Гитлера? — он с удовольствием наблюдал, как вытягивается от плохо скрываемой злости лицо доставленного немецкого офицера. — Лорд Гамильтон сообщил мне, что у вас есть крайне важная для нас информация. Он говорил какими-то намеками. Я надеюсь, что вы мне поясните все в полном объеме...
Их встреча состоялась в штаб-квартире премьер-министра — «военном кабинете», неглубоко расположенном бомбогазоубежище. Помещение было довольно просторным — примерно пять на десять метров с высоким потолком, под которым проходили толстые трубы коммуникаций. В центре кабинета располагался длинный стол с зеленой скатертью и несколькими графинами с водой. На стенах висели карты с основными театрами военных действий, утыканные иголками с разноцветными флажками.
— Я прилетел предложить Великобритании заключить с Рейхом мир и вместе обрушиться на большевистскую Россию! — с нескрываемым пафосом произнес он. — Мы, арийские народы, не должны убивать друг друга. Уж вы-то это должны понять!
Черчиль сидел в специально привезенном для него кресле и внимательно слушал Гесса.
— У меня есть все необходимые полномочия, — продолжал офицер. — В случае положительно ответа люфтваффе уже в ближайшие дни прекратит бомбардировки и западная группировка будет перебазирована на восточный фронт...
— Я не буду вести никаких переговоров с Гитлером, — вдруг перебил его премьер-министр. — С этим сумасшедшим Великобритания никогда не найдет общий язык. Ни-ко-гда! — он повторил отрицание по словам, желая подчеркнуть смысл.
Это не смутило Гесса. Он встал со стула и, оправив все тот же мундир лейтенанта ВВС, произнес:
— Фюрера с нами больше нет, — было странно слышать в самом центре Лондона, который каждый день подвергался страшным воздушным бомбардировкам, в голосе говорившего о Гитлере искренние, жалостливые нотки. — Германский народ потерял великого патриота и вождя нации, — Гесс, действительно, искренне сожалел; даже после смерти фюрер оставался для него великим человеком.
В кабинете повисла тишина. Все кто присутствовал молчали, изумленно переглядываясь между собой.
— Адольф Гитлер скончался 27 июня. После отпевания по католическому обряду он был кремирован, а его прах развеян над его резиденцией... Его отравили неизвестным ядом растительного происхождения, — продолжил он. — В связи с этим я уполномочен договориться о прекращении военных действий между Великобританией и Германией и о заключении нового военного союза.
— Какая чушь? — не выдержал лорд-канцлер сэр Саймон, представлявший на беседе короля. — Этому бреду нельзя ни минуты верить! Почему никто об этом не знает?! — озадаченные взгляды вновь скрестились на Гессе.
— В настоящее время место фюрера занял его двойник — Отто Хоршел, мало кому известный бюргер из Мюнхена, — Гесс продолжал стоять, отдавая дань памяти своему вождю. — Принято решение пока не обнародовать смерть фюрера... пока не будет заключен мирный договор с Англией...
